В плену любви. Любовно-романтическая лирика. Эротичесмкий рассказ в стихах и прозе

Валентин Тарабрин

«Сезоны любви» – это лучший отечественный эротический рассказ: оригинальный, яркий, самобытный, с элементами любовной лирики. Фабула произведения овеяна светлой романтикой, легким шармом, нежной страстью между мужчиной и женщиной. Русские сезоны любви – это музыка души, смятение чувств, настроение; это не придуманная жизнь и почти всегда немножко сказка.

Редактор Валентин Славин

Корректор Вера Белякова

Обложка и фото Свободные Интернет — ресурсы

© Валентин Тарабрин, 2023

ISBN 978-5-4474-8918-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СЕЗОНЫ ЛЮБВИ

Эротический рассказ в стихах и прозе

«Я верю в чудеса любви…»

Я верю в чудеса любви —

Источник чар и вдохновенья!

Сильней, любовь, во мне гори,

Как свет библейского творенья!

Мгновеньем чудным дорожи,

Води пером легко и с чувством.

Заложник собственной души

И раб словесного искусства.

Порывы страсти роковой,

Переполняй лиричным звоном.

Пусть мысль свободною строкой

Течёт, не ведая заслонов.

Не бойся слов и рифм лихих,

Включай секреты вольнодумства.

И вот тогда родится стих —

Плод гениального безумства!

Пролог. Обмакни перо в радугу

Однажды, ближе к полудню очередной пятницы, мне позвонили из издательства. Секретарша с великолепной дикцией сообщила, что главный редактор хочет со мной поговорить, и сделать интересное предложение. Главреда я знал давно, еще по работе с ним в районах Средней Азии и Казахстана, поэтому без колебания согласился на заранее определенное время для встречи.

Юрий Михайлович встретил меня широкой улыбкой.

— Проходи-проходи, дорогой, — заговорил он по-деловому без излишних комплиментов, — у нас с тобой минут двадцать. Сначала излагаю тебе суть, далее — отвечаю на твои вопросы. Связь по телефону. И помни: у тебя всего месяц до сдачи материала. Вот твой гонорар, вторую половину получишь после завершения.

Я заглянул в конверт и, надо признаться, меня обрадовало его содержимое.

— Так-с, судя по деньгам, ты хочешь от меня чего-то неожиданного, нового — с чем мне еще не приходилось работать, так?

— Именно так, друг мой. У наших кинематографистов, отдельных товарищей, так сказать, есть идея снять эротический фильм. Ну, что-то наподобие фильмов этого Тинто Брасса. Знаешь, наверное, о ком и о чем идет речь?

— Интересовался, догадываюсь, — я улыбнулся

— Так вот, ты пишешь рассказ, а они уже по его мотивам, и с твоим непосредственно участием пишут сценарий для фильма. Как видишь, все просто.

— М-да… Озадачил ты меня, Михалыч.

— Надо написать так, чтобы рассказ этот в первую очередь понравился женщинам. Ты же знаешь — они наш главный читатель. Как там у Дидро: «Если хочешь написать о женщине, обмакни перо в радугу и стряхни пыль с крыльев бабочки».

— Так что, ты, уж, постарайся. Кстати, рассказ мы тоже напечатаем.

— Даже не знаю, что тебе ответить (я сделал паузу). Предложение действительно было неожиданным.

— Не дрейфь, старик. У тебя богатая фантазия, тебе это на раз плюнуть. Ты только начни, а там тебя понесет волна романтики. Могу дать подсказку, — Михалыч, хитро посмотрел на меня.

— Интересно?

— А напиши ка ты его, братец, в стихах и прозе. У тебя же отменная любовная лирика. Это будет наше российское «ноу-хау».

— Эротическим салютом, — иронично вставил я.

— Вот! Именно салютом — отечественным, самобытным фейерверком эмоций.

— Михалыч, ты меня радуешь. Когда я слышу — «русская идея», «русская женщина», «любить по-русски» — меня это вдохновляет.

— Вот и хорошо. Покажи этим доморощенным европейцам — какая она — эта русская эротическая проза: яркая, красивая, открытая, элегантная, нежная…

— Ну что же, деньги приличные, можно и потрудиться, как говориться, для души и тела. Только имей в виду, что красивая эротика может получиться лишь в том случае, если это будет честно. Ты меня понимаешь.

— Я согласен, дорогой мой.

— Раз так, то через месяц рассказ в стихах и прозе, — да с русской изюминкой — будет на твоем столе.

— Не сомневаюсь, — коротко ответил Михалыч, жестом давая понять, что моё время пошло.

Я вышел из редакции, окрыленный необычной работой…

Еще пару-тройку дней я обдумывал предстоящий сюжет: гулял в парке, в поисках впечатлений бродил по торгово-развлекательным центрам; подолгу засиживался на троллейбусных остановках, в кафе, стараясь домыслить наплывший сюжет; тупо смотрел в телевизор, не вникая в происходящее на экране; рано ложился спать и поднимался с рассветом. Словом, я настраивал себя на лирический лад с эротическим оттенком, или, наоборот.

