Колдовская метка Варвары

Валентина Вилеева

Никто не рождается плохим или хорошим. От нас зависит, в какой цвет за жизнь окрасится душа. Неважно кто ты – блэквим, зомби или человек, этот закон един для всех. Однажды зло пробудило величайшее зло, и то избрало нас марионетками в чудовищной игре.

Предисловие. Часть 1. Сказание о Пэйоне

Страница книги — страница жизни — перевёрнута! Столько всего впереди. Блэквимы… Что мы знаем о них? О носителях деммы — особой энергии, зарождённой в недрах темноты? Опасные и полезные, харизматичные и незаметные, гуманные и бессердечные, они проникли на Землю. В их силах погубить или сделать ярче эту планету.

Столкновение с человечеством стало для них неизбежным. Ещё за сотню вёсен до той, когда я влезла в дела невиданных созданий. Прежде чем носитель деммы впервые появился на Земле, таинственное измерение, переименованное Победоносным Трио — героями, даровавшими родной планете благополучие и солнечный свет, в Мир Блэквимов, не знало бед. Три великие державы: Солнечная долина, Пламя справедливости и Морской бриз — наследие Ярослава Паргелия, Агния Андрона и Ковентины Акваайс — процветали. Никто и подумать не мог, что в будущем их измерение лишится солнца, а на израненных неуправляемым пламенем опустошённых землях воцарится зло.

В те времена родина блэквимов была под защитой трёх мудрых монархов. Они столетиями оберегали Мир Блэквимов от войн и природных катаклизмов. Огромный вклад внёс король Морского бриза Ириней II. Это был крупный, сильный мужчина с янтарно-рыжей курчавой шевелюрой и длинной бородой. У него были густые брови, зелёные, как летние травы глаза, курносый нос, свойственный потомкам великой Ковентины Акваайс, и толстые губы. Ириней II ненавидел роскошь и с гордостью носил старенький мундир, в котором был ранен не раз и одержал дюжину побед.

Король Морского бриза не жалел деммы и энергии амулета во благо страны и верных подданных. Однако использование блэквимического амулета всегда имело цену: с каждым исцелением в зависимости от сложности урона сокращалось время жизни владельца. Срок жизни блэквима — пятьсот лет. Смельчаку же, применившему амулет третьего уровня хотя бы раз, не дано было стать долгожителем. Сердцу Иринея II оставалось биться не более трёх зим, но нетерпеливый наследник позаботился, чтобы отец раньше срока покинул белый свет.

Кронпринц Алексей, единственный сын убитого короля, взошёл на престол в возрасте двадцати двух лет; а двоюродную сестру, которой едва успело стукнуть семнадцать, он выдал замуж за генерала, поддержавшего переворот. Алексей I был статным блэквимом среднего роста, унаследовавшим по линии отца рыжие кудри, зеленоватые глаза и небольшую курносость. Его лик украшали усы и ухоженная борода. Привыкший с раннего детства к роскоши, молодой король не переставал удивлять двор великолепием одежд. Кто бы мог подумать, что этому утончённому блэквиму со сладкой улыбкой суждено было породить величайшее зло. Впрочем, пока на его руках была только кровь ослабевшего старика, который не мог даже самостоятельно подняться с постели.

Новоиспечённый монарх на дух не переносил верхушки соседних держав, особенно царя Пламя справедливости, Бронислава Андрона, прозванного Миролюбивым, давнего друга покойного отца. Алексей I развязал бы войну, как только заполучил трон Морского бриза, но среди его приближённых нашёлся тот, кто сумел вовремя усмирить пыл новоиспечённого короля.

Блэквимом, имевшим влияние на Алексея Иринеевича, был заклинатель, врачеватель и предсказатель звавшийся Пэйоном. Он получил должность главного советника короны вскоре после того, как кронпринц взошёл на престол. Невысокий худощавый юноша в кроваво-алом балахоне с безволосой головой, покрытой колдовскими символами. Узковатые глаза цвета фиалки, выделяющиеся серым белком, глядели на окружающих лисьим взором. Левую скулу пересекал шрам от ледяного клинка. На шее и запястьях главного советника было не счесть талисманов и оберегов. Пэйон хромал на правую ногу, поэтому, передвигаясь, опирался на трость. Его на неопытный взгляд неброская вспомогательная палка была создана из особого сплава — амулетов заколдованных блэквимов, чьи души и демму Пэйон пленил и обратил в оружие.

Блэквима-заклинателя опасались и стар и млад: перед лицом народа он был несокрушимым бесчувственным демоном. Один Алексей знал, как тяжёл груз на сердце у его фаворита, видел слёзы друга и был осведомлён о тайне, за которую по законам Морского бриза того должны были незамедлительно казнить. Под именем многоуважаемого Пэйона скрывалась женщина-изгнанница, с клеймом позора, выжженном на правом плече, урождённая Камилла Стражская, дочь блэквима — правой руки Иринея II, которого покойный правитель собственноручно лишил головы за попытку отравить гостившего у них царя Пламени справедливости.

Матушка Камиллы рано ушла на небеса, а отец, добрый справедливый отец, был для дочери всем. Блэквимы-заклинатели Стражские — одни из немногих, кто мог прочесть содержимое Книги Блэквимов. Когда-то король Ириней называл князя Стражского братом, а маленькой княжне Камилле позволял играть с принцем Алёшей.

Однажды, Камилле тогда уже было двенадцать, король объявил её отца вероломником. Бывший второй блэквим Морского бриза не собирался сдаваться добровольно. Упрекнув Иринея II в трусости, он в очередной раз напомнил ему о предсказании Книги Блэквимов: «Настанет час, когда незримая нить объединит огонь и воду, но Рыжий вихрь покинет этот мир, а измерение повергнет в хаос неуправляемое пламя». На что король велел стражникам задержать предателя, однако князь заставил гвардейцев Его Величества растянуться без памяти на мраморном полу.

Ириней лично вступил с бывшим союзником в бой. Неизвестно, чем бы закончилась их битва не на жизнь, а на смерть, но дети дуэлянтов ворвались в залу, и подоспело подкрепление. Князь Стражский побледнел, увидев испуганные глаза дочери и капли, стекавшие по родным щекам. Воспользовавшись его слабостью, король задел его бок ледяным клинком и приказал солдатам обездвижить детей. Гордость Стражского иссякла, когда гвардейцы скрутили руки Камиллы: он бросил оружие и, опустившись у ног Иринея II на колени, произнёс:

— Я в вашей власти и готов ответить за… попытку защитить Мир Блэквимов. Камилла — невинное дитя, дети не должны платить… — князь не смог закончить последнюю речь.

Изящный зал из синего мрамора оглушил невнятный, обречённый детский крик, сменившийся горьким плачем. Камилле на всю жизнь запомнился миг, когда тело отца застыло в алой луже. Что было дальше, она почти не помнила: лишь то, как нечто безумное, злое переполнило её до кончиков пальцев и вырвалось на свободу. Песочно-желтые локоны девочки осыпались, словно листья клёна в ноябре, а на лысой макушке образовался тёмный колдовской знак — блэквимический символ. Белок в глазах посерел; губы зашептали слова на пока незнакомом для неё языке, и волна необузданной энергии оттолкнула короля от казненного князя. Камилла подняла заржавевший амулет отца и прижала к груди; из глаз её потекли кровавые слёзы.

Ириней II не стал ждать, пока дочь предателя полностью впадёт в «бездушие» — сможет использовать сто процентов силы, но навечно лишится всех чувств, кроме неутолимого гнева. Принеся в жертву солдат, что находились в зале, во имя блага Мира Блэквимов он поглотил всю воду из их организма и, восстановив контроль над деммой, призвал ледяной меч.

— Нет! — вырвалось из уст Алёши, он со всех ног бросился к подруге и отцу; из живых в зале были лишь они трое. Король намеревался заколоть Камиллу, но принц встал между ними. Холодное лезвие пронзило отрока насквозь, а девчонке задело левую скулу. Меч Иринея исчез, и король, позабыв о Камилле, опустился на пол, прижав к себе смертельно раненого сына.

