Высшие альфачи

Вадим Меджитов, 2022

Весь мир представляет собой одно обширное государство, которое живёт в согласии и процветании. Но так было не всегда – в прошлом люди различных рас и вероисповеданий ссорились друг с другом, а величайшие духи подогревали мировой конфликт, стравливая целые народы. Измучавшись жить вечными войнами и распрями, люди решили обратиться к сильным мира сего, надеясь разорвать круг агрессии и насилия. На зов страждущих откликнулись Герои, храбрые самоотверженные люди, положившие начало борьбы с беззаконием и злодейским самовластием. А когда деспотичные правители, злобные могущественные маги и великие духи, объединившись, стали давать отпор Героям, то появились… Альфачи. Беспринципные, бессовестные, наглые, но чрезвычайно эффективные. И была одержана Великая Победа над злом, и ушли Герои и Альфачи на покой, народы объединились в единое целое, воцарился на землях мир, о коем никто и мечтать не смел, и магия начала исчезать. А легенды о прошлом стали забываться… Содержит нецензурную брань.

Все события и персонажи, описанные в данном произведении, вымышлены, любые совпадения или сходства с реально живущими или когда-либо жившими людьми, а также с реально произошедшими событиями случайны.

За нарисованную обложку специально для данного произведения огромное спасибо Олегу Зайкину. Его страничка: https://vk.com/papazolart

Высшее начало

Он лежал на простыне из травяной беспорядочной зеленой массы, что покрывала весь простор его воображения до самых горизонтов.

Ему было хорошо, даже очень, но это не могло сравниться с чувством бескрайнего удовольствия, которое досталось ей, лежащей рядом с ним.

— Магия, — прошептала она довольно. — Магия исчезла.

Он это слышал. Слышал часто, слышал много, но никогда не уставал от подобных россказней. Действительно, магия исчезла, испарилась, истончилась, а он теперь лежит и думает о вечном.

— Ну и хрен с ней! — рассмеялся он, затягиваясь новой порцией отборного вещества.

— Да, — последний раз промурлыкала она ему в ухо перед тем, как исчезнуть окончательно.

Они договорились. Это был последний раз. Она вежливо попросила его разорвать привычный круг бытия и найти ее сестер. А он не смел ей отказать.

Сложно отказать девушке, чья кожа сливается с ярко-сочным цветом травы. Принимая во внимание также, что травы до ее появления не было — она проросла вместе с ее любовью.

Парень смеялся. Смеялся отчаянно, вскрикивая и сотрясаясь всем телом, словно в гомерическом приступе, хватаясь руками за воздух и разрывая одежду на теле. Наркотики смешались с его естеством, закрутили его сознание в неудержимом танце, щекотали его тело тысячью мягких иголок.

Ему было хорошо. А она, счастливая и спокойная, поселилась в его душе. Она всегда будет любить его — самого милого ей наркомана на свете.

Магия и взаправду исчезла. От нее оставались то там, то сям лишь жалкие рудименты — слабые источники маны, постепенно исчезающие и не передающиеся из поколения в поколение рунологические искусства, свитки, которые уже практически никто не понимал, как активировать.

Зато гоблины остались, мерзкие алчные создания, коими их всегда считали остальные расы. И гремлины, пусть эти демонята и тщательно скрывались от человеческого взора.

Да, много всякой различной живности бродит по нашему миру, требуя от цивилизованных народов своего полнейшего изничтожения ради всеобщего радостного прогресса. На такие славные деяния годятся герои из зарегистрированных гильдий.

Конечно же, героем может стать далеко не каждый. Нужно соответствующее образование, затем получить надлежащий разряд, оформиться к своему нанимателю. Не стоит забывать и про квартальные отчеты, которые включают в себя…

Сильный удар сзади чуть не впечатал Коса в ткацкий станок, на котором он бессовестно храпел.

— Чо за хня? — недовольным сердитым голосом вопросил начальник цеха, главный ткач.

— А? Извиняюсь, задремал слегка, — сонно прошелестел Кос, оглядываясь по сторонам.

На него смотрели все соратники по ткацкому делу, в том числе и женщины. Точнее, не смотрели, потому что отлынивание от своих трудовых обязанностей шло наперекор Трудовому Кодексу. Для многих плыть против жизненного течения было равнозначно смерти.

— Ты чо, ебанулся малость, а? Какой, на хрен, задремал? Ты ткань слюнями обляпал, паскуда ты…

Начальник начал взвинчиваться как неисправный гудящий чайник, а Кос все еще смотрел на не смотрящих на него коллег.

— Да нормально все, — равнодушно махнул рукой Кос, принимаясь обратно за работу.

— Чо нормально? Чо нормально, ты скажи мне? Я тебя ща вышвырну отсюдова, поглядим, как нормально!

— За сон на рабочем месте нельзя уволить, господин начальник, — мягко улыбнулся парень. — Я же не прогулял.

— Ты мне еще тут повякай! Я тя… к Директору пойдешь!

Вокруг зашептались. Директора никто никогда не видел, но поговаривали, что с ним лучше не встречаться. Никто не знал почему, но суеверия — дело тонкое.

— Ладно, — шумно зевнул Кос, как ребенок, которому надоели уроки, но он терпит взрослых, обещая им, что обязательно проживет такую же скучную жизнь, как и они.

— Объяснительную мне напиши, понял! И медсправку представишь, все как положено! Думаешь, меня накрутишь? Да я сам тебя накручу! — начальник принялся размахивать руками, как мельница.

— Медсправку-то зачем? — удивился Кос.

— Затем!!! — предоставил окончательный довод начальник перед тем, как уйти в свою берлогу.

Что-то зашевелилось в груди у Коса. Затрепетало. Захотелось приключений.

В конце дня он подал на стол начальнику объяснительную, а также заявление на увольнение. Но его заставили отработать еще месяц.

Счастье на время оборвалось. Пришлось опять впахивать. Но про медсправку забыли, и то хорошо.

Говорят, что на севере страны живут рисийцы. Их область зовется Рисией, сами тамошние жители обзываются рисийцами, а едят они рис. Который и выращивают с помощью специальных технологий. На севере очень холодно, поэтому крестьянам приходится устанавливать своеобразные парники и теплицы, покрытые шкурами убитых зверских хищников (хотя ничто в мире не сравнится со зверством самого рисийца, который вознамерился выращивать рис).

В самом начале их долгого тернистого исторического рисового пути рисийцы занимались суходольным рисоводством, но затем, после изучения технологии растапливания ледниковых массивов, перешли и на поливное.

Конечно, рис производят не только на севере, но и в других частях страны. Но нигде вы не сыщите риса лучше, чем в Рисии. Поэтому он так ценится, поэтому он настолько дорог…

Ровно через месяц Кос отчалил в импровизированное путешествие, забрав из жилого барака свой скудный скарб, а также галантно экспроприировав немного люстрина на случай холодов.

Его никто не провожал, лишь пара женщин тоскливо посмотрели ему вслед да вернулись к своим станкам.

Небольшая гидроэлектростанция лениво крутила лопастями турбины, перемалывая воду из реки Ленточка в ценнейший энергетический ресурс. Птички что-то там пели, душа наслаждалась свободой, а увольнительная компенсация приятно оттягивала карман.

Он не знал, куда направить свои стопы, поэтому решил не уходить слишком далеко. Придерживаясь линии речного берега, он весьма неторопливо шел, ночью останавливаясь на ночлег на открытом воздухе. Еду он приобретал у бродячих торговцев да крестьян, то и дело курсировавших по этой протяженной дороге, которая в конечном итоге должна была упереться в город Колосик.

Две недели он брел, получая духовную релаксацию от видов природы, от временного избавления от рабочей каторги. Он понимал, что по приезде в город ему будет необходимо найти другую работу, чтобы освоиться и перебиться первое время, но это его вовсе не смущало. Благо теперь он не собирался задерживаться на одном месте.

На ткацкой фабрике он просидел целых два года, попав туда в неполные шестнадцать лет. Там вкусно кормили, давали бесплатное жилье, платили исправно и вовремя (хоть и немного). Там же, около фабрики, в лесной чаще, он познакомился со своей зеленокожей дриадой, которую приметил однажды на выходных, гуляя по лесу.

Он ей очень понравился, поэтому она вменила себе в обязанность заботиться о Косе, причесывая его непослушные каштановые волосы и снабжая его дурманящими веществами да замысловатыми, туго свернутыми трубочками.

Им было очень хорошо вместе, но недавно она ушла, поселившись в его душе, а он понял, что его больше ничто не держит в этом месте.

«Найди моих сестер», — сказала она ему напоследок.

Он не понимал, что это значит, но это было и неважно. Он всегда жил сегодняшним днем, поэтому и сейчас он затянулся косяком, благодушно посматривая на потрясающий закат, раскинувшийся над утихомирившимся лесным шумом.

Город Колосик славился своим сельскохозяйственным брендом, будучи узнаваемым поставщиком всевозможных переработанных плодородных урожайностей.

Правящая партия состояла практически полностью из Синих, что задавало тон настроению и духовному дизайну городской инфраструктуры — аккуратные чистые светлые улочки, освещаемые уютными вечерами мягким светом электрических фонарей; благоустроенные парки, сады, скверы, захватившие своими пышными зелеными насаждениями весь город; малоэтажные уютные домики, стоящие на рынке недвижимости целое состояние.

Город также славился и своими рынками, где зарегистрированные «свои» крестьяне продавали дорогие, но очень вкусные фермерские продукты. Их же можно было купить в престижных продовольственных бутиках в других городах необъятной славной страны.

Город возглавляло Общее собрание Садоводческого товарищества, выездным представителем которого был Господин Председатель.

В общем и целом, Колосик представлял собой образцовый город, если не обращать внимание на некоторые мелочи.

Или, говоря проще, если закрывать глаза на некоторые мелочи.

Кос потратил на свой путь всего две недели и совсем немного личных сбережений. Частенько ему удавалось своим обаянием и харизмой упросить дать ему еду за просто так, особенно если случайный путник оказывался добродушной крестьянкой.

В Колосике он гулял и слонялся недолго, желая до наступления ночи узнать про цены проживания в гостиницах, постоялых дворах или съемных комнатушках.

Заоблачная стоимость даже самых захудалых номеров изрядно удивила Коса, привыкшего к дармовому жилью, поэтому он вышел из города и провел ночь на свежем воздухе, обсуждая свои дальнейшие планы с белочкой.

Наутро он отправился в дачный поселок, где принялся опрашивать тамошних богатеев (по меркам Коса), что ему делать. Один миролюбивый старичок пригласил юношу к себе в деревянную обитель, упросив Коса поработать пару месяцев вместо его внука, который в данный момент лежал с лихорадкой.

— Что за работа? — просто спросил Кос, усаживаясь за столик с ароматным чаем, который приготовил добрый старик.

— Лес валить. На лесопилку исчо, может, устроят. А можется, что и нет, — пожал плечами старик.

Он разлил чай из отполированного до золотого блеска самовара, а затем слегка притушил голос:

— Работа недолгая, сынок, подменить надобно. Ну-с, перебиться сможешь… внучок место терять не хочет, ты пойми…

Кос только слегка улыбнулся.

— А разве много платят? — спросил он, охватывая взглядом богатые хоромы гостеприимного старика.

— Не, — помотал головой старик. — Просто он лес любит валить уж очень. Понимаешь? Это ж та человеческая занятость, шо осязательный результат дает. Мм?

Перед сном Кос заглянул в комнату внука, который лежал на кровати, весь покрытый маслянистым потом, кутаясь в мех. На ногу был неумело наложен гипс; за врачом послали аж в Сартию, где базировались одни из лучших докторов в стране.

Дерево неудачно упало, так сказали Косу. А синяки по всему телу также от дерева? Парень фыркнул. Природа нынче с кулаками — за просто так лес не отдает.

Кос понял две вещи. Во-первых, работа, пусть и временная, но явно на больший период, чем пару месяцев, если учитывать состояние горе-дровосека. Во-вторых, в Колосике не все так просто.

Хотя что еще ожидать от больших городов, кроме опасностей?

