Торговля–01. Повести и рассказы о любви

Вадим Андреев, 2023

На ваше обозрение предлагаю книгу о любви, о сложных отношениях между женщиной и мужчиной с точки зрения мужчины. Книга о самом сокровенном, даже интимном, с глубоким анализом сокровенного и интимного. Моя новая книга – совершенно новый для меня стиль и тема. Это не роман – это несколько повестей и рассказов о разных людях – мужчинах и женщинах – и их отношениях. С разных сторон и с разных точек зрения. Новый для меня мир человеческих межполовых отношений… Использованы коллажи и стихи автора.

Склад

Сегодня Захара слегка задержалась в своем кабинете и поэтому даже не стала звонить перед уходом Диане, рассудив, что та уже наверняка в баре. Убрав документы в стол и захватив некоторые бумаги с собой, она выключила лампу и направилась было к выходу, когда вдруг услышала у себя за спиной голос Тима:

— Добрый вечер!

— Вы все еще таскаете в подвал коробки? — обернувшись, спросила она.

— Да, но я скоро закончу, — ответил, смутившись юноша.

— Что ж, это станет ясно завтра утром. Надеюсь, что не увижу вас в той же сорочке. До свидания, — сказала Захара.

— До свидания, — уныло сказал Тим и побрел в противоположном направлении.

Она проводила задумчивым взглядом его чуть сутулую фигуру в бежевых узких джинсах и коричневом жилете, надетом поверх голубой рубахи, покачала головой и пошла ловить такси.

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Что с ним? Он ранен? Как это произошло? — взволнованно крикнула она в трубку и тотчас же поймала себя на том, что разговаривает по телефону чересчур громко, чего никогда раньше себе не позволяла.

— Он упал, зацепившись ногой за провод, в подвале, когда нес туда очередную коробку со старыми документами, — ответила Даша, сотрудница отдела кадров, отвечавшая также и за технику безопасности в агентстве «ДРА», и за оказание пострадавшим первой медицинской помощи, и даже за предупреждение о возможном террористическом акте. Все эти общественные нагрузки Даша выполняла с искренним удовольствием, поскольку не была замужем и не имела родственников. Но больше всего она любила хлопотать, устраивая общие вечеринки. Ее тайным хобби, о чем Захара догадывалась, было сводничество.

— Ты уверена, что его не потребуется отправлять в больницу? — спросила Захара.

Даша в ответ лишь тяжело вздохнула.

— Я спускаюсь в подвал, — сказала Захара и, швырнув на рычаг телефонную трубку, закатила к потолку глаза. Только чрезвычайного происшествия в отделе ей сейчас и не хватало! Тим Мэтьюс несколько дней подряд методично освобождал кабинеты и стеллажи в коридоре от папок с ненужными бумагами и переносил этот хлам в подвал. При этом он ничем ни разу не выказал своего недовольства, поскольку понимал, что поручить ей эту работу больше просто некому.

Девятнадцатилетний Тим был высок, симпатичен и поразительно наивен. Он коротко стриг свои светлые волосы и тщательно следил за своим внешним видом. В последние дни у Захары сложилось впечатление, что он нарочно старался почаще попадаться ей на глаза. Более того, когда он ловил на себе ее взгляд, он наклонялся будто бы за очередной коробкой, и взгляду Захары представал его тугой зад, обтянутый брюками, или широкая спина. Она привыкла к тому, что он постоянно находится где-то рядом, что даже разволновалась, услышав от Даши, что с ним случилась беда.

Захара сделала успокаивающий вдох и направилась к лифту. Спускаясь в кабинке в подвал, она взглянула на себя в зеркало, поправила прическу и одернула юбку. По необъяснимой причине ее внезапно бросило в жар, а трусики впились в набухшие половые губы. Юбка в поясе немного натирала шерстью кожу, но в целом Захара чувствовала себя достаточно уверенно.

Подмигнув своему зеркальному отражению, она вышла из кабины лифта, когда ее двери, слегка подрагивая, разошлись в стороны, и, пройдя по коридору до помещения архива, увидела поджидавшую там ее Дашу. Вид у нее, как обычно, был обеспокоенный и озабоченный, однако Захару это не смутило: за годы их совместной работы она успела узнать эту тридцатисемилетнюю матрону как облупленную и не испытывала при встрече с ней той робости, которую Даша внушала своей дородной внешностью молодым сотрудницам. Впрочем, и девушки принимали успокоительное после разговора с ней лишь поначалу, а со временем поддавались ее чарам и советовались с ней не только по служебным, но и по личным вопросам, интуитивно воспринимая ее как мамочку и защитницу.

