Вкус волчьих ягод

Валентина Гринкевич (2024)

Врач лаборатории Маргарита переживает непростое время в личной жизни, и на работе у нее не все спокойно.В ближайшем городке и деревнях вокруг начинают болеть местные жители, и симптомы болезни не укладываются ни в один протокол… В первую очередь подозрение падает на зараженные колодцы с питьевой водой, но эпидемиологическое расследование заходит в тупик.На сцене появляются… оборотни? Не бывает, не существуют, все это выдумки и детские сказки! Это хорошо известно всем, и Маргарита не исключение.Почему тогда жители деревни так старательно отводят глаза и замолкают, если начать задавать прямые вопросы?Езжай домой, Марго… И ничего не спрашивай…

Глава 3

После работы заехала в магазин, взяла бутылку вина и отправилась к Ире выяснять подробности неверности муженька и продумывать дальнейшую стратегию поведения.

Как мне пояснила подруга, по больнице давно ходили сплетни, что у моего мужа роман с акушеркой. Катя, так ее зовут, мать-одиночка, старше нас на несколько лет. Внешности самой заурядной, немного даже на меня похожа. Но смешливая, с хорошим чувством юмора. Их часто видят вместе, шутки, взгляды и так далее. Но свечку никто не держал, и на сто процентов утверждать, что они спят, она не может. Никаких достоверных доказательств ни у кого нет, поэтому она мне ничего не говорила, ждала, вдруг всё разрешится само собой.

Разрешилось, твою мать. Само собой. И что мне теперь делать?

Я не злилась на Иру. Сама до конца не была бы уверена, что поведала бы подруге свои подозрения, окажись в такой ситуации. Но на душе было горько и обидно. Я в очередной раз наплакалась и собралась домой.

Предстоял тяжелый разговор с мужем.

Играть и притворяться, что между нами все хорошо, у меня бы не получилось. Поэтому выяснить отношения придется, причем именно сегодня.

Домой я приехала поздно. Сёма уже поужинал в одиночестве, моему отсутствию вечером не удивился и его причинами не поинтересовался, даже не позвонил. Впрочем, в последнее время у нас это и не было принято.

Я зашла в комнату, молча остановилась в дверях. Муж полулежал на диване, смотрел сериал. Обернулся и увидел моё лицо. Видимо, это было то еще зрелище.

— Что-то случилось?

— Случилось.

Он поднялся мне навстречу обеспокоенный.

— Рит? Что-то на работе? С родителями? С тобой?

Я отрицательно мотнула головой. В глазах защипали слезы.

— Тогда что? Ты нормально можешь сказать? — голос прозвучал раздраженно, он начинал злиться и выходить из себя.

— Сём, мы взрослые люди. Давай будем порядочными, и я жду, что ты ответишь мне правду. У тебя есть любовница?

— Что-о-о? О чем ты говоришь? — глаза у него округлились от удивления. К такому повороту он не был готов.

— Простой вопрос. Да или нет?

Муж смотрел мне в глаза, и ответ мне уже был не нужен. Я всё видела и так. И Семен, захваченный врасплох, понимал, что не сможет придумать объяснение так быстро… и актер из него так себе… Поэтому он смотрел на меня и молчал.

Мне вдруг стало всё равно. Даже не стала дождаться ответа. Отвернулась. Пошла на кухню. Поставила чайник.

Был тяжёлый день. И физически, и эмоционально я была истощена. Понимала, что не вывезу сейчас все эти объяснения, что не хочу слушать оправдания и подробности. Уже жалела, что начала разговор. Надо было оставаться ночевать у Иры.

Одновременно понимала, что если дать Семе ночь на размышления, то он придумает строгую, логически выверенную версию, как всё там у них с этой Катей складывается, почему складывается и зачем. Может быть, он даже убедит меня, что у них ещё ничего и не было.

