Литературные страницы – 4. Группа ИСП ВКонтакте

Валентина Спирина

«Литературные страницы» – серия сборников свободной тематики. Акулы пера и первые шаги в мире творчества. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Капустник, квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы, завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.

Замкнутый волшебный круг

Ольга Любашина.

Отрывок из сказки «Замкнутый волшебный круг» для детей младшего и среднего школьного возраста

События, которые описываются в книге, происходят в наше время. Двое детей (мальчик и девочка) по стечению обстоятельств попадают в мир лесных духов. С ними происходят невероятные приключения. Леной дух леший Полисун часто выручает детей из беды. Вот и сейчас он спешит на помощь к ребятам. По пути леший заходит к своим знакомым.

В чаще леса средь болот в ветхой рубленой избе ведьма старая живёт.

Леший шёл к ней по тропе. Долгим был знакомый путь, и порядком он устал, сел на пень передохнуть, из котомки хлеб достал.

Слышит голос:

— Ой-ёй-ёй! Бороду мою пусти!

— Это кто ещё такой? Не заметил я, прости.

— Лазавик я. Не узнал?

— Как же, как же? Узнаю! Просто ты, приятель, мал.

— Бороду пусти мою!

Карлик ростом с ноготок, с очень длинной бородой рядышком сел на пенёк. Это тоже дух лесной. Семисаженным кнутом угрожающе махал, успокоился, потом тихим голосом сказал:

— Хлебушком-то угости, — руку тянет Лазавик.

— Длинный кнут свой опусти. К шалостям я не привык, — корку хлеба отломил. — На, перекуси со мной. Что здесь нового? — спросил.

— Был недавно Моховой. Рассказал: в лесу народ курит и кругом сорит.

— Так оно из года в год, — леший хмуро говорит.

— От людей нам столько бед! На словах не передать. От пожаров жуткий след, часом леса не узнать. А недавно детвора за черникой в лес пришла, собирать-то не пора, спелых ягод не нашла и давай они топтать ягодники все вокруг. Моховой — детей пугать и водить за кругом круг.

В лес пришли ребята днём… Вечер. Им домой пора. Так мы с Моховым вдвоём их водили до утра.

— Наглый стал теперь народ, что тут будешь говорить: то костёр он разожжёт, то дрова придёт рубить. Распугали птиц, зверьё, засорили люди лес — сносят всякое старьё. Ягодник и тот исчез.

— Ох, боюсь, а вдруг они доберутся и до нас!

— Что ж, останутся одни, если не поймут сейчас.

— Глупый маленький народ. Лес не бережёт, а зря. Всё ещё вокруг живёт только нам благодаря.

Леший встал:

— Пора идти. За порядком наблюдай!

— Что ж, счастливого пути.

— Ладно, Лазавик, бывай.

Вот и Ворожеи дом. На двери узор чудной. Чёрный кот спит под окном.

Вышла на порог с метлой. Бросила лукавый взгляд. В старых стёртых башмаках, в пышной юбке аж до пят. Цепь, браслеты — на руках. В жёлтом штапельном платке с золотистой бахромой, чёрной сумочкой в руке, из которой слышен вой. В синей кофточке в горох. На груди медаль была. В целом весь наряд неплох, словно с пугала сняла.

— Полисун, привет!

— Привет!

— Что ко мне-то привело? Может, нужен мой совет?

— Погадать не тяжело?

— А зачем тебе гадать? — с хитрецой она глядит.

— Кое-что хочу узнать, — леший ведьме говорит.

— Ручку мне позолоти: брось-ка парочку монет.

— Вот гостинцы, погляди, — протянул он ей пакет. — Там тебе медок лесной, булка с маком…

— Погоди. Ох, давно ты был, друг мой. Гостем будешь, заходи.

— Нарядилась вижу, ишь! И не скажешь, что стара.

— Поддержать хочу престиж средь подруг.

— Давно пора.

— Было, на базар пошла.

— Бегала в село?

— А то! Так там столько барахла! Прикупила кое-что.

— Ящик тоже? Что в руках?

— А, шкатулку эту? Нет. Я нашла её в кустах, уж не помню сколько лет.

