Закономерные случайности Даши Переделшиной. Тараканы

Валерий Бехтер

Даша считает: «Чтобы жизнь сделать счастливой, надо всего лишь отсечь от нее все проблемы». У нее неожиданно появился наставник по счастью. Кто он? Мы узнаем в этой книге. Наставник помог Даше пройти сложный, но увлекательный путь к счастью, насыщенный увлекательными приключениями и неожиданными решениями.

5. Бог-то бог, да сам не будь плох

Родители мои, я их с трудом припоминаю, были коммунисты до мозга костей и, конечно, крутые атеисты, безбожники. Да и я, находясь в ранге пионера, комсомольца и, тоже, коммуниста, получал изрядные дозы коммунистической морали. Она совсем не претила моему представлению о добре и зле. Наоборот, до сих пор чту эти устои и навсегда усвоил законы правильного общественного бытия. Однако и с богом мне довелось столкнуться. При чем в очень раннем возрасте. Что не помешало мне стать коммунистическим лидером. В советские времена жить безбожником было совсем не трудно, а вот антикоммунистом или, даже, просто беспартийным — с трудом. Так что я с детства совмещал в себе две веры: коммунистическую и православную. Они имели больше сходства, чем различия.

Расскажу о своем первом знакомстве с богом. Моя семья сразу после войны жила в Вильнюсе. Папа, мама, я и мой старший брат. Семья была более чем благополучная. Но, когда мне исполнилось пять лет, папа нас оставил. Мама впала в глубокую депрессию, которая переросла в тяжелую форму шизофрении. Она потеряла работу, ее раз в полгода клали в больницу на пару месяцев. Оттуда она выходила слегка окрепшей и могла немножко работать. Но в период ее госпитализации мы с братом оставались совсем одни. Однажды в шестилетнем возрасте я голодным бродил по улице. В отсутствии матери я питался в основном подножным кормом: липовые почки, листья и плоды барбариса, какие-то съедобные травы. Верхом кулинарного счастья были овощи и фрукты с чужих огородов и садов. Изредка доставались пищевые отходы в мусорных ящиках. Но это была роскошь по послевоенным временам. В один из таких дней я в голодном полузабытьи плелся на вершину холма (наш дом был между высокими холмами) поискать хоть что-нибудь из съедобных растений. Но была поздняя осень и природа не могла ничем порадовать. В отчаянии я прилег на траву и стал считать облака. Состояние было такое, что только мертвый мог мне позавидовать. И вдруг я отчетливо рассмотрел среди облаков человеческую голову. Какой-то дядя некоторое время с небес молча глазел на меня, а потом раздался, где-то внутри меня, громогласный голос: «Пацан, не унывай. Все будет хорошо. Иди домой». Странно, но в меня влилась какая-то неведомая сила. Я бодро вскочил и понесся с горы. У подножья чуть не сбил с ног соседа, дядю Колю. Тот сцапал меня за шкирку и спросил: «Кушать хочешь». Вопрос был, конечно, риторический. Ответа он не требовал. Все знали мое бедственное положение, но всем было до лампочки. Дядя Коля, помню, как сейчас, налил мне огромную тарелку борща аж до краев. Ничего подобного по вкусу, аромату, пурпурному цвету я не пробовал ни до того, и никогда в последующей жизни. Прошли десятки лет, а эта тарелка с борщом стоит у меня перед глазами до сих пор. И я не знаю кого за это благодарить Она спасла мне жизнь. И, о боже, дальнейшая жизнь покатилась как по маслу. Причем в буквальном смысле. В этот же день в нашем доме появились какие-то дяди и тети. Понанесли большое количество бутылок с подсолнечным маслом, огромный ящик с черным хлебом, еще какие-то продукты. А напоследок дядя с бородой залез в карман своих широченных штанов и вытащил оттуда бесформенный, засаленный кусяру сахару. Отер его о штаны и с беззубой улыбкой молча протянул мне. Я даже представить не мог, что такое богатство будет полностью принадлежать мне и, поэтому просто понюхал вожделенный кусочек. Но дядька весело подмигнул и сказал: «Бери. Это тебе». Я приберег этот символ детского счастья до лучших времен, а сам ограничился ломтем черного хлеба, который полил подсолнечным маслом и круто посыпал солью. С эдакой королевской трапезой я вышел на улицу. Я вправе был похвалиться даже перед относительно сытыми послевоенными ребятишками столь изысканной едой. Шел по двору с высоко поднятой головой и чавкал, что было мочи.

Конец ознакомительного фрагмента.