— Ну, как он, Даша? — деловито спросила Захара. — Из-за чего, собственно говоря, возникла такая паника?

— Он упал и расшиб себе лоб, но я обработала йодом ссадину, так что оснований для особого беспокойства уже нет, — ответила Даша. — Однако он все еще в медпункте, отдыхает.

— Тогда какого черта ты меня так напугала? — спросила Захара. — Нужно было просто заклеить ссадину пластырем.

— Он настоял на том, чтобы я поставила вас о случившемся в известность. По-моему, у него легкое сотрясение мозга.

Захара усмехнулась, понимая, что Даша, как всегда, сгущает краски, желая подчеркнуть значимость своего поступка и доказать всем лишний раз, что без нее компании «ДРА» никак не обойтись. Возможно, на уме у нее было и что-то другое.

— Спасибо, Даша, вы можете быть свободны, — сказала Захара. — Я поговорю с Тимом и приму все необходимые меры.

Медпункт находился рядом с хранилищем документов, она была в нем всего два раза и плохо помнила, как он выглядит внутри. Собственно говоря, сейчас интерьер этого помещения ей был безразличен, главное, что там находился привлекательный молодой человек с обаятельной детской улыбкой. Она увидела его, как только проскользнула за выкрашенную зеленой краской дверь и замерла на месте.

В комнате, оба окна которой были завешены жалюзи, царил полумрак и пахло антисептиками. Это моментально воскресило в памяти Захары атмосферу медпункта в школе, куда она приходила, чтобы получить освобождение от уроков или сделать прививку. Ржавое пятно вокруг сливного отверстия в эмалированном умывальнике за стеклянным шкафом с медикаментами странным образом наводило на мысль о ржавчине, разъедающей изнутри всю сверкающую и кичащуюся своим благополучием компанию «ДРА». Захара вдруг показалось, что она очутилась в Зазеркалье. По спине у нее побежали мурашки, колени задрожали, сердце екнуло, над верхней губой выступила испарина.

Тим лежал на черном кожаном старомодном диване, покрытом бумажной простыней. Косые солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь створки жалюзи, падали на его бледное лицо и сорочку, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Зеленый пиджак лежал на ручке низкого кресла, стоявшего у стены, галстук, очевидно, соскользнул с нее на пол. Взгляд Захары сфокусировался на ссадине на лбу юноши над правым глазом. Повреждение действительно было не опасным для здоровья, во всяком случае, внешне оно выглядело как банальная царапина или порез.

— Мне сообщили, что здесь кто-то упал, — спокойно произнесла она, переводя взгляд на его зеленые брюки, а с них — на блестящие черные туфли. — Как это произошло?

— Я зацепился ногой за провода принтера и шлепнулся головой об пол, — ответил Тим, открыв глаза.

— Нужно было воспользоваться тележкой, а не перетаскивать коробки на руках! — наставительным тоном заметила Захара и, взглянув на его ширинку, подошла к нему поближе. — Это непростительное пренебрежение правилами техники безопасности. И недопустимое легкомыслие, Тим!

— Но коробка была маленькая и легкая, поэтому-то я и решил, что не стоит ходить из-за нее на второй этаж за тележкой, — ответил юноша и обезоруживающе улыбнулся.

Вновь скользнув по ширинке плотоядным взглядом, Захара присела на край дивана и дотронулась пальцами до его виска.

— По-моему, это не смертельно, — промолвила она грудным голосом, разглядывая ушиб.

Тим ничего не ответил, но ей показалось, что у него участилось дыхание и громко застучало сердце в груди. Подавив желание взглянуть ему в глаза, Захара погладила его ладонью по голове и, встав с дивана, отошла к окну.

В комнате воцарилась томительная тишина.

Чувствуя спиной, как прожигает ее копчик взгляд Тима, Захара спросила, не оборачиваясь:

— Ты сможешь продолжить сегодня работу?

— Дело в том, Захара, — осевшим голосом произнес юноша, — что я потянул промежность, падая на пол. И раз уж вы здесь, так, может быть, посмотрите, в чем там дело.

