Триггеры

Вадим Степанов, 2017

Задача сотрудников триггерской службы – с помощью спецоборудования и новейших технологий предвосхитить ЧП и… нет, не предотвратить его, а взять под контроль и минимизировать последствия. В результате цепочки необъяснимых происшествий и загадочных убийств триггер Кирилл Соболев понимает, что стал пешкой в чужой, очень крупной игре. Теперь Кириллу, постоянно имеющему дело с разрушениями, придётся побороться за то, чтоб не была разрушена его собственная жизнь и на практике доказать – или опровергнуть – главный триггерский принцип: “То, что должно произойти, обязательно произойдёт”.

Глава 3

— Долго ещё вы нас здесь держать собираетесь? Мой Адольфик совсем замёрз.

— Кто замёрз? — не понял Соболев.

— Адольфик. — Женщина показала на сумку для транспортировки животных.

Адольфик оказался милым дымчатым котиком, жалобно выглядывающим сквозь решётки сумки. Вёл себя тихо, мирно, не зиговал, на Францию нападать не собирался.

— Ещё какое-то время придётся подождать, — сказал Соболев, переводя взгляд на серую пятиэтажку, — а вы сходите, что ли, в магазин, погрейтесь.

На улице и впрямь подмораживало, и по-человечески людей, которые выскочили на улицу наспех одетыми, было просто жалко.

Кирилл оглянулся на заставленный машинами двор. Счастливые обладатели собственного авто грелись в уютных салонах, группа мужчин оккупировала беседку и, похоже, собиралась устроить чемпионат по шахматам. Примостившись на поваленном дереве, Оксана ковырялась с ноутбуком, спрятав озябшие кисти рук в рукава кофты. Водитель Толик откровенно скучал рядом с ней. Во время эвакуации жильцов он активно помогал: тащил сумки, подбадривал старушек и натягивал заграждение вокруг дома. Но уже второй час ему нечего было делать.

— Послушайте, молодой человек, — подошёл к Соболеву один из жильцов, мужчина лет сорока, — я сам работаю в полиции. Так не делается. Если что-то случится в одной из квартир, то нет никакой необходимости выселять весь дом.

— К сожалению, это необходимо, — спокойно ответил Соболев. — Есть информация по разрушению несущей стены, и мы не знаем, как это может сказаться на остальных частях дома. Может, только в этой квартире и будет локализовано разрушение, а может, всё здание рухнет.

— Это чушь, — не поверил жилец. — Я столько раз ездил на вызовы, когда несущие стены самовольно ломали во время ремонта. Ничего нигде не рушилось.

Это было справедливое замечание. Действительно, могло и не рухнуть. Более того, квартира была не угловая, на верхнем этаже. По подсчётам Соболева, на всём доме это разрушение не должно было отразиться. Но, во-первых, есть инструкция, которую нельзя нарушить, а во-вторых, ошибка могла стоить человеческой жизни. И не одной. Зачем же рисковать? Поэтому триггер очень спокойно стал объяснять возмущённому гражданину, зачем это надо и что может случиться, если не эвакуировать дом полностью.

К разговору прислушивались другие жильцы, а Кирилл говорил нарочито громко, чтобы им было легче прислушиваться. Повторять одну и ту же тираду каждому недовольному, а недовольными здесь были почти все, ему не хотелось. Так хоть сразу отпадали вопросы.

Толик отлип от не желающей отрываться от своего компа стажёрки и подошёл к Соболеву, и это было вовремя. Тот уже еле сдерживался, чтобы не начать грубить мужику, который своими вопросами стал поднимать градус общения. Понятно, что все устали ждать и замёрзли. Да и к триггерам в народе отношение не очень, ведь если они появляются, то в основном разрушают. Ну, по крайней мере, в видимом спектре своей работы. Но допускать ругань и спонтанные действия нельзя было никак. Поэтому, когда Толик отозвал Кирилла в сторону, тот радостно согласился.

— Слышь, Кирюх, — сказал Толик, поглядывая в сторону — верный признак, хочет о чём-то попросить, — что-то долго ничего не происходит.

— Не сыпь мне соль. По прикидкам разрушение должно было начаться ещё час назад. Может, оно началось, но просто мы его не видим. Какая-нибудь трещина ползёт незаметно.

— Так и что? — Толик опять посмотрел в сторону. — Думаешь, долго ещё она ползти-то будет, трещина эта?

— Я не знаю, — пожал плечами Соболев.

— Слушай, ну за сверхурочные нам никто не платит же. А смена наша уже того — кончилась.

— Ну, я никак уйти не могу. Я объект взял, надо довести до конца.

— И когда этот конец уже наступит? — Толик явно подступался к главному. — Там матч сегодня, наши со столичными играют.