Плевать. Я так устала от переживаний, от натянутых нервов, от внутренней истерики, что на меня вдруг опустилась спасительная апатия. Психика пыталась защитить организм от стресса любым способом, и я даже вздохнула с облегчением.

Муж зашёл на кухню, остановился, не зная, что сказать. Потом понял, что молчащим выглядит глупо, и начал неуверенно:

— Рита, ты чего? Что случилось?

— Сёма, я всё знаю. Про тебя и про твою Катю. Конечно, позднее меня будут интересовать подробности, но сегодня, прошу, оставь меня одну. Я очень устала. Поезжай туда, где ты проводишь свои «хорошо оплачиваемые» ночные дежурства.

Дальше было как во сне. Сначала он пытался что-то объяснить, потом устроить скандал, оправдать себя, сделать дуру из меня. Громко кричал, но я уже не вслушивалась и не отвечала.

В итоге он повернул разговор так, будто это я его обидела своим недоверием, своим нежеланием объяснить, что мне известно и откуда. По итогу наконец-то хлопнул дверью и ушёл глубоко оскорбленный. Наверное, в надежде, что я побегу следом просить прощения и останавливать. Ну, или, может, на самом деле ему тоже нужно было время, чтобы подготовиться к защите, и он решил взять паузу. Я лишь вздохнула с облегчением.

В последующие дни разговор, конечно, состоялся. Семен, стоит отдать ему должное, не стал отпираться. Признался, что у него действительно отношения на работе. Конечно же, они ничего для него не значат. И согласился, что раз уж так вот всё вышло, возможно, нам действительно стоит взять паузу. Не разводиться, нет, но все хорошенько обдумать, разобраться в первую очередь в себе… Не знаю зачем. Лично я в себе была уверена, мне разбираться было не в чем, я уже приняла решение. Ну а ему, видимо, нужно было еще разбираться… Что же… Договорились пожить раздельно.

Самым сложным оказалось рассказать обо всем родителям. А самым простым — у нас не было детей. Сейчас и в будущем я часто думала: хорошо, что измена случилось так быстро. Да, с одной стороны, обидно как женщине, что прошло всего полтора года со дня свадьбы и я так быстро надоела мужу, что он обзавелся любовницей. А с другой стороны, хорошо, что мы разошлись еще до момента, пока семья не обросла детьми, кредитами, большим домом с баней, о котором мы так мечтали, или даже общим бизнесом…

Дни тянулись за днями… Сперва душа болела очень сильно, и я часто плакала ночами от разочарования, обиды и жалости к себе. Но постепенно привыкала к боли. Семен сказал, что временно снял квартиру, но я была уверена, что он живет у неё. Я не выясняла подробностей, хотела как можно скорее выкинуть его из своей жизни и своих мыслей. Притворялась, будто никогда не была замужем, и постепенно избавлялась от вещей, которые имели к нему отношение.

И чтобы было полегче, с головой ушла в работу. Тем более что поработать действительно было с чем…

***

С анализами воды, которую нам привезли на исследование из местной деревни, творилась какая-то чертовщина.

Я проводила тест за тестом, уже несколько дней сверяла результаты, и каждый раз они были разными. Нет, никаких пестицидов, токсинов или патогенных бактерий я не обнаруживала. Но химический состав воды каждый раз отличался. Хотя анализ делался из одной и той же пробы. Бактериологический, к сожалению, я повторить не могла. Жалела, что не догадалась разделить воду и провести два теста одновременно.

Грешила на неисправность оборудования и реактивы. Иначе пришлось бы признать, что я или полностью профнепригодна, или просто схожу с ума… В нарушение инструкции решила самолично отвезти пробу Ирке в областную больницу. Хотела, чтобы она (негласно, просто по дружбе) отдала воду в их лабораторию и я смогла потом сравнить результаты. Но воды осталось совсем мало, вряд ли что-то получится.

Я сидела за столом в кабинете и размышляла над тем, что положенные семь дней прошли, дальше тянуть уже некуда, надо выдавать официальный результат.

