Антрия. Хроники возрождения

Валерий Куликов, 2023

События происходят на планете под названием Антрия. Давно прошли эры катаклизмов и войны с демонами. Никто не помнит и о драконах. Десятки людей пользуются остатками магии. Всё меняется когда зло вновь находит мир людей. Смогут ли они, обуреваемые междоусобными конфликтами дать отпор? Совершенно разные люди и другие герои, начинают свой путь, чтобы стать надеждой на спасение.

Селайна 1

Округ села Аншаркт. Королевство Алтиния. Ноябрь 831г

Пронзенный кинжалом скорпион, в агонии жалом стучал по металлу, до последнего цепляясь за жизнь. Хвост с ядом, теряя энергию, то растягивался в сторону лезвия, то в сторону ноги высшей эльфийки. Наблюдая с привычным бесстрастием за этим процессом, девушка перевела взор на свои ноги. За прошедшие сто восемьдесят лет они до сих пор выглядели роскошно. А будь она человеком… Что же, тогда она бы уже умерла от старости, представители расы людей в этой эре не живут более девяноста, максимум ста лет. Даже в пятьдесят лет их затрагивает увядание, и как не странно Селайна даже немного завидовала этому. Жизнь для неё никогда из себя не представляла дар, скорее проклятие. Такая философия у эльфийки сложилась задолго до того, как их с матерью изгнали из Сильвервуда. Родилась она в Тианисе (город Сильвервуда, королевства высших эльфов). Жила с матерью, отцом и братом. Мать звали Орита, отца Андриас, а её брата-близнеца звали Сириас. Однажды, когда Селайне и Сириасу было по шесть лет, они шли из Тианиса вместе с родителями на праздник Цветения. Как всегда, они бегали и играли с Сириасом подле дороги. В один момент, её брату приглянулся цветок мускариана, и мальчик побежал к нему. В любой другой день это ни чем бы не закончилось, но это не был «любой другой день». Не пробежав и пятнадцати метров, Сириас вскрикнул и упал. Родители сразу же побежали к нему. Далекие воспоминания обрываются, преломляются, и представляют из себя, череду различных событий. Но Селайна помнила. Её брата понесли к лекарю, и родители провели там около четырех часов, пока она ждала снаружи. По истечению этого времени заплаканные мать с отцом, вышли от лекаря, взяли Селайну за руки и повели домой. День был испорчен. Она и Сириас так любили праздник Цветения, но из-за Сириаса они туда не попали. Конечно из-за него, а не змеи, которая его укусила. Зачем ему понадобилось бежать к цветку? Почему именно к этому, ведь мускариан рос в Сильвердвуде на каждом лугу. Да, да именно Сириас испортил этот день. Эти мысли глодали Селайну, и не отставали от ребёнка.

— Папочка, а где Сириас? — спросила тогда маленькая Селайна.

Отец молчал, ответила мать, слегка всхлипывая, она шла, держа правую руку Селайны.

— Милая, Сел… Сириас пока останется у лекаря, он вернется к нам, как только ему станет лучше…

Андриас в тот момент жестоко посмотрел на жену, и если обычно Селайна не замечала такой взгляд, то сейчас увидела, всю злобу и ненависть в нем. Всю истину, вопреки лёгкой лжи.

Остаток пути они прошли молча. Селайна придумала, что её брата наказали, за то что он испортил всем праздник. Следующие пол недели были ужасными. Родители не говорили, к ним приезжали дальние родичи, и у всех приезжавших эльфов были печальные лица. Селайна не понимала в чем дело и не знала как себя вести. Пока не наступила среда, первая среда того проклятого марта. Когда она проснулась, родителей дома не оказалось, и ей помогала умыться и покушать, её тетушка Арвайна. Она же и вывела Селайну во двор, где на постаменте лежало тело её брата. Жрец Антрии, обращаясь ко всем, говорил про жизнь и смерть, говорил про звезды, солнце, деревья, огонь и воду. Эльфы стояли с грустными лицами, долгая жизнь — заставляла относиться к смерти, еще более почтительно. Родители, стояли по правую сторону жреца, угрюмо обнявшись, и смотря на последнее ложе своего сына. Увидев пришедшую дочь, Андриас протянул руку, подзывая её к себе, грустно улыбнувшись. Селайна отпустила тетину руку, и сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, подошла к отцу и матери.

— Сел, мы сегодня прощаемся с твоим братиком, он уходит в лучший мир, и мы встретимся с ним не так скоро, во всяком случае — ты. Подумай что ты хочешь ему сказать. — сказал, наклонившись Андриас.

— Папочка, может мы сможем его разбудить? Не нужно будет ждать.

— Вряд ли милая. — сказал Андриас, и Селайна увидела слезы на его глазах. — Твой брат будет в лучшем мире, куда многие хотят попасть, но не все могут попасть туда столь скоро.

— А это далеко, па?

— Шшшш… — вмешалась мать Селайны. — Хватит Андриас, пусть попрощается. Мы с ней поговорим позже…

Через несколько минут жрец закончил молитву, и пошел к скамейкам, где сидели гости. Родители последовали за ним, уже собираясь выйти из ритуального двора, отец нежно задержал её плечо, и кивнув в сторону брата, сказал:

— Мы попрощались Сел, теперь твое время. — после чего пошел с её матерью, вслед за жрецом.

Подойдя к алтарю, который не превышал и метра в высоту, она увидела брата очень близко. В нем, ничего не изменилось, возможно, он был бледнее чем обычно, но в остальном все было также: длинные светлые волосы, убранные за острые эльфийские уши; острые клиновидные брови, аккуратный носик, пухлые губки, на которых… была… улыбка? Селайна сразу и не заметила этого, с того места где она стояла ранее, видно было лишь макушку её брата. Но теперь она увидела все вблизи, и её захлестнула ярость. Из-за него сейчас я здесь, пол недели понурости в доме, а что самое важное, так весь праздник Цветения… с жонглерами, музыкой, укротителями огня, они пропустили именно из-за этого мелкого балбеса, из-за Сириаса… А он лежит, улыбается, и еще и покидает этот мир в угоду путешествия в другой — хороший мир. В этом мире, наверняка праздник Цветения не кончается, а здесь он раз в год, и только тогда, когда родители не поссорятся. В этот момент жуткая ненависть, и чувство предательства, забрались к ней в сердце.

— Я ненавижу тебя Сириас, я прошу любых богов, которые меня слышат не дать тебе уйти в мир, где тебе будет хорошо…

Сказала она все это очень тихо, родители, да и жрец вряд ли бы услышали её. Когда она вернулась к отцу с матерью, отец обнял её и добавил: — Ты молодчинка Сел, я очень люблю тебя и горжусь твоей выдержкой, все будет хорошо, я обещаю…

Но больше не было ничего хорошего. Отец и мать, уже никогда не были веселыми, в их доме царила безнадега. Селайна посещала школу, мать подрабатывала прачкