Дакия в огне. Часть вторая. Дакийский самодержец

Вадим Барташ, 2023

В начале II века новой эры римский орёл нарастил, отточил когти и, расправив широко крылья, взмыл на недосягаемую высоту. Рим с правления Юлия Цезаря изменился. Он достиг зенита своего могущества. А всё потому, что переродился из республики в империю. И вот во время развязанных им нескольких Дакийских войн он впервые столкнулся с нашими далёкими предками – тогда они объединялись в племенные союзы венедов, склавинов и карпов и выступали в качестве союзников царя даков. Эти племена по мнению учёных и являлись праславянами. И именно об этом эпизоде всемирной истории и идёт повествование в данном романе.

Глава седьмая

Около двухсот тридцати тысяч воинов сошлись под Тапами с обеих сторон. Даков было больше, но римляне были лучше вооружены и гораздо более организованны. В самом начале битвы всё небо прочертили молнии, прогремели сильнейшие раскаты грома, от которых чаша неба казалась треснула, и зарядил ливень, однако это не охладило пыла сражавшихся. Напротив, римляне восприняли гром, как знак свыше. Как некое одобрение их действий самим Юпитером Громовержцем. Это подтвердили и жрецы-фециалы, которые перед сражением, как и полагается, провели обряд и окропили кровью жертвенных животных походный алтарь.

И даки, и римляне прекрасно понимали значение битвы при Тапах. Она решала всё!

***

Битва эта растянулась на много часов. Вначале даки потеснили римлян. Их атака на центр римского строя оказалась настолько дерзкой и отчаянной, что даже закалённые римские триарии (это были самые опытные легионеры, прослужившие больше десяти лет) дрогнули и попятились. Но всё-таки Траян личным примером не дал своим воинам стушеваться и отступить. Он вовремя сориентировался. Увидев, что его воины отступают, он спрыгнул с коня, выхватил из ножен меч и бросился на даков в первых рядах двух резервных легионов, XXX Победоносного Ульпиева и II Неустрашимого Траянова, организованных перед походом на Дакию, и легионеры этих легионов с устрашающими криками последовали за ним.

В итоге им хоть и с трудом, но удалось переломить ход битвы.

Даки не выдержали такого натиска и отступили. А к вечеру стало окончательно ясно, что поле битвы осталось за римлянами.

***

Весь вечер и всю ночь римляне подбирали своих раненых. Когда Траяну доложили, что для них не хватает перевязачных материалов, то он не задумываясь велел разорвать на бинты свои сменные одежды из обоза. После того, как погибших захоронили, в их честь соорудили общий поминальный алтарь на одной из горных вершин.

Потери обеих армий были колоссальными.

Если римляне потеряли почти 20 тысяч воинов, то потери даков превысили 42 тысячи! Однако Децебал не собирался сдаваться на милость победителя, и Траян, ввиду приближавшихся холодов, принял решение сделать передышку и отвести свои легионы к Данувию, и разместить их в зимних укреплённых лагерях.

***

Но избежать зимней кампании у римлян всё-таки не получилось.

Воспользовавшись тем, что в связи с неожиданным резким похолоданием нижнее течение Данувия оказалось скованно льдом, семнадцати тысячная конница роксоланов перешла на правый берег по льду и вторглась в римскую провинцию Мёзию.

Выступление роксоланов приободрило даков, и они тоже возобновили военные действия. Децебал взял в осаду несколько крепостей на левобережье, в которых при отходе Траян разместил гарнизоны.

Наместник Мёзии спас Траяна от неприятностей.

Всего с двумя легионами он встретил тяжёлую роксоланскую конницу в долине у Адамклиси и искуссным манёвром поставил её в непростое положение, и затем нанёс ей поражение. Роксоланам пришлось ретироваться и только малая их часть вернулась в свои становища. А Траян тоже отреагировал на нападения даков незамедлительно. Действовал он не менее решительно. Что ни говори, а не зря за Траяном к тому времени закрепилось мнение, что он относился к самым лучшим римским военачальникам за всю историю Древнего Рима. Приготовив за день достаточное количество лодок и плотов, Траян переправил на левый берег пехоту из четырёх легионов, а конницу перевёл по понтонному мосту, и зашёл в тыл дакам, которые осаждали приграничные крепости.

