Российский колокол. Спецвыпуск АЛЬМАНАХА. Интернациональный Союз писателей «ВКонтакте»

Валентина Иванова

Представляем вашему вниманию сборник авторов – участников группы «Стихи. Проза. Интернациональный Союз писателей» в социальной сети «ВКонтакте».

Валентина Иванова

Спирина Валентина Петровна, урождённая Иванова, отсюда и фамилия, под которой пишет.

Родилась 17 мая 1972 года в маленьком старинном городе Касимов. Четвёртая дочка в советской семье. Рядом с домом находилась Станция юных натуралистов, где Валентина занималась 7 лет (1978—1985) Итог — медаль участника ВДНХ СССР. Потом были лёгкая атлетика и секция гребли на байдарках. Чемпионка и призёр России и ЦС «Динамо».

Далее грянули 90-е. Пошла работать на хлебозавод. Вышла замуж, родила троих детей — двух дочек и сына. В 2007 году заболела, что обернулось четырьмя годами больниц и чередой операций. Там и начала писать стихи, дабы абстрагироваться от невесёлой реальности. Но всё проходит, и больницы закончились. Валентина вернулась к «почти» нормальной жизни. Но жизнь — это самый неожиданный, самый сложный квест, который нам приходится проходить. В 2019 году она снова попала в больницу. Сложная операция на головном мозге. Долгая реабилитация. И снова в строю. Дети выросли. Работу сменила на более лёгкую. А стихи остались.

Член Интернационального Союза писателей.

Номинант Лондонской литературной премии.

Лауреат первой степени в номинации «Поэзия» международного конкурса «Новый Сказ» им. П. Бажова.

Награждена медалью «220 лет А. С. Пушкину» за вклад в развитие российской литературы.

Награждена благодарностью Государственной Думы за активное участие в литературном процессе России.

Я искала тебя

Я искала тебя среди гор и холодных вершин одиночества,

Я искала тебя среди тысяч деревьев, которые ночью поют.

Я искала тебя, я хотела найти у подножья души приют.

Я нашла тебя там, где одной оставаться не хочется.

Я искала тебя в облаках, среди мраморных туч.

Я искала тебя — океанское дно мне казалось асфальтом.

Я искала тебя и входила в пещеры, где стены из слёз и базальта.

Я нашла тебя, милый, только дверь оказалась закрыта и выброшен ключ.

Я искала тебя среди тысячи зимних и длинных, как ночи, дорог.

Я искала тебя среди звёзд, что спустились на грешную землю.

Я искала тебя и уже ни во что не верила,

А нашла тебя там, где ты сам оказаться не мог.

Тебя ветер принёс ко мне,

Тебя дождь в мои сны послал

Красной молнией на стене:

«Я тебя сотню лет искал!»

Про любовь. И не только

Белая костлявая рука

Карты осторожно разложила…

«Может быть, сыграем в дурака?» —

Смерть шутя сидящим предложила.

За огромным каменным столом,

То ли среди склепа, то ль средь зала,

Распивая, словно кровь, вино,

Странная пятёрка заседала.

Смерть — высокая, худая, словно тень,

Существо без возраста и пола,

В сером капюшоне набекрень —

Источала всем привычный холод.

Справа от неё сидела Боль —

В чёрном платье с кружевом пурпурным,

А на поясе в мешочке — соль

И иголки в ящичке ажурном.

Далее — с лицом как полотно,

С взглядом ледяным сидит Измена.

Отчуждённо пьёт своё вино —

Видно, как оно бежит по венам.

Ненависть сказала: «Всем привет! —

И лицо усмешкой исказилось. —

Я одна, в ком лжи и фальши нет,

К вам сегодня в гости напросилась».

Пятой из компании была

Женщина изысканно-пьянящая.

«Я — Любовь, — она произнесла. —

Верите иль нет — я настоящая!»

Смех холодный к потолку взлетел.

«Ты бы уж молчала! — Смерть промолвила. —

Знаешь, сколько в этом склепе тел?

Это ты им место приготовила!»

Смерть опять всем карты раздала,

Брови изогнулись удивлённые,

«Ты же всем подряд всегда врала!

Посмотри на карты — все краплёные!» —

«Нет! Неправда! — плакала Любовь. —

Я всегда и всем добра хотела».

