Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах

Валентин Рунов, 2014

Одним из главных памятников победе над Наполеоном стала знаменитая Галерея героев Отечественной войны 1812 года. После нашего поражения в Первой Мировой и падения Российской империи не только лица, но даже имена большинства русских военачальников были преданы забвению. Но не их вина, что героические усилия нашей армии не увенчались величайшим триумфом русского оружия. Россия не была разгромлена на поле боя, но повержена предательским ударом в спину – не будь революции, лето 1917 года должно было стать победным. Эта книга – галерея героев Первой Мировой, которую современники тоже считали Отечественной, анализ военного искусства лучших военачальников русской армии, от генералов Брусилова и Алексеева до Корнилова, Юденича, Эссена и Колчака.

Глава вторая

Ставка

Высший орган военного управления

Накануне объявления мобилизации возникло множество первоочередных проблем, требующих немедленного разрешения. Одна из них — создание высшего органа управления действующей армией и флотом — Ставки во главе с Верховным главнокомандующим. Опыта создания такого органа и учреждения такой должности у России до того времени не было, хотя в некоторых Положениях данный вопрос теоретически прорабатывался.

В Петербурге понимали, что должность Верховного главнокомандующего не столько военная, сколько политическая. Поэтому для ее занятия сразу же наметился ряд кандидатур, в числе которых были царь Николай II, военный министр В. А. Сухомлинов и великий князь Николай Николаевич (младший).

Современники утверждают, что в 1914 году император Николай II был намерен лично возглавить действующую армию, но тогда его удалось отговорить от этого шага. Военный министр, по мнению большинства членов правительства, не обладал ни военным талантом, ни волей, ни авторитетом в войсках — качествами, необходимыми для военачальника столь высокого ранга, да и репутация В. А. Сухомлинова в высшем обществе была далеко не безупречна.

Для принятия окончательного решения о высшей военной власти Николай II 19 июля собрал в Петергофе у себя на «ферме» Совет министров. «Только один военный министр генерал Сухомлинов, — вспоминал генерал Ю. Н. Данилов, — высказал банальные слова, что армия будет счастлива иметь во главе своего Верховного вождя. Все остальные лица из числа присутствующих были против выраженного государем намерения. Председатель же Совета министров И. Л. Горемыкин своим старческим, от волнения еще более дрожащим голосом убеждал государя в опасности оставления им столицы в столь трудный период жизни государства».

Необходим был компромисс, который бы оградил страну от опасных политических и дворцовых интриг. И он был найден. На следующий день состоялся высочайший указ: «Не признавая возможным, по причинам общегосударственного характера, стать теперь же во главе наших сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий, признали мы за благо всемилостивейше повелевать нашему генерал-адъютанту, командующему войсками гвардии и Петербургского военного округа, генералу от кавалерии его императорскому высочеству великому князю Николаю Николаевичу быть Верховным главнокомандующим. Николай».

Высшими органами управления оперативно-стратегического звена сухопутных войск во время Первой мировой войны были штабы Верховного главнокомандующего, командующих фронтами и армиями. История и практический опыт формирования и работы армейских штабов существовали. Импровизированный штаб фронтового объединения был создан на Дальнем Востоке во время Русско-японской войны 1904–1905 годов, но непосредственным планированием операций и их руководством он не занимался. Опыта развертывания штаба Верховного главнокомандующего как органа управления стратегическими операциями нескольких фронтов не существовало.

13 (26) июля 1914 года начальник канцелярии Военного министерства генерал-майор А. С. Лукомский разослал телеграммы всем командующим войсками военных округов Европейской части Российской империи, за исключением Кавказа, следующего содержания: «Высочайше повелено 13 сего июля считать началом подготовительного к войне периода на всей территории Европейской России… Положение было препровождено 22 марта 1913 года». По сути этот документ стал стартовым для создания пунктов оперативно-стратегического звена управления Сухопутными войсками Российской империи, предназначенных для военных действий против Германии и Австро-Венгрии.

По Положению о полевом управлении войск в военное время, вышедшему в свет в июле 1914 года, штаб Верховного главнокомандующего состоял из начальника штаба и четырех управлений: генерал-квартирмейстера, дежурного генерала, начальника военных сообщений и военно-морского.

Начальник штаба Верховного главнокомандующего, являясь ближайшим сотрудником Верховного главнокомандующего, был обязан представлять ему «соображения о направлении военных действий и в мерах по их обеспечению», в соответствии с указаниями Верховного главнокомандующего разрабатывать и передавать подчиненным войсковым начальникам «распоряжения относительно ведения военных операций», информировать их об обстановке и происходящих изменениях. В период с июля 1914 года по март 1917 года должность начальника штаба Верховного главнокомандующего занимали 3 человека: генералы Н. Н. Янушкевич (19.07.1914 — 18.08.1915), М. В. Алексеев (18.09. 1915 — 10.11.1916), В. И. Гурко (10.11.1916 — 17.02.1917). В состав штаба, кроме начальника штаба, входили чиновник для ведения дипломатической переписки и 4 управления: генерал-квартирмейстера, дежурного генерала, управление начальника военных сообщений и военно-морское управление.