— Раньше не хвалилась чё?

— Так лежала в сундуке. А теперь то на плечо я повешу, то в руке… Песни мне она поёт. Говорю с ней иногда.

— Видела, кто в ней живёт?

— Если честно, никогда.

— А добра-то нажила!

— Занималась сватовством. Всё трудилась, не спала. Иногда и колдовством. То придут ко мне друзья за советом, им помочь — отказать никак нельзя. И сейчас тружусь день-ночь. — Показала меди горсть.

— Плату за свой труд взяла. У русалок — частый гость.

— Дружбу с ними завела? Сплетни любишь собирать?

— Так оно, не без того. А иначе как узнать, происходит где чего.

Чёрта видела на днях. Прикумаренный он был.

— Погадай на желудях, — леший ведьму попросил.

— Полисун, в дом проходи, отдохни и не скучай. На, шкатулку покрути. Заварю нам вкусный чай.

Леший в комнату вошёл. Из окошка тусклый свет стены освещал и пол, печку, старый табурет… Осмотрелся: тесен дом. Много разного тряпья, утварь, баночки кругом, вся заставлена скамья. У печи под потолком — трав сухих, цветов пучки, а на полке над окном в банках жабы, червячки… Разрослись грибы в углу, лешего привлёк их цвет, в рыжей кадке на полу — мухоморчиков букет. В стенах — гвозди и крючки… лапки курочек, гусят и сушёных змей пучки, перья разных птиц висят…

Полисун присел на стул. На приёмник посмотрел, ручку вправо повернул — щёлкнуло, тот захрипел, а затем раздался звук. Ящик вдруг заговорил. Дрожью пробежал испуг. Леший ухо навострил.

— Ишь ты, ведьма, что творит! Знает силу колдовства! Если ящик говорит, значит это неспроста!

Полисун тому был рад, всё вопросы задавал, а приёмник невпопад на вопросы отвечал.

«Ящик этот непростой!» — леший так и сяк вертел. Приказал:

— Теперь мне спой!

И приёмник вдруг запел. Полисун вскочил.

— Ого! Чары ведьмы! — закричал.

Как швырнёт в окно его. И приёмник замолчал. Ведьма в комнату вошла. Аромат благоухал.

— Вот чаёк я принесла. Где шкатулка? Он молчал.

— Признавайся, поломал? — закричала на него.

— Странный ящик… Напугал! Я и выбросил его.

— Ладно, всё… Давай чай пить, — выглянула за окно. — А ведь мог её разбить! Испугался он! Смешно! — поспешила за порог. — «Вот шкатулочка моя!» — В дом вернулась. — Как ты мог? Леший, удивляюсь я!

Провела по ней рукой, словно стёрла пыли слой. И услышав снова вой, леший прошептал:

— Живой!

Ведьма три свечи зажгла.

— А теперь давай гадать. По столу тень поползла.

— Думай то, что хочешь знать.

Блюдце чистое взяла. Налила в него воды. Свечку ближе поднесла.

— Вижу отблески беды. Тени пляшут… Зло кружит… Ой, смотри, а это кто? Связанный в углу лежит?

— Где? Похоже, что Тыхто! Бросила горсть желудей.

— Чьи-то лица расплылись. Вижу у костра детей! А они как тут взялись?

Ведьма, взяв змеиный мох, пошептала на него, за спиной раздался вздох. Оглянулся — никого. С головы сняла платок, протянула по руке.

Развязала узелок незаметный на платке. Зуб достала золотой, к свечке тут же поднесла, сверху провела рукой, заговор произнесла. Красной каплею густой воск по свечке начал течь. Зуб мгновенно стал гнилой.

— Я хочу предостеречь от беды тебя, друг мой. Осторожен будь.

Учти! Неприятности порой поджидают на пути. Будет встреча у тебя…

— С кем?

— Не вижу. Так… постой.

— А его хоть знаю я?

— Знаешь, дух тот непростой! Страшно глянуть на него! — Собрала всё со стола. — Всё, не знаю ничего. Лишь скажу: плохи дела.