Через месяц мои «Сезоны любви» лежали на столе редактора. Михалыч долго мне не звонил. Наконец раздался звонок его мобильного телефона.

— Браво, старик! Ты продолжаешь меня удивлять. И как ты всё это оригинально придумал, закрутил?! Легко и динамично изложил пикантную тему. Да и стихи удачно подобраны. Все по теме, старик. Думаю, порадуешь наших женщин, если не сказать большего. Признаюсь, своим вдохновением ты определенно «стряхнул пыль с крыльев бабочки». «Bellissimo!» — воскликнул бы старик Тинто Брасс. Я вполне авторитетно заявляю, что он определенно снял бы фильм по мотивам твоего рассказа. Сколько в нем палитры для режиссуры! Ну ничего, наши тоже постараются не ударить в грязь лицом. А вот это твое стихотворение будет предисловием рассказу:

В радугу обмакни поэт перо

И стряхни с крыльев бабочки пыль —

Так пророчил философ Дидро

Написать мне о женщине быль…

Приготовь, друг, широкий мольберт,

Краски, кисти к нему подбери,

Воплоти чудотворный сюжет

Всей палитрой стихи напои.

Ты открой старый добрый рояль

И заставь его брызгать дождем.

Зазвенит муза, словно хрусталь,

Под твоим растворяясь пером.

Пригласи свое сердце на вальс,

Закружи его в вихре цветов.

Наполняй вдохновеньем романс

И вплетай его в строки стихов.

Ты послушай, как спит океан,

И в просторы России вглядись,

Поклонись ветреным облакам,

И к ним тоже душой прикоснись.

Ты — в обычном увидь чудеса,

Научись распознать волшебство,

И польются рекою слова,

Как стихов молодое вино.

Вдохновляйся и властвуй, поэт!

Быль о женщине смело твори!

В сердце лучше мелодии нет,

Чем мелодия вечной любви!

— Ну, как тебе моя капля краски к твоему творчеству, не возражаешь? — поинтересовался Михалыч после того как прочел стих

— Не возражаю. Тем более. что это одно из моих любимых стихотворений.

— Ну тогда высылаю тебе твой экземпляр, — заключил главред.

Сезоны любви

Увлекательное чтиво

Не красота твоя меня пленила,

Не глаз лучистых утомленный взор,

Не гибкий, как у лани, стан, что сохранила,

И не груди волнующей узор.

Не бархат алых губ твоих медовых,

Не бедра — русских широта полей,

Не аромат волос, как лен шелковых,

Не ножки, что стройнее тополей.

Я очарован был игрой ума,

Душой твоей, что с ангельской сравнима.

«Встречай, пришла твоя весна!» —

То был мне голос херувима.

Весенний полёт

Тридцатилетний инженер-оператор Олег Задорцев, или просто Алекс (так называли его друзья), подающий большие надежды в сфере обслуживания СМИ и телекоммуникаций сидел в уютном баре международного аэропорта Нью-Йорка им. Джона Кеннеди и пил кофе. Пять дней семинара пролетели незаметно. Интересные лекции, встречи, общение с коллегами, и вообще новые знакомства наложили неизгладимый отпечаток на молодого человека. Поэтому сейчас, попивая горячий черный напиток, он медленно, чтобы не упустить детали, смаковал воспоминания. Взять хотя бы последнюю вечеринку, устроенную в ресторане хозяевами отеля…

Вчера он крепко выпил в компании с одной рыжеволосой австралийкой. Ну да, точно, её еще звали Эни. Нет, кажется, Эми. Или все-таки Эни? Неважно. Потом он предложил ей подняться к нему в номер, выпить коньяку со льдом. Дурацкий, конечно, предлог затащить девушку в постель. Зато сработал четко…

О, это была прекрасная американская ночь! Лишь звёзды и лунный свет, мягко льющийся сквозь шёлковые занавески балкона, были свидетелями незабываемой серенады любви…

Алекс, сладко потянулся, украдкой зевнул (не выспался), и заказал еще чашечку кофе со сливками. Не успела высокая официантка в короткой униформе и обворожительной улыбкой выполнить заказ, как диктор объявила посадку на его рейс. Молодой человек, посмотрев на очередь, прикинул, сколько времени займет таможенный досмотр, не спеша допил охлажденный кофе и, свернув трубкой свежий номер «Нью-Йорк таймс», купленный им у таксиста по пути в аэропорт, поспешил на посадку.

В салонах самолета работали кондиционеры. Несмотря на раннее утро, июльская жара уже изрядно донимала жителей и гостей города мира, являясь чуть ли не единственным его недостатком, с которым никак не могли справиться местные власти.