Наиболее рабочим органом штаба Верховного главнокомандующего было управление генерал-квартирмейстера. На него возлагались задачи сбора и обработки сведений о противнике и районе военных действий; данных о расположении и боевой готовности подчиненных войск; разработки боевых документов, доведение их до войск, контроль выполнения приказов старшего начальника и многие другие. В управлении генерал-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем в начале войны, кроме начальника, состояли четыре должности: генерал-майор для поручений, два обер-офицера корпуса военных топографов, обер-офицера для поручений и фотограф. Кроме того, имелось необходимое количество переводчиков.

Такое управление едва ли могло участвовать в отработке некоторых оперативных документов и выполнении мероприятий по их доведению до войск и контролю за выполнением. Поэтому в ходе войны численность его состава постоянно увеличивалась за счет прикомандированных. Так, к лету 1915 года в нем трудились уже 17 генералов и офицеров, к весне 1916 года — 25.

В состав управления дежурного генерала входили: управление коменданта главной квартиры и типография. Управление начальника военных сообщений ведало перевозками. Военно-морское управление занималось управлением действиями Военно-морского флота, расположенного на театре войны. Вопросами оперативно-стратегического управления действиями Сухопутных войск эти управления не занимались.

Таким образом, штаб Верховного главнокомандующего являлся основным инструментом, посредством которого Ставка по различным направлениям должна была управлять войсками не только при подготовке и в ходе крупных операций, но и в их повседневной жизни. Это накладывало особую ответственность на всех работников этого важнейшего органа военного управления, и, прежде всего, на его руководителя, первым из которых стал великий князь Николай Николаевич (младший).

Великий князь Николай Николаевич (младший)

Первым в истории России накануне Первой мировой войны Верховным главнокомандующим был назначен великий князь Николай Николаевич. 20 июля 1914 года в Зимнем дворце, в громадном Георгиевском зале, где был помещен Российский престол и куда перенесли чудотворную икону Казанской Божьей Матери, Николай II обнародовал в связи с вступлением России в войну манифест. Тогда же был провозглашен Высочайший указ следующего содержания: «Не признавая возможным, по причинам общегосударственного характера, стать теперь же во главе наших сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий, признали мы за благо всемилостивейше повелевать нашему генерал-адъютанту, командующему войсками гвардии и Петербургского военного округа, генералу от кавалерии его императорскому высочеству великому князю Николаю Николаевичу быть Верховным главнокомандующим. Николай».

Первый русский Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, в отличие от своего отца и тезки в придворных кругах прозванный «младшим», был достаточно яркой фигурой на фоне многочисленного российского генералитета начала XX века. Он являлся предводителем движения за войну против Германии, принадлежал к масонской ложе мартинистов сначала профранцузского, а затем пронемецкого толка. Родился 6 ноября 1856 года в Петербурге в семье третьего сына императора Николая I Николая Николаевича (старшего). Его матерью была германская принцесса Александра Петровна Ольденбургская. Детские годы великого князя прошли в родительском доме, где он получил хорошее первоначальное образование. Однако с самого рождения ему, как и его отцу, была уготована участь служить Марсу.

В пятнадцатилетнем возрасте Николай Николаевич был зачислен юнкером в Николаевское инженерное училище, из которого в следующем году был выпущен прапорщиком в учебный пехотный батальон, дислоцировавшийся в столице. Закрепив на практике навыки в командовании подразделением, через год великий князь был произведен в подпоручики и переведен в учебный кавалерийский эскадрон для изучения тактики этого рода войск. Не довольствуясь знаниями, полученными в училище, Николай Николаевич поступил на учебу в Николаевскую академию Генерального штаба — ведущее военно-учебное заведение страны. В эти годы академия, возглавляемая генерал-лейтенантом А. Н. Леонтьевым и находившаяся под пристальным вниманием и заботой военного министра А. Д. Милютина, была на подъеме. В результате глубокой многоплановой реформы, начавшейся в России в 1862 году, Милютину и его помощникам удалось устранить многие недостатки, приведшие к поражению русской армии в Крымской войне 1853–1856 годов. Положительные перемены произошли в системе подготовки командных кадров в стенах академии, которая была поднята на довольно высокий уровень и базировалась на лучших достижениях военного искусства того времени, а также практически полностью отвечала требованиям войск.