Форма правления и государственного устройства в каждом отдельном городе страны отличается. В некоторых городах управление передано специальным коллегиальным органам, члены которых избираются путем голосования. В других мы увидим настоящую монархию, где августейшая особа правит вместе с доверенными придворными.

Важнейшие дела страны решаются на Совете Городов, когда представители всех городов съезжаются в одно место для проведения Общего Собрания.

Если вы интересуетесь политикой, то в кулуарных беседах вы частенько можете услышать мнение, что страной правят вовсе не городские представители, а некий высший государственный орган, которому подотчетны все города. Говорят о таких вещах обычно тихо, потому что известны случаи, когда особо говорливых вызывали на допрос, где весь день пытали бесконечными вопросами о погоде и заставляли решать сложные математические уравнения (для особенно ретивых предусматривалось чтение законодательных актов… вслух, пока не упадешь). В конце дня, после разъяснительной беседы, гражданину вменялось подписать бумаги об отсутствии мотивов к подстрекательской или иной экстремистской деятельности согласно главе 1 статьи 2 Основного Свода Законов. После такой тщательной головомойки каждый готов был уверовать в то, что никакого закулисного высшего органа власти не существует.

Для контроля за городскими настроениями и индексом социальной напряженности правители многих городов нанимали так называемых тайных подсыльщиков, кем мог вполне оказаться ваш сосед по комнате, милая старушка на скамеечке и даже кот, перебегающий дорогу.

Коса, как новичка, отправили на выборочную вырубку, а не на сплошную, выделив юноше специального инструктора-древоруба старшего разряда.

— Только оформим сперва, понял? Без бумажек не принимаем, понял? Затрахали эти проверяющие уже, — грузно вздохнул начальник лесозаготовительного участка.

Пришлось Косу на день смотаться в местный ЦОЗ (центр организованной занятости) для перевода на новую должность и отметки в своей трудовой книжке. На лесоруба он не учился, поэтому разряд ему не был присвоен, следовательно, и оплата была мизерной — как у подсобного рабочего. В общем, все как положено в развитой и процветающей стране.

— Срочный трудовой договор оформляем, понял? Чтоб тут не задерживался, понял? У нас тут очередь из таких, как ты, понял? А ты пришел без рекомендаций, без блата, без…

— Понял, — отмахнулся Кос от начальника, отправляясь за рабочим инвентарем.

Его наставником оказался грустный мужчина лет сорока по имени Игорь. Он был родом из Червони, далекой области, славящейся своими болотами и депрессивными людьми.

— Ты, эт… давай не напрягайся, паренек, слышь? Не напрягай свое очко, — сказал Игорь, уныло бредя по направлению к зоне вырубки.

— За такие-то копейки, — усмехнулся Кос. — Ни в жизнь.

— Хочется зарабатывать нормальные деньги, не сильно напрягая свое очко…

— Так мало платят? У тебя какой разряд?

Игорь лишь устало покачал головой, как будто все разряды мира не смогут окупить тяжелый мужской труд.

— Четвертый, и чо? Каждый день надрываю свое очко, а сил потом и нет… не помню, когда последний раз отпуск брал…

Он сел на пень и достал помятую пачку сигарет.

— Будешь?

— У меня свои, — Кос также достал косяк из глубокого кармана. — Начальство не заметит, что мы отлыниваем?

— А мы разве отлыниваем? Мы же пришли на эту сраную работу, — логично заметил Игорь. — Некоторые и вовсе не приходят, спиваются. Благодарны должны быть нам.

Он затянулся и задумчиво посмотрел в небо.

— Щас отдохнем перед работой, а потом поизображаем эту самую работу. Все равно вчера вырубили больше, чем нужно. Ты откудова будешь, паренек?

— Из Брентона, — наугад соврал Кос.

— Хера се. Продвинутый паренек. А чо свалил-то? Говорят, что там такие деньжищи…

— Все уже давно занято.

— Угу. Как и везде, — угрюмо пробормотал Игорь. — Знаешь, я уже готов за гроши устроиться куда-нить в библиотеку, чем здесь надрывать свое очко. Да только пробовал, а там бабы одни, не пущают. Так и сдохну где-нибудь под деревом…

— Как тот самый? — осторожно и будто невзначай спросил Кос про внука своего гостеприимного хозяина.

— Э-э, да он косякнул, — и, видимо, понимая, что проговорился, Игорь сразу же сменил тему. — Ты вот куда хошь устроиться? Где побаче и делать не хер, да?

— Тип того.

— Куда-нить, где бумажки, — мечтательно вздохнул Игорь. — Много бумажек. Ляпота-херота. Всю смену шихуешь, имитируешь все подряд, весь в запаре… очко, опять-таки, не напрягаешь…

Кос уже не слушал. В принципе, он услышал все, что хотел. Теперь он отчетливо понимал, что в области или даже в самом городе орудует настоящая организованная преступность. А говорили еще, что Колосик безопасен.

Он вспомнил мужчину с неестественно выгнутой ногой, сломанными ребрами и бесчисленными синяками по всему телу.

Надо быть поосторожнее…

Страна звалась Вайтпилл, а деды говорят, что давным-давно ее называли по-другому. Но только все забыли, как именно.

Страна раскинулась по всему, единственному в мире, континенту и по близлежащим мелким островкам. Наверное, предки завещали людям жить в мире, согласии и народном единстве, поэтому история хранит редкие упоминания попыток отсоединения и создания независимых государств. Хотя есть версия, что из исторических учебников изъяли подробности восстаний, чтобы у детей не кружилась голова от пятен крови, коими покрыта история любого мира, в том числе и нашего.

Бунты, вооруженные столкновения, массовые протесты, выливающиеся в создание суверенных государств, жестко подавлялись, а с мятежниками расправлялись крайне изощренными способами в назидание другим. Конечно, подобные события происходили давно, даже очень, но доверенные люди, имеющие доступ к Архиву Знаний, лучше всех понимают, что миролюбивая страна остается такой, пока граждане действуют в рамках приличия. Эти же люди догадываются (или знают определенно), что страна управляется не Советом Городов, а более высшим органом государственной власти.

Для простых людей видение мира является понятным — страна одна, разделена она на городские области, где заседают власть имущие, а важные вопросы, определяющие курс развития страны, решаются на Совете Городов. Некоторые, правда, сомневаются в подлинности представляемого им порядка вещей, но если об этом и говорят, то очень-очень тихо.

Как говорится, даже у стен есть уши. В Вайтпилле иногда кажется, что у стен есть и глаза, которые следят за вами днем и ночью.

По пятницам Кос вместе с Игорем останавливались отдохнуть в захудалой харчевне, что располагалась в рабочем поселке в разумном отдалении от Колосика. Завсегдатаи туда приходили явно не с изысканными манерами, а с грубой речью, дурным запахом и простотой обывательского мышления — то были в основном наемные крестьяне с близлежащих полей, вкалывающие за гроши, а также рабочие из города, выполняющие тяжелый труд в настоящем ради тяжелого труда в будущем.

В общем, народ был беспросветный, безнадежный и безденежный. Как и Кос, впрочем. Только его это особо не волновало.

— Накосячил я однажды, бл, — проговорил Игорь в похмельном угаре.

Кос решил тоже для разрядки приложиться к бутылке, благо местное пойло вырубало наотмашь — разумный человеческий организм не мог позволить своему хозяину выпить слишком много, поэтому отключался заблаговременно для сохранения дальнейшей жизнеспособности.

— Чо? — вежливо уточнил Кос, смачно рыгая.

— Да спиздил топор, панимашь? А пропажу повесили, — тут он икнул, весь вздрогнув, — на паренька нашенького. Молодой который, весь в веснушках, а?

— Ну и забей болт, — успокоил товарища добрый Кос. — Не ты же в дураках.

— Я, енто, иногда раздумываю, мой друг, что я, бл, всю жизнь в дураках, — неожиданно произнес Игорь довольно взвешенную мудрую фразу.

Кос лишь пожал плечами. Что тут горевать? Счастье определяется с рождения, а дальше уже живешь как можешь без задней мысли. Не всем Жизнь раздает удачные карты, среди которых одни козыри да тузы. Некоторым вообще ничего не раздает, даже игроком не станешь, чистишь сортиры да улыбаешься.

Игоря внезапно вырвало — смачно, громко и протяжно. Кос закрыл глаза — такое случалось не в первый раз и являлось обыденностью для подобного рода заведений.

— Ты чо, блядь, охренел, друг?! — раздался раскатистый мощный голос.

Кос резко открыл глаза. Его испугал не сам голос, а слово «друг». Никогда… поверьте, никогда-никогда хорошие вещи в жизни не начинаются с такого слова.

И правда — над ними нависал, словно гора мяса, мускулистый рабочий бугай, весь покрытый чем-то склизким и неприятным.

— Накосячил, бл, — прошептал Игорь совсем тихо.

— Да уж, — промычал Кос, тоже испуганно воззрившись на рослого детину, у которого один кулак был, что голова Коса.

Горемычные друзья одновременно сглотнули. Что делать?

— Я тебя спросил, мать твою, вопрос тебе задал! Ты чо наделал?

— Я… енто… тут… ну… — принялся оправдываться Игорь.

Кос осторожно потянулся в карман за косяком. Если умирать, то обкуренным и веселым, чем грустным и в говне. Такова была его житейская молодая мудрость. И сейчас он откровенно боялся, что до взрослой опытной мудрости он попросту не доживет.

— Значится так, — угрожающе прошипел бугай в их сторону. — Пойдемте со мной, ребята.

Он схватил их за грудки одним резким мощным движением. У них не оставалось выбора, как дрыгать в воздухе ногами словно неловкие жалкие кузнечики.

— Будем вас учить, а? Вы, сука, попутали слегка…

Его попытку жизненнпого образования, к сожалению, прервали, потому что три тела одновременно упали на пол, сотрясая грохотом всю харчевню. Кос не умел группироваться в воздухе, поэтому рухнул на пол как навозный куль, Игорь приземлился на задницу, а бугай опрокинулся на спину, обнажая всему миру здоровенную шишку на голове.

Над ним стоял очень кра…

Игоря снова вырвало. И снова на бедного бугая.

— Игорь, ты заебал, прекращай, — заругался на своего друга Кос.

— Та я не специально. Мошь посмотреть, я свое очко не порвал?

— Я тебе сам сейчас очку порву!

Национальным девизом Вайтпилла был нерушимый принцип единства, сплоченности и взаимоподдержки. Конечно, не обходилось и без борьбы мировоззрений, поэтому с течением исторического времени в стране были созданы негласные неофициальные незарегистрированные «партии», кои, впрочем, всюду были узнаваемы и признаваемы.

Они делились по цветам радуги, а белый цвет был ключевым, символом страны. Он означал веру в то, что все можно исправить, начать с чистого листа. Хотя некоторые скептики говорили (очень-очень тихо), что белый цвет — это ничто, безнадежность и что ни делай, все равно придешь к одному и тому же.

Среди самых известных цветов-мировоззрений выделяли синий, красный и черный. Обычно, если городом управлял коллегиальный орган, то для народа было принято указывать, люди каких мировоззрений управляют городом. Бывало такое, что преимущественно правящее собрание состояло из людей «одного цвета» (как в случае с Колосиком — им управляли Синие), но также существовали и города, где можно было встретить управленцев абсолютно разных мировоззрений. Это считалось положительным явлением, ведь тогда вопросы и проблемы рассматривались с абсолютно разных точек зрения, что позволяло вынести справедливое решение.

Их спасителем оказался высокий статный молодец с узким пронзительным взором, желтовато-атласной кожей и выразительным красивым лицом. Его взгляд охотника буравил двух незадачливых пьянчуг, сидящих на грязном полу с ошарашенным видом, а носок его ботинка высокомерно указывал на поверженного верзилу.

— Уберите, — повелительно сказал он, и сразу же несколько постояльцев бросились исполнять поручение.

Никто в нашем мире не отказывает красивым людям, умеющим правильно подать себя.

Уже через пару минут они сидели за одним столиком, а Кос вместе с Игорем проставлялись победителю сегодняшнего вечера.