— Ты ехать хочешь? — наконец понял Соболев. — Да, конечно, езжай. Я потом сам доберусь домой. Мне тут рядом, пешком можно за полчаса дойти. Оксанку только добрось, ладно?

— Без вопросов, — обрадовался водитель. — Тебе какие-нибудь вещи оставить?

— Не, не надо. У меня всё есть, — показал Кирилл на телефон.

— Ну, тогда я поехал.

— Давай. — Соболев пожал Толикову лапу. И тот радостно потрусил в сторону.

Вот так, да. У кого-то трагедия, может лишиться дома. А у кого-то футбол. Важность события по теории Маслоу.

Соболев взглядом проводил водителя до лавочки, где сидела Оксана. Толик тронул её за плечо, по-другому обратить на себя внимание из-за наушников в её ушах не получилось бы. Сейчас сообщит ей радостную новость, и они счастливо поедут домой, в тепло и уют. Кирилл безрадостно оглядел жильцов и снова поднял голову к верхнему этажу. Может случиться одна из тех прекрасных вещей, когда ты уже отчаялся, что событие произойдёт, а оно вдруг берёт и происходит. Но дом стоял спокойно, отражая на Соболева сквозь окна недоверчивые взгляды жильцов.

— Стрёмный вайб, — услышал он голос Оксаны за спиной, — а было раньше, чтобы не случалось?

— Нет, — ответил Кирилл. — А чего ты не поехала домой? Я же отпустил вас.

— Да, — девушка пожала плечами, — что там делать? Да и ивейтить, когда на тебя столько пипла агриться, зашквар. К тому же мне полезно прокачать свой скилл.

Соболев был рад, что она осталась. Одному ему и правда было бы непросто. Не то чтобы он не справился, но поддержка всегда кстати.

— Какая квартира? — спросила Оксана, разглядывая дом.

— А вон та, — показал Соболев на последний этаж, — стена должна поползти внешняя.

— Какая-то шляпа, — рассматривая окна квартиры, произнесла стажёрка.

— Я и сам ничего не понимаю. По датчикам она давно должна была… Осторожней!

Раздался треск. Высоченная берёза — одно из немногих оставшихся во дворе деревьев, с громким хрустом накренилась в сторону дома. Жильцы с криком стали разбегаться в разные стороны, из ближайших авто выскочили люди. Дерево раскачивалось на ветру, словно решая, в какую сторону лучше упасть. Соболев замер, наблюдая за нерешимостью этого исполина, и лишь чувствовал, как в его куртку вцепились пальцы Оксаны. Ветер шатал берёзу, но триггер уже знал, куда она должна упасть, и не суетился. Наконец, под аккомпанемент протяжного скрипа, берёза рухнула на дом. Удар дерева о кирпичную кладку сопровождался звуком, больше похожим на взрыв. На землю полетели осколки, посыпались обломки кирпичей.

— И как это можно было прочекать? — отпуская куртку Соболева, спросила Оксана.

— Кто бы мне объяснил, — ответил тот, разглядывая последствия происшествия.

Дерево рухнуло точно на ту квартиру, в которой должна быть разрушена стена. И повреждения навскидку были соответствующие. Как можно было предугадать падение дерева? Надо осмыслить. Но время не позволяло. Необходимо было оценить повреждения и соблюсти протокольные мероприятия.

— Поможешь мне? — попросил Соболев Оксану. — Тут надо отчёт на месте составить.

— Без бэ, — кивнула девушка, — а что нацарапать в причинах трабла?

— Ну… — Кирилл знал, что никто не примет в отчёте настоящую причину. — Так и пиши…

Задумавшись на секунду, он неуверенно показал на дерево:

— Внешний фактор.

Дальше начались обычные хлопоты. Надо было дозвониться до конторы, сообщить о происшествии. Потом вызвать городские службы, полицию, скорую помощь и пожарных. И хоть ни возгорания, ни жертв не было, вызывать всю эту карусель предписывали правила. А самая главная работа триггера в промежутке между случившимся и приездом всего этого спасательного отряда было удерживать толпу от необдуманных действий. После падения дерева, когда люди немного пришли в себя и почувствовали, что они в безопасности, тут же включился рефлекс собственника, и все ринулись в сторону дома, проверять свои квартиры и вещи. Пришлось импровизировать.

— Стоять! — крикнул Соболев, когда первый человек — тот самый мужчина, который говорил, что работает в органах, полез под ленту заграждения. — Ещё ничего не кончилось. Сейчас может быть взрыв газа и разрушение всей несущей конструкции дома.

Мужчина недоверчиво посмотрел на триггера, потом на дом, но всё же решил вернуться за ограждение.

— Никто не приближается, пока не приедут городские службы и всё не проверят, — продолжал Соболев на пределе своих связок.