Великий князь проявил в учебе немалое усердие. В 1876 году он окончил академию с серебряной медалью, его имя было занесено на мраморную доску. До этого, за 44 года существования этого высшего военно-учебного заведения, всего 2 выпускника были удостоены золотой медали и 54 — серебряной. За отличие в учебе Николай Николаевич был произведен в капитаны, причислен к Генеральному штабу и получил почетное звание флигель-адъютанта, то есть отнесен к свите его императорского величества.

С началом Русско-турецкой войны 1877–1878 годов великий князь был определен офицером для особых поручений при отце — главнокомандующем Дунайской армией. На него было возложено ответственное задание по проведению рекогносцировки берегов Дуная в районе Зимницы с целью выбора места для переправы войск. Молодой офицер хорошо справился с задачей, а затем в числе первых переправился через Дунай с дивизией, командовал которой генерал М. И. Драгомиров. Он участвовал в штурме Систовских высот. За храбрость, проявленную в боях, Николай Николаевич был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. В последующем великий князь в составе Габровского отряда под руководством генерала Н. Н. Святополка-Мирского участвовал в штурме и захвате Шипкинского перевала, за что был награжден Золотым оружием с надписью «За храбрость» и произведен в полковники. На этом боевая практика будущего Верховного главнокомандующего Вооруженными силами России закончилась.

Смотр войск.

Вернувшись из Балканского похода, Николай Николаевич для прохождения службы был назначен в лейб-гвардии гусарский полк. В нем он прослужил в течение 12 лет, последовательно занимая должности от командира эскадрона до командира полка. Последняя должность дала ему право на чин генерал-майора, которым он и был пожалован в 1885 году в возрасте 29 лет.

Пять лет спустя великий князь получил в командование гвардейскую кавалерийскую дивизию, а еще через некоторое время произведен в генерал-лейтенанты. Большие перемены произошли и в его личной жизни. Он лишился горячо любимого отца и вступил в брак с младшей дочерью черногорского князя Николая принцессой Негожа-Станой. По-русски она стала именоваться Анастасией Николаевной. Брак этот в определенной мере отражал постоянно возраставший интерес России к Балканам, которая через Черногорию и ее правителя пыталась усилить свое влияние в регионе. Поскольку существовала достаточно продолжительная дружба между домами черногорского князя и Николая Николаевича (старшего), брак был совершен, если не по горячей любви, то по большой симпатии между женихом и невестой. В дальнейшем она переросла в более глубокие чувства, позволив жене существенно влиять на многие решения мужа. Кстати, именно Анастасия, будучи ярой приверженкой спиритизма и мистицизма, представила в свое время царице Григория Распутина, вскоре ставшего «близким другом» всей императорской семьи.

В 1895 году Николай Николаевич был назначен генерал-инспектором кавалерии — многочисленного и почитаемого рода войск. Назначение не являлось следствием особых заслуг или высокого профессионального роста великого князя. Должность, по сути дела, перешла ему в наследство от отца, занимавшего ее в течение многих лет. Она принесла великому князю чин генерала от кавалерии, дала возможность совершать многочисленные зарубежные поездки в качестве главы военных миссий, позволила решать вопросы в Высшем военном совете.

На практике своими полномочиями Николай Николаевич пользовался весьма своеобразно. Он не пожелал участвовать в Русско-японской войне лишь потому, что не ладил с адмиралом Е. И. Алексеевым, поставленным царем наместником России на Дальнем Востоке. В 1910 году он отказался руководить впервые подготовленной русским Генеральным штабом стратегической военной игрой, которая фактически была сорвана. Официальной причиной отказа послужили разногласия между великим князем и военным министром на цели и замысел военной игры. На самом же деле на это время Николаем Николаевичем была спланирована большая охота в Скерневицком лесу, отменять которую ему очень не хотелось.

В 1914 году великому князю Николаю Николаевичу исполнилось 58 лет. Он находился в расцвете сил и здоровья. Что же касается полководческих способностей Николая Николаевича, то, по оценке генерала Ю. Н. Данилова, он был «… вполне подготовленным крупным военачальником». Однако «решительность, которая была заложена в характере великого князя, требовала спокойной, регулирующей руки, дабы не дать этой черте перейти границы, отдалявшие настойчивую волю от безрассудной горячности и вредной порывистости. Он легко поддавался влиянию близких к нему лиц. Это было его достоинством и недостатком в зависимости от того, кто овладевал его доверием. Но во всех случаях он умел выслушивать людей, причем высоко ценил доходившее до него откровение и рассудительное слово».

Верховный главнокомандующий у своего штабного вагона.

Ставка развернулась в Барановичах. При Верховном главнокомандующем состоял штаб, который включал ряд управлений. Важнейшими из них были: генерал-квартирмейстера (ведало разработкой оперативных вопросов), дежурного генерала (занималось организационными вопросами, в том числе укомплектования войск и кадрами), начальника военных сообщений, военно-морское, коменданта главной квартиры. В них летом 1914 года насчитывалось 9 генералов, 36 офицеров, 12 чиновников, около 150 солдат. В последующие годы состав Ставки возрос до 2 тысяч человек.