Резко обернувшись, Захара увидела, что Тим с нахальной ухмылкой поглаживает рукой свою оттопыренную ширинку, как это делают поп-звезды во время выступления. Он, очевидно, полагал, что смутит ее этим непринужденным жестом или по крайней мере удивит. Однако она невозмутимо парировала, отходя от окна:

— Вряд ли я смогу это сделать, пока ты не снимешь штаны, Тим!

Не дожидаясь ответа, Захара закрыла дверь на защелку и, подойдя к столу, сняла с рычага телефонную трубку. Эти маленькие меры предосторожности в данной ситуации были излишними, однако Захара предприняла их с удовольствием, как часть тайного ритуала, предшествующего грехопадению.

Вновь обернувшись, она, к своему разочарованию, увидела, что Тим все еще в брюках, хотя лицо его и стало серьезным. Он порывисто вскочил с дивана и начал нервно расстегивать ремень, поглядывая то на неподдававшуюся пряжку, то на ширинку, то на Захару. В его глазах светились страх и стыд опростоволосившегося подростка. Захара подавила улыбку и, подойдя к нему, тихонько спросила, кладя руку на пряжку:

— В чем дело, Тим? Почему у тебя дрожат руки?

Он судорожно вздохнул и потупился. Она ловко расстегнула ремень и молнию на брюках, затем — пуговицы на сорочке бледно-зеленого цвета и, распахнув ее, погладила рукой его грудь, покрытую редкими светлыми волосиками и с розовыми крохотными сосками. Тим издал тихий стон.

Захара сжала руками его бедра, провела ладонью по спине и молча сорвала с него сорочку. Тим попытался снять наручные часы, но Захара велела ему не делать этого. Он подчинился, очевидно, почувствовав, что с ней лучше не спорить. Видимо, решительный вид начальницы сковал остатки его воли. Захара же твердо решила не церемониться с этим сосунком и без лишних слов взять свое. Ему следовало раз и навсегда усвоить, кто из них босс. Она долго созревала для этого мгновения и теперь, когда оно наступило, желала сделать все так, как ей того хотелось.

Расстегнув пуговицы на поясе его брюк, Захара сдернула их, падая на колени, и стала лихорадочно развязывать шнурки на туфлях. Вскоре они полетели на кресло, на котором висел его пиджак, а следом — и грязные носки. Волосы у него на ногах, как выяснилось, вообще не росли. Поэтому у Захары даже возникло сомнение, что они растут у него на лобке. Впрочем, теперь, когда ей оставалось только стянуть с него трусы, ответ на этот вопрос она могла получить в считанные секунды. Однако торопить события Захара не хотела.

Сделав в памяти пометку подарить ему комплект приличного нижнего белья, она стиснула в руке его мошонку — член дернулся и самостоятельно выскочил наружу через прореху, представ перед Захара во всем своем великолепии.

Головка, увлажненная прозрачной тягучей жидкостью, выступившей из отверстия на кончике, привлекательно блестела, распространяя запах мускуса. Захара потрогала ее своим указательным пальцем — Тим напрягся и шумно втянул носом спертый воздух. Захара свела вместе его колени и рывком сдернула с ног трусы.

Теперь, когда Тим остался совершенно голым, все сразу обрело логическое завершение. Уже давным-давно ей следовало использовать этого сотрудника по его прямому назначению — как средство удовлетворения всех самых буйных своих фантазий и снятия нервно-психического напряжения. Именно для этого он и был хорош, а не для того, чтобы перетаскивать в подвал коробки с бумажным хламом. Эврика!

Придя к такому умозаключению, Захара так расчувствовалась, что вскочила, намереваясь заключить Тима в свои жаркие объятия. Он смутился, не сразу поняв ее желание, но все-таки успел сделать глубокий вдох, прежде чем их губы слились в долгом страстном поцелуе.

Несомненно, это стало серьезным потрясением для психики девятнадцатилетнего парня. Захара впилась ноготками в его тугие молодые ягодицы и прижалась передком к твердому члену, способному пронзить ее насквозь. Головка оказалась такой горячей, что промежность Захара моментально вспыхнула от вожделения и увлажнилась от соков, хлынувших из лона. Она плотнее прижалась к юноше всем своим трепещущим от похоти телом, не заботясь о пятнах на юбке, и уперлась сосками в его грудь.

— Сядь на диван, — хрипло приказала она, оправившись от первого шока, и легонько его подтолкнула.