— Кирилл, — подойдя к Соболеву вплотную, зашептала Оксана. — Я тебе ору — там всё. Рандом случился, ничего не будет.

— Тсс, мелочь, — грозно сдвинув брови, шёпотом предостерёг Соболев стажёрку, — им это знать не обязательно. Самые страшные ситуации происходят как раз из-за человеческого фактора, потому что он непрогнозируемый. Сейчас вынут какой-нибудь кирпич, и адъёс целый дом.

— Лол, типа дерево можно было прочекать, — недовольно проворчала Оксана.

— Видимо, как-то можно было. — Соболев перевёл взгляд за спину девушки, туда, где торчал зубастыми щепками новенький пень. Подумалось, что, если его обстругать, можно будет поставить здесь лавочку или столик. А дерево скоро будет распилено на дрова. И это будут прекрасные дрова из берёзы. Из таких можно растопить мангал и сделать прекрасные шашлычки. И вот тут же, у этого пня, организовать пикничок.

— С утра мотаемся, — встряхнулся Кирилл и посмотрел на часы, — скоро уже темнеть начнёт, а мы даже не перекусили.

— Тут рядом зачётная пицца есть, — подала идею Оксана. — Го туда. Я тоже как волк. Слона бы схомячила.

— Жуткое зрелище, — усмехнулся Соболев, — волк, поедающий слона.

***

Вкусовые ассоциации заставляли истекать слюной ещё час, пока городские службы не торопясь съезжались к злополучному дому. Заместитель префекта со скучающим видом выслушал доклад, подписал отчёт и наконец отпустил.

Ближайшая пиццерия оказалась всего в двух кварталах от рабочего объекта. Соболев взял себе гавайскую пиццу с ананасом и курицей, Оксана — с морепродуктами.

— Кирилл, тема, — Доев свой кусок пиццы, стажёрка вскинула на наставника любопытные глаза, — а почему мы не фиксим траблы? Ведь мы типа в курсе: где и когда жахнет. К чему этот трэш со шмотками, если можем тормознуть всё?

— Не можем, — прожевывая свой кусок, ответил Соболев. — Я тебе по-научному не объясню, но что-то нам говорили. Если должно произойти — произойдёт.

— Закон Мёрфи? — усмехнулась стажёрка.

— Вроде того, — кивнул Соболев. — Я сам про это думал. Даже пытался литературку на эту тему почитать. Но там так всё мудрёно и заумно написано, что я и не смог разобраться.

— Как вы, олды тянете тогда это? Такая фича, и тебя не прёт?

— Как тебе сказать. Интересно. Но, знаешь, если ломиться в эту стену бесконечно, то можно и лоб расшибить. А пользоваться инструкцией можно и так. Пользуемся же мы электричеством, не заморачиваясь, откуда оно берётся. Что-то знаем, что это как-то связано с атомом на начальном этапе и движением электронов в проводах. И что? Это разве нам мешает смотреть телевизор или кипятить воду в чайнике? Нет. Так и здесь. Я знаю свою часть работы и знаю, что пожары надо тушить, стены укреплять или ломать, если невозможно укрепить. Знаю, что иногда можно просто открыть форточку и спасти кучу людей от взрыва газа. Нам подарили эту возможность, так зачем ей в зубы заглядывать? Она и так хороша.

— Камон, так с форточкой всё равно бахнет.

— Да, — кивнул Соболев, — но взрыв будет совсем другой силы. И уж, конечно, последствия будут несопоставимы.

— Но это же кринж! — возмутилась Оксана. — Это всё равно, что ехать «по приборам»? Вы юзаете технику и не сечёте в сути её работы.

— Почему же? Это просто мастера вроде меня не заморачиваются. А есть специальные люди, которые приставлены к суперкомпьютеру, куда стекается вся отчётность. Они-то знают много. Но вот локализовать все проблемы можно только на местах. Так что мы делим эту почётную обязанность. Триггеры у компьютера разбираются в отчётах и программе, а триггеры «на земле», может, и не очень разбираются в отчётах, но как раз и делают всю основную работу.

Оксана задумалась, откинувшись на спинку пластикового стула.

— Ты гонишь, Кирилл, — сказал она, улыбнувшись. — Походу, ты спецом строишь из себя нуба, которому до звезды эта тема. Но рили тебе и самому бы хотелось все прочекать Просто не знаешь, как подступиться.

— Такая прозорливая, — усмехнулся Соболев, — куда бежать?

— Лол, я угадала, — обрадовалась стажёрка, — полюбасу ты тоже не в теме, но тебе дико интересно.

— Да что тут интересного? Каждый день рутина.