Миловидные российские стюардессы с профессиональным вниманием и тактом учитывали это деликатное обстоятельство: подсказывали места пассажирам, предлагали охлажденные напитки, гигиенические пакеты и даже пледы. Впереди был многочасовой перелет через Атлантический океан, и далее — в Париж, и Москву.

Соседями Алекса, оказались двое. Место у иллюминатора занимал преклонного возраста мужчина-латиноамериканец. Как потом выяснилось, он летел в Германию навестить семью сына. В среднем кресле расположилась молодая блондинка двадцати пяти — двадцати шести лет. Её изящную фигуру облегало легкое розовое платье на бретельках. В скромный гардероб незнакомки входили также розовая летняя шляпка и такого же цвета босоножки на невысоких каблучках. Могло показаться, что весь, этот вполне приличный и модный прикид, случайно оказался на этой прелестной дамочке, незаслуженно скрывая ее достоинства: гладкую и смуглую от загара кожу, упругий высокий бюст, округлые аппетитные бедра, стройные ножки. Картинку «неизвестной» дополняли прямой с небольшой горбинкой носик, на котором покоились солнцезащитные очки, алые, «встроенные» бантиком губки, красивый с ямочкой подбородок и независимый взгляд. Цепкий взгляд журналиста сразу уловил главное в этой милой особе — внутреннюю красоту и свободу.

«Именно на таких, — вспомнил Алекс крылатое, — отдыхает природа; красивый „пейзажик“ нам как раз кстати», — и Алекс, галантно приветствуя соседей, занял своё крайнее место.

Ил-62М медленно развернулся и вышел на взлетную полосу. Через несколько секунд самолёт уже мчался по бетонной дорожке, оставляя плавиться за собой воздух. Отрыв — и некогда прозванный советским прозаиком «город жёлтого дьявола» стал медленно таять в дымке субтропического утра…

Авиалайнер парил над безоблачной Атлантикой. Многие пассажиры, чтобы скоротать время, сладко подремывали в своих удобных креслах. Завернувшись в плед, их примеру последовал и латиноамериканский дедушка. Он отвернулся к иллюминатору, закрыл глаза, на которые тут же опустились густые седые брови, Он улыбался. Видно, о чем-то задумался, предвкушая встречу с родными…

— Май нэйм из Алекс, мэм, — обратился по-английски Задорцев к соседке. — Компьютеры, интерлайн, газеты, журналы… мой бизнес. А кто вы?.. Чем занимаетесь, если не секрет?

— Не секрет, — ответила по-русски дама и сняла очки. — А зовут меня Марина…

— О, пардон, — решил тут же поправить себя Алекс. — Но вы совершенно не похожи на русскую. Давно не были на родине?

— С начала лета. Отдыхали с мужем в Майами. Три дня назад муж улетел в Москву. А я заехала в Нью-Йорк проведать подругу. И вот теперь домой.

— А чем вы и ваш муж занимаетесь? — Как бывший журналист, наш герой был не в меру любопытным.

— Я врач, кандидат медицинских наук, но не практикую. У мужа крупный бизнес, связанный то ли с нефтью, то ли с газом. Поэтому мой удел — домашнее хозяйство. Но это громко сказано. Скорее, занимаюсь только собой и детьми. Их у меня двое: мальчик и девочка. Они сейчас у бабушки в деревне, под Питером.

— Дети, значит, предпочли отдых на родине. Ну а вы, стало быть, в Майами: море, пальмы, шампанское, любовь под звёздами и всё такое? — не без доли иронии заметил Алекс.

— Вы правы. Не знаю, как там у них на родине, но здесь всё было прекрасно, как в сказочном сне.

— Вы верите в сказки?

— Нет, конечно. Но люблю всё красивое, изысканное, со вкусом, и чтобы все хорошо кончалось.

Марина улыбнулась маленьким, как небольшая раковина, ротиком, обнажив жемчужные зубки.

— А как насчет авантюрки? Эдакой интрижки «с изюминкой», что отделяет детскую сказку от взрослой, или заурядную быль от реальной романтики?

— Я только «за»! — и Марина, смеясь, подняла обе руки. — Мне, как и многим свободным женщинам, то есть я имею в виду, обеспеченным, это только на пользу. Вообще новые знакомства, перемены — это же прекрасно! Одиночество утомляет. А я нередко остаюсь дома одна. Скучаю. Ну, вы понимаете.

— Ещё как! — с видом знатока ответил Алекс. — Тогда самое время поднять тост. Скажем, за романтическую любовь в небесах, на земле и на море!

— Великолепно!

— Тогда что будем пить?

— Мартини.

— У вас хороший вкус. А я закажу старый, добрый джин.

Стюардесса принесла напитки и дольки лимона.

— Итак, за романтическое путешествие!

Они выпили и закурили.

— А вы ловелас, Алекс?!

— Напрасно, вы так думаете, мадам. — парень почувствовал, как входит в роль. — Я всего лишь свободный художник. Не скрою, с долей здорового авантюризма, и (он сделал паузу) безудержной тяги к таким очаровашкам как вы. Что вы на это скажете?