— Тут пойло, господин, не ахти, не обессы… — икнул Игорь.

— Не обессудь, — поправил его Кос, стуча друга по спине.

— Пойдет, — вальяжно произнес незнакомец, одним залпом осушая целую кружку мерзкого пива.

К ним подошла пухленькая женщина, лучезарно улыбаясь и неся на ржавом подносе еще несколько полных кружек.

— Это за счет заведения, милсдарь. Эко вы его отмудохали! — похвалила она парня, заискивающе проводя полной ручкой по его плечу.

— Угу, — согласился красавец, обрабатывая очередную емкость с пенной отравой.

— Только мой муженек просит передать, — прошептала она всей компании, подаваясь вперед, — чтоб вы боле к нам не захаживали.

— А почто? — недоуменно вопросил Игорь, не забывая вовсю поглядывать на пышные груди хозяйки харчевни.

— Ибо набедокурили вы малость, — сказала женщина, шутливо грозя Игорю пальцем. — Замахнулись аж на гранта самого Большого Джо!

— Хрм, — равнодушно пробурчал незнакомец, забирая у Коса хлеб и сыр для закуски.

— А это кто, сударыня? Важная птица? — участливо спросил Кос у хозяйки.

— А вы не знаете? — всплеснула руками женщина, деланно изображая удивление на лице. — Бандюга же наш местный, он же…

— Зося, а ну шуруй сюда, быстро! — пророкотал хозяин, подзывая свою женушку.

— Иду!

Когда муж отвернулся, то раскрасневшаяся розовощекая прелестница напоследок тепло обняла незнакомца и со всего женского размаху чмокнула его в щеку, что он покачнулся. И упорхнула за стойку.

— Епт, мне б так… — мечтательно произнес Игорь, направляя свой жадный взор вслед за женщиной. — Люблю жопастых…

— Жопастых он любит! Только больше ее не увидишь, дурень! — больно стукнул Кос своего друга по голове. — Меньше нажираться надо!

— Так я, — Игорь снова икнул, — косякнул малеха. Вы, енто, не в обиде ж?

— Мне вообще по хуй, — честно признался незнакомец.

И осушил очередную кружку.

— Еще, — приказал он своим собутыльникам, которые, впрочем, последнее время и не пили вовсе.

— Сию минуту, — радушно произнес Кос, подзывая хозяина. — А как звать-то тебя?

— Чед, — ответил красавец.

Весь оставшийся вечер они провели в хорошем настроении, особенно Кос. Несмотря на то, что им запретили больше появляться в харчевне (не больно-то и хотелось, хотя пойло тут было дешевым), Кос узнал имя главного преступного элемента Колосиковской области, встретил чудесного флегматичного немногословного красивого юношу, коего уже считал практически своим другом, а также у него стали постепенно появляться цели в жизни, ведь Чеду нужна была помощь.

Ну а Игорь был в своем репертуаре — бесил всех и вся.

— А ты че, ты ж рисиец, а? — спросил изрядно поддатый Игорь. — Вы ж там один рис жрете, ха-ха-ха… один рис! Один рис! Од…

Игорь поперхнулся. Кос потер раскрасневшийся локоть, улыбкой извиняясь перед Чедом.

— Будешь? — спросил он у своего нового друга, доставая из сумки косяк.

— Угу, — угрюмо согласился Чед.

Через мгновение его пристальный узкий взгляд, присущий людям его народности, превратился в совсем тоненькие щелочки, через которые он осматривал мир хищным взором.

Но даже в таком совершенно укуренном, обдолбанном и хмельном виде он оставался чарующе прекрасным.

Дриада не оставила Коса без подарка — уж очень она его любила. После ее ухода у парня появилась способность доставать косяки из любого хранилища, будь то карман куртки (своей либо чужой, без разницы) или грязная жестяная банка. Кос пользовался своим удивительным даром постоянно, но делился им только с самыми близкими людьми. Поэтому если Кос дает вам косяк, значит, он вас любит.

К сожалению, более тяжелые вещества приходилось покупать, но Кос пока что обходился и легкой курительной смесью, которую он, как укуренный фокусник, доставал из своего кармана.

Чеда друзья помогли устроить на лесопилку, ведь у парня совершенно не было работы. Уже несколько недель он бродяжничал, просил милостыню в Колосике, а когда его выгнали за черту города, стал побираться у добрых крестьян и неравнодушных женщин. По нему было видно, что ему уже все равно на свое внешнее состояние, он не беспокоился за свою жизнь, а о приходе зимы даже не думал. При таком беспечном образе жизни, когда он спал на открытом воздухе, а ел что придется, ходить по бренной земле ему оставалось недолго.

Он снял свою изорванную рубаху, и теперь солнце согревало его роскошные мышцы, высвечивая прекрасное фигурное тело лучезарным ореолом. Руки его, державшие острый топор, рассекали воздух на шелковые блестящие прядки, а коричневато-бурые стружки летели во все стороны.

— Пиздярики… — ахнул Игорь, раскрыв рот от удивления. — Да кто ж так рубит…

— Нармальна, — одобрительно протянул Кос, который лежал на траве, курил косяк и блаженно смотрел на проплывающие мимо облака.

— Таки он норму всю выполнит за несколько часов…

— Заебись.

Обрадованный Игорь, который был абсолютно счастлив в любые нерабочие моменты, пригласил Чеда жить к себе в халупу (Игорь по-доброму называл ее «халупа-залупа»). Конечно, это были не хоромы, но Чеду, судя по всему, было не привыкать. Даже темная комнатушка без единого окна, без кровати, лишь с наспех постеленной соломой показалась ему раем.

В субботу, после окончания рабочей смены, друзья отправились в не-рабочий лес (так назывался тот лес, который они пока что не рубили) и устроили там настоящий праздничный пикник. Они, правда, так и не определились, что именно они празднуют, но через пару бутылок дешевого пива это уже было не важно. Всю ночь они жарили и ели шашлыки из маринованной свинины, горланили песни, курили, пили, танцевали у костра. Это было истинно животное приземленное веселье, которое объединяло их души, скрепляло их духовные и дружеские узы.

Первый раз за долгое время Кос почувствовал себя по-настоящему счастливым.

В современном Вайтпилле не наблюдалось ни единой открытой религии, верования или любого другого контакта с высшими мистическими силами. Возможно, что кто-то втайне и практиковал нечто подобное, но делать это было необходимо в строжайшей тайне от властей.

Не то чтобы религия была под запретом… ее будто вовсе не существовало. Жителей Вайтпилла нельзя было назвать атеистами, ведь атеизм, по своей сути, является отрицанием, своеобразным неверием в веру. То есть, если поразмыслить, атеизм — это та же вера.

Доверенные люди, имеющие доступ к Архиву Знаний, смогут найти множество сведений о бесчисленных репрессиях, направленных против верующих и неверующих. О любом виде мистицизма в Вайтпилле лучше было молчать в тряпочку, а за неаккуратно произнесенное словосочетание «О боги!» следовало шиканье со стороны разумных окружающих.

Богов в Вайтпилле не было. Равно как и храмов, верований и подношений.

Хотя, если признаться честно, несколько храмов существуют и в наши дни (с разрешения властей страны). Например, Храм Тела в Рисии, где до сих пор воспитывают настоящих боевых монахов. Адепты Храма верят, что возможности человеческого тела довольно велики, поэтому они тренируют учеников развивать свою физическую форму для духовного совершенствования и просветления. Это не религия, а своеобразное поклонение упорному труду и духовной прилежности.

Монахи каждый день подвергают себя изнурительным тренировкам, занимаются медитацией, душевным успокоением, отказывая себе во многих мирских благах — мясе, алкоголе, азартных играх и, конечно же, женщинах.

Вознаграждением за столь невиданное духовное самопожертвование является возможность посмотреть на мир с совершенного другого угла, вдали от суеты больших городов, а также вы сможете поразить родных поистине чудесной сноровкой собственного тела — некоторые монахи умеют разрубать кирпичи одним лишь ударом ладони, стоять на одном пальце руки и даже ходить по воде (пусть и непродолжительное время).

У монахов нет цели в жизни, лишь Духовный Путь, а за нарушение Обетов их изгоняют из монастыря. И да, в Храме Тела не принимают женщин (кроме как временных гостей, допускаемых лишь в определенные кварталы).

В один прекрасный светлый выходной Кос прогуливался по мощеной чистой улочке Колосика, напевая себе под нос веселый мотивчик да раскуривая свежий косяк, который достал из внутреннего кармана. Конечно, в городе наркотики были под официальным запретом, но стражники если и ловили наркоманов, то совсем опущенных, кто сидел на игле да всяческих солях. Впрочем, подобную шваль давно уже выгнали из «синего позитивного» города поганой метлой.

Краем глаза он приметил, как рядом с одним из аккуратных домиков производятся погрузочно-разгрузочные работы. Работяги, скрипя зубами и матерясь, поднимали с телеги тяжелые мебельные комплектующие, которые затем несли через широко открытую дверь в проходную. Там уже флегматичный мастер собирал части в единое удобоваримое целое, которое грозило не развалиться в ближайшее время вплоть до истечения гарантийного срока.

Один из рабочих с напарником в этот самый момент как раз тащили нечто железно-монолитное весом в центнер или более, если судить по их страдающим от натуги лицам. Они шаг за шагом продвигались вперед, к заветному дверному проему, вцепившись в гладкую отполированную поверхность толстого блестящего листа.

Как вдруг… они остановились…

— Ну чо там, блядь? — гневно спросил напарник, который не видел препятствия за широченной спиной своего коллеги по адскому неблагодарному труду.

— Еп… — только и мог вымолвить работяга, обливаясь потом и метафорической пролетарской кровью.

Кос подошел поближе. Его легкие уже вкусили благодатный нагретый воздух, наполненный легчайшими частичками истинного экстаза, ноздри наслаждались сладким чарующим ароматом дыма, а все тело юноши будто наполняла живительная энергия, заставляя даже идти вприпрыжку. Кос улыбался, Кос радовался жизни, и теперь весь мир казался ему не мрачным и серым, а полным удивительных событий.

На пути у рабочих стояла маленькая девочка в обнимку с куклой. Она встала как вкопанная, раскрыв свои большие детские невинные глаза, и вовсю глазела на спину работяги, стоящего перед ней. Работяги, который весь дрожал от натуги, который не мог вымолвить и слова.

Кос обогнул работяг и подошел к ребенку, обняв ее за нежные детские плечи.

— Пойдем-ка, малышка, хе-хе-хех… — сказал он, обдувая девочку манящим ореолом наркотических фантазий.

Девочка вся расплылась, прильнула к нему и отошла под ручку с Косом в сторону. Работяга, с благодарностью посмотрев на своего спасителя, перевел дух, потоптался на месте, как нерешительный, но мощный медведь, а затем резво направился к разгрузочному пункту.

— Не стой на пути у взрослых! — принялся учить девочку Кос, вовсю лыбясь. — У них рабский труд, уважать надо!

— Уважать? — с интересом переспросила девочка, наклонив свою чудесную белокурую головку. — А это что?

— Это… — Кос невольно задумался, не зная, как ответить на столь невинный вопрос. — Это… в общем, забей. Не стой на пути у взрослых, а то они так тебе конфет не принесут, поняла?

— Ага! — девочка радостно захлопала в ладоши и куда-то ускакала по своим важным делам.

Кос хотел было уже также ускакать, благо в выходные он обыкновенно был занят утилизацией дешевых отвратительных напитков вместе со своими друзьями (они как раз в этот момент по всему городу искали эти самые дешевые напитки, что было не так просто — продукты в Колосике стоили немерено, потому что цены занижали только на экспортные товары для продажи в другие города, а для собственного рынка накручивали до небес), но тут к нему подошел тот самый работяга, бесцеремонно схватив юношу за руку.

— Спасибо! — грузный пролетарий весь расплылся в улыбке. — Спасибо!

Он тряс руку Коса с таким неистовством, что, казалось, вот-вот оторвет.

— А чо сам не прогнал? — быстро переменил тему Кос, вырывая свою руку из лапы силача.

