Просто жить. Рассказы

Валентина Лызлова

Герои рассказов – простые люди. Их души, распахнутые настежь, впитывают в полной мере то, что предлагает жизнь, в которой у каждого своё место, свои радости, свои проблемы. Но все они понимают главное: нет на свете счастья выше, чем просто жить! Книга рассчитана и на взрослых, и на детей.

Солдатская вдова

Похоронку на мужа принёсли под вечер. Мария сразу почувствовала беду, исходящую от позднего прихода почтальона. Худая весть пришла в дом, не иначе. Дрожащими руками развернула казённый лист. «…Ваш муж…Степанов Антон Сергеевич… погиб… храбрых… в бою… похоронен в братской…». Слова расплывались. Женщина пыталась быстрее дойти до конца, как будто от этого что-то могло измениться. Она ещё раз перечитала извещение. Умом понимала, что в нём написано, но сердцем верить отказывалась. Почтальон понял, что лучше оставить женщину одну и тихонько вышел. Он уже знал: если человек сразу не закричал, не заголосил, не заплакал, значит, нескоро начнёт воспринимать окружающую действительность. И никакие слова тут не помогут.

Мария села у стола, низко опустив голову, сложив перед собой руки, и застыла в оцепенении, словно окаменела. Во всём этом чувствовались безысходность и обречённость. Она будто очутилась в другом мире, в котором не было никого и ничего, кроме глубоко сидящей внутри тупой боли. Казалось, пошевелись — и сердце разорвётся на тысячу кусочков. А тот привычный мир, который она так любила, стал теперь чужим, даже враждебным для неё. В нём не стало того единственного и любимого, без которого жизнь теряла смысл.

Она не помнила, как накормила сына и уложила его в кровать. Запомнились только его слова, сказанные озабоченно, по-взрослому:

— Мам, ты устала, да? Ничего, вот вернётся наш папка, тогда отдохнёшь. Ведь у тебя будет целых два мужика!

В его словах было столько уверенности, что у матери не хватило сил и решимости произнести страшные слова: папка уже никогда не вернётся. Пусть сынок ещё немного поживёт надеждой на скорое возвращение отца.

Часы ритмично отстукивали время, но Мария не ощущала этого. Она по-прежнему сидела недвижно и смотрела неотрывно на лист, белеющий на голубой скатерти. Он в одночасье перечеркнул её прежнюю жизнь, где были любовь и счастье, разлука и ожидание, вера и надежда, а теперь не осталось ничего. Перед глазами, как в кино, мелькали кадры её счастливой, но такой короткой жизни с мужем. Их нечаянная встреча… долгие прогулки… первый поцелуй… свадьба… и счастье, которому, казалось, не будет конца. Потом они узнали, что у них будет ребёнок. Муж уверял, что непременно родится сын, и оказался прав. Малыш появился на свет через два месяца после того, как Антон ушёл на фронт. Мария назвала сына в честь отца.

Вспомнилось, как провожали односельчан. Мария крепко держалась за руку мужа, боясь оторваться от него и не давая ему отодвинуться от неё даже на самую малость. Антон хорохорился, пытался шутить, но его глаза выдавали тревогу за жену и ребёнка. Он впервые оставлял их одних, и, может быть, надолго. Мария плакала, как и все, но это были, скорее, слёзы бессилия от невозможности изменить что-либо. Это плакали боль и обида, оттого что война так грубо вторглась в их счастье и теперь предстоит разлука. Некоторые бабы голосили, словно их сердце — вещун навеки прощалось с теми, кого провожали. А молодое сердце Марии ещё не знало горя утрат, поэтому никакого предчувствия беды не было. Как и многие тогда, она верила, что война будет недолгой и муж скоро вернётся домой.

Несмотря на военное лихолетье, фотографы иногда ездили по сёлам. Они понимали, как важны были для солдат снимки с родными лицами. На фронте они воспринимались, как обереги, хранящие от смерти. Мария отослала мужу фотографию маленького Антошки. Ответное письмо излучало такое счастье! Ведь сын был продолжением и полной копией отца. А позже Антон — старший прислал снимок, сделанный военным фотокорреспондентом. Муж стоял в окружении однополчан. Они улыбались, щурясь от яркого солнца. На их лицах была такая безмятежность! Лишь военная форма напоминала о том, что это всего лишь короткая передышка между боями. В любую минуту может прозвучать команда «К бою!», и для некоторых из них эта улыбка станет последней. Подросший сынишка тыкал пальчиком в фотографию и говорил:

— Это мой папка! Он флицев бьёт.