— Скажу, что вы мне нравитесь, — она пристально посмотрела на Алекса. — По крайней мере, вы не зануда, не хам, и не ханжа. Для современного мужчины это уже не так мало, поверьте. Что же касается романтического путешествия, то, по-моему, мы в самом начале пути. Не так ли?

— Именно так, моя добрая, фея. Боже, как редко можно встретить умную женщину!

— И неглупого мужчину, — ввернула Марина.

Они попросили стюардессу повторить заказ.

Полёт становился не таким скучным, как вначале могли предположить молодые люди. Соблазнительная беседа, подогреваемая добрым алкоголем и молодой горячей кровью собеседников, заставляла стучать в унисон сердца Марины и Алекса. И было заметно, как в изумрудных, искрящихся очах Марины, безудержно утопали бездонно-голубые глаза её романтического соседа. Иногда, Алекс о чем-то шептал Марине на ушко, одновременно вдыхая умопомрачительный запах дорогих духов. А она, закрыв глаза, самозабвенно внимала интимным байкам «опера СМИ», от чего её дыхание учащалось, а тело погружалось в сладкую истому.

— Расскажи мне о своем каком-нибудь необычном флирте, — вдруг попросил Алекс. — У замужних обеспеченных женщин это наверняка случается.

Марина прищурила глаза, как бы изучая соседа, сделала глоток мартини и, натянув плед до шеи, погрузилась в воспоминания.

— Ну, слушай, — ответила она, собираясь с мыслями. — Это было три года назад. Мы с мужем отдыхали тогда у его бабки в деревне под Воронежем. Лето было замечательное: тепло, полно овощей, фруктов; рядом небольшая речка, за деревней — зеленый луг с разбросанными по нему стогами сена, за которым виднелся лес. В общем, живописная картинка умиротворяющей тишины русской глубинки в конце августа.

Однажды мужа вызвали по делам, и мне пришлось коротать деньки в компании с деревенскими старушками. Потом мне всё это надоело, и я решила поближе познакомиться с окрестностями.

Как-то раз, я по обыкновению совершала обход по этому раздолью, босиком, в лёгком деревенском сарафане. На опушке леса мне повстречался местный паренёк. Он был не намного моложе меня. Так же как и я, парень был одет по-простому: в длинную льняную рубаху и потёртые джинсы. И, так же как и я, был босой. Мы разговорились. Вместе погуляли по лугу. А потом он предложил мне забраться на стог сена, почувствовать, так сказать, как оно пахнет от тёплых лучей солнца. Я, естественно, поняла, что с его стороны это был предлог, чтобы затащить меня на сеновал. «Ну, сеновал, так сеновал», — подумала я.

Парень был хоть, как говорится, «из простых», но широк в плечах, с большими сильными руками, эдакий рубаха-парень, местным девкам на забаву. Любуясь им, я почему-то сразу подумала: вот именно такие, как он, сто-двести лет назад и совращали барышень из поместья, когда скучная деревенская жизнь и французские романы кружили голову молодым дворянкам, заставляя их ставить свои чувства и желания выше пристойного поведения…

И вот 21 век, но ничего в женщине не изменилось: она всё та же романтичная натура, всё та же в ней необузданная страсть, всё те же пороки, и всё те же добродетели. И также как и прежде она готова ради любви пожертвовать всем, или почти всем: честью, совестью, унижением…

— Я видел влюбленных женщин, они все немного сумасшедшие, — вставил Алекс

— Мы недолго лежали в стогу, вглядываясь в небо, безбрежная синева которого дарила свободу, окрыляла, вдохновляя на безумные поступки, — продолжала Марина. — Я первой сняла с себя сарафан и принялась целовать его мускулистое, поджарое, с солоноватым привкусом тело. Потом прочь полетели все наши одежды и мы слились в одно целое. Парень больно и нежно мял мои груди и тело, целовал и прикусывал соски, а потом он меня всю вылизывал. В один прекрасный момент он, словно, голодный волк, подмял меня под себя и яростно запустил свою стрелу в мое лоно. Мне казалось, что его огромный член просто пронзил меня насквозь. Он играл мной как пушинкой, то и дело меняя позы. Ему хотелось попробовать меня всюду, везде и так и эдак, а я не сопротивлялась. Я отдыхала. Я будто была в нирване…

Наконец, уловив момент, он с лёгкостью задрал мои ноги, да так, что мне на секунду почудилось, будто я упёрлась ими в лазоревое небо, а моя чудесная «розочка» ещё больше распустила лепестки. В в это самое время его «герой», словно пневматический молоток, без устали, продолжал долбить меня, гуляя направо и налево по моему влагалищу. Мне было здорово и спокойно. Я получала всё то, чего давно хотела: быть у мужчины игрушкой в постели, что называется станком в руках умелого мастера…

Запах сена уносил меня куда-то далёко-далёко, в прошлое. Я была, как говориться, на седьмом небе. Я была счастлива!

