Стрелкотня

Валентина Осколкова (2021)

Их шестеро, у них куча патронов, пистолеты, страхи, полбутылки воды и два «твикса». Они оказались заперты под землёй — без связи, без понятия, что происходит, без надежды легко выбраться. Один — лидер, второй — тихий омут, третья пытается быть идеальной, четвёртый — юный милитарист, пятая — маленькая мисс язва. Ну и на сладкое — их стрелковый инструктор, сам не сильно старше подопечных. Что случится, если во тьме бывшего бомбоубежища они окажутся не одни? Что случится… когда прогремит первый выстрел? Рукопись вошла в лонг-лист конкурса «Книгуру-2020».

После сирены. Слава

Тишина бьёт по ушам ещё хуже, чем сирена.

Тишина и темнота, прорезанная шестью неуверенными лучами. Пять телефонных и один — помощнее — от фонарика Глеба.

Слава никогда не создавал себе специально имидж человека, которого невозможно удивить. Само как-то получалось. Может, потому что знает, насколько хреново всё иногда идёт — на ровном месте, без предупреждений и предзнаменований?

И не испытает по этой части лишних иллюзий…

Но бывает разное «хреново». Это примерно как если сравнивать его, Славин, пистолет «викинг» и ядерную боеголовку. Оружием-то является и то, и другое, но пистолет — это бытовуха, а ядерная боеголовка — помесь научной фантастики, громких заголовков про Северную Корею и грядущего апокалипсиса.

Пикачу дёрнет стволом неудачно и прострелит себе ногу? Андрей поругается с Натой, а влетит от Кира всем? Клуб решат закрыть?

Это всё МОЖЕТ БЫТЬ. А значит, с этим можно — и нужно — как-то жить. Просто потому что картина мира, как ни крути, останется прежней, ну, может, чуть более гадостной, но она же и так, и сяк гадостная — по своей сути. Потому что несправедливая. Бессмысленная.

Но сейчас вместо мыслей в голове царит неприятный вой той самой уже давно смолкшей сирены. И Слава понятия не имеет, что же произошло, но уже точно знает: что-то, чего быть НЕ МОЖЕТ.

Та самая ядерная боеголовка, фигурально выражаясь.

Ну… Слава надеется, что фигурально выражаясь. Потому что сложно отделаться от мыслей, что тир, как ни крути, находится в бомбоубежище, причём, по слухам, реально готовом к приходу «Большого П».

— Т-темнота — друг молодёжи, — раздаётся неуверенный писк Пикачу.

Всё бы ей шуточки шутить.

— Так, спокойно! — голос у Кира хриплый, но уверенный. Инструктор всегда знает, что делать… по крайней мере, так держится.

— Что это, Кир?!

А вот у Нато голос срывается. Девчонка, что с неё взять.

— Это небольшое недоразумение. По ошибке сработали датчики гермозатвора, и он закрылся, — будничным тоном объявляет Кир, крутя свою бейсболку в руках. — Ничего страшного, скоро наверху разберутся и нас откроют.

Как будто с ним такие «небольшие недоразумения» каждый день случаются.

Слава не знает, бесит его Кирово спокойствие сейчас или восхищает.

— Разве бывают такие автономные гермозатворы? — с сомнением уточняет Андрей. — В московском метро…

— Это в метро. Здесь он более… современный, — резко перебивает Кир.

Даже несколько резче, чем следует, — помимо воли подмечает Слава.

Но развить мысль не успевает, прерванный командой:

— А теперь разрядили оружие!

Слава, не рассуждая, кладёт телефон с фонариком на стол позади себя, нажимает кнопку выброса магазина, ловит его, откладывает на стол к телефону. Дёргает затвором, вхолостую клацает спуском куда-то в сторону мишеней, чуть развернув корпус, и убирает пистолет в кобуру. Три секунды, доведённый до автоматизма набор действий, рефлекс собачки Павлова. Сначала сделал, потом задумался… а потом ещё наклонился, подобрал вылетевший из затвора патрон и заправил его обратно в магазин.

Не разбрасываться патронами. И не ныкать по карманам. С этим у Кира всё строго…

Остальные реагируют так же, на автопилоте. «Клац-клац-клац», — катится по ряду… сбившись только на Глебке. Слава отмечает и это в каком-то фоном режиме.

Как и то, что Дашка так и сидит на полу.

— Хорошо, — кивает Кир, выныривая в этот момент из дверей инструкторской. Светит под ноги он теперь уже не телефоном, а карманным «диодником». — Андрей, ты за главного, а я дойду до гермодверей и гляну обстановку. Может, сейчас уже откроют.

— Я с тобой, можно?! — немедленно лезет Глебка.

Выражение лица Кира в отсветах от шести фонариков разобрать сложно, бликующий пластик очков скрывает взгляд, но Слава уверен, что Кир отнюдь не в восторге. Ему проблемы решать надо, а не за Глебом присматривать в тёмном коридоре.

— И я, — вырывается у Славы как-то само собой.

Он присмотрит за Глебом… и заодно узнает обстановку. Оставаться в тёмном тире вмиг становится невыносимо.

Где-то на дне омута сом беспокойно наворачивает круги, задевая хвостом Славины рёбра.

— Ладно, хрен с вами, идём, — машет рукой Кир. Ему не до споров. — Андрей, Нато, Пикачу, ждите здесь.

В коридоре не такая кромешная темнота, как в тире. Горят зелёным таблички, указывающие на выход, над плинтусом тянется тускло светящаяся полоса аварийного освещения. Слава снимает очки, цепляет их за одну из пуговичных петель на рубашке и гасит фонарик на телефоне — ориентироваться можно и так.

Его душит предчувствие, что всё на самом деле гораздо хуже, и аккумулятор стоит экономить.