— Ну так… — грузчик жалобно взглянул на парня. — Ребенок же. А вдруг поругали б?

— Кто? — усмехнулся Кос, не понимая.

— Да мать хотя б… знаешь, сколько таких случа… — и тут он снова резко расплылся в улыбке, будто именно он принимал наркотики, а не Кос. — Спасибо! Спасибо! Спасибо!! Я могу что-то для тебя сделать в качестве благодарности?

Он смотрел на Коса с выраженьем щенячьей преданности. Глаза у работяги были маслянистые, покрытые красными нездоровыми прожилками. Видно, что он был не в своем уме, но от него не чувствовалось ни алкоголизма, ни наркозависимости… он был чист. Абсолютно чист. И абсолютно безумен.

Но Кос был не из тех, кто разбрасывался знакомыми.

— Можешь. Но не сейчас. Где тебя найти в случае чего?

Здоровяк назвал свой адрес, а Кос прилежно записал в свою Книжку Друзей. Косяк он предлагать не стал, это показалось лишним, но имя напоследок спросил.

— Дилан! Зови меня Дилан! — работяга на прощание еще раз пожал руку Косу и ушел собирать шкафы, столы и прочие предметы интерьера, что городские богатеи заказывали в свои роскошно обставленные хоромы.

Классовая дистанция… классовый разрыв… что он делает с простыми людьми? Кос покачал головой и закурил очередной косяк.

Впереди его ожидала веселая попойка, а затем очередная неделька адского труда на лесопилке.

Синяя партия отличалась, прежде всего, позитивизмом, открытостью и верой в светлое, прекрасное и хорошее. Их идеологическими противниками выступали Черные, которые верили, что жизнь зависит от Старта, поэтому как ни старайся, но выше головы не прыгнешь.

Синие были убеждены в том, что жизнь — это бесконечная череда саморазвития, а каждая новая веха совершенствования должна была улучшать положение человека в несколько раз.

Они верили, что даже крестьянин может стать королем, если того захочет. Конечно, они не отрицали, что Жизненный Старт имеет место быть, а классовое неравенство — это повсеместное обыденное явление, но также они всем советовали не вешать нос и продолжать работать.

В Вайтпилле Синие пользовались огромной поддержкой у многих жителей страны, потому что каждому человеку хочется жить с мыслью, что завтра будет еще лучше, еще ярче. И, самое главное, что свою жизнь можно изменить, что ею можно управлять, а фатализм — это не более чем вздорный детский максимализм.

Синие редко выступали против капитализма, поддерживая идею разнообразия на рынке, голосовали за процветание продавцов «товаров и услуг для самосовершенствования» — то были психологи, владельцы букинистических лавочек, директора фитнес-центров и магазинов со здоровой едой.

Власти городов, где преобладали Синие, сосредотачивались на развитии «современной городской инфраструктуры», то есть создавали притягательный городской образ — роскошные парки, ухоженные улочки, места для проведения спокойного досуга.

Синие презирали разного рода извращения, проституцию, порочные низменные желания, алкоголизм, наркоманию и прочее темное и притягательное для «недалеких умов». Светлый образ, который создавали Синие в своих пропагандистских речах, заключался во взрослом целомудренном человеке, имеющем свои Принципы, заботящемся о близких, помогающем другим людям, не разводящем негатив и чернуху среди окружающих, старающемся самосовершенствоваться во многих направлениях.

— Так в чем конкретно проблема? — спросил Кос, косясь на угрюмого Чеда.

Игорь уже давно валялся на траве в отключке, иногда смешно дрыгая ногами и крича что-то про злых кабанов, угнетение и мировую революцию.

— Моего друга упекли. В каталажку, — сказал Чед, одним махом опрокидывая в себя целую бутылку пива.

— За что?

— Хуй поймешь, — мрачно ответил Чед. — Он приехал сюда раньше меня. Я прихожу — он сидит.

Чед сплюнул, а затем лег на траву и гневно уставился на небо и звезды, словно именно они были во всем виноваты. Впрочем, возможно, что именно так и было.

Кос почесал затылок, потом пожал плечами и лег рядом с Чедом, закуривая косяк. Хорошо, что погода все еще оставалась прекрасной, — можно было ночевать под открытым небом, как счастливый и безмятежный бомж. Удручало только то, что в понедельник надо было на работу.

— Ты поговорил с ним хоть? — спросил Кос.

— Угу. Он, как всегда, улыбается. Насмешливая такая мерзенькая улыбочка, знаешь? Из-за нее и попал впросак… или из-за того, что он черный.

— Черный? — недоуменно переспросил Кос. — То есть верит во всю эту идеологическую поеботу?

— Да не, — отмахнулся Чед. — Черный он. Как смоль. Негр, знаешь?

— Типа да, — протянул Кос. — Типа… попал тогда он. Он из Зумбии, что ль?

— Угу. Именно оттуда.

Они продолжали лежать и смотреть на иссиня-черное небо с моргающими, подмигивающими звездами. Теперь весь мир казался им черным, темным, непрозрачным, манящим, чарующим…

Зумбия… они затянулись, вдохнули в себя частички психоактивных веществ, а их легкие наполнились воздушным прекрасным дымом.

Перед их парящим невесомым единым сознанием предстали шаманы, бьющие в барабаны, огромные комары, почему-то держащие во всех лапках по бутылке пива, высокие разноцветные зиккураты, с которых лилась бесконечная кровь бесконечных девственниц, а затем мир закрутился, и они оказались в джунглях, в руках их блестели острые скимитары, а попугай вопил: «Революция! Долой кабанов! А-а-а!».

Пираты поигрывали сочными мускулами, деревья обнажались, море превращалось в лед, везде трещали девочки-кузнечики с зелеными крылышками и тонкими усиками, а по небу лазали ядовитые обезьяны, глодающие полумесяц в приступе яростного голода.

Друзья заснули. Во сне они приносили кабанчиков в жертву, а те пытались откупиться деньгами, но тщетно. Во сне идея стояла выше всех мировых ценностей.

Вот только в чем заключалась эта идея, они сразу же забыли, как проснулись.

Конечно, «синее» мировоззрение имело свои недостатки и краеугольные камни, которые обсасывали и стачивали бесконечными дискуссиями Черные, а к ним уже быстро примкнуло отличающееся оппозиционными настроениями население. Главный вопрос, который задавали Черные, был прост: как так получилось, что сколь ни развивайся, а результата не видно?

А также дополнительные вопросы на раздумье. А нужно ли это развитие? А как ты будешь развиваться, если человеку, который находится «сверху», невыгоден твой рост?

Черные выступали не за равенство, не за свержение действующего порядка, но за честность, открытость и искренность. Свои речи они снабжали мощными запоминающимися формулировками, навроде: «Если говно пахнет, что чего вечно изображать, что твой нос заложен? Говорите прямо, осуждайте!».

Синие обожали обвинять Черных, что последние ни черта не делают, а лишь ноют да вносят демотивационные нотки в общественное настроение, но Черные парировали такие суждения, как они называли, Базовыми Истинными Фактами. Они по праву считали себя «базированными» людьми, то есть идеологически состоявшимися.

Фиолетовые, когда вылезали из своей бесконечной хандры и депрессии, усмехались подобным лозунгам, но не опровергали их, а говорили: «Удивительно, как просто в наше время быть адекватным и психически стабильным, по мнению Черных. Всего-то необходимо в красках описать то, что и так видят твои глаза».

Черных отнюдь не смущали подобные ядовитые реплики, они были даже им рады. Ведь они действительно любили говорить о том, что все видят, но стесняются озвучить.

Часто из вежливости, говорили Черные, люди прощали (проходили мимо, относились снисходительно) хамство, высокомерное или фамильярное отношение, безалаберность, социальное неравенство, привилегированное положение отдельного человека в, казалось бы, равноправной группе и прочее-прочее.

Они взывали к людям, чтобы те «начинали Великий Срач». Ибо если в споре не рождается истина, то в сраче можно эту истину запихнуть буквально в глотку своему оппоненту.

Простые люди сначала боялись подходить к Черному пропагандисту, когда тот орал на городской площади, но невольно заслушивались, приближались… и окунались в подобное мировоззрение с головой. Конечно, далеко не все поддерживали Черных, особенно фанаты Синих, но приверженцев Истинной Истины хватало.

Действительно, если родители, знакомые или «любимые» избивали тебя, надругивались над твоими честью и достоинством, то Синие могли предложить лишь смирение да походы к психологу. Но Черные были не согласны с такими методами, более того — они считали их вредными. Они открыто заявляли, что о подобных случаях ни за что на свете нельзя молчать, нужно кричать, причем кричать так громко, чтобы услышали даже в джунглях Зумбии.

Если же ваш коллега по работе имеет фавор со стороны руководства, то об этом также стоит кричать. Жаловаться. Бить ногами. Делать все, чтобы жизнь привилегированного человека стала достоянием широкой общественности.

Также Черные учили своих слушателей Ядовитым Экспромтам. Это когда вы во всеуслышание заявляете о коррупции в отдельном городе, но преподносите ситуацию в настолько обидных выражениях, насколько у вас хватает совести. А если вас будут упрекать в чересчур резких словах, то стоит наброситься на своего оппонента с криками: «А ты не за Правду? Ты хочешь, чтобы и дальше воровали? Чтобы расхищали народное достояние?! Да ты такой же преступник!».

Черные обожали публичные выступления, диспуты, форумы для обсуждения, в общем — все способы яркого и громкого выражения своих мыслей. Любили они и писать, постоянно строча гневные публикации, наполняя бездушную бумагу живительной Истиной.

Некоторые философы и мыслители считают Синие и Черные мировоззрения положительными общественными явлениями, потому что одни пытаются построить положительный притягательный образ, а другие следят, чтобы за красивым фасадом никто не припрятал кучу говна. В общем и целом, эти идеологические противники прекрасно дополняли друг друга, двигая социум вперед.

Отдел Стражи городского округа Колосик находился в областном сельскохозяйственном поселке, который выглядел гораздо приличнее того рабочего поселка, где существовал Игорь (теперь вместе с Чедом).

Здесь проживали упитанные зажиточные довольные крестьяне и даже некоторые фермеры, собственники малых хозяйств, желающие быть поближе к своим подчиненным. Домики своим внешним видом и меблировкой уступали богатейшим роскошным хоромам в самом городе, но выглядели опрятно, чисто и достойно. Поговаривали, что дома эти в свое время раздало государство, а чтобы сегодня получить престижную работу землепашца — об этом не могло быть и речи, ведь давно уже были созданы целые крестьянские династии, передающие дело по наследству «своим» людям. Конечно, иногда привлекались сезонные рабочие, но и они были знакомыми, друзьями, кумовьями и прочей блатной шелупонью, кто пару раз в год имел возможность получать достойные деньги.

Остальной народ был вынужден пробивать себе путь в жизни самим — и частенько этот путь заканчивался на непрестижной тяжелой работе, которая, несомненно, была общественно значимой, но общество почему-то оценивало ее по грошовой стоимости.

В поселке Заречный (так он наименовался, хотя реки тут рядом не пролегало) Кос и нашел злополучный участковый пункт Стражи, заведующий миропорядком в местной области. Было это старинное кирпичное здание, слегка потрепанное, но не утратившее былого очарования. Кос прошел мимо плакатов со страшнющими рожами («Разыскиваются! Сделай работу за нас, будь примерным гражданином!» — прочитал Кос на ходу).

У входа немного потоптался, привыкая к запаху канцелярщины (смесь клея, пыли, вонючих носков и заунывной тоски), а затем направился к пустеющему столику с регистрационными талонами. Взял себе один, все как надо, все по правилам.

— Я вас слушаю, — раздался позади него сухой женский голос.

Он обернулся. Медленно и беспечно, как у себя дома. Кос почти везде чувствовал себя как дома — как и большинство наркоманов со стажем.

— Добрый день, — поприветствовал Кос женщину в форме.

— Добрый, — ответила она, оценивающе смерив его с головы до ног. — Временно исполняющая обязанности начальника отдела Стражи лейтенант Стражи межмуниципального отдела Стражи по городу Колосик Анна Мейер. Я вас слушаю, гражданин.