Фотография в память посещения императором Ставки Верховного главнокомандующего. Осень 1914 г.

Для ведения войны на сухопутном театре военных действий верховным командованием Вооруженных сил России были созданы Северо-Западный, Юго-Западный, а несколько позже развернута отдельная Кавказская армия.

Северо-Западный фронт (командующий — генерал от кавалерии Яков Григорьевич Жилинский) включал две армии. Он был предназначен для действий против германских войск, главным образом, на территории Восточной Пруссии. Юго-Западный фронт во главе с генералом от артиллерии Николаем Иудовичем Ивановым состоял из четырех армий и нацеливался против австро-венгерских вооруженных сил. Кавказская армия была создана с вступлением в войну Турции (командующий на правах наместника генерал от кавалерии граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков). Хотя командующие фронтами были военачальниками с большим стажем, однако не имели опыта управления крупными объединениями во время войны. Они и составляли высшее командование вооруженными силами, во главе которых Николаю Николаевичу предстояло решать невиданные доселе по объему и сложности задачи вооруженной борьбы.

Ставка развернулась в Барановичах. При Верховном главнокомандующем состоял штаб, который включал ряд управлений. Важнейшими из них были: генерал-квартирмейстера (ведало разработкой оперативных вопросов), дежурного генерала (занималось организационными вопросами, в том числе укомплектования войск и кадрами), начальника военных сообщений, военно-морское, коменданта главной квартиры. В штате Ставки летом 1914 года насчитывалось 9 генералов, 36 офицеров, 12 чиновников, около 150 солдат.

По стратегическому плану в случае войны Россия должна была вначале нанести удар по Австро-Венгрии, уничтожить армии этого государства в Галиции и овладеть Веной и Будапештом. Кроме того, с задержкой после начала войны всего на 15 дней русские войска должны были начать наступление против германских войск. Поскольку отношения России с Турцией также были напряженными и было известно о германской ориентации правительства этой страны, то русский Генеральный штаб на случай войны с Турцией имел также план развертывания войск Кавказского военного округа. Кавказской армии ставилась задача прикрыть, насколько возможно, свою границу, а в случае невозможности удержаться ввиду значительного превосходства противника — постепенно отходить на линию Главного Кавказского хребта.

В рамках стратегического плана войны имелись наметки некоторых оперативных планов действий фронтов и армий. Но они носили слишком общий характер и нуждались в основательном уточнении.

Верховный главнокомандующий не участвовал в разработке планов действий войск на случай войны, мало считался с довоенными наработками Генерального штаба и имел свое мнение. Оно сводилось к стремлению нанести решающий удар на Берлин по кратчайшему пути из Польши, а также фланговые удары по группировке немецких войск в Восточной Пруссии и группировке австро-венгерских войск в Галиции. Данный план имел много недостатков, но важнейшим из них было распыление русских войск по трем направлениям. На практике это неизбежно вело к распылению сил и средств и развалу общего плана стратегических действий на несколько фронтовых, а то и армейских операций.

Николай Николаевич, генералы Н. Н. Янушкевич и Ю. Н. Данилов у здания походной церкви. Март, 1915 г.

О поведении Верховного главнокомандующего и обстановке, царившей вокруг него в первые дни войны, оставил воспоминания французский посол при русском дворе М. Палеолог, который посетил Николая Николаевича 20 июля 1914 года. На вопрос посла: «Через сколько дней, ваше высочество, вы перейдете в наступление?» — Верховный главнокомандующий ответил: «Я прикажу наступать, как только эта операция станет выполнимой, и я буду атаковать основательно. Может быть, я даже не буду ждать того, чтобы было окончено сосредоточение моих войск. Как только я почувствую себя достаточно сильным, я начну нападение. Это случится, вероятно, 14 августа».

Для французского посла и правительства его страны главным было как можно скорее вынудить Россию начать активные военные действия против Германии. Поэтому любой план действий в этом направлении устраивал Палеолога. Но Верховный главнокомандующий, давая такие обещания, должен был многократно просчитать их последствия. Последующие события свидетельствуют, что до таких «мелочей» великий князь не опускался.

Вопреки предвоенным планам, кампания 1914 года на русском фронте по приказу Верховного главнокомандующего открылась Восточно-Прусской операцией, чем великий князь пытался «поддержать французов ввиду готовящегося против них главного удара немцев». Войскам Северо-Западного фронта директивой Ставки ставилась задача охватом с обоих флангов нанести поражение германским войскам, овладеть Восточной Пруссией и создать выгодное положение для дальнейшего наступления в пределы Германии.