Багряные кони над озером плыли,

Там день золотой остывал.

С тобой мы друг друга безумно любили,

Где месяц в стогу ночевал.

Вот лето прошло, и закончилась сказка,

Я в город домой уезжал.

Но всё то, что было — сбылось не напрасно.

Свидетель тому — сеновал.

Вплеталась солома в растрепаны косы,

Дышали над нами ветра,

Лишь летние свежие белые росы

Дождём покрывали тела.

Ты плечи мои обнимала руками,

Любви предвещая зарю.

Ты спину мою обвивала ногами,

Я счастлив был в этом плену.

Под утро ты сливки умело снимала —

Кружилась в стогу карусель.

Сметаной и маслом любовь заправляла

И мёд подливала в постель.

Как сладко и быстро летели минуты

Для двух одиноких сердец.

Нам небо дарило ночные салюты,

Любви предвещая конец.

А утром с тобой мы немного взгрустнули

И, глядя друг другу в глаза,

Сказали: «Недолгою будет разлука.

«До встречи: не мой, не моя!»

В родной деревушке собаки завыли,

Устало дремал сеновал.

Багряные кони над озером плыли —

Там день золотой остывал.

В деревню мы возвращались разными дорогами. Но спустя два дня вновь встретились, и всё повторилось. Только теперь мы трахались на склоне луга у речки в малиннике… Я даже не знала как его зовут. Ну а потом приехал муж. Мы уехали в Питер, и все закончилось.

Марина откинула плед и с грустью заглянула в глаза Алекса.

— Не правда ли занимательный сюжет в вашу литературную копилку? — Она лукаво подмигнула. — Ваша очередь, господин романтик.

— Ну, значится так, — подобострастно улыбнулся Алекс, сам не зная с чего начать. — Сочи, лето, море, рестораны, голубые экспрессы и много-много женщин… В один из томных вечеров повстречалась мне девушка из Ленинграда, генеральская дочка. Она была старше меня года на 3—4 и сразу взяла в свои руки бразды правления. Я этому только обрадовался. Как она мне сказала, её тусовка на море длится уже три месяца. Ей порядком надоели старые, чванливые, с пухлым кошельком, с не менее толстым брюшком и желеобразным членом мужички, и она с удовольствием оттянется со мной молодым. Денег у неё водилось достаточно, чтобы закадрить меня не напрягаясь, поэтому её предложению провести до полуночи время в баре на набережной только порадовало. Затем мы отправились в одно из близлежащих бунгало, и там еще часа два затейливо кувыркались в её постели. И хотя я изрядно устал после продолжительной гонки, спать как-то не хотелось. Неожиданно она предложила пойти на берег и посмотреть как светится в ночном море планктон.

На пляже стояла тишина. По предложению Аллы мы разделись и нагие зашли в воду, прихватив с собой недопитую бутылку «Массандры». Осторожно двигаясь по галечному дну, мы всматривались под ноги, где, как звезды на небе, поблёскивали моллюски; они действительно светились. Одновременно я заметил, что головка моего члена с надеждой посматривает на меня из морской пучины. Алла заметила это и удовлетворенно закричала: «Ура! Получилось!». А затем прыгнула мне на бедра, подставляя свою лагуну под мой крейсер. Мы совокуплялись медленно, самозабвенно, потихоньку продвигаясь к берегу. И уже лёжа на берегу, продолжали заниматься любовью. Мягкая морская волна нежно ласкала нас до пояса. Мне снизу было видно, как луна ярким светом льётся на её ягодицы, которые то и дело заливались морской пеной. Здесь главным была не столько техника секса, сколько прелюдия ночного приключения, которое, не скрою, радовало меня своей новизной и непринужденностью. Тишина, берег моря и любовь под звёздами. Это замечательно, неповторимо, незабываемо!

— Что ж, прекрасный номерок — это твое танго на взморье, — сказала Марина, внимательно посмотрев Алекса.

Он, хотел было ей что-то ответить, но в это время в салоне объявили, что самолет зашёл на посадку в аэропорт Орли.

Сидя в роскошном баре аэровокзала за чашкой кофе, молодая парочка продолжала о чём-то секретничать.

— Расскажи мне ещё какой-нибудь случай на эту тему, который бы тебя поразил или раззадорил, — сказала Марина. — Ну, или что-нибудь вкусненькое из любовных приключений твоих друзей, желательно старшего возраста. Страсть как люблю послушать про любовные романы взрослых людей. Они, говорят, бывают не хуже, чем у молодых. Ой, как зажигают!