— Хе-е-е, — протянул Кос, с удовольствием рассматривая точеную девушку в форме.

Он смекнул, что офицер еще «свежий», недавно на Службе и, наверное, выпускница Академии Стражи из Брентона. Говорок у нее точно был брентоновский.

Город технологий… и что она делает в такой дыре? Магия распределения, не иначе.

— Я вас слушаю, — повторила лейтенант Мейер.

— А у вас тут недобор, что ль? Кадровый дефицит? — Кос обвел рукой пустой стол.

— Может быть, — Анна подозрительно склонила голову. — Вы по какому вопросу?

— Друга своего ищу! Такой… ну… негр, одним словом.

Девушка кивнула. Она поняла.

— В данный момент он находится под следствием, во временном изоляторе, местоположение которого я вам не могу указать. Суд над ним будет через три недели, пока не могу подсказать номер судебного участка.

— Но он жив?

— Естественно. Мы же не звери.

Кос театрально вздохнул с облегчением. На самом деле ему было все равно. Просто хотелось помочь Чеду, как уж сможет.

— А можно, там, залог внести? Или как-то его отпустить?

— Не может быть и речи! — резко замотала головой суровая стражница. — Nein! Это особо опасный преступник.

— А что он такого совершил?

— Я не знаю. Никто из наших не знает. Но он умеет выводить из себя.

— Это такое уж преступление? — удивился Кос.

— В формальном понимании — нет. А в неформальном — не я тут все решаю.

— А кто? Вы же… начальник чего-то там?

— Временно исполняющая обязанности начальника. Надеюсь, скоро пришлют нового, я уже устала копаться в этом Scheisse.

Кос понимающе кивнул. Точно из Брентона. Они обожают вставлять в обиходную речь слова из их простонародного наречия.

— А где старый начальник? — невинно поинтересовался он.

— В канаве с перерезанным горлом, — невинно ответила она. — Еще вопросы?

— Да, — Кос широко улыбнулся. — Только один. Как вам работа?

Анна удивленно моргнула, а затем ненадолго задумалась.

— Ужасно, — призналась она. — Хочется плакать. Но я не могу. Я же офицер.

— А если убрать все эти ужасы? Можно будет погрустить от всей души? — спросил Кос, ненавязчиво вертя талончик в своих руках.

— Наверное, — Анна призадумалась. — Но ничего не получится. Силы неравны.

Она в упор посмотрела на Коса, словно вызывая того на поединок.

— Хе-хе-хех-хех-х, — забормотал Кос, а его рука потянулась к внутреннему карману, но он быстро ее отдернул.

Иногда стоит соблюдать правила приличия — например, не курить косяки при представителях органов правопорядка. Вряд ли они осудят, но не стоит их дразнить — они бы сами с радостью приложились, но Служба не дозволяет вольностей.

Но девушку он на заметку взял — она ему понравилась. Больше всего он желал завести как можно больше знакомств, подружиться с кем-то… он очень хотел дружить. Время, проведенное с Чедом и Игорем, было незабываемым. Но почему он должен останавливаться? Мир полон хороших людей, поэтому…

Стоило наведаться к Бертраму, хозяину той самой харчевни, где они повстречали гранта Большого Джо. Может, он что-то подскажет.

Одно Кос понял совершенно ясно — мало кому нравится текущая криминальная ситуация в городской области. Так почему не оказать содействие? Это же долг каждого гражданина!

Уже на улице Кос с удовольствием закурил. Мир окрасился во все цвета радуги. У него стало появляться все больше и больше жизненных целей. Это было хорошо. Даже замечательно.

Он хотел дружить, очень хотел. Мир же не будет стоять на пути такого замечательного желания, правда?

Вокруг континента, на котором располагалась чудесная страна Вайтпилл, распростерся могучий и безбрежный океан, заполонив остальной мир бесконечными водными просторами.

Возможно, были и другие континенты или малые участки суши, но ученые не могли подтвердить эту теорию, потому что в паре недель от Вайтпилла, если идти по воде, возвышалась магическая Стена-барьер, преграждающая дальнейшие морские путешествия.

Даже в ту эпоху, когда мир населяли могущественные волшебники, колдуны, чернокнижники, заклинатели и ведьмы, никто из них не мог пробиться через эту стену — по крайней мере, не осталось записей о таковых деяниях. В наши же дни Стена стоит и поныне, что изумляет современных ученых, ведь магии уже нет.

Но ее нет на самом континенте, а магическая Стена стоит и здравствует, а некоторые полагают, что она даже стала крепче, чем ранее, словно впитала в себя всю утекшую магическую энергию.

Стена представляет собой полупрозрачное радужное полотно, за которым озорно плещется вода, виднеется солнце, небо, а ночью и звезды, но через магический барьер невозможно пройти или прорваться никаким способом. Оружие не оставляет и следа на Стене, а проплыть под ней также не представляется возможным — она достает до самого дна и даже глубже.

Магическая Стена — это поистине загадка из загадок. Да вот только с уходом магии разгадывать ее стало никому не интересно. В сознании большинства жителей Вайтпилла мир состоит из одной лишь страны.

Почему так сложилось? Да какая разница!

Кос нечаянно прикорнул в городском парке, под раскидистым деревом. Это не входило в его планы, просто так получилось.

— Эй, ты! — прокричал женский визгливый голос прямо ему в ухо.

Он подскочил, аж взлетел на пару метров как театральный герой популярных ныне трагикомедий. Вспомнил, что забыл убрать косяк, а голос подсознательно напомнил ему Стражу после встречи с Анной. Вдруг его упекут за курение в общественном месте?

Он ошалело начал тереть глаза, чтобы хоть как-то рассеять дымчатую пелену, застившую взор, и приметил перед собой молоденькую взбалмошную эльфийку. Хотя эльфов не совсем корректно обзывать «молодыми» — с ними никогда не угадаешь. Может быть и пятнадцать лет, а может и двести.

По крайней мере, она была не в форме, успокоился Кос. Или она специально в штатском…

— Я тоже хочу! — требовательно прокричала она, снова наклоняясь к его уху.

Он оттолкнул ее, а сам рухнул на траву, прислонился к мощной кроне дуба.

— Чо кричишь, дура? Чего хочешь? — заныл он, потирая голову.

— Косяка, блядь. Ты охренел в парке курить? Недавно Стража целый притон закрыла!

— Здесь-то?

— Нет. Какая разница? Гони свою дурь, а то сдам тебя со всеми потрохами! — требовательно запищала она.

Кос очаровательно улыбнулся, насколько только это было возможно в четыре утра при тяжелейшем похмелье, и протянул ей тоненькую сигарету. Наверное, магия научилась считывать даже мелкие нюансы — туго скрученная бумажка напоминала аккуратные дамские «розовые палочки», что курили в высшем свете.

— На! Не кричи только…

Девушка рухнула рядом с ним, с удовольствием затянулась, закашлялась и с чувством неземного блаженства прислонилась к дереву. Она тоже теперь слышала природный шепот, который убаюкивал и расслаблял, а в ее душе настали безмятежность и покой.

— Хорошо-то как! — радостно вздохнула она.

Они полежали еще так около часа, слушая звуки природы, а затем Кос приподнялся, собираясь уходить.

— Ладненько. На работку пора, гроши зарабатывать, — он отряхнулся, пригладил волосы и постарался успокоить больную голову, в которой все еще шумела вчерашняя гулянка.

— А ты где работаешь?

— Лес валю в области. Подработка, тут особо никуда больше не берут.

— Ты без стажа, что ли, впрягаешься? — удивилась она, раскрыв глаза. — Ну даешь! Хотя я не в лучшем положении… куда мы без связей в наше время?

— А ты чо?

— Медсестра, — она произнесла это слово с такой жизненной тоской и грустью, что даже показалось, будто дерево похлопало по ее усталому плечу. — Гребаная медсестра в гребаной больничке. Сука.

Кос улыбнулся своей сестре по несчастью.

— Долго училась? — поинтересовался он.

— Лет десять. Неплохое высшее, кстати, я же из Сартии.

— А чо там не устроилась?

— Устроишься там, ага, конечно! Блядь, да в нашей стране все через жопу, ты будто не знаешь…

Она затянулась так яростно, что косяк мигом истлел, а сама она легла на траву, ловя розоватый пушистый приход.

Кос участливо и с сочувствующим видом протянул ей еще одну папироску.

— Спасибо, — от всей души поблагодарила она. — Меня Эльза зовут, кстати.

— Кос, — также представился юноша.

— Ты меня спас от депрессии, Кос. Хотя бы на время. Вот честно — сегодня хотела повеситься! На этом самом дереве, веришь? Сука!

Кос промолчал.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила она его. — Они дорого стоят, кстати? Я бы вернула деньги.

Юноша замотал головой, улыбаясь.

— Не надо. Я был бы рад, если ты поможешь в одном деле. Но оно опасное.

— Очень?

— Ага. Смертельно.

Эльзу не надо было долго уговаривать.

— Тогда я за! Знаешь, иногда сдохнуть прям хочется, но не знаешь как! Сука! Давай! Когда выступаем?

— Не скоро, — Кос попытался успокоить взбудораженную эльфийку. — Нужно слегка подготовиться… и ты всегда можешь отказаться…

— Я? Отказаться? Не-е-е, — она усмехнулась. — Нам дорога в один путь заказана в этой гребаной стране. Поэтому давай.

— В этом деле, вполне возможно, еще деньжат подзаработаем.

— Правда? — глаза Эльзы заблестели. — Что раньше-то молчал? Банк грабить будем, что ли?

— Нет, — лицо Коса приобрело загадочное выражение. — Хуже.

Похоже, сегодня мир подарил ему еще одного друга. Спасибо ему за это.

Эльфы (ровно как и орки, дворфы и так далее) — это не совсем расы, а скорее проявления магических мутаций. Когда наш мир наполняла живительная магия, то некоторые люди рождались… с определенными талантами.

Никто так и не смог понять причин подобного явления, потому что согласно многочисленным исследованиям выходило, что рождение исключительного ребенка было абсолютной случайностью. От магов мог родиться совершенно естественно-нормальный человечек, и в зоне «магического оседания», где магию можно было хоть ложкой есть (она иногда конденсировалась в густой искрящийся туман), также появлялись на свет «заурядные» малыши. То есть распределение «уникальной» рождаемости по всему миру было абсолютно хаотичным, не поддающимся определенной закономерности.

Хотя ученые сходились в одном — виновницей в этом всем безобразии была, несомненно, магия. Подтверждением этой теории стал тот факт, что «исключительные» дети перестали регистрироваться после полного исчезновения волшебного фона.

Давным-давно уникальные люди собирались вместе, создавая отдельные социальные группы. История помнит и коммуны, где жили исключительно представители одной «уникальной расы» (ранее было принято выделять особенных людей в отдельные расы, чтобы легче было обосновать их травлю), так же как и «восстания одаренных», «гонения нелюдей», «сегрегацию по магическому признаку» и многое-многое другое.

В наше толерантное время подобные терки остались в прошлом (хотя и не везде), а кто-то из необычных людей пользуется популярностью в обществе за свою уникальность — больше таких не будет, это ценится. От кровавых историй прошлого остались лишь милые сказки (тоже кровавые), где детям втирается всякая лабуда, что дворфы живут под землей, а эльфы — на деревьях. На самом деле это, конечно же, не так — все живут в деревнях, поселках или городах и вкалывают за гроши. А на деревьях живут только сумасшедшие, которые вовсе не обязательно, что эльфы.

Если говорить именно об эльфах, то им повезло с быстрым насыщением (поклюют еду да довольные ходят), поэтому они отличаются статной фигурой; также у них присутствуют «фирменные» заостренные ушки, за которыми, правда, нужен тщательный уход — они очень нежные, а от ветра начинают шелушиться, поэтому многие эльфы носят с собой специальную мазь для ушек; живут людо-эльфы довольно долго — несколько сотен лет (если не сопьются и не повесятся от ужасной работы, что также бывает); выглядят эльфы частенько моложаво, а спят мало — для здорового сна им достаточно четыре часика прикорнуть (хотя бывают и эльфы-сони, которые, как домашние сычи, спят днями напролет).