В Ненависти вдруг взыграла кровь:

«Ты людьми как куклами вертела!» —

«Нет! Я им всегда давала свет

И тепло, что эти души грело!»

А Измена крикнула в ответ:

«То-то же во мне всё погорело!

Из себя святую тут не строй!

Все мы здесь — твоё лишь порожденье.

Мы же ходим тенью за тобой,

Мы твои и дети, и творенья».

«Как же так? — Любовь сползла на пол. —

Меня люди в песнях воспевают…»

Смерть метнула карты через стол:

«Люди о тебе так мало знают!

Верят маске той, что носишь ты,

Верят, глупые, любым твоим признаниям.

Ты же бестелесные мечты

Им кидаешь, словно подаяние!»

«Нет! Не верю! Всё совсем не так!

Помните Ромео и Джульету?!»

Боль сказала: «Парень был дурак.

Лучше быть живым, чем кануть в Лету».

Билась на полу в слезах Любовь,

Смерть сгребла в охапку свои карты:

«Люди будут верить вновь и вновь.

И признай: ты в этом виновата!»

Брошенная вверх колода карт

Тихо осыпалась белым пеплом.

Смерть ушла, свой приговор сказав

И забрав с собой остаток света.

А Измена, Ненависть и Боль

Вслед за ней из склепа поспешили,

Умирала на полу Любовь.

Как всегда — всё за неё решили.

А мораль… Какая ж тут мораль…

Просто всё. И всё без слов понятно.

Коль уж пригубил любви Грааль,

Ничего не повернёшь обратно.

Человек мечтает о любви,

Как Икар мечтал коснуться солнца,

Но уж раз сказал «люблю» — люби

И за счастье будь готов бороться!

Берегите любовь

Берегите любовь, ибо это даровано свыше —

Каждой твари по паре, и чувство одно на двоих.

Уважайте любовь, научитесь и видеть, и слышать,

И любите любовь, что с рожденья живёт в нас самих.

Уважайте любовь, что вам дарят, не слыша ответа.

И не стоит смеяться, когда о любви говорят.

Ведь в влюблённом душа, как под солнцем палящим, раздета,

И любая насмешка ложится на душу, как яд.

Берегите любовь каждой клеточкой бренного тела,

Сохранив в чистоте непорочность и искренность чувств.

Не ищите подтекст, не ищите вы чёрное в белом —

Человек без любви и жесток, и расчётлив, и пуст.

Я любила всегда. Я любила душою и сердцем.

Ни минуты, ни дня не смогла я прожить, не любя,

И дарила любовь, и пыталась любовью согреться.

И любовью своей я не раз воскрешала себя.

И я знаю теперь, что ненужной любви не бывает,

Не бывает напрасных признаний и ласковых слов —

Иногда просто кто-то не всё, не всегда понимает

Или просто бывает к взаимной любви не готов.

Берегите любовь даже в самом смешном проявлении,

Даже если не верили в искренность сказанных слов.

Даже если вообще никогда ни во что вы не верили,

Шепчет сердце упрямое: «Люди, храните Любовь!»

Защитник

Я закрою тебя самым крепким Любви щитом.

Спи, любимая, спи — я твои охраняю границы.

Счастье здесь и сейчас — ни к чему оставлять на потом.

Пусть летят журавли — нам с тобой хватит даже синицы.

Я закрою тебя нежных слов покрывалом-плащом.

Отдыхай, дорогая, не бойся со мною замёрзнуть.

На плечах моих руки твои, сердца стук — словно гром.

А в глазах твоих плещется счастье весенними грозами.

Я закрою тебя музыкально-душевным зонтом.

Приготовишь нам ужин? Буду вечером — я обещаю.

Я приду обязательно. Жди. И сегодня вдвоём

Мы под звёздным дождём желание «Жить» загадаем.

Я закрою наш дом самой крепкой — из веры — стеной.

И клянусь: я вернусь из любого смертельного боя.

Перелётным скворцом, долгожданным дождём или талой водой —

Я вернусь. Только жди. Небо наше, для нас — голубое.

Поводок

На поводке-холоде, да в строгом ошейнике-безразличии,

Чтобы не лаяла громко и далеко не убежала.