Довершил разгром даков ещё один отряд римлян. Он перехватил огромный обоз противника, и перебил всю его охрану. При этом в руки римлян попала ценная добыча.

***

Весной 102 года новой эры военные действия возобновились.

Перед выступлением в пределы Дакии Траян обратился к легионерам с речью. В ней он объявил, что намерен окончательно разбить и покорить уж очень строптивые дакийские племена и навсегда обезопасить от варварских вторжений Балканские провинции. Легионеры, многие из которых были родом из этих провинций, речь императора восприняли с воодушевлением.

Траян возглавил главную колонну римской армии, двигавшуюся через горы и ущелья прямо на Сармизегетусу. Именно на эти легионы выпала труднейшая задача по овладению горными крепостями и замками, прикрывавшими с юга столицу даков.

Легионы Траяна умели брать вражеские укрепления, какими бы они не казались неприступными, имея к тому же под рукой катапульты и стенобитные машины, и поэтому эти укрепления их на долго не смогли задержать.

Карпаты и межгорные долины тогдашней Дакии были покрыты густыми обширными лесами, и легионерам иногда приходилось не только вступать в схватку с даками, но и доставать топоры и сражаться с этими непроходимыми чащами, а ещё и с завалами, которые устраивались воинами Децебала на пути продвижения римских легионов. Но и это не на долго останавливало армию, возглавляемую Траяном.

При этом иной раз и сам принцепс спрыгивал с коня, брался тоже за топор и вместе со своими легионерами не брезговал лично прорубать проходы в лесной чаще. Он ничего не чурался.

***

Вторую колонну римской армии, продвигавшуюся не с юга, а из Виминация, то есть с юго-запада, возглавлял Маний Лаберий Максим. Обе колонны должны были встретиться под стенами Сармизегетусы.

Легионы Мания Лаберия Максима так же продвигались вполне успешно.

В одной из взятых Максимом крепостей ему удалось захватить особо ценный трофей. В его руки попала одна из сестёр царя даков (та, что была помладше Вируты, супруги Драговита). И уж совсем неблагоприятным стало положение даков после того, как мавретанская и нумидийская конница римлян, в количестве трёх тысяч всадников, сделала глубокий рейд в пределы Дакии и захватила горный проход Судрук (он располагался в Южных Карпатах), после чего дорога на Сармизегетусу для римлян оказалась открытой.

Последней надеждой Децебала оставалась крепость Апул.

Под её стенами вскоре разгорелась ожесточённая битва. Даками здесь командовал лучший полководец царя, Сусаг. Даков было втрое меньше римлян. Они сражались самоотверженно, не отступали ни на шаг, никто из них не побежал и не запросил пощады, и почти все они полегли на подступах к Апулу.

В этом сражении погиб и возглавлявший даков Сусаг.

***

После сражения под Апулом и гибели Сусага, Децебал понял, что дальнейшее сопротивление римлянам ничего не даст, а только приведёт к новым жертвам и к полнейшему истреблению его соотечественников.

И тогда Децебал вновь завязал переговоры с императором Траяном.

От имени царя даков повели переговоры его брат Диэг и ещё несколько знатнейших дакийских старейшин и вождей, так называемые пилорофоры (так их называли из-за особых шапок, которые только им разрешалось носить; это были высокие остроконечные войлочные шапки, скроенные на скифский манер).

По сути, Децебал уже был готов согласиться на все условия римлян.

Траян принял послов в своём шатре сидя на троне, на котором ещё восседал император Октавиан Август.

Император потребовал от побеждённых выдать пленных римлян и перебежчиков, а также оружие, военные машины, и ремесленников, которые эти машины делали, разрушить все укрепления, в том числе и те, что были возведены для защиты дакийской столицы, и больше не принимать перебежчиков из империи. Разумеется, отменялись субсидии, которые выплачивались дакам при Домициане.

Децебалу также запрещалось с кем-либо без разрешения Рима вести переговоры, заключать союзы и прибегать к чьей-либо помощи.

Условия были очень тяжёлые, но Децебал их вынужденно принял.