Это был роскошный особняк, располагавшийся в респектабельной части города, где жили самые преуспевающие и зажиточные горожане. Косу казалось, что даже дышать здесь — чего-то да стоило. Воздух был пропитан денежными эманациями, а капиталистический концентрированный дух этого места почему-то смахивал на пародийную аристократию.

Элита. Социальный разрыв. Он озвучил свои мысли Эльзе, передавая ей тоненькую папироску.

— Ага, — согласилась она, затягиваясь. — Но это все пафос, иллюзия. Если бы государство захотело, то наклепало бы этих домиков везде и всюду.

— Хе-хех, — Кос хитро прищурился. — Инфляция, говорят…

— Ерундистика. Чепухуевина. Просто кто-то в этом мире хочет выглядеть лучше других и все.

Они прошли через расписные кованые ворота, которые одни стоили больше, чем дом Игоря, и подошли к особняку, к высокой двери из крайне породистого дерева.

— Кто тут живет, еще раз? — решил уточнить Кос.

— Ебырь мой, — Эльза подмигнула своему другу. — Давай, заходи.

Дверь не была заперта, и они прошли в роскошный парадный зал, ослепительно сияющий налакированным чистым полом, где сняли ботинки и надели мягкие тапочки, украшенные замысловатыми рунами. Эльза в этом огромном помещении явно чувствовала себя как дома (может, она здесь и жила?), а вот Кос без сопровождения точно запутался бы в бесконечной веренице приемных, галерей, жилых помещений для слуг, столовых, спален…

— Ты не думай, что тут так классно жить, — заметила Эльза. — Зимой чертовски холодно.

— А чо не топят?

— Эти богатеи обожают экономить на коммуналке, ты не знал?

Она провела гостя через длиннющую анфиладу, и в этой веренице роскошных комнат Кос не заметил ни единой души. Повсюду была пыль, даже грязь, а большинство мебели было покрыто белой тканью. Хотя не везде было так. Например, в одной из картинных галерей было светло, чисто, а за картинами явно ухаживали и приглядывали — на рамах не видно было ни пылинки. Полотна изображали в основном какие-то старинные легендарные события, которых Кос не знал, а пол в галерее был украшен руническими символами.

— Он пользуется только несколькими комнатами. Разорился бы на уборке, если бы везде поддерживал чистоту.

— Один, что ль, живет? — поинтересовался Кос.

— Типа того, — уклончиво ответила Эльза.

Наконец они попали в неуютный канцелярско-заезженного вида кабинетик, где уже кто-то сидел. И у этого человека были донельзя длинные уши.

— Фига се уши! Ты смотри, — Кос зашептал на ухо своей спутнице.

— Я слышу тебя, человек! Прекрасно слышу, — прошелестел голос, исходящий от прекрасного статного эльфа с длинными серебристыми волосами.

— Уши зачетные у тебя! — похвалил Кос хозяина особняка.

— Эльза, — сухим тоном произнес эльф. — Кого ты привела в этот раз? Очередного варвара? Разбойника с большой дороги?

— Друга, — Эльза подошла к эльфу и поцеловала его в щеку. — Нам нужна твоя помощь, если ты не против.

Ушастый мужчина надменно осмотрел Коса с головы до ног, а затем величественным жестом указал гостю на ближайший стул.

— Присаживайтесь.

— Угу, — Кос с размаху плюхнулся на стул, который отчаянно заскрипел.

Он только сейчас заметил, что меблировка этого кабинета была совершенно обыденной, обыкновенной, простой и дешевой. Видимо, хозяин привык работать не в вычурной атмосфере, буквально раздавливающей своей помпезностью, а в более комфортных повседневных условиях. Кос разделял подобные взгляды — от ослепляющей роскоши пройденных комнат его слегка мутило. Но привыкнуть можно, наверное.

— Закурить можно? — вежливо спросил Кос.

— Нет, — наотрез отказал эльф.

Кос все равно закурил. Вежливость — она же для поддержания разговора, а не для того, чтобы делать то, что хотят от тебя другие.

Эльф поморщился от подобной варварской бестактности.

— Меня зовут Илларион, человек. Конечно, мое имя имеет более сложное произношение, но, думается, что твое скудное мыш…

— Чо, реально его так зовут? — Кос удивленно смотрел на Эльзу. — С таким именем вообще легально разгуливать?

Эльза засмеялась, нежно поглаживая своего любовника-эльфа по плечу.

— Нет, конечно, он просто важничает. Его Илья зовут, он вообще из Червони.

— Хера се, — проговорил Кос, не обращая внимания на возмущения эльфа, который вовсю отчитывал свою подругу. — Никогда бы не подумал. Илюша, хы-ы-ы…

— Человек, не забывайся! Ты в гостях, и я могу…

— Ладно-ладно, — Кос в примирительном жесте поднял руки. — Молчу. Слушай, Илья, помощь нужна очень, выручишь?

— Я не имею ровно никакого желания тебе помогать, смертный! Dhun zer vlas mos da.

— Это чо было? Перевод будет?

Эльза принялась расталкивать надменного эльфа.

— Ну, Илюш, ну хватит паясничать, ну пожалуйста…

— Элина, но этот варвар не имеет никаких приличий!

Кос решил подождать, пока уляжется спор, и прикрыл глаза, раскуривая косяк. Весь мир вокруг него окрасился в радужные тона, хоть он этого мира и не видел через прикрытые веки. Но чувствовал…

По его телу разливалось приятнейшее тепло, а еще…

Dhun zer vlas mos da.

Он почувствовал… он узнал… что-то в его сердце откликнулось, шевельнулось, проснулось… на миг, но все же…

— Перед знаниями преклоняются, — тихо произнес он.

Его никто не слушал, разгорался ожесточенный спор.

— Перед знаниями преклоняются! — буквально заорал он.

Эльфы разом утихли.

— Чего? — удивленно пробормотала Эльза. — С тобой все хорошо, Кос?

Эльф-мужчина смотрел на Коса с некоторым отторжением, словно не верил своим ушам.

— Откуда ты это знаешь? — прошептал он. — Слышал где-то перевод?

— Не-а. Озарение пришло. Эльз, тут он хочет, чтобы мы кланялись перед ним, оказывается.

— Он у нас мнительный, — весело произнесла Эльза, взъерошивая волосы эльфу. — И замечательный.

— Я попрошу, — смущенно произнес Илларион.

— Не, ну а чо, — вставил Кос. — Кланяться так кланяться.

И он рухнул на колени навзничь, подобрался на них к эльфу, схватил того за ногу и принялся усиленно трясти.

— О великий Илюша, ниспошли мне свою мудрость ушастую!

Эльза в порыве озорства тоже упала на колени и вместе с Косом принялась уговаривать высокомерного эльфа, спесь которого, правда, вскоре улетучилась, когда его принялись ожесточенно щекотать.

Илларион по праву считал себя эльфийским Хранителем Знаний. В стародавние времена ушастые мудрецы носили такое гордое звание, почитаясь среди своих соплеменников. Они собирали различные полезные сведения со всего мира — начиная с историй, легенд, преданий и заканчивая бульварными романами да рецептами ядовитых зумбийских компотов. В общем, тащили в свою Библиотеку все, что им понравится.

Уважением Хранители пользовались и среди менее ушастых людей, особенно среди магов, жаждущих обрести новый свиток с мощным заклинанием.

Всех подряд гордые Хранители к себе не подпускали — необходим был ценный дар или можно было оказать помощь эльфийскому племени, втереться им в доверие.

Илларион рассказывал, что Знания вкупе с роскошным особняком достались ему по праву Наследования, но он старательно уходил от конкретных вопросов, — не совсем понятно было, от кого он получил такое богатство. Надменный эльф был затворником, общения с людьми чурался, предпочитая замкнуться в своем социопатическом уютном мирке, где его окружали лишь Знания да вкусная еда.

Иногда его можно было заметить гуляющим по городскому парку Колосика, но то было редкостью — обыкновенно он дышал свежим воздухом в изрядно запущенном и заброшенном саду, прилегающем к особняку. Эльза пыталась вдохнуть жизнь в, казалось, давно заброшенный особняк (Илларион поселился в городе совсем недавно, придя в Колосик неизвестно откуда), но работы там предстояло немало. Конечно, она могла уволиться с работы, благо ее любовник охотно был готов делиться с ней деньгами и прочими ресурсами, но она не хотела распоясывать и расхолаживать себя, она привыкла жить скромно, тихо и на свои заработанные средства. Она помогала Иллариону по хозяйству в доме, которое он откровенно запустил, только по той причине, что он разрешал ей жить в особняке.

Все свое свободное время Илларион проводил со своими книжками, запершись в Библиотеке, а также с Эльзой, которой рассказывал поистине удивительные истории. Она, правда, не понимала практически ничего из его рассказов, но ей очень нравилось его слушать, а ему было необходимо хоть как-то высвободить накопившийся у него пласт Знаний.

Нельзя сказать, что Илларион был гением, но талант к быстрому изучению и познанию у него, несомненно, был. Хотя его странная ностальгия по прежним временам, в которых он не жил, немного забавляла, но как есть в нашем мире чудаковатые ценители раритетных артефактов, так и Илларион был фанатом Знаний. Не такое уж и плохое увлечение, хотя Хранители давно почили в бозе, а с момента исчезновения магии из нашего мира интерес к Знаниям также стал постепенно угасать.

— Нехорошо мы поступили с твоим другом, конечно, — заметил Кос, когда он и Эльза вышли из помпезного особняка, чтобы пойти пропустить по стаканчику в менее помпезных, но греющих душу заведениях.

— В смысле?

— Ну тип… это ж старинный эльф, легендарный какой-то. Умудренный. Весь такой-растакой, понимаешь? Ему лет, небось, за 300.

Эльза рассмеялась.

— В десять раз меньше, Кос. Ему тридцать в этом году исполняется.

Ее, видимо, позабавило, что Кос всерьез воспринял пафос и вычурность как нечто равнозначное зрелости лет.

— Он ребенок почти, — сказала она, утирая слезы, выступившие от смеха. — Триста, скажешь еще.

— Хера се. А казался таким… еще древние языки знает…

— Он очень умный, это правда, — серьезно заметила Эльза. — Но также и молод. Очень молод по меркам эльфов.

— А тебе сколько тогда? Не хошь, не говори.

— Сто двадцать мне, — улыбнулась своему другу зрелая эльфийка.

— Сто… чего? Сто двадцать, блядь? Да ты на век меня больше прожила!

— Угу, — грустно вздохнула эльфийка. — И ничему не научилась. Все вон карьеру сделали, умными стали, а я все медсестрой бегаю. Некоторым людям не суждено вырасти, сколько бы лет им ни было, эх…

Они остановились. Солнце приятно окрашивало крыши домов тепло-медовым светом. Оно заходило за дальний горизонт медленно, величаво и безмятежно. У друзей разом похорошело на душе, стало легко и беззаботно.

— Пойдем лучше выпьем, старушка.

Эльза еще раз рассмеялась и ткнула Коса локтем в бок. Впервые за долгое время она почувствовала себя молодой. Да, если Илларион вернул ей женственную красоту и ощущение мирской духовности, то Кос вселил в нее чувство озорного ребячества, которое она уже начала забывать в серых тоскливых буднях.

Эльза начала жить будто заново. А Кос радовался, что рядом с ним такой прекрасный друг.

Тренировки проходили за чертой города, вдали от людских глаз и любопытных ушей. У них оставалось всего две недели.

А Игорь уже ныл.

— Ребят, я уже очко свое надорвал… может, хватит?

Дилан в ответ на это лишь угрюмо пожимал плечами, а Эльзе было не до разговоров — ей срочно хотелось умереть.

— Я скажу, когда хватит! Бегите дальше! — закричал на них Чед, сурово оглядывая своих нерадивых учеников.

— Хе-хех-х… они точно выдержат? — в абсолютно беспечном тоне спросил Кос, катая в пальцах папиросу.

— Мне по хуй, — отчетливо произнес Чед. — Не справятся, так пусть сдохнут. Живей, давайте!

