История в карикатурах. 1922

Вадим Нестеров, 2022

Люди всегда смеются над собой, но вот конкретные темы для шуток меняются во времени. Меняются настолько, что по карикатурам в юмористических журналах можно изучать историю. Чем, собственно, я и занимаюсь в проекте "История в карикатурах", листая подшивку журнала "Крокодил", показывая читателям карикатуры минувших времен и растолковывая – над чем смеялись предки.Луначарский и балерины, король Греции и укус обезьяны, оплеванный Абрамович, пампуш на Твербуле, голые женщины, мытые яйца, война рабфаковцев и студентов… 1922 год был совсем не скучным.На обложке использован рисунок М.М. Черемных из журнала «Крокодил» 1922 г., находящийся в общественном достоянии. Книгу иллюстрируют рисунки и фото 1920-х годов, также перешедшие в Public domain.

Как большевики Сахалин не продали

"Крокодил"№ 4 от 10 сентября 1922 года

Редкий случай: в 4 номере за 1922 год было две карикатуры на одного человека — все того же дипломата Адольфа Иоффе. Помимо «китаизированного Иоффе» мы видим в том же номере рисунок Бориса Ефимова «Крокодил в Чаньчуне».

Японец там заступает дорогу Крокодилу в компании все с тем же Иоффе, возглавляющим на переговорах с Японией в китайском Чаньчуне совместную делегацию РСФСР и ДВР. Откуда же столько внимания этой теме?

А просто тема была горячей — освобождение территории страны от иностранной оккупации.

Формально Чаньчуньская конференция закончилась ничем — стороны не смогли договориться, и переговоры были сорваны, из-за чего про эту конференцию даже в Википедии не написали. Но в реальности как раз «процесс пошел», просто на неофициальном уровне — переговорщики просто переместилось со света в тень.

Но прежде чем рассказать, что произошло в Чаньчуне, я поясню, в чем была главная сложность.

Главная сложность называлась «Северный Сахалин». Если с эвакуацией японских войск из Приморья дело сдвинулось с мертвой точки и на следующий день после окончания Чаньчунькой конференции край покинул последний японский солдат, то вопрос с Северным Сахалином завис мертво.

Дело в том, что японская оккупация Приморья, Приамурья и Забайкалья была обычной практикой смутных времен — японцы просто пытались половить рыбку в мутной воде Гражданской войны. Совсем другое — оккупация Северного Сахалина. Это была святая месть, жесткая ответка за т.н. «Николаевский инцидент». Но это требует отдельного рассказа.

Про «Николаевский инцидент» я подробно рассказывал в главе"Должник"своей книги «Двинулись земли низы», но если коротко — так называют вооруженный конфликт между японским гарнизоном Николаевска-на-Амуре и занявшим город отрядом красных партизан во главе с Яковом Тряпицыным. После того, как красные захватили Николаевск, 350 японских солдат во главе с майором Исикавой заявили о своем нейтралитете.

Однако в ночь с 11 марта на 12 марта японцы сделали попытку вырезать партизан — после того, как накануне те потребовали частичного разоружения японцев. Обезглавить красных одним ударом не получилось, в городе начались бои, в которых принимали участие и все боеспособные мужчины из 450 гражданских японцев, живших в городе. Стрельба и пожары бушевали по всему Николаевску, противники дрались с невероятной жестокостью, пленных добивали и те, и другие.

Бои шли несколько дней, исход сражения решил командир партизанского отряда красных шахтеров Будрин, пришедший с отрядом из ближайшего крупного населенного пункта — села Кирби. В конечном итоге японцев вырезали полностью. На тот свет отправили всех, включая консула, его жену и дочь, и гейш из местных публичных домов.

Яков Тряпицын (раненый во время нападения японцев, лежит в центре) и руководство партизанского отряда.