Мирный договор был заключён.

Траян вернулся в Рим.

***

Для того, чтобы Децебал даже и не думал нарушать условия мирного соглашения, Траян потребовал ввода в Дакию и размещения на всей её территории римских воинских подразделений, включая и окрестности Сармизегетусы.

Общее командование всеми римскими воинскими силами, размещёнными в Дакии, Траян поручил своему давнему соратнику, проконсулу Гнею Помпею Лонгину (это был дядя красавчика Лонгина).

Децебалу ничего не оставалось делать, как пойти и на это унизительное и крайне неприятное для него условие, ставившее царя даков в полную зависимость от империи.

Траян достиг почти всех поставленных им в этой войне целей и находился на вершине успеха. А апофеозом всего стало прибытие в Рим посольства даков во главе с самим Децебалом. Царь даков побывал в сенате и заявил там, что отныне он становится верным союзником Рима. То есть, Децебал официально признал себя клиентом империи, полностью от неё зависимым.

В Риме по этому случаю провели гладиаторские бои. Причём провели их с невиданным размахом. В этих цирковых постановках участвовало несколько тысяч гладиаторов.

***

Вокруг ставки верховного вождя роксоланов простиралась бескрайняя степь, изредко оживляемая курганами. Поговаривали, что ещё скифы и их предшественники киммерийцы испокон хоронили вместе с конями и оружием в этих курганах своих выдающихся предводителей. Степь очень контрастировала с привычными для карпов лесами и болотами, и потому прибывшие в ставку карпы себя чувствовали в ней не уютно.

А тут ещё вороньё громко каркало и досаждало им. Оно днём и ночью вилось над той частью частокола, где располагались шесты с насаженными на них головами. Головы эти уже успели почернеть и усохнуть, и у многих из них были выклеваны глаза. Чьи эти головы были, роксоланы посмеиваясь объяснили прибывшим гостям.

Они принадлежали пленникам. Тем, которые проявили свою строптивость и недавно попытались сбежать. Эти пленники убили двух охранников, захватили коней и ускакали в степь. Но далеко не ушли. Тагасий, старший сын верховного вождя Фарзона, тут же объявил на беглецов облаву. Как на каких-то зверей.

И через пару дней он со своими людьми нагнал беглецов.

Роксоланы с такими пленниками не церемонились и сразу же их казнили. Ведагор лишний раз не хотел на эти насаженные на шесты головы смотреть. Но они были и в остальных местах ставки, и постоянно попадались ему на глаза.

Ведагор был самым близким к старейшине рода Дулёб человеком, и Хвалимир ему всецело доверял. А проистекало это из-за того, что они являлись родственниками. Один из сыновей Хвалимира был женат на младшей дочери Ведагора.

И потому, именно Ведагора сейчас Хвалимир отправил в ставку верховного вождя роксоланов для переговоров, но Фарзон, сославшись на некие туманные обстоятельства, не захотел его сразу принимать. И вот четвёртый день карпы терпеливо ждали аудиенции.

«Чтобы это означало?..» — хмуро обдумывал этот негостеприимный и непонятный для него жест со стороны Фарзона посланец от старейшины Хвалимира. — «Роксоланы не желают вести переговоры? Или Хвалимира уже опередили? Тот же князь Драговит? Но не-ет, от карпов вроде бы никто раньше их не прибывал сюда в ставку… Зна-ачит… значит за этим кроется что-то другое…Но что? Что именно?»

Карпов разместили в отдельном шатре, который считался гостевым и располагался в отдалении от внушительного шатра верховного вождя роксоланов. Пока Ведагор ждал встречи с Фарзоном он не выходил на воздух. Настроение у Ведагора было совсем унылое. Но вот к нему заявился его помощник, старший дружинник по имени Доброван.

Этот бородач откашлялся в кулак и глухо произнёс:

— К тебе э-это… просятся… Какой-то купец…

— Ку-у-упец?! — удивился Ведагор.

— Ну, да.

— Кто такой?

— Римлянин…

Ведагор немного поколебался и затем кивнул головой, чтобы римского купца к нему пропустили.

Конец ознакомительного фрагмента.