Все были крайне удивлены разительной переменой в поведении Чеда. Флегматичность и безмятежность сменились на суровость, непоколебимость, бескомпромиссность, он не давал никому спуска во время занятий. Он был действительно потрясающим учителем, пусть и не все ученики доживали до конца тренировки.

— Кос, а ты чо не бежишь? Айда с нами! — Игорь приглашающе помахал рукой.

— Не, нафиг. Я тип начальник, а они не бегают, — шутливо отмахнулся Кос.

— Кабанчик ты ебаный!

— Не вафлить, Игорь! — строго приказал Чед своему другу, который из последних сил старался бежать.

Вообще, подумал Кос, они держались молодцом. Кроме Игоря, но и он подавал надежды. Возможно ли было за две недели привести их в приличную физическую форму? Нет. Возможно ли было научить их драться? Нет.

Но выбора не было. Поэтому придется обходиться тем, что есть. Конечно, можно было вернуться на каторжную наемную работу и так вкалывать до конца своей гребаной жизни… но разве это жизнь?

Да, точно. Выбора не было. Лучше сдохнуть, чем жить в мучениях.

А к Игорю Кос решил все же слегка прислушаться. Он после тренировок попросил Чеда показать пару упражнений, чтобы стать более гибким и подвижным. На изнуряющие тренировки он готов не был, но поддерживать себя в здравом тонусе вовсе не было лишним.

А что у них по оружию? Пару топоров, вот и весь арсенал… Эльза сказала, что она обойдется малым.

Неужели они справятся? Или…

Хотя какая разница? Если живешь, то уж живи до конца.

Чед был одним из самых видных адептов Храма Тела в Рисии. Будучи монахом, он преуспел как в боевых искусствах, так и в духовных практиках. Никто не спрашивал, откуда он пришел, это было нетактично, но он буквально положил свою жизнь на постоянные самоистязания и тренировки, совершенствуясь день ото дня. Мастера-учителя восхищались его неумолимым прогрессом, хоть и подмечали, что Чед мучает себя словно чтобы отрешиться от душевных мук, окутывающих его сознание. Они не могли помочь ему, но надеялись, что время исцелит его от гнета прошлого.

К сожалению, этому не суждено было сбыться. Со временем Чед пристрастился к алкоголю, что было под строгим запретом в Храме, а затем стал покоряться миловидным девочкам, которые совершали настоящее паломничество в мечтах встретиться с Чедом. Будучи по-настоящему красивым мужчиной, он был кумиром большинства женщин, которым хоть и запрещали становиться монахами, но от экскурсий по Храму настоятели не могли отказаться, благо это неплохо пополняло «бюджет для самосовершенствования».

Вот десять девиц прилежно изучают старинные руины, а вот… их уже девять. Даже сами мастера Храма, обладавшие поистине нечеловеческими способностями, не могли понять, как хрупкая невинная девчонка превосходит их в реакции, ловкости, сметливости, прозорливости, а также как она умеет становиться на время невидимой. Но факт оставался фактом — комната Чеда превратилась в царство греха и разврата, а сам преступный ученик был с позором вытурен из Храма без права вернуться.

Они выдвинулись под покровом ночи, тихо, бесшумно и, как они надеялись, незаметно.

Путь их лежал к старинному, ныне полуразрушенному форту Ячменный, который базировался в тридцати километрах от Колосика. Они шли долго, все в напряжении, сосредоточенные и хмурые.

Затем Игорь стал ныть. Пришлось сделать привал.

Потом всем неожиданно захотелось выпить. И перекусить. Неподалеку от форта пришлось развести костер, забыв об осторожности, устроить место для импровизированного пикника и ночлега.

— Который час? — зевая, спросила Эльза.

— Хуй знает, — сказал Кос. — Игорь, сухарики есть?

Через некоторое время они легли у приятного согревающего костра, раскрыли банки с дешевым пивом и стали думать каждый о своем. Кос закурил, поэтому все остальные также закурили, кроме Дилана, который, казалось, пытается что-то состыковать в своей голове.

— Ребят… — осторожно начал он. — А если нас заметят? Это же должна была быть тихая вылазка…

— Да забей! — хором воскликнули все и засмеялись.

И правда. Чему быть — того не миновать. Не штурмовать же старинную крепость в трезвом состоянии? Так недолго стать и обычными нормальными людьми. А они поклялись себе, что постараются больше таковыми не становиться. Одно несчастье от этой мирской общепринятой нормальности.

Форт Ячменный представлял собой прямоугольник, окруженный сухим рвом, а ныне поросший травой. Через ров, что глубиной около пяти метров, переходит хлипкий на вид понтонный мост, пройдя по которому можно очутиться в бесконечной темной потерне, заканчивающейся глухим тупиком.

В былые времена этот форт прикрывал дорожные торговые сообщения от нападок недружелюбных Колосику городов, а в самом защитном сооружении хранили не только боеприпасы, но и производства сельскохозяйственной продукции — картофель, крупу, зерно, яйца и прочее-прочее.

В конечном итоге Колосик войну проиграл, а припасы растащили разбойники, то есть местные жители окраин Колосика.

Ныне форт стоит заброшенный, никому из людей не нужный. В последнее время в окрестностях форта заметили гоблинов, мерзких немытых созданий, которые суют свои длинные зеленые носы куда не просят.

— Тупик, чо.

— Спасибо, Игорь. Верх прозорливости и сметливости! — похвалил Кос своего друга.

— А то мы бы не заметили, — улыбаясь, продолжила дразнить Игоря Эльза.

— Блин, да хватит уже…

Действительно, перед ними был тупик. Казавшаяся бесконечной потерна все же закончилась хладной бездушной каменной стеной, которая в жидком свете факела казалась абсолютно неприступной.

— Я работал раньше в одном форте близ Брентона. Археологическая экспедиция, всякая туфта, но там похожая ситуация была. Обычно вход осуществляется из рва… — начал рассуждать Дилан.

— Все верно! — радостно подхватила Эльза, подскакивая к Дилану.

Тот мигом отшатнулся от нее, словно от прокаженной. Эльфийка очень удивилась этому, но решила не подавать виду, а лучше рассказать друзьям об удивительной находке, что она раскопала с Илларионом в его обширной Библиотеке.

— Смотрите! — она развернула листок, изрядно потрепанный временем, прислонив его к каменной стене, преграждающей им путь.

— Кракозябры какие-то… — Игорь почесал голову.

— Сам ты кракозябра, Игорь, — рассмеялся Кос. — Это карта.

— Что тут? — впервые за долгое время подал голос Чед, и его хмурые интонации мигом настроили остальных на серьезный лад.

— Дилан правильно заметил, что вход в подобных фортах осуществляется не через закрытую потерну… — начала объяснять Эльза.

— Чо? Какую еще похерну? — Игорь непонимающе захлопал глазами.

— Блядь, Игорь, захлопнись уже, заебал, — Кос больно стиснул друга за плечо. — Какая разница, сколько незнакомых слов в предложении. Следи за смыслом!

— Да как я тут мысль-то схвачу, — пожаловался Игорь, — если она всяко непонятно разговаривает…

— А нас тут точно не услышат? — раздался поодаль голос Дилана, который старался держаться подальше от эльфийки.

— Исключено, — Эльза решила сегодня не обижаться на Дилана, поэтому ответила холодно, но без раздражения. — Тут отменная звукоизоляция.

— То есть мы можем нормально базарить? — спросил Игорь. — А то чо мы шепотом перемалываемся?

— Потому что тут темно, — догадался Дилан. — А когда темно, то…

— Ребят! — вскинул руки Кос, умоляя всех заткнуться. — Ну хватит уже. Заебали. Давайте к делу.

Эльза кивнула.

— Как я уже говорила, вход действительно не напрямую, а…

— Через жопу, гыгыгы.

Игоря пришлось связать. И вставить кляп в рот.

— Так вот, — в который раз пыталась закончить мысль Эльза. — В теории мы не можем пройти через этот проход. Но если поразмыслить, то запасные ходы слишком узкие, чтобы поставлять в форт тяжелый провиант. Поэтому напрашивается только один вывод.

— Я тоже об этом думал, — согласился Дилан, который будто отвечал не Эльзе, а сам себе. — Но на раскопках мне ответили, что в те времена люди разгружали телеги вне форта, а затем проносили груз с собой вручную. Хотя это, конечно, требует колоссальных затрат сил, а также…

— В такое время они беззащитны перед нападением! — радостно закончила мысль Эльза. — Поэтому этот проход обязан быть действующим! Просто он выглядит закрытым, но таковым являться не обязан.

Она с гордостью горящими глазами обвела всех вокруг.

— И что? — сухо уточнил Чед, потирая кулаки.

— Его можно открыть! — театральным жестом Эльза обвела тупик своей рукой, а затем поклонилась своим зрителям.

Кос похлопал.

— Браво, Эльза! Ну, открывай, чо. Давай поглядим, как сработает теория на практике.

— Секретный механизм? — задумался Дилан.

— Не просто механизм! Магия! — вдохновленно прошептала Эльза, судорожно начиная водить рукой по стене.

— Так магия… — Дилан нахмурился. — Она же ушла. Навечно. Я…

Руны загорелись блеклым серебристым светом, а каменная стена бесшумно, лишь осыпаясь вековой пылью и известкой, подалась вправо, освобождая достаточно пространства, чтобы проехала повозка.

— Та-да!!! — с маниакальным взглядом сумасшедшего фокусника Эльза развела руками, словно изображая могущественную волшебницу из бульварных фэнтези-книг.

— Хм, — только и произнес Дилан.

— Заебись, — одобрил Кос, доставая из кармана косяк.

— Четко, — похвалил Эльзу Чед.

— Мхмхмхмм, — что-то там сказал Игорь.

В общем, все были рады. Особенно Эльза, которая была вне себя от счастья, что оказалась полезна своим мальчикам.

— Молодец, Эльза, — Кос похлопал подругу по плечу. — Ну чо, ребят, мы почти у цели. Давайте еще раз повторим наш план?

— А Игоря развяжем? Вдруг он предложит чего умное? — спросила Эльза.

— Нет, — отрезал Чед, и все с ним охотно согласились.

Магия действительно ушла из мира, но не исчезла полностью. Это был необычный парадокс, но мы же сейчас говорим о магии, поэтому слово «необычный» приобретает в текущем контексте посредственное значение.

Действительно, волшебники и маги потеряли свое могущество, не в силах сотворить ни одного заклинания. Но волшебство, запертое в некоторых предметах, еще работало, хотя исключительно в своем изначально предназначенном ключе. Напитанные магией двери открывались и закрывались, руны на мече наделяли оружие волшебной силой, а редчайшие артефакты делали свое дело. Некоторые умники пытались выкачать магическую энергию из того или иного предмета, преобразуя запертую ману в нечто иное, но у них ничего не вышло. Ибо магия ушла из мира, а значит, нечего ей баловаться.

Запертая магическая энергия осталась, кстати, не только в редких предметах, но и в… существах. Конечно, дракона ныне не найдешь (всех истребили), но тот же болотный василиск и в наши дни успешно превращает незадачливых путников в камень.

И да. Гоблины. Тоже вполне себе магические существа. Правда, их никому не хочется изучать, потому что они грязные, вонючие и мерзкие, а также потому, что Конвенция о Толерантности, которую города заключили между собой, закрепляет за гоблинами право на особое отношение. То есть они почти что люди. И даже могут жить в городах. Пусть их там особо и не жалуют.

(Рис. 1. Карта подземелья, где будут происходить последующие события книги. Карта нарисована автором книги)

Они гурьбой ввалились в спасительный подземный ход, тяжело дыша и переругиваясь. За их спинами раздавались крики, хрипы, звон металла и концентрированные хлопки в воздухе — то были искусные отточенные удары Чеда, которые он раздавал всем желающим.

— Закрывай! — проревел Дилан, берясь за толстенную дверь.

— Хррррппп… — прохрипел Игорь, поднатужившись.