Чтобы рядом, к ноге, соблюдая правила приличия,

И не скулила, как сука под дождём, что мне внимания мало.

Слово-кость «нужна» — раз в неделю, чтобы не сдохла с голоду.

Кинуть и забыть можно на время, пока поводок от рвения не натянется.

А ведь мы оба с тобой, дорогой, уже не совсем молоды.

И я не попрошайка, не бомж, не подзаборная пьяница.

Понимаю, что не должен ты мне ничего, не обещал — по-мужски, правильно.

Но лучше бы сразу прогнал — давно бы переболела, отмучилась.

А теперь я в любви безответной гордость свою расплавила,

Но так и осталась никем для тебя, и все, кроме меня, — лучшие.

Купи мне намордник, хочешь — денег дам, а ещё лучше — наручники,

Чтобы даже писать не смогла, не кидала стихи-булыжники.

Вот только когда до сердца твоего доберутся моей любви лучики,

Окажется, что простыл мой след, оставив тебе лишь страницы книжные.

Стих-миниатюра

На сцене догорала маска…

Софитов свет расплавил яркий грим немолодой актрисы.

Он, словно воск, на платье капал красками,

Являя миру кожи серый цвет, глубокие морщины и уставшие глаза —

Реальность жизненной репризы.

Читала женщина стихи. Свои стихи.

То громко и надрывно, через боль и слёзы — ей даже микрофон не нужен был.

То в полушёпот уходя, руками, жестами, всем телом — словно для глухих…

И слышали её — любую. А грим всё так же вниз по платью плыл.

Слова картечью улетали в зал,

Шрапнелью крика достигая ложи, и падали на зрителей камнями.

В той ложе, отгороженный от всех глухой стеной, надменный критик восседал,

Всем видом говоря: «Кто эти люди все? Кто там, на сцене? Я не с вами».

Вот новый стих взлетел под потолок,

Завис на люстре и дождём эмоций рванулся вниз, по зрительским сердцам

И рикошетом ринулся на сцену, из платья бархатного вырывая клок,

Пытаясь женщину отправить к праотцам.

Актриса вздрогнула и онемела на мгновение.

От боли сморщилась, но лишь совсем чуть-чуть, и продолжала с горькою улыбкой

Читать стихи. Сегодня для неё весь этот зал, весь мир и ветра дуновение,

И шторма рёв, и тихий нежный стон, рождённый скрипкой.

Последние стихи как реквием звучали…

Актриса в платье рваном, уже без грима, обняла себя за плечи и повернулась к зрителям спиной.

Рванула платье, обнажив лопатки, — и всколыхнулся изумлённый зал — сквозь кожу

крылышки торчали,

Они росли ежесекундно, закрывая женщину собой.

Тяжёлый занавес упал, как гильотина.

Зал опустел. Последним покинул свою ложу критик, раздавленный восторгом зрителей и сказкой.

На выходе остановился у афиши, словно в галерее у картины, —

На сцене догорала маска…

Жизнь

Жизнь… Она штука такая сложная…

Катится, словно ком, годы-снег на себя наматывая.

И что нас ждёт, предугадать порой невозможно,

Ибо скрыто будущее за стеклом матовым.

Жизнь… Жизнь — ком? Да нет же! Скорее — качели.

То вверх, то вниз, и об землю задницей больно.

Но главное — оттолкнуться, и вот уже снова вверх взлетели,

Примеряя на себя всё новые и новые роли.

Жизнь… Жизнь — качели? Помилуйте! Это рулетка!

И холостой выстрел — это твой шанс вынырнуть из личного омута.

Сломать прутья собственной золотой клетки

И уйти прочь, оставляя после себя чаши расколотые.

Жизнь… Жизнь-рулетка? Откуда такая депрессия?

Жизнь — это первые шаги ребёнка и счастливые глаза мамы.

Это вечер у костра, с друзьями, с песнями.

И даже когда больно, сквозь зубы: «Я смогу!» — упрямо.

Жизнь… Ком, качели, рулетка… Зачем же так кардинально?

Живите здесь и сейчас — завтра может не наступить. Всё просто.

Жизнь — это остров, на который нас погостить позвали.

Оставили на песке следы и обратно — наверх, к звёздам.