— Это можно, — с готовностью ответил Алекс, смачно, как бы для деликатности, поглаживая мочки уха. — Есть у меня один приятель пятидесяти лет, Евгений Петрович. Но мы в коллективе зовём его просто Жоржем. Так вот, собрался он однажды в командировку в Киев. Ну а чтобы не чувствовать себя там одиноким, зашёл на сайт знакомств и познакомился там с одной киевлянкой 47 лет. Она, по его словам, с удовольствием приняла предложение и обещала провести с ним незабываемый вечер. Зрелые, к тому же одинокие дамы, как правило, с лёгкостью идут на подобные, ни к чему не обязывающие мероприятия.

Однако добрался он до Киева не без приключений. Сначала в поезде, ночью, он трахнул скучающую по мужской ласке пятидесятилетнюю проводницу, которая все жаловалась на недостаток внимания со стороны сильной половины человечества. В общем, даме он не смог отказать. Неприлично, мол, отказывать, когда женщина просит. А уже по приезду в Киев, сидя в кафе гостиницы за завтраком, он познакомился там с местной проституткой. Она там «работает» и, как он потом признался, вполне даже неплохо зарабатывает. На её предложение оттянуться за деньги — не возражал. Но чтобы не растрачивать силы до вечера, согласился заплатить ей только за минет, который, по его выражению, путана, сделала на высоком спортивно-художественном уровне, за что и была вознаграждена по заслугам. Ну а вечером наш герой отправился на набережную у фонтана Дружбы, где должно было состояться его свидание со Стеллой Павловной. То есть со Стеллой, его знакомой по переписке, женщиной, надо сказать, горячей и любвеобильной, впрочем, как и все хохлушки.

Для начала они прогулялись с подругой по вечернему Киеву: посидели на лавочке, на набережной Днепра, полюбовались расцветающим по весне городом, ну а потом он пригласил её в ресторан на шашлык с коньяком. Как водится в таких случаях: посидели, выпили, закусили, потанцевали, после чего поехали к нему в номер. После душа, они без особых прелюдий и стеснений разделись, завалились на двуспальный диван, чтобы, надо думать, поделиться опытом. По впечатлениям Жоржа, Стелла была хороша собой. Натренированные мышцы хореографа (она преподавала танцы в частной школе) исключали на ее теле признаки целлюлита. Рыжие, остриженные под каре волосы, изящный бюст, привлекательная осанка и белоснежная попа с округлыми бедрами только подчеркивали её прекрасную фигуру…

Жорж, как старый ловелас, начал с куни. Он ласкал её гладко выбритый лобок, затем клитор, сначала пальцами, а затем кончиком языка. По мере возбужденности партнёров он большим и указательным пальцами вошел ей во влагалище. Имитируя сексуальный контакт, его фаланги пальцев нащупали точку G, которую он нежно массировал, одновременно продолжая настойчиво ласкать её клитор. Женщина изнемогала от блаженства. Учащённое биение сердца перебивало дыхание, отчего дама издавала глухие, слегка порывистые, непонятные звуки.

Вьётся змейкой в ковер сарафан,

Завернулись смешные колготки,

Возродился наш старый роман —

Так нальём же по рюмочке водки!

Амплитудой трепещут тела,

Меря страсти гипотенузой,

И о том, как любили вчера,

Нам напомнит, бессмертный Карузо.

И под звуки мелодий в ночи

Оторвёмся по полной программе.

Мы от сердца отыщем ключи

И найдём от души их в стакане.

Её белоснежное тело то вздрагивало, то погружалось в истому. И извивалось, извивалось, не находя себе места на широком диване. Затем они поменялись позами. Прядь волос Стеллы коснулась бёдер Жоржа. Она нежно облизывала его разбухшие гениталии, а затем аккуратно губками взяла член и начала медленно его посасывать. «О, какой потрясающий минет!» — прошептал Жорж. На что Стелла ему резонно заметила: «Это не минет, дорогой, а только массаж от простатита. Но тебе, как я погляжу, он не нужен. Твой член в отличной форме, и я с удовольствием прокачусь на нём. И вообще, сегодня ты спать не будешь. Это судьба, Евгений!».

Наш Жорж, после таких слов, не на шутку перепугался. Мало ли чего можно ожидать от дикой кобылицы, того и гляди — затрахает до смерти. Короче, после 10-минутной безудержной скачки, где Стелла показала себя искусной наездницей, она успела кончить не один раз. Насытившись, она не стала его мучить, а высунула из влагалища влажный член и со словами: «А вот теперь, заполучи свой долгожданный минет», — направила приличных размеров орудие спутника прямо себе в ротик, да так глубоко, что наш Петрович весь обмяк от удовольствия. Жорик, гудел от восторга, но как только кончил сам — от сладкого изнеможения завалился на бок, сказав Стелле: «Утром отработаю, извини, устал. Вот это траходром! Вот это я понимаю! Спасибо тебе, дорогая. Твоё искусство не знает предела. Классика!»

Наутро Жорж выполнил обещание, и удовлетворённые любовники разошлись с миром. Вот такая история.

— Надо же, как любопытно, — проговорила Марина. — Оказывается, что и в зрелом возрасте люди способны доставлять друг другу массу удовольствий в постели.

— Не то слово. Ай да старики-разбойники! И ведь есть чему поучиться и позавидовать, — подытожил Алекс.

В это время послышался голос диктора, приглашавшего пройти на посадку до Москвы. Марина и Алекс тяжело поднялись, и уже в обнимку, как старые знакомые, потянулись за остальными пассажирами.

Стюардесса принесла напитки и журналы. Читать молодой паре не хотелось, поэтому выпив немного минералки они заказали коньяку.

— Нуте-с, продолжим, — Алекс взглянул на Марину. — Теперь ваш сюжет с нафталином.

— Ага, — согласилась подруга. — Сейчас я тебе что-нибудь нарою в своей памяти, причем, с крутым женским сюжетом…

— Есть у меня знакомая портниха, 48 лет, — начала Марина. — И вот однажды, сидя у неё дома за чашкой чая, я услышала следующую историю:

С мужем Тамара развелась уже лет 10 назад, сама воспитала двух дочерей. Жила отдельно от них в шикарной трехкомнатной квартире, с мансардой и зимним садом на балконе, где круглый год цвели удивительные домашние растения. Да и в доме самой Тамары было много самых разных цветов. Особенно она гордилась белыми розами. Их хозяйка любила больше всех остальных. Словом, не квартира, а роскошный сад. Вот только мужика у Тамары давно не было. Жила тихо, как домашняя кошка. И все для детей, для детей. Словом, никакой личной жизни.

На мой вопрос, как справляется с сексуальной потребностью? Отвечала прямо: «Ой, милочка, мастурбирую. Что же нам остается делать? Мужика-то — ох, как хочется! А где его взять? Нормальных разобрали ещё в детском саду. А пьянь да рвань мне не надо, какой с них толк… Мне нужен интересный мужчина. Мужик с богатым внутренним миром. Чтоб и в постели знал как себя вести, ну и чтобы обязательно с образованием был. Образованные — они, ведь, и в любом деле образованные. Уж так приголубят, так приласкают, что будешь звенеть как стальной клиночек. Поверь старой бабе: самый сексуальный орган у мужчины — это то, что хранится в его черепной коробке, то есть — его мозги. Помни: образованный, творческий мужчина всегда знает, как доставить женщине удовольствие в постели».

— Был один такой у меня, — после некоторого раздумья сказала Тамара, — семейным оказался. Уже полгода как не живём.

— Расскажите, — заинтересовалась я.

— Так и быть, расскажу, — Тамара тяжело поднялась с кресла, достала из бара початую бутылку виски, который всегда держала «на всякий случай», и залпом выпила рюмочку. — Слушай, деточка, исповедь одинокой женщины, не потерявшей надежду на счастливую встречу:

Был теплый августовский вечер. Я по обыкновению прогуливалась по набережной Москва — реки. Я уже собиралась пойти домой, как, вдруг, ко мне подошёл моего возраста мужчина и заговорил со мной о чудной погоде, о том, как похорошел наш город, в котором он не был уже 10 лет; о друзьях, которых долго не видел, а некоторых и вовсе уже не встретит. Он говорил о прошлом, о солнечных 70-х годах, когда мы были молоды и счастливы. Понимаешь, он говорил о том времени, которое и мне было приятно и вспомнить, и поделиться о нём своими воспоминаниями. Знал, стервец, чем бабу зацепит!

Потом мы пили с ним пиво в кафе, здесь же, неподалеку от моего дома. Он оказался приятным собеседником. Хорошо знал историю, разбирался в политике, читал мне наизусть стихи. А главное — он знал прозу жизни, её преимущества и недостатки. Несмотря на свои уже немолодые годы, в нём плескалась энергия жизни. Он всё чего-то ждал, искал, о чем-то мечтал. Он был романтиком. И я поняла, мне с этим человеком интересно. Домой я его не приглашала, он просто проводил меня до подъезда, попрощался, оставив номер своего мобильного. Не прошло и 15 минут, как я почувствовала, что мне без него скучно. Я позвонила ему. Мы договорились встретиться завтра, чтобы пойти вместе в ресторан…

Всё было здорово! Мы мило беседовали, смеялись и, мне думается, даже успели подружиться. Во всяком случае, это был тот день, когда я могла ему довериться, а значит, не отказать в близости. Но случилась неприятность: в ресторане, где мы ужинали, у меня украли дамскую сумочку с мобильником и деньгами. Пока выясняли, что да как, приехала полиция, и нас с Валерой задержали, как потерпевшую и свидетеля. Нас доставили в полиции, где допрашивали до самого утра. Короче, ко мне домой мы попали ближе к рассвету: усталые и одинокие. И, наверное, это ощущение какого-то опустошения ещё больше сблизило нас. Он знал, что я люблю белые розы, поэтому купил их в цветочном магазине по дороге домой. Раздевшись до нижнего белья, мы сидели с ним прямо на паласе, пили вино. Затем он прошёл в спальню и украсил ложе кровати лепестками роз. Он хотел сделать мне что-нибудь приятное. Дальше я помню смутно: он нежно снял с меня последние одежды и долго целовал моё тело…

Он делал со мной всё, что хотел, а я и не сопротивлялась, — после недолгого молчания продолжила Тамара. — Я, как бы находилась в прострации от прошедшего вечера. Сначала мне было всё равно, но постепенно его умения доставить женщине сексуальную радость приносили плоды. Мне становилось всё интересней, приятней находится с ним рядом; мне было легко и беззаботно. Я чувство себя птицей в полете. Я почувствовала себя с ним настоящей женщиной, которую создала природа для мужчины. Да-да, это ведь мы для них, а никак не наоборот.

Утихли голоса в лучах заката,

Высокой нотой, наполняя тишину,

И брызги искр коварного муската

Подогревали набежавшую волну…

Весна проснулась, голову кружа,

На старый вальс лукаво приглашая,

И набухали почки, чуть дыша,

В берёзовую рощу зазывая…

Здесь соловья сердечный перезвон

Мешался в унисон с пчелиным роем,

И солнце восходило здесь на трон,

Пуская кровь во всё живое!

Свет разливался, прогоняя страх,

И, будто в нежном, в сладком сновиденье,

Чувств неприкрытое смятенье,

Словно о скалы, разбивалось в прах!

Простором пламенным шли в бухту корабли.

Под ними море волны колыхало

И тихо, безмятежно остывало

До первых проблесков волнующей зари.

Красивей не было любви во всей Вселенной,

Чем тот короткий, но безудержный роман:

Там пела флейта, трепеща самозабвенно,

Ей ритмовал таинственный орган.

Нас обуяла страсть. Его член гулял по мне там, где хотел, заглядывал во все мои прелести и вытворял там такое, что я даже всё не припомню, было ли со мной нечто подобное в молодости. Валера, оказался мастером, он с точностью угадывал все мои сокровенные желания: что я хочу, куда и как. Я отдавалась ему с радостью, с чувством глубокой благодарности за любовь, которую без остатка дарил он мне в это раннее утро. Он дал мне то, чего я ждала многие годы. Он дал мне почувствовать себя полноценной женщиной. Меня хотели. Меня любили…

До отъезда он ещё несколько раз приходил ко мне, и мы, по крайней мере я, восполняли утраченное за прошедшие годы. В последний день мы предавались любовным утехам, где попало: на кухне, на диване, в душе и даже на балконе среди цветов. Наверное, он хотел, чтобы я как можно дольше его запомнила. Я его и сейчас помню: умного, весёлого, ироничного, мужчину моей мечты. А потом он уехал. И мне стало грустно и вновь одиноко. Повторится ли со мной подобное? И найдется ли такой мужчина, которому можно довериться с первого раза, чтобы отдать себя вот так без остатка, без зазрения совести: ради любви, страсти, ради секса. Я чувствовала, что он отвечал мне взаимностью, и была счастлива. Ради этого, ради этих нескольких минут, часов, дней — поверь мне — стоит жить! Любовь, девочка моя, — это страшная сила, болезнь! И только сильная женщина в состоянии с этим справиться. Я сильная. Поэтому продолжаю жить и надеяться, что может встретимся. Так что люби, моя дорогая, пока «любится», и пока «можится». Любовь не купишь. Это я к тому говорю, что мужик твой хоть и богатый, и каждый твой каприз выполнить может, а вот счастья, любви, радости, сексуальных наслаждений от него ты не видишь. Этого он сделать для тебя не в силах. Он другой. Не твой он мужчина. Поэтому не любишь ты его, вот и скачешь как стрекоза. Но я тебя понимаю, — Тамара лукаво улыбнулась и предложила мне выпить с ней водки.

— Да, занимательная история, — протянул Алекс, — только вот какая-то грустная. Да и жаль мне, честно говоря, всех российских баб. Ну что, по коньячку, для бодрости духа?

— А давай, дружище, нальём по полной. И пусть нам завидуют марсиане! Жизнь одна, судьба одна, и мы одни. Вперёд, Алекс, и пусть нам сопутствует удача! — Марина крепко поцеловала своего приятеля в губы.

Теперь, когда молодые люди поделились сокровенным, они могли уже не стесняясь и не привлекая к себе особого внимания, познакомиться поближе…

Опустив руку под плед, Алекс слегка задрал и без того короткое платье Марины. Его пальцы прикоснулись к гладким упругим ножкам. Поглаживая их, Алекс невольно стал всё чаще прикасаться к заветному треугольнику, что был под гипюровыми трусиками, ощущая под их тонкой тканью упругие завитки волос. Потом проник ладонью между плотными бёдрами; без труда раздвинул ноги подружки.

Конец ознакомительного фрагмента.