Тим плюхнулся на бумажную простыню задом, едва не разорвав ее при этом. И Захара резко раздвинула руками его колени. Тим смотрел на нее совершенно ошалелыми глазами и судорожно сглатывал слюну. Его ноги слегка подрагивали, как, впрочем, и головка пениса, торчащего из-под кустика волос на лобке. Яички покоились на диване, томимые избытком спермы.

Тим порывисто вытянул руки вперед и сжал ими ее округлые ягодицы. Юбка задралась, пропустив в промежность волну прохладного воздуха. И, освеженная им, Захара сообразила, что промедли она еще немного — и Тим может выкинуть совершенно не предвиденный номер. Она села на корточки и взяла в рот пенис. Головка тотчас же набухла и начала пульсировать. Те несколько секунд, пока Захара облизывала ее со всех сторон, вероятно, стали для юноши одним из самых серьезных испытаний в его жизни. Тихонько вскрикнув, он задергался, как эпилептик, и вдруг издал один за другим два пронзительных визга. Желая несколько охладить его пыл, многоопытная в минете Захара сжала в кулаке мошонку. Это отрезвило не в меру темпераментного Тима, он глухо охнул и захрипел, выпучив глаза. Удовлетворенная достигнутым эффектом, Захара разжала кулак и просунула палец между его ягодицами. В покрасневших глазах Тима возник немой вопрос: а это не опасно?

Пока Тим ожидал ответа, Захара боролась с желанием снова сомкнуть губы на пенисе и заглотить его вместе с яичками, вынудив этим Тима визжать и кричать от переполняющего его вожделения, довести его до безумного экстаза, граничащего с исступлением, но в последний миг разочаровать и извлечь член изо рта. Однако распалившийся юноша не стал терзаться ожиданием и со свойственной молодости легкомысленностью схватил начальницу руками за уши и вогнал ей в рот своего красавца по самый корешок. Головка проскользнула ей в горло, и теперь глаза полезли на лоб уже у нее. Придерживая ее голову за затылок одной рукой, Тим стал двигать торсом, что позволило Захара сделать судорожный вздох.

Уткнувшись носом в его лобок, она начала сосать пенис, как помпа, сжимая его основание в руке и ритмично кивая. Слюна оросила ее пальцы и потекла дальше, на мошонку. Тим раздвинул пошире ноги и начал охать, вновь схватив ее обеими руками за уши. Запах его промежности щекотал ей ноздри, придавая другим ее ощущениям толику пикантности. Наполненная кровью жилка в нижней части головки бешено пульсировала. Захара несколько раз лизнула ее и легонько прикусила пенис. Тим взвизгнул и заерзал на диване. Продолжая сосать его член, словно пиявка, Захара ускорила кивки и плотнее стиснула пенис в руке. Тим отпустил ее уши и начал подпрыгивать на диване и хлопать по нему ладонями, сопровождая эти своеобразные аплодисменты нечленораздельными выкриками, похожими на визг кабана. Захара усилила свой натиск. Дыхание Тима стало прерывистым: приближался оргазм.

Но в намерения Захара столь быстрая развязка не входила, скорая эякуляция нарушила бы все ее планы. Вот почему она довела Тима почти до умопомраченияи в тот момент, когда он замахал руками, сметая одной из них с подоконника стоявшие на нем склянки, пробирки и баночки с мазями, резко прекратила минет. Тим охнул и посмотрел на нее глазами, полными немого упрека и отчаяния. Но она хладнокровно отстранилась, лишив его член ласк своего рта, и встала. Юноша продолжал машинально размахивать руками и бешено вращать помутившимися глазами. По его подбородку текла слюна, эрегированный пенис дрожал от негодования, яички от возмущения поджались к промежности, а вспотевший зад, который успел прорвать бумажную простыню, прилип к коже дивана.

Вполне удовлетворенная неординарным внешним видом своего подчиненного, Захара прошла мимо него, виляя бедрами, и взяла с подоконника один из тюбиков, уцелевших после погрома, устроенного в медпункте младшим сотрудником рекламного агентства. Убедившись, что это именно то снадобье, которое требуется ей в данный момент, Захара улыбнулась и стала отвинчивать пластмассовый колпачок.

— Захара! — прохрипел Тим, вкладывая в это имя все чувства, которые обуревали его в этот миг: и недоумение, и юношеский пыл, и нетерпение, и готовность проявить покорность.

Вместо того чтобы дать ответ, Захара схватила Тима за лодыжки и, задрав ему вверх ноги, ловким движением снова завладела его мошонкой. Нажав на нее, она другой рукой выдавила из тюбика на свой указательный палец немного пахучего прозрачного геля, загадочно посмотрела Тиму в глаза и, наклонившись, одним тычком вогнала палец ему в анус.