— Да, — заговорила быстро Оксана, — для тебя это рутина. И ты даже не в курсе, какой факап вокруг творится. Сегодня, с деревом. Вот скажи мне, как можно было прочекать рандомное падение дерева? А? Сдаёшься? Потому что никак. И с другими темами. Почему не все катастрофы можно прочекать? Почему, имея такой, как ты говоришь, чудесный дар, мы до сих пор теряем людей в авариях на транспорте? Почему продолжают бахать дома? Почему происходят прочие ситуации, если мы такие всемогущие? И почему мы не предотвращаем их, если точно знаем, что и где произойдёт? Нет, я, может, и нуб, и не понимаю всего. Но я ору: это криповая тема.

— Да уж, — усмехнулся Соболев, — а ты ведь давно об этом думаешь. Вряд ли тебе эти вопросы пришли в голову за пару месяцев стажёрства. Но всё можно объяснить. Я же говорю, есть умные ребята наверху. Они могут. И дерево наверняка по какой-нибудь статистике, заложенной в программе датчиков, рухнуло. И дома продолжают гореть, потому что вечная наша безалаберность и коррупция. Что, мало дураков, которые пустые коробочки вместо датчиков лепят, лишь бы пройти проверку? А в квартирах и вовсе люди на это забивают. Ну что я тебе объясняю, ты и сама это знаешь. За датчик же надо платить. А его установка в квартирах добровольна. Люди экономят пятьсот рублей в месяц. На своей жизни, правда, но экономят. А по поводу того, почему не предотвращаем, этого я и правда не знаю. Если ты пришла, чтобы на эти вопросы ответить, тебе надо было в академию ГО и ЧС поступать. Там на триггерском факультете всё это объясняют.

— Ничего там не объясняют, — задумчиво проговорила Оксана. — У меня фрэнды там учатся. Я после шараги хотела поступать, а потом как узнала, чему их там учат, забила.

— Чему же?

— А тому же, что и тебя в техникуме, и меня. Простым операциям и готовым решениям. Без объяснений. Мой бывший краш всё-таки решил докопаться до этого кода программы. Читер от бога. Так он только полез в программу, чтобы от источника начать, как его тут же вызвали на ковёр к проректору и недвусмысленно предложили заниматься своим делом. И сказали, что если он хочет работать с кодами и отчётами, то для этого должен пройти комиссию в оборонке и получить допуск.

— И что?

— И ничего. Нет у меня больше краша. Получил допуск и пропал со всех радаров. Не общается, сменил все контакты. Словно в секту какую-то их там вербуют.

— А-а! — Соболев хлопнул себя ладонью по лбу. — Так вот чего ты в триггеры попёрлась. Ты любимого своего хочешь найти!

— Нет. — Глаза стажёрки были грустны и серьёзны. — Нет краша. Больше. И найти я его не хочу. Я сразу его выпасла, со всеми его ламерскими шифровками. Я понять хочу. Понимаешь, Кирилл, понять.

Оксана вытерла салфеткой руки и встала.

— Чао, — махнула она рукой и покинула пиццерию, оставляя Соболева наедине с недопитой колой.

— Увидимся, — задумчиво кивнул сам себе Соболев.

Ему надо было ещё заскочить на работу, чтобы составить отчёт о сегодняшнем происшествии. Но уходить из уютной пиццерии не хотелось. Здесь чувствовались какое-то спокойствие и безмятежность. Редкие посетители мирно разговаривали или возились со своими смартфонами, на висящей под потолком плазме транслировались музыкальные клипы, и вкусно пахло выпечкой и сыром. Такая простая жизнь: клипы, игры, фастфуд. Почему он сам не стал докапываться до программы? Почему не лезет с расспросами к начальству? И почему не пытается понять всё про триггерскую службу? Потому что так проще. Вот так вот, на удобном стуле, в приятной атмосфере…

«…Мы прерываем программу «Хиты девяностых» специальным выпуском новостей… В результате пожара в больнице… были не вовремя приняты меры… пострадало… погибло пятьдесят шесть человек…»

Посидел, блин, в приятной атмосфере. Соболев поднялся со стула, взял поднос и направился к выходу. Поднос он поставил на стойку, хотя это было не обязательно, и вышел на улицу.

Он понять не мог, как может в мире, где известно каждое происшествие, происходить такое. Погибло пятьдесят шесть человек. Из-за чего? Кто-то не проверил датчики? Или они не были установлены должным образом? Но почему из-за такой нелепости погибает столько народу? Это ведь не просто цифра — «пятьдесят шесть». Это как два класса учеников или как подъезд пятиэтажного дома. И вообще, неправильно людей считать цифрами. Их надо поимённо называть. Чтобы было понятно, что погибло не пятьдесят шесть «штук», а погибли: Петров Иван Терентьевич, Игнатов Александр Львович, Миронова Ирина Михайловна… Чтобы было понятно, что скрывается за этими цифрами. Что там жизнь за каждой единицей. За каждой «штукой» — свой Соболев. Пятьдесят шесть Соболевых…