И, махнув ему рукой, показала: уходи. Промелькнул чёрт за спиной.

— Эй, Анчутка, погоди! Ты как тут? Остановись! — леший в ярости вопил. — Ты куда? Назад вернись!

А его и след простыл.

Час спустя чёрт был далёк. Снова от родни бежал. Чувствовал, как одинок. Он за эти дни устал. Сел уныло на пенёк, книзу опустил глаза. Словно яркий уголёк, на груди зажглась слеза.

«Что за странное тепло? Раньше я не замечал. И от сердца отлегло», — чёрт Анчутка размышлял. В нём проснулась доброта. Не надолго, лишь на миг. Понимал, как никогда: чувство новое постиг.

Леший долго шёл тропой. Мысленно он размышлял: «Это что за дух такой, что аж ведьму напугал?» Лес пошёл совсем иной: ни дороги, ни тропы, мох, валежник, сухостой, ядовитые грибы. Лес дремучий, лес глухой, ни проехать, ни пройти, неприветливый, чужой, жди преград на всём пути. Сучья метят в глаз попасть. Змеи — ноги заплести. Пауки спешат напасть, паутиной оплести.

Труднопроходимый лес многое в себе таит. Сосны прямо до небес. Ветер с ними говорит, а стволы в ответ скрипят. Аж мурашки пробегут по спине до самых пят. Духи лес свой стерегут.

Леший шёл к Лесовику. Через пущу выбрал путь. Он решил к Пущевику на минутку заглянуть.

Под ногами — бурелом. Мох, наросты на стволах. В гуще леса — старый дом на больших трухлявых пнях. Перекошен на бок он, и сараем не назвать, мхом оброс со всех сторон так, что окон не видать.

Полисун дверь отворил. Только в дом хотел зайти, кто-то с ним заговорил:

— В гости или по пути?

— Я тебя и не узрел. Ишь, устроился в углу! — на корягу посмотрел, что лежала на полу.

Это дух лесной глуши. Как и многие — старик. В пуще он живёт в тиши. Именуют — Пущевик. Глазки, будто угольки, в темноте огнём горят. Сучья — две его руки. Серый мох — его наряд. Весь в наростах старый пень, у него корявый лик. Вместо шляпы набекрень нацепил гриб-трутовик. Кто не знает, не поймёт, что коряга — Пущевик, стороною обойдёт, но придирчивый старик непременно проследит. «Что здесь надо, кто такой?» — пугануть он норовит, зацепить сучком-рукой за одежду, чтоб порвать. Так старается людей из лесу скорей про — гнать, как непрошенных гостей. Нрав горячий и лихой, он на месте не сидит, Пущевик — ведь дух лесной, за порядком он следит. Чтобы лес не пострадал от ребяческих затей, чтоб с огнём кто не играл из непрошеных гостей. Польза духа велика: уж пожар предотвратить сможет он наверняка, время лишь не упустить.

— Чё разлёгся, старый пень? — Полисун тут подшутил.

— Так устал за целый день, — нос-сучок он опустил. — Только затушил пожар, что возник из-за костра. Тяжело, совсем я стар и на отдых мне пора. Чуть огонь не упустил, пламя — по округе всей. Тумаками угостил я непрошеных гостей. Не боятся в глушь ходить, заблудиться средь болот.

— Им бы только навредить. Обнаглел совсем народ. Как за всеми уследить? Ведь владенья велики. Сложно стало нам ходить.

Горевали старики…

— Так, немного отдохнул. — Пущевик со скрипом встал, подошёл к печи, зевнул, из печи горшок достал. — Супчик я вчера варил. Отобедаешь со мной? — лешему он предложил. — На, попробуй, суп грибной. Мухоморчиков собрал, их приправил сон-травой. — Пущевик на стол подал. — Супчик просто мировой! Чтоб трухою не сорить и высматривать, как пень, супчик следует варить, им питаться каждый день. Дал рецепт когда-то дед. До сих пор он не забыт. Диетический обед!

— Благодарствую, я сыт. К Ворожее заходил, у неё пил с мёдом чай. Ешь, пока суп не остыл. Мне пора, пойду. Прощай.