Сейчас, глядя на снимок, Мария вдруг подумала, как всё это странно. Миг, запечатлённый фотокорреспондентом, навсегда оставит мужа живым и молодым. Сын будет взрослеть и когда-то перерастёт отца, она состарится, а муж останется таким же. И была во всём этом какая-то несообразность, нелепость…

Ну, как же так? Почему судьба так благосклонна к одним и не милосердна к другим? Вон, Митька Суровин вернулся домой, пока единственный из всех ушедших. Без правой руки, но живой же! Полная грудь наград. Мария радовалась за подругу Шурку: какой-никакой, а мужик в доме. Правда, поначалу было непонятно, чего больше в этом возвращении: радости или горя. Напившись, Митька колобродил: гонял детей, поднимал руку на жену. Она не жаловалась. Да и односельчане не особо осуждали его. Понимали, что это бунтует его душа. Ведь мужик без правой руки — полмужика. Нужно время, чтобы Митька нашёл себя.

— Я для Родины руки не пожалел, — говорил он, — теперь государство много чего мне должно.

А чего оно, истерзанное войной, могло ему дать больше, чем другим? Да и какое дело государству до отдельно взятого человека? Когда Митька понял это, он перестал терзать себя и других, а потом неожиданно согласился стать председателем колхоза.

Ох, если бы Антон вернулся! Да Мария пылинки бы с него сдувала, отдала бы всю свою любовь, нежность, чтобы он быстрее освоился в мирной жизни. Она никак не могла поверить, что произошло непоправимое. Последние сводки с фронтов были наполнены ожиданием победы. Бои шли уже под Берлином. Мария много раз мысленно представляла себе, как вернётся Антон, как расцелует, высоко подбросит сына, и тот зальётся счастливым смехом. А она будет ждать той минуты, когда он обнимет её и нежно выдохнет, как раньше: «Если бы ты знала, как я тебя люблю!». Она ловила себя на том, что улыбается от этих мыслей. Всё чаще смотрелась в зеркало, замечая, как светлеет её лицо, разглаживается огрубевшая от ветра и солнца кожа, а в глазах сверкают искорки радости. Душа, надорванная неженскими заботами, тревогой и болью, как будто выкидывала из себя всё то, что тяготило жизнь. Она постепенно открывалась для счастья.

Счастье! Где оно теперь, это счастье? Не далось в руки, пролетело мимо чёрной птицей. Да и сама Мария теперь, как раненая птица, которой уже никогда не подняться в небо. Она будет дышать, ходить, разговаривать, но… её не будет. Будет другая женщина, а та Мария, которая любила Антона, жила каждой его капелькой, останется где-то далеко, в прошлой жизни. Её слух вдруг уловил тиканье ходиков. Показалось, что они мерно отстукивают горькое слово: вдо-ва… вдо-ва. Она закрыла уши руками, чтобы не слышать этого слова, которое отныне станет сутью её бабьей доли. Одиночество… слёзы в подушку… незаживающая душевная рана… цепкая память, постоянно бередящая душу… бесконечная тревога за сына. А ещё она знала, что в её сердце всегда будет жить робкая надежда на то, что произошла какая-то ошибка и однажды её Антон вернётся.

За окном посветлело. Край неба начал розоветь. Мария словно очнулась. Она подняла глаза к образам в углу и прошептала:

— Господи, я отдала тебе дорогого человека. Научи, как теперь жить без него…

Из глаз, наконец, хлынули слёзы. Откуда-то из глубины души вырвался надрывный крик. Мария зажала рот рукой и застонала, раскачиваясь из стороны в сторону. Боль, зажавшая сердце в тиски, постепенно отпускала, как будто растворялась в слезах.

В кроватке завозился сын. Мать бросилась к нему, успокоила, погладив по головке. Она смотрела на него и думала: как хорошо, что он есть. Теперь сын — единственный её мужчина, помощник и защитник. Антошка-младший… Антон Антонович Степанов. Мария подняла глаза к иконе Божьей Матери:

— Пресвятая Богородица, пусть враги больше никогда не придут на нашу землю. Спаси и сохрани наше дитя! Пусть минует его лихая доля.

Село начало просыпаться. Тяжело вздохнув, женщина обвела взглядом избу. Надо браться за дела. Нужно как-то жить. Надо жить… ради сына.

*****

Враги больше не пришли на нашу землю. Сын погиб на чужбине, во время мятежа в Чехословакии, выполняя, как сказали, интернациональный долг. Теперь Мария, глядя на икону выцветшими от слёз глазами, просила Богородицу спасти и сохранить живое продолжение мужа и сына — внука Антошку… Антона Антоновича Степанова.

Она ещё не знала, что впереди будет Афганистан…

2014 г.