Но цифры в раскрытом передо мной журнале мне не нравились. Вот совсем не нравились… а почему — понять не могла.

Приоткрылась дверь, и в кабинет заглянул Эдик.

— Ну, что тут у тебя? Областная названивает, торопят, ждут результаты.

Я недовольно поджала губы и покачала головой.

— Эд, зайди, надо поговорить.

Мужчина бросил взгляд на закипающий на подоконнике чайник.

— Сейчас… принесу свою кружку, кофейку попьем. Кофе-то у тебя есть?

— Кофе есть, правда, растворимый, а вот к нему ничего…

— Ок. Понял, сейчас вернусь.

Эдуард Казимирович — мой коллега. Но если я работала в лаборатории, то он врач из эпидемиологии. Именно он ездил брать пробы воды, и именно он проводил расследование. Врачом он был грамотным, в его действиях я не сомневалась. Если ехал Эдик, можно быть уверенным, что все будет сделано как надо.

— Маринка моя вчера пирог с яблоками пекла, угощайся.

Вернувшийся Эдик поставил на стол пластиковый контейнер с выпечкой и залил кипятком растворимый кофе в обеих кружках.

Я открыла контейнер и с сомнением осмотрела шарлотку. Готовила жена Эдика, откровенно говоря, не очень, но сказать об этом вслух никто не решался. Тем более сам Эдик был от жены в восторге. С удовольствием поглощал все ее домашние обеды и нахваливал. Отказаться неудобно, поэтому я взяла самый маленький кусочек и положила в рот. Ну… если не считать явный перебор сахара, есть можно.

— Бери побольше, вечно вы на диетах. Посмотри на себя, бледная какая. На лице уже одни глаза остались…

— Спасибо, я чуть позже… — я аккуратно размешала ложечкой кофе. — Эдик, ты сам в деревню ездил?

— Демидково? Так не такая уж и деревня. Захолустье, конечно, но люди живут. Я не один, с твоей лаборанткой… как ее?.. Ленкой. Она пробы брала, пока я опрос проводил.

— И что? Правда, подозревают легионеллез?

— Областная считает, что да. Хоть картина и не совсем типичная. Так, а что в воде?

— Легионеллы там точно нет. К тому же… вы воду из колодца брали? Изначально вероятность, что легионелла будет жить в холодной воде, невелика.

— Но исключения бывали…

— Бывали. Наверное. Но не в этом случае.

— Тогда что? Нитраты?

— И нитратов нет. Все с этой водой более-менее в норме. Не дистиллят, конечно, она же колодезная, причем явно не из глубоких… Но ничего опасного для жизни и здоровья в колодце не содержится. Никаких патогенных возбудителей.

— Так чего результат не выдаешь? Если все в норме?

Я молчала, не зная, что ответить. Ну не могла сказать ему, что в химическом составе то железо прыгает, то соли, то сульфаты… будто вода все время разная… Язык не поворачивался произнести такое вслух. Я и сама себе не верила, а Эдик точно сочтет чокнутой…

— Выдам сегодня. Вот кофе допьем, и выпишу. А как в целом обстановка в деревне? Много больных?

— С десяток…

— Ого! — по спине пробежал неприятный холодок.

— Да, дело серьезное, потому такую шумиху подняли. Ты смотри внимательно. Потому что, как только хоть один из пациентов умрет, приедет столичная проверка. И если окажется, что мы плохо эпидемиологическое расследование провели… Трындец коту Ваське! А точнее, нашему главврачу Василию Сергеевичу. Могут и с должности снять. А он, ты знаешь, какая сволочь, один не уйдет, весь хоровод за собой потянет. Нас-то, может, и не уволят, но с годовой премией можно будет попрощаться.

— Да что премия, Эдик? Там же люди болеют, не проворонить бы вспышку.

— Я делал, что мог. Все по инструкции и по протоколу. С этими деревенскими сложно. Молчат будто воды в рот набравши…

— Воды… — тихо повторила я и вздохнула.