В ответ на убийство 700 японцев, в том числе консула, что является несусветным нарушением дипломатического протокола, японцы оккупировали Северный Сахалин и заняли жесткую позицию — вывод войск с Северного Сахалина только после того, как советское правительство принесет извинения и компенсирует нанесенный ущерб. Большевики в ответ также уперлись рогом, не без оснований возлагая вину за развязывание конфликта на самих японцев. В итоге ни одна из сторон не могла выйти из конфронтации, не потеряв лицо.

И вот как раз из Чаньчуня Иоффе сообщил Политбюро, что ему предложили нетривиальный выход из дипломатического тупика — Япония готова купить Северный Сахалин у РСФСР и тем самым разрубить гордиев узел.

Известный историк Евгений Жирнов в своей статье «Политбюро не возражает против продажи о. Сахалин» приводит выдержки из докладной записки известного дипломата Льва Карахана:

Лев Карахан в Пекине в 1925 году.

«В декабре месяце к т. Иоффе обратился представитель русско-японской ассоциации с предложением поехать в Японию под видом лечения с тем, чтобы использовать пребывание в Японии для предварительных переговоров о том, как выйти из создавшегося после разрыва в Дайрене положения и сговориться об условиях, на которых русско-японские переговоры могли быть возобновлены. Тов. Иоффе в случае его поездки будут даны все гарантии (право шифров, курьеров, неприкосновенность)… Называлась даже точная цифра в 100 млн иен (около 100 млн золотых рублей), которую Япония готова заплатить за русскую часть Сахалина».

Действительно, Иоффе получил приглашение неофициально посетить Японию от барона Гото, мэра Токио и высокопоставленного советника японского правительства.

Народный комиссариат иностранных дел высказался против продажи, однако предложение о переговорах поддержал Троцкий и Политбюро рассудило иначе — 1 февраля 1923 года Альфреду Иоффе поручили прозондировать позицию японцев, а Льву Троцкому — написать для него инструкцию.

Иоффе уехал в Японию, сначала в неофициальном статусе, а затем получил мандат советского полномочного представителя в Японии и неофициальный визит принял официальный характер.

Троцкий в инструкции просил старого друга: «Было бы полезно, если бы Вы в форме, Вас ничем не связывающей, проверили, насколько серьезны и реальны намерения японского правительства на этот счет, думает ли оно уплатить наличными (или товарами) или же намерено списать соответственную сумму с наших так называемых долгов Японии? Продажа Сахалина сейчас нами не предполагается. Но мыслимо такое осложнение европейского положения, при котором мы можем счесть целесообразным крупнейшие уступки Японии в Северном Сахалине (долгосрочная аренда и пр.) в обмен на золото или на оружие. Под этим углом зрения Вам надлежит произвести серьезную, но осторожную разведку и сообщить в спешном порядке Ваши выводы».

Прибытие Иоффе в Японию. Фото из советского иллюстрированного журнала «Прожектор».

А в мае 1923 года Политбюро приняло новое решение: «Сообщить т. Иоффе, что Политбюро не возражает против дальнейшего ведения переговоров в направлении продажи о. Сахалина, причем сумму в миллиард считать минимальной, это предложение должно быть вначале сделано т. Иоффе с тем, чтобы он имел возможность запросить свое правительство. Сумма должна быть внесена или вся, или в размере 9/10 ее наличными, причем на эти суммы не могут быть обращены никакие расчеты между Японией и Россией».

Но на этом же заседании Политбюро противники продажи Сахалина провели блестящий бюрократический ход — была образована комиссия для «определения экономической и стратегической ценности о. Сахалина».

Комиссия определила минимальную стоимость Северного Сахалина в полтора миллиарда, и резюмировала, что «намеченная Политбюро сумма в млрд золотых рублей является поэтому серьезной уступкой японцам».

Таких денег у переживающей серьезный экономический кризис Японии просто не было, поэтому идея покупки Северного Сахалина быстро сошла на нет.

А последнюю оккупированную территорию Советская Россия вернула только в 1925 году. Но об этом — в свое время.