Плейлист двух сердец

Бриттани Ш. Черри, 2021

Эмери еще никогда не чувствовала себя такой одинокой. Изо всех сил она старается не потерять работу в баре, сохранить крышу над головой и заниматься воспитанием дочери. Помощи ждать не от кого. Любой неосторожный шаг, непредвиденные расходы – и их мир разобьется на осколки. Оливер Смит – рок-звезда и любимец публики. После смерти брата-близнеца и участника их дуэта парень теряет веру в себя и пытается сбежать от своих проблем. Но они следуют за ним по пятам. Так же, как и папарацци, застукавшие Оливера на самом дне его жизни. Он мог зайти в любой бар в Калифорнии, но зашел именно в этот. Эмери помогает Оливеру отбиться от гнавшейся за ним толпы. Такой была их первая встреча. Два человека, чьи судьбы наполнены потерями и болью. Однако есть надежда на исцеление. Но сможет ли их любовь противостоять целому миру?

5

Оливер

Черт, черт, черт.

Я проснулся с сильнейшей головной болью и совершенно не помнил, что произошло минувшей ночью, почему так стучит в голове. Я застонал, чувствуя, как что-то тычется мне в левый бок.

С губ снова сорвался стон, когда я попытался приподняться на локтях. Голова словно собиралась расколоться напополам от любого движения, поэтому я снова лег. Почему так сильно болит лицо?

— Эй, мистер, вы умерли? — раздался голосок.

Тоненький, детский голосок.

Откуда в моем доме дети? Я открыл глаза и увидел хрупкую фигурку. Рядом с кроватью стояла маленькая девочка и тыкала куклой Барби мне в бок.

— Что ты делаешь? — пробормотал я и махнул рукой, чтобы она прекратила пытку куклой. — Где я, черт возьми?

Девочка изумленно открыла рот.

— Ты должен четвертак в банку для ругательств!

— О чем ты, черт возьми?

— Два четвертака! — воскликнула она и отступила немного назад. — Привет, мистер. Вы мертвый?

Учитывая мое самочувствие, существовала большая вероятность, что прошлой ночью я все же умер. Правда, пока еще не решил в ад я попал или в рай.

— Если бы я умер, мы бы сейчас разговаривали?

— Не знаю, возможно. Я никогда раньше не разговаривала с мертвецом.

— Мы же не в фильме «Шестое чувство»? Я что, похож на Брюса Уиллиса? — застонал я, ущипнув себя за переносицу. Как только я коснулся лица, голову пронзил новый приступ боли. У меня и раньше случалось похмелье, но никогда еще на утро мне не было настолько больно.

— Я не знаю, что это, — заметил ребенок.

— Похоже, да. Я умер.

Девочка ахнула и закричала:

— Мама! В моей постели мертвец!

Я вновь открыл глаза и огляделся. Почему я в детской спальне? Что случилось прошлой ночью? Что происходит? Кому придет в голову положить незнакомца спать в кровать своего ребенка?

Внезапно ко мне начали возвращаться воспоминания. Вчерашнее выступление… от которого я отказался. Я отменил шоу в последний момент и забрел в какой-то захудалый бар, чтобы напиться. Дальше все было как в тумане, включая причину, по которой я проснулся в детской кровати.

— Риз! Что ты здесь делаешь? Я велела тебе держаться подальше от спальни, — прошептала девушка, входя в комнату. Она взяла девочку за плечи и повела ее к двери. Ребенок продолжал жаловаться.

— Но, мама! В моей постели мертвец!

— Он не умер! — возразила девушка, затем взглянула на меня, приподняв бровь. — Ты ведь не умер, верно?

Я слегка покачал головой.

— Ну и слава богу. Я бы не вынесла груз такой ответственности. — Она вздохнула с облегчением. — Видишь, Риз? Он жив. А теперь марш чистить зубы. Не хочу, чтобы мы опоздали в лагерь.

Девочка с жалобным возгласом удалилась. Несколько секунд спустя в дверях появилась ее мать со стаканом воды и тарелкой. На тарелке лежал пончик и пузырек обезболивающего.

Я с трудом принял сидячее положение и вцепился пальцами в край двуспального матраса. Провел тыльной стороной ладони по губам и посмотрел на девушку. Она была сногсшибательна. Настоящая красавица.

Темные вьющиеся прядки волос, выбившиеся из небрежно собранного пышного пучка, обрамляли лицо с широко распахнутыми, как у лани глазами. Гладкая коричневая кожа девушки, казалось, светилась изнутри. Ее наряд состоял из просторной футболки с концерта Элтона Джона, штанов для йоги и разнопарных носков. Похоже, этой ночью ей не удалось как следует выспаться, поэтому под ее глазами залегли темные тени.

Ее карие глаза были прекрасны, не уступали им по красоте и полные губы. Жаль, что я не помнил, как эти губы прижимались к моим.

И все же. Я надеялся, что не переспал с ней. Наши отношения с Кэм не отличались глубиной, но я не хотел становиться предателем. Даже если она не раз меня бросала. Мне это было несвойственно. По крайней мере, на трезвую голову.

— Вот, держи. Решила, тебе это понадобится, — сказала она, протягивая мне тарелку и воду. — К сожалению, не могу предложить кофе, у нас все закончилось.

Я, не раздумывая, закинул таблетки в рот и проглотил.

Затем прочистил горло.

— Что произошло ночью? — хрипло выдавил я, в горле пересохло.

Женщина приподняла бровь.

— Ты ничего не помнишь?

— Нет, у меня нет ни единой зацепки, кроме того, что мое лицо, похоже, превратилось в месиво. Прости… э-э-э… забыл, как тебя зовут.

— Нет. Не забыл, — ответила она и подошла к столу дочери, чтобы взять ручное зеркальце с диснеевскими принцессами. — Мы не познакомились. — Девушка протянула мне зеркало, но я отрицательно покачал головой.

— Не надо, — пробормотал я, не желая видеть свое отражение. Я полгода не смотрелся в зеркало. И не собирался начинать сейчас. — Поверю тебе на слово. Так… что все-таки произошло?

— Ну, ты вчера немного напился. Вокруг собралась толпа. Ты подрался с великаном. И проиграл. Что объясняет… — Она указала на мое лицо. — Кстати, может, приложить лед к глазу? У меня есть пакет, могу принести, если нужно…

Я покачал головой.

— Мой телефон у тебя?

Она подошла к комоду, достала телефон и протянула его мне.

— Он разрядился. Вчера я пыталась его включить и позвонить кому-нибудь, чтобы тебя забрали, но он уже вырубился.

— У тебя нет зарядки?

— Нет. У меня айфон, а не андроид.

Ну, конечно, нет. Это не ее промах. Я попал в такую ситуацию, потому что веду себя как идиот. Готов поспорить, у моих менеджера и пиарщика случился нервный срыв.

Я помассировал виски, надеясь, что лекарство вскоре подействует.

— Слушай, насчет прошлой ночи и, ну, нас… — Я посмотрел на девушку, но не заметил в ее взгляде понимания. — Мы…

Она озадаченно кивнула.

— Что мы?

— Ты знаешь.

— Что знаю?

— Ты знаешь, — настаивал я. — Мы занимались сексом?

— Что? Нет! Конечно, нет! — вскрикнула она шепотом и прикрыла дверь спальни, чтобы наш разговор не услышала дочь. Она так искренне разволновалась, что я почувствовал себя полным придурком.

— Ничего не было?

— Поверь, ты был не в лучшей форме. Я бы никогда не воспользовалась человеком в таком состоянии. К тому же меня больше заботило, как заставить тебя перестать мочиться в цветочный горшок.

Я помочился в цветочный горшок? Оливер, ты просто пьяный идиот.

— Если мы не переспали, тогда почему я у тебя дома?

— Как я и говорила, ты напился в баре, где я работаю. Появились папарацци, начали снимать. Потом ты стал умничать и Невероятный Халк надрал тебе задницу. Я была твоим единственным шансом на спасение, поэтому вытащила тебя оттуда.

— Я умничал?

— Ты сказал тому парню, что можешь трахнуть его девушку лучше, чем он.

В общем, я вел себя как полная противоположность самому себе. Замечательно. Трезвый Оливер с трудом мог собраться с мыслями и составить слова в предложение. Пьяному Оливеру хватило смелости ввязаться в драку в баре.

Зажмурив свои и без того опухшие веки, я попытался собрать картину прошлой ночи воедино, но все по-прежнему казалось размытым. Я встал и почесал затылок.

— Можно мне воспользоваться ванной?

— Конечно, только не писай в цветок. Первая дверь слева. И съешь пончик. Твоему организму нужна пища, чтобы справиться с токсинами. — Настоящая мама. Она вышла из комнаты и крикнула: — Риз! Обувайся, живо!

Добравшись до ванной, я запер дверь, включил кран и плеснул в лицо водой. Тайлер живьем меня сожрет за то, что я сбежал с концерта. Все-таки надо было выступить прошлой ночью. Нет, не так. Мне вообще не стоило соглашаться на это чертово шоу. Слишком тяжело, слишком рано. Но я почему-то решил, что сцена поможет мне выбраться на свет и смириться с тем, что Алекса больше нет.

Гребаный, ты, идиот. Надо было просто взять и выступить.

Я хорошо помнил, как сидел вчера в гримерке и пытался собраться с духом, чтобы выйти на сцену и исполнить песни, которые пел на протяжении последних десяти с лишним лет. Нужно было только выбросить дурные мысли из головы, что у меня никогда не получалось. Когда я был трезвым, они поглощали мой разум целиком. А сегодня, я как последний идиот, не выпил ни капли. Потому что решил следовать примеру брата и выступать трезвым.

Алекс никогда не пил перед концертом. Ему не нужен был алкоголь, чтобы поймать правильный настрой. Медитация и молитва — вот все его ритуалы перед концертом. Ни водки, ни виски, ни наркотиков. Большую часть своей жизни Алекс уверенно стоял на ногах. В отличие от меня. Вечно снедаемого тревогами и плывущего по течению.

Прошлым вечером я пытался быть похожим на него. Я сидел в пустой гримерке и прислушивался к тишине, нарушаемой лишь лопастями потолочного вентилятора, гоняющего воздух по комнате. Так делал Алекс. Так он готовился к шоу. Я попробовал прочесть молитву, но мне показалось, что меня все равно никто не слышит. Попытался медитировать, но мои мысли оглушали.

Как Алекс это делал? Как заставлял свой разум замолчать, если мой никогда не утихал?

В тот вечер, когда над моей головой кружились лопасти вентилятора, а сердце бешено колотилось в груди, я сжал в кулаке украшение в форме осколка сердца, висевшее у меня на шее. Раньше, когда был моложе, я считал это глупостью. Но со временем, столкнувшись с суровым, жестоким миром, я все сильнее скучал по ласке родителей.

Я редко бывал в родительском доме в Техасе, поэтому всякий раз, прижимая украшение к груди, вспоминал о маме, отце и их любви.

В ту ночь перед шоу, без виски, без Алекса, мысли сжирали меня заживо. Я ненавидел так много думать. Ненавидел тишину. Порой тьма в моей голове разрасталась настолько, что я удивлялся, почему все еще дышу.

Я подумал об Алексе. От этого стало только хуже.

Перед самым началом концерта я предупредил Тайлера, что хочу выйти подышать на воздух. А потом ноги сами понесли меня прочь, я уже не мог остановиться. Что в итоге привело меня к настоящему моменту.

Я стоял в ванной комнате совершенно незнакомого человека, сгорая от стыда за то, в кого я превратился. Но самое паршивое, что я сделал очередную глупость и посмотрел в зеркало. В нем я увидел, насколько пустым и мучительным стало мое существование. Но что хуже всего? Я увидел брата.