Алёшу мог бы спасти амулет отца, но Ириней надевал перстень с буквой «I» из особого сплава только перед тем, как покинуть дворец; признак третьего уровня томился в тайнике, и принц угас бы раньше, чем король сумел его достать. Лицо Иринея II не омылось слезами, не отразилось на нём ни ужаса, ни сожаления, ни скорби, но сердце сжалось. Он страшился не потери Алёши, которому недавно стукнул тринадцатый год; вымирание венценосной ветви рода основательницы Морского бриза, великой Ковентины — вот что пугало его, так как сам он не мог породить новых наследников. Племянница же Иринея была незаконнорождённой, и по законам королевства ни она, ни её потомки не могли претендовать на его трон.

Глаза Камиллы прояснились, от увиденной картины девочка стала бледной как мел. Внезапно она вспомнила заклинание, которым покойный отец исцелил её, когда она чуть не погибла, упав с лошади. Таинственная песнь помогла демме Камиллы сохранить Алёше жизнь, а сама девочка, обессилев, потеряла сознание. Очнулась она уже в холодной темнице; за спасение наследника король не стал применять к ней высшую меру, но дочь изменника ждала жестокая участь. Её лишили титула, отняли состояние покойного отца, клеймили позорным знаком и без гроша за душой изгнали из страны.

Камилла голодала и замерзала среди ледников на границе держав, пока однажды, проснувшись, не обнаружила Книгу Блэквимов, что каким-то образом очутилась у неё под головой вместо подушки. Она смогла разобрать лишь несколько страниц и точно заново родилась, узнав, что есть возможность вернуть отца.

Камилла добралась до ближайшей деревни, большинство жителей которой были мирвимами — блэквимическими существами, чья сила оставалась запечатанной до конца дней. Первые мирвимы родились на свет спустя семь дней после того, как Победоносное Трио одолело последнего потомка создателя измерения. Теперь же они составляли больше половины населения Мира Блэквимов. Единственные особенности, объединявшие их с «нормальными блэквимами», это нечеловеческая выносливость и продолжительность жизни пять столетий. Им не нужно было учиться контролировать демму, они не могли даже мечтать об амулете; многие блэквимы смотрели на них свысока. А такой, каким была Камилла, представлял особую угрозу.

Стражская не стала никому вредить; за еду и тёплый угол она лечила больных, припомнив пару-тройку уроков отца. Туземцы рассказали девочке о блэквиме-целителе, старом отшельнике, который раньше странствовал по отдаленным поселениям и лечил нуждавшихся. Ходили слухи, что лекарь достиг предела, и все недуги, которые он на протяжении трёхсот лет исцелял, захватили его, поэтому он перестал здесь появляться.

Камилла поблагодарила хозяев за пищу и кров и, сменив лохмотья изгнанницы на одежонку деревенского мальчишки, продолжила путь. Книга Блэквимов помогла ей отыскать одинокую лачугу того самого старца — отшельник жил в одном из дремучих лесов Пламени справедливости. Он не ждал гостей; когда же к нему заявился чумазый мальчишка, представившийся Пэйоном, и попросился в ученики, дед хотел было наслать на злосчастного самое страшное проклятье, что только знал, но рухнул на деревянный пол от одолевшей горячки да стукнулся о лавку головой. Камилла подошла к нему и, вспомнив заклинание, которым спасла Алексея, применила на старце. Старик был исцелён, а девчонка поплатилась неизлечимой хромотой — такова была цена повторного произнесения запретных могущественных слов. Старый лекарь был удивлен, что кто-то ещё знает подобное и смог в столь юном возрасте умело применить. Он клялся не брать учеников, однако готов был сделать исключение, но предупредил Пэйона, что заклинание можно использовать трижды — третий раз станет для того, кто его произнесёт, смертельным.

У старца оказалось много умных и полезных книг; он обучил Камиллу всему, что только знал, и даже тому, что у него не получалось. Пэйон за пару лет превзошёл учителя и, чем сильнее становился, тем больше колдовских символов появлялось на его лысой голове. Учитель был стар и знал, что долго не проживёт, но, прежде чем уйти, решил научить последователя запрещённому методу, о котором однажды узнал. До того как стать отшельником, он был придворным лекарем, но не смог спасти любовницу покойного царя Пламени справедливости, отца Бронислава Миролюбивого. Лекаря заковали в цепи, а его семью казнили у него на глазах. Потрясения и горечь потери убедили его воспользоваться запретным учением, превратить амулеты царя и его приближённых в посох, поработив их души и демму. В итоге он бежал и сумел скрыться от преследования.

Конец ознакомительного фрагмента.