Восточно-Прусская операция началась 4 августа. Но, воспользовавшись оперативной паузой, германское командование осуществило перегруппировку войск и в период с 13 по 17 августа нанесло удар по 2-й русской армии. Ее соединения были отброшены на восток, а два корпуса и одна дивизия окружены в районе Грюнфлисского (Кальтенборнского) леса. Затем, покончив со 2-й армией, основные силы германских войск обрушились на 1-ю армию, вынудив ее начать отход, в ходе которого русские войска понесли большие потери. К началу сентября Восточно-Прусская операция завершилась полным поражением армий Северо-Западного фронта. Не достигнув поставленных целей, они были отброшены на свою территорию, потеряв менее чем за месяц около 250 тысяч человек.

Николай Николаевич с офицерами одного из казачьих полков.

События на Северо-Западном фронте показали неподготовленность Верховного главнокомандующего к военным действиям в стратегическом масштабе, в том числе и с точки зрения стиля руководства подчиненными. Характерно, например, что лишь после пленения корпусов 2-й армии Николай Николаевич 2 сентября впервые с начала войны покинул Ставку в Барановичах и выехал в Белосток для встречи с командующим Северо-Западным фронтом генералом Я. Г. Жилинским. Но, прибыв в штаб фронта, он не нашел ничего другого, как заняться уговорами командующего продержаться еще некоторое время, пока Юго-Западный фронт не завершит разгрома австрийцев.

Когда трагедия войск Северо-Западного фронта стала явью, и Ставке нужно было отчитываться за это перед царем и правительством, Николай Николаевич сделал то, что нужно было сделать намного раньше. Я. Г. Жилинский был отстранен от командования фронтом. Вместо него эту должность занял отличившийся в боях на Юго-Западном фронте генерал Н. В. Рузский.

Объясняя причины неудач войск Северо-Западного фронта, Верховный главнокомандующий телеграфировал царю: «… Я совершенно сознаю, что не умел настоять на исполнении моих требований, посему слагаю перед Вашим величеством мою повинную голову».

Несколько более удачным было августовское наступление войск Юго-Западного фронта, завершивших в начале сентября Галицийскую битву. В ходе этой битвы русские войска нанесли поражение двум австро-венгерским армиям и, продвинувшись на 200–250 километров, овладели городами Львов и Галич. Потери противника составили около 400 тысяч человек, в том числе более 100 тысяч пленными. Русские войска потеряли почти 230 тысяч солдат и офицеров.

Историки утверждают, что в сознании Верховного главнокомандующего и штаба Ставки преобладало вынесенное из прежних войн мнение, что победа формируется не из выигранных полевых сражений, а из количества захваченных вражеских городов и крепостей. «Это доказывает чисто обывательский взгляд Ставки Верховного главнокомандующего, расценивавшей успехи лишь с точки зрения занятия «пунктов», отмеченных на карте жирным шрифтом», — пишет А. А. Керсновский. Поэтому после взятия Львова русская стратегия требовала очередного географического объекта — «пунктика», обозначенного на карте жирным шрифтом или звездочкой. Таким объектом была выбрана крепость Перемышль.

Перемышль, подобно магниту, притянул к себе внимание Верховного главнокомандующего. По его указанию армии Юго-Западного фронта 6 сентября 1914 г. приступили к ее осаде. Три австрийские дивизии, засев в Перемышле, сковали действия 38 русских дивизий. Это и стало главной причиной свертывания наступления русских войск в Галиции уже на этапе преследования противника.

Неудачи в Восточной Пруссии и победы в Галиции поставили Верховного главнокомандующего перед необходимостью более продуманно отнестись к определению следующей стратегической задачи. Николаю Николаевичу по-прежнему не давала покоя идея вторжения в Верхнюю Силезию. Но выполнение этой задачи требовало согласованных действий обоих фронтов. Такие большие масштабы предстоящей операции пугали Верховного главнокомандующего. Поэтому прежде, чем принимать решение, он решил узнать мнение командующих фронтами. Но Иванов и Рузский по-разному понимали свои ближайшие задачи. Это затрудняло выработку общего плана действий. На переписку Ставки с фронтами уходило драгоценное время, которым решил воспользоваться противник. В течение 15 суток юго-западнее Варшавы было сосредоточено 9 армейских корпусов.

Николай Николаевич с офицерами штаба Кавказской армии. Рядом генерал Н. Н. Юденич. 1916 г.

Великий князь Николай Николаевич решил не только парировать готовившийся удар противника, но и создать условия для перехода русских войск в контрнаступление. Он приказал перегруппировать в район Средней Вислы главные силы Юго-Западного и часть сил Северо-Западного фронтов.

В директиве, которую получили войска, начальник штаба Ставки генерал Н. Н. Янушкевич указывал общие сведения о противнике, рубежи начала наступления армий, направление наступления и кому на что следует обратить особое внимание во время операции. Все остальное отдавалось на откуп командующим фронтами.

Своевременное и точное выполнение этой директивы могло обеспечить поражение противника. Но воли Верховного главнокомандующего в достижении намеченной цели проявлено не было. Командующие фронтами, получив ранее право выражать и отстаивать свое мнение, по-разному отнеслись к этому решению. Генерал Рузский, ссылаясь на недостаток времени для восстановления боеспособности своих армий, постарался убедить Верховного главнокомандующего в нецелесообразности привлечения войск Северо-Западного фронта к участию в операции. Командующий же Юго-Западным фронтом выразил свое полное согласие с планами Ставки, но считал, что для их реализации необходимо предварительно отвести войска на восточный берег рек Сан и Вислы.

В этих условиях особенно возрастала роль Верховного главнокомандующего, в руках которого была сосредоточена большая власть. В конце сентября он прибыл в Холм, где уточнил задачи командующему Юго-Западным фронтом. Затем великий князь директивой приказал командующему Северо-Западным фронтом спешно сосредоточить в районе Варшавы 2-ю армию, к командованию которой после гибели А. В. Самсонова приступил генерал от кавалерии С. М. Шейдеман.

Верховный главнокомандующий, хорошо помня основные причины разгрома армий Северо-Западного фронта в Восточно-Прусской операции, предпринял меры, необходимые для организации надежного управления огромной массой войск, сосредоточенных на Средней Висле. Он решил объединить руководство войсками в руках казавшегося ему более опытным генерала Иванова. Согласно директиве Ставки, с 19 сентября в его подчинение переходили на время предстоящей операции 2-я армия, а также Варшавский отряд с крепостью Новогеоргиевск. Благодаря этому на участке фронта от Варшавы до Ивангорода под единым командованием были сосредоточены три армии и несколько отдельных корпусов. В период с 15 (28) сентября по 26 октября (8 ноября) 1914 года этим войскам пришлось участвовать в Варшаво-Ивангородской операции, по сути ставшей первой стратегической наступательной операцией, которую готовила Ставка Верховного главнокомандующего.

Николай Николаевич. Конный портрет.

Но ходом этой операции Ставка руководила весьма поверхностно. Она фактически распалась на отдельные армейские операции, бои корпусов и дивизий. Постепенно, кроме 2-й армии генерала Шейдемана, в районе Ивангорода подключились корпуса 4-й армии генерала Эверта, а затем — войска недавно сформированной и находившейся южнее 9-й армии генерала П. А. Лечицкого. Но возраставшие размах и напряженность встречного сражения испугали командующего Юго-Западным фронтом генерала Н. И. Иванова. Чтобы снять с себя ответственность за его исход, он 28 сентября телеграфировал в Ставку: «Создавшееся положение побуждает меня просить личного доклада Верховному главнокомандующему, если его императорское величество соизволит приехать в Холм».

Почувствовав неуверенность Иванова, Николай Николаевич вместе с начальником штаба немедленно прибыл в Холм. Встретивший его Иванов сразу же начал жаловаться на командующего 2-й армией генерала Шейдемана, который якобы плохо руководит находившимися в районе Варшавы войсками.

Верховный главнокомандующий, ознакомившись с обстановкой на месте и заслушав доклады начальника штаба Юго-Западного фронта генерала М. В. Алексеева и вызванного в Холм генерала Шейдемана, пришел к другим выводам. Ему стало ясно, что дело в самом Иванове, который не справляется с управлением огромной массой войск. Великий князь решил управление войсками разделить между обоими командующими фронтами. При этом оборона Варшавы и южных подступов к ней была поручена генералу Рузскому, которому переподчинялись 2-я и 5-я армии.

Затем по приказу Верховного главнокомандующего русские войска перешли в наступление. Наступление началось без оперативной паузы, несколькими фронтами, неодновременно: 5 октября 2-я и 5-я армии Северо-Западного фронта, 11 октября 4-я и 9-я армии Юго-Западного фронта.

Наступление русских войск развивалось успешно. Оценивая происходящее, начальник штаба 9-й германской армии генерал Эрих фон Людендорф писал: «Положение критическое».

Дело испортил генерал Иванов, приняв демонстративный марш незначительных сил австро-венгров против 3-й армии за крупномасштабное наступление. Он смог убедить Ставку в необходимости поворота 4-й и 9-й армий на юг, что привело к резкому увеличению полос наступления 2-й и 5-й армий Северо-Западного фронта. Распылив силы, они в начале ноября прекратили преследование противника.

Переправа по понтонному мосту через реку Двина.

Варшавско-Ивангородская операция стала крупнейшей стратегической операцией Первой мировой войны. В ней принимала участие примерно половина всех русских войск, действовавших против Германии и Австро-Венгрии. Победа русского оружия развеяла начавшуюся уже складываться легенду о непобедимости германской армии.

При подготовке и в ходе сражений на Средней Висле великий князь Николай Николаевич уже в большей степени начал проявлять себя как Верховный главнокомандующий. Он участвовал в выработке решения, а затем добился выполнения поставленных задач обоими фронтами. Правда, великий князь не проявил должной твердости и позволил генералу Иванову отвлечь его внимание на второстепенные задачи. В результате ошибок русского командования в Варшавско-Ивангородской операции германцам, понесшим большие потери, удалось не только избежать разгрома, но и сохранить силы для проведения ответной стратегической операции в районе Лодзи.

После поражения в Варшавско-Ивангородской операции германское командование решило взять реванш и нанести глубокий удар во фланг и тыл русским армиям, действовавшим на левом берегу Вислы. Для этого в короткие сроки в районе Торна была создана группировка войск, в составе которой насчитывалось почти 280 тысяч человек и 1440 орудий.

Сведения о перегруппировке вражеских войск были получены Ставкой лишь в конце октября. К этому времени западнее и северо-западнее Варшавы действовали три армии Северо-Западного фронта, в которых насчитывалось 367 тысяч штыков и сабель, 1305 орудий. Такое соотношение сил и средств не внушало русскому командованию особого опасения. Даже более того, Ставка предложила Северо-Западному фронту отбросить немцев за линию Мазурских озер и закрепиться на Нижней Висле. Помощь ему, по мнению Верховного главнокомандующего, должен был оказать Юго-Западный фронт наступлением в Галиции со стороны Карпат. Таким образом, Ставкой планировалась очередная стратегическая операция силами двух фронтов.

Подготовка этой операции, особенно разведка противника, были неудовлетворительными. Ставка не знала об истинном положении и перегруппировке сил германцев и продолжала планировать наступательную операцию в глубь Германии. При этом Ставка задерживалась с отдачей войскам соответствующей директивы. Так, генерал Н. В. Рузский, осуществлявший общее командование частью сил Северо-Западного и Юго-Западного фронтов в этой операции, 27 октября (9 ноября) 1914 г., за трое суток до срока, определенного как готовность наступления, просил начальника штаба Ставки «хотя бы в общих чертах сообщить предположения» предстоящего наступления с тем, чтобы отдать предварительные распоряжения подчиненным.

29 октября, всего на сутки упредив русских, противник нанес два встречных удара. Создалась реальная угроза окружения и последующего уничтожения основных сил Северо-Западного фронта западнее Вислы. Правда, довести до победного конца противнику эту операцию не удалось.

Операция в районе Лодзи завершилась в середине ноября без существенных изменений в линии фронта. Но при том, что потери русских войск составили 110 тысяч человек и 120 орудий, а германцы потеряли 50 тысяч человек и 23 орудия, окончательные итого операции были на стороне противника.

На проволочных заграждениях противника.

Для выработки очередного стратегического плана военных действий 16 ноября 1914 г. Верховный главнокомандующий собрал в Седлеце очередное совещание командующих фронтами. Но вместо постановки конкретных оперативных задач Николай Николаевич больше времени уделил заслушиванию жалоб командующих фронтами. Генералы Рузский и Иванов наперебой жаловались на трудности. Рузский утверждал, что его войска после понесенных потерь неспособны «… с должной устойчивостью занимать нынешний фронт впредь до приведения армий в полную боевую готовность» и настаивал на отводе армий и замене командующих.

Николай Николаевич поддался уговорам командующего Северо-Западным фронтом. Он принял решение начать отвод армий этого фронта с левого берега Вислы на линию Илов, Петроков. На совещании было признано целесообразным произвести и некоторые кадровые замены. Вместо генерала Ренненкампфа в должности командующего 1-й армией была утверждена кандидатура командира 5-го армейского корпуса генерала А. И. Литвинова. В командовании 2-й армией генерал Шейдеман был заменен командиром 20-го армейского корпуса генералом В. С. Смирновым.

Генерал Н. И. Иванов со своей стороны доложил, что армии его фронта испытывают аналогичные трудности и хотя они продолжали «… одерживать частные успехи над австрийцами, однако рассчитывать на полную победу над ними в течение ближайших дней невозможно». Верховный главнокомандующий также уважил просьбы командующего Юго-Западным фронтом.

На практике это означало временный отказ Ставки от проведения стратегических наступательных операций во имя «улучшения линии фронта и пополнения войск резервами».

Инициатива от Верховного главнокомандующего и его штаба постепенно перешла к нижним инстанциям. Это привело к возникновению многочисленных кровопролитных боев в полосах обоих фронтов. Так, в декабре 1914 года только армии Северо-Западного фронта потеряли убитыми и ранеными более 200 тысяч человек, что в два раза превысило людские потери противника.

Кампания 1914 года на Восточноевропейском театре не принесла ощутимых побед ни одной из сторон. К концу декабря русские войска удерживали небольшой участок территории в Восточной Пруссии и значительные территории в Галиции. За это они заплатили потерей примерно таких же по площади территорий в Западной Польше. Людские потери русских войск в кампании 1914 года достигли полутора миллиона человек, противника — 955 тысяч.

Тем не менее операции русской армии оказали большое влияние на общий ход войны. Благодаря им был сломан стратегический план германского командования: последовательно разгромить сначала Францию, а затем Россию. Германия оказалась вынужденной вести войну на два фронта.

Казачий разъезд на Буковине.

Восточноевропейский театр войны из второстепенного постепенно превратился в главный. Если в начале войны против России противник имел 17 германских пехотных дивизий и 35,5 австрийских, то к концу года там действовало уже 36 германских и 41 австрийская дивизии.

Николай Николаевич утвердился в качестве Верховного главнокомандующего русской армии и приобрел определенный опыт стратегического руководства войсками. Но пропаганда превозносила его достоинства намного выше их фактического уровня. «Популярность его росла с каждым днем, — отмечал Ю. Н. Данилов. — Его имя стало достоянием не только армии, но и всего русского народа. Стоустая молва распространяла о нем самые легендарные рассказы. Его видели всюду лично поспевавшим на помощь войскам, везде он пресекал зло, везде водворял порядок».

В то же время, благодаря непрекращавшимся интригам двора, отношения между Ставкой и столицей постоянно осложнялись. Это выражалось в необоснованной задержке резервов, срыве обеспечения войск материальными средствами, постоянно растущих требованиях в деле ведения служебной переписки и т. д.

На 1915 год германское командование спланировало активную оборону на Западном фронте и решительное наступление на Восточном фронте. Удары предусматривалось нанести по сходящимся направлениям: германским войскам — на Брест-Литовск, а австро-венгерским — на Львов. Такие действия должны были привести к окружению и уничтожению русских войск в «польском мешке» с последующей капитуляцией России на выгодных для Германии и Австро-Венгрии условиях.

Русская Ставка и Верховный главнокомандующий продолжали вынашивать наступательные планы, в том числе и вторжения в Германию с территории Польши. Поэтому Ставка рассчитывала зимой 1915 года нанести по противнику два удара: главный — через Восточную Пруссию на Берлин, второстепенный — через Карпаты в Венгрию. Для реализации этого плана из 103 пехотных дивизий, развернутых к тому времени на Восточноевропейском театре, 52 процента были сосредоточены против Германии, 45 % — против Австро-Венгрии и только 3 % составляли стратегический резерв. Такое планирование стратегических действий и распределение сил неизбежно вело к распылению последних, что ставило под сомнение успех всей кампании.

Допущен был и второй, весьма важный для последующих событий просчет — подготовка предстоящих боевых действий проводилась без соблюдения мер скрытности. Это позволило противнику весьма точно вскрыть замысел русской Ставки и своевременно реагировать на действия русских войск.

В начале 1915 года войска правого крыла Северо-Западного фронта провели Августовскую и Наревскую операции. В ходе Августовской операции, проводившейся в период с 12 по 25 января (25 января — 7 февраля) войсками 10-й армии генерала Ф. В. Сиверса, противник перехватил инициативу и нанес поражение русским войскам. В ее результате к 9 (22) февраля четыре русские дивизии были уничтожены или пленены, а остальные соединения армии отброшены на восток на 40–50 километров. Общие потери 10-й армии за две недели составили 56 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, а также 185 орудий.

Генерал Рузский, стремясь взять реванш за августовское поражение своей 10-й армии, уже 17 февраля (2 марта) бросил в наступление войска 1-й и 12-й армий на Нижнем Нареве. Это привело к возникновению операции, продолжавшейся около месяца и не давшей других результатов, кроме больших людских и материальных потерь.

В середине марта измотанные войска обеих сторон со стороны Восточной Пруссии перешли к обороне. За два месяца боев в ходе Августовской и Наревской операций русские потеряли 200 тысяч человек и 280 орудий, германцы — 80 тысяч человек. Русские войска были вынуждены уйти с территории Восточной Пруссии и отдать врагу часть Западной Белоруссии.

Военные неудачи привели к смене командующего войсками Северо-Западного фронта. Генерал Рузский «заболел» и отправился на лечение. Командование фронтом принял бывший начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М. В. Алексеев.

Тем временем войска Юго-Западного фронта пытались воплотить в жизнь замысел похода через Карпаты в Венгрию. Но пока армии этого фронта готовились к наступлению, противник смог разгадать их замысел, упредить русских в сосредоточении войск и нанесении удара. В конце первой декады января австро-германские войска перешли в наступление по всему фронту от Буковины до Мезалаборга. Весь январь и февраль 1915 года в Карпатах продолжались кровопролитные сражения. В результате неприятелю удалось несколько потеснить левофланговые корпуса фронта, которые с предгорья Карпат отошли к рекам Прут и Днестр.

Конец ознакомительного фрагмента.