Они собрали все свои силы, чтобы сдвинуть тяжелое дерево с места, казалось, что оно буквально приросло к каменному полу. Но через несколько секунд дверь подалась, и они с грохотом захлопнули ее, звякнув напоследок тяжелым засовом.

Перевели дух.

— Пиздарики… — пробормотал Игорь, смахивая пот со лба. — Вы видели? Не, вы видели? Как он махался…

— Да, — Эльза тяжело дышала. — Да. Круто.

Чеда и Коса по плану они оставили позади. Эльза надеялась, что с Косом все будет в порядке. То, что в полном порядке будет Чед, эльфийка даже не сомневалась.

— Еб, а того гоблина он ррраз и…

— Да, Игорь, молодец. Заткнись, пожалуйста, — добродушно попросил друга Дилан, хлопая Игоря по плечу.

— Ребят, есть свет? Нужно карту еще раз глянуть, — попросила Эльза. — Игорь?

— Да ща, ща… — обиженным тоном проронил Игорь, роясь в мешке. — Все будет…

— Да не обижайся! — Эльза тоже похлопала Игоря по плечу. — Мы сегодня нервные все… угощу тебя завтра, ты не обижайся, хорошо?

Игорь кивнул. Ему нравилось, когда его угощали. Он даже был готов простить, что его связали и не дали вставить ни единого ценного замечания.

— Во, — Игорь извлек нечто продолговатое. — Ща-а-ас…

Подземный коридор осветился мягким теплым светом от факела. Внизу показались щербатые ступеньки, а также вход в подземный зал.

— Вот карта, — Эльза прислонила желтый лоскуток бумаги к стене. — Смотрите, сейчас мы спустимся в зал №1.

— А чо он номер один? — спросил Игорь, почесав в затылке. — Кто ваще размечал комнаты?

— Это древняя карта, Игорь, — поучительным тоном ответила Эльза. — А размечали древние ученые, соответственно. А вдруг мы тут сокровища найдем?

Ее глаза были наполнены живым энтузиазмом женщины, которая настолько сошла с ума, что готова спуститься в подземелье с гоблинами, лишь бы отвлечься от постылой работы.

— А ты что думаешь, Дилан? — эльфийка обернулась, ища глазами своего дородного спутника.

Дилан, в отличие от Игоря, стоял немного поодаль, насколько это было возможно на тесном каменном лестничном спуске. Он вежливо улыбался, настолько вежливо, что это даже бесило.

— Дилан? — Эльза нахмурилась.

— Да. Хорошо. Как скажешь, — Дилан помахал ей рукой, не собираясь приближаться к эльфийке ни на шаг.

Эльза только хотела вступить в яростную перепалку, чтобы наконец высвободить накопившееся в ней за вечер раздражение и возбуждение, как вдруг снизу, из зала № 1, раздались шаги и какой-то грубый голос произнес:

— Цине найба сунт, э?

Друзья затаили дыхание, перестали двигаться, а Игорь от нервного возбуждения смачно перднул.

— Э? Э-э? — обладатель грубого голоса явно двинулся к ним, ориентируясь по звуку, исходящему от Игоря, который не переставал отчаянно пердеть.

— Блядь, Игорь, перестань! — запричитала Эльза, отталкивая своего вонючего товарища.

— Не могу!

Толчок от эльфийки чуть не опрокинул Игоря, и он, спотыкаясь, на всех парах и газах помчал по направлению ко входу в зал, где и столкнулся с грузным гоблином.

Игорь заверещал как девочка. Он не был расистом, но зеленые человечки вгоняли в него неестественный страх. Он схватил гоблина за мускулистую шею и повис на нем, старательно проперживая свои намерения.

От губительной интоксикации гоблина спас Дилан, который одним мощным рывком оттолкнул вонючую парочку, а затем сорвал Игоря с гоблина, швырнув своего друга подальше от эпицентра битвы.

Зеленокожий, изрядно ошалев от подобного отношения, издал громогласный рев и вынул из ножен короткий меч. Его глаза налились кровью, он отчаянно хотел кого-то зарезать.

Первый мощный удар Дилан принял на древко своего топора, которое выдержало натиск, пусть и не совсем достойно — раздался неприятный треск дерева. Дилан оттолкнул меч, перехватил поудобнее топор и сам перешел в нападение, стараясь не снести ненароком голову своему врагу. Гоблин, правда, не был преисполнен подобными щедрыми порывами души, явно намереваясь прикончить Дилана раз и навсегда.

— Нам же топор надо вернуть! — прокричал Игорь, пердя в унисон своему голосу. — Мне же очко на работе порвут!

— Да оно и так у тебя уже порвалось, дышать невозможно! — крикнул в ответ Дилан.

— Нихуа! Возьми с него компенсацию, — умолял Игорь, жалобно попукивая. — Очко под угрозой…

— Да завались уже! — Дилан тяжело дышал, еле уходя от выпадов своего противника, который явно был закален в боях куда лучше, чем обыкновенный грузчик-работяга.

От неприятной ситуации Дилана спасла Эльза, которая каким-то незаметным образом очутилась за спиной у гоблина, запрыгнула ему на спину и одним хирургически точным движением вонзила в его шею шприц.

Зеленокожий вояка грузно осел на землю, сладко посапывая и улыбаясь.

— Спасибо, Эльза, — Дилан осел на землю, тяжело дыша и обливаясь потом.

— Всегда пожалуйста! — Эльза кокетливо захлопала глазами. — А вы видели, как я его! А? Прям как главная героиня романа «Рога и лолодин»!

— Эт чо? Книга? — поинтересовался Игорь. — Читаешь, што ль?

— Да, Игорь, представь себе. Умею читать, — эльфийка закатила глаза.

— Ништяк, чо. Ребят, помогите мне… кажется, я слегка обосрался.

Приверженцы «фиолетового мировоззрения» обожали пребывать в меланхоличном, элегичном, депрессивном состоянии. Они считали, что грустить и печалиться надо, но делать это стоит с умом, не отдаваясь во власть темных липких эмоций полностью.

Фиолетовые открыто не перечили другим известным «цветовым мировоззрениям», хотя считали, что Синие слишком усердствуют в своем желании сделать всех людей счастливыми и позитивными. Позитивизм, по мнению Фиолетовых, был понятием положительного отношения к мирским проблемам, которыми награждало человека мироздание, а попытки видеть мир в извращенно веселом ключе считались Фиолетовыми за легкую форму шизофрении.

Одновременно Фиолетовые не до конца понимали вечную суету и жизненное копошение Черных, которые всегда и везде хотели спорить, препираться, доказывать что-то или попросту ругаться. Все это казалось Фиолетовым напрасной тратой жизненной энергии.

Многие люди считали Фиолетовых спесивыми гордыми людьми, которые ставили себя выше других, но подобные мысли были далеки от правды. Действительно, Фиолетовые казались несколько отрешенными, не от мира сего, но они не презирали свое окружение, даже наоборот — их любовное принятие мира было частью их мировоззрения. Просто то были спокойные уравновешенные люди, познавшие жизнь и особо никуда не спешащие.

Погоню за славой, за достижениями, наградами, общественным признанием Фиолетовые не понимали, но принимали как некую данность, свойственную другим людям.

Также Фиолетовые, в отличие от тех же Синих, положительно относились к алкоголю, наркотикам и проституции. Они считали, что естественное право разумного человека жить так, как он хочет, если это не вредит другим людям. Наркотики позволяли расслабиться, алкоголь помогал грустить, а продажные женщины составляли компанию как депрессивные собутыльники — с ними можно было пообщаться, сыграть в настольные игры и узнать, что сейчас является модным в общественном течении идей.

К настоящему (не позерскому) Фиолетовому мировоззрению приходили уже в зрелом возрасте, когда люди осмысливают свою жизнь, задумываются о прекрасном величии вселенной.

Разобравшись с вонючим Игорем (и наказав ему держаться подальше), Эльза и Дилан устроили экстренное совещание касательно того, какую комнату обследовать дальше. Совещание окончилось довольно быстро, потому что Дилан снова елейно улыбался, предоставляя полное право выбора эльфийке. Эльзу подобное поведение работяги донельзя раздражало, но она решила высказаться сполна после окончания задания, когда они будут в городе.

В зале № 1 не было ничего интересно, кроме голых каменных стен, поэтому Эльза наугад решила заглянуть в верхний зал под номером пять.

— А чо он номер пять-то? Чо не шесть, гы-ы-ы? — спросил Игорь, подлезая ей под руку.

— Игорь, отстань, — у эльфийки уже не было никаких душевных сил спорить со своим другом.

— Вот бы сюда Коса… — мечтательно вздохнул Игорь. — Он бы быстро тут порядок навел…

— Сами справимся! Нельзя вечно полагаться на других!

— Гы. Наверное, — пожал плечами Игорь и отошел от ребят, чтобы не смущать их своим чудесным запахом.

Дилан мужественной рукой отворил деревянную дверь, ведущую в зал № 5, держа орудие лесного пролетариата наготове. Топор после битвы с гоблином (которого они аккуратно сложили в уголке зала отсыпаться) еще держался, а Эльза перемотала древко плотным медицинским бинтом — так выглядело эффектнее.

В новом зале они увидели стоящие рядами маленькие столики с низенькими табуретками рядом. В конце помещения виднелся громадный котел, от которого исходил приятный запах, а за одним из столиков…

— А чо зал квадратный, а? — Игорь подлез под могучую руку Дилана. — На карте круглый, а?

Существо, которое в это время как раз обедало за одним из столиков, резко обернулось к вошедшим.

— Игорь… — раздраженно прошипела Эльза.

— Надо его снова связать, — решительно произнес Дилан.

— Да я-то чо… — забормотал Игорь, проходя вперед.

Существо вдруг подскочило с табуретки, запрыгало на ней и маленькими ручками стало изображать невесть что.

Игорь ухмыльнулся и показал существу средний палец. Маленький монстрик ответил тем же и высунул язык.

— А вдруг это высокоуровневый монстр из элитного бестиария? — затаив дыхание, прошептала Эльза.

— Может быть. Но выглядит он довольно мило, — сказал Дилан.

Действительно, монстрик лишь издали напоминал гоблина, потому что был зеленым, но при более детальном рассмотрении оказалось, что он… пушистый. Очень пушистый. И маленький, ростом даже чуть меньше гнома.

Загадочное существо танцевало на табурете, иногда показывая на дымящий котел.

— Эт он нас приглашает, — довольным тоном произнес Игорь, направляясь навстречу милому существу.

— Откуда ты знаешь? Игорь, осторожней, мы не знаем, что он может вытворить… — попыталась предупредить друга Эльза.

— Да спокуха!

Игорь подошел к бесноватому монстрику и… Эльза даже зажмурилась от страха… погладил его по голове! А монстр… замурлыкал?

— Чертовщина какая-то, — пробормотал Дилан, не веря своим глазам.

— Вы чо, ребят? В глаза долбитесь? Смотрите!

И он раздвинул шерстку у монстрика на голове, обнажая всему миру маленький цветастый бумажный колпачок.

— У него сегодня днюха, видите? Гы!

— Э-э-э… — в унисон замычали Дилан и Эльза.

Монстрик радостно заверещал.

— И он нас приглашает к столу. Набить брюхо, э? Мужик, с днюхой тебя! Счастья, бабок и тряпок!

Монстрик был вне себя от радости. Похоже, что не так часто в его жизни на день рождения кто-то приходил. Он всегда был одинок… очень одинок.

Но не сегодня.

Сегодня он был счастлив. У него появились друзья.

Кроме вездесущих и вездесрущих гоблинов, которые всем порядком уже надоели, в мире до сих пор существовали и другие создания чистой первородной магии. Например, те же гремлины.

В разных областях страны они звались по-разному и по-разному же почитались. В Червони, краю вечной депрессии и непролазных болот, гремлины звались домовыми, и местные жители не водили с ними откровенную дружбу, но старались всячески задабривать и прикармливать, делиться угощениями со стола. Считалось, что добрый сытый домовой охраняет дом лучше любой собаки, хотя это суждение было в корне неверным. Гремлины были сродни котам — они не охраняли, а создавали домашний уют. Но в наше время мало кто это понимал.

Конец ознакомительного фрагмента.