Бедняга ахнул и зажмурился, на лбу у него выступила испарина. Захара стала хладнокровно двигать рукой, загоняя свой палец в его анус все глубже и глубже. Юноша прикусил губу, лицо его искривилось в болезненной гримасе, казалось, он вот-вот разрыдается и забьется в истерике. Но Захара предотвратила ее, поцеловав его в губы, и стала деловито размазывать чудодейственный гель по члену. Детородный орган надулся, одеревенел и стал похож на каменный фаллический символ.

Очень довольная своим творением, Захара снова ввела палец в задний проход Тима и принялась испытывать его на прочность, работая рукой с невероятной быстротой. Тим заскрежетал зубами. Такому испытанию он еще никогда не подвергался. Постепенно боль сменилась приятными ощущениями, и на его губах расцвела улыбка.

Он стал поводить задом, с трудом отдирая его от кожаной обивки дивана, и издавать радостное ржание совсем как молодой жеребец. Палец Захары, маленький и тонкий, сновал по его заднему проходу, словно челнок, то погружаясь в него до упора, то снова выходя наружу почти целиком. Глаза юноши широко раскрылись, впрочем, как и его рот, и Захара, надавив большим пальцем на промежность, стала свободной рукой массировать член.

Сочетание двух этих манипуляций окончательно лишило Тима рассудка. Никто еще не обращался с ним столь затейливым образом, и никогда еще, даже во сне он не испытывал такого блаженства. Палец Захары умащенный специальным кремом, двигался в его сокровенном углублении все быстрее и быстрее, в то время как вторая рука ее творила чудеса с окаменелым пенисом. Совершая немыслимые телодвижения и судорожно втягивая ртом и носом воздух, насыщенный неописуемыми ароматами, Тим походил на воздушный шарик, готовый со страшным шумом лопнуть. Томление, возникшее в передке Захары, вынудило ее стиснуть ляжки. Сок, брызнувший из влагалища, обильно потек по ним и пропитал собой насквозь ее трусики.

В помещении зависла невыносимая тишина. Время словно бы замерло. И если бы не солнечный свет, пробивавшийся сквозь створки жалюзи, Захара вряд ли бы сумела сказать наверняка, какое сейчас время суток.

Тим резко вспотел и заморгал от капелек пота, скатывавшихся со лба. Его торс двигался в одном ровном быстром темпе. Рука Захара не желала разжиматься и отпускать член. Издав несколько хриплых стонов, Тим выкрикнул ее имя и исторг струю мутной кремовой жидкости. Захара вогнала указательный палец в его зад до упора и сжала мошонку. Взгляд Тима остекленел, его нижняя челюсть отвисла, красный язык вывалился наружу, а по щекам потекли, смешиваясь со струйками пота, слезы чистой радости.

Вторая струя семени, описав дугу, упала ему на пупок. Глаза юноши скосились к переносице. Он стал непроизвольно подпрыгивать на диване, с нечеловеческим воплем извергая все новые и новые фонтанчики спермы, запасы которой в его молодом организме были, похоже, неистощимы.

Не выпуская из руки его скользкий пенис, Захара принялась еще быстрее вводить ему в анус указательный палец.

— Захара! — то ли с восторгом, то ли с мольбой воскликнул юноша и закатил глаза к потолку.

Она стала дрочить его пенис так, словно бы задалась целью выжать из него все семя до последней капельки.

Тим зажмурился и, сделав страшное лицо, яростно замотал головой, как бы отказываясь поверить, что все это с ним происходит не в кошмаре, а наяву. Однако Захара это не растрогало, она довела его до бессознательного состояния. И как только Тим впал в забытье, она задрала подол юбки, стянула трусики и, упершись рукой в диван, стала массировать клитор, издавая животное повизгивание. Член Тима, все еще эрегированный, подрагивал, сперма продолжала растекаться по его животу и бедрам. Умиленная этим зрелищем, Захара быстро и бурно кончила, в порыве чувств упав на Тима. Вторая горячая волна оргазма заставила ее содрогнуться и застонать. А после третьей она обняла юношу — и он, открыв глаза, потянулся, чтобы поцеловать ее в губы.

Но она отпрянула и, подняв с пола кусок салфетки, обтерла им свой передок и покинула медпункт, считая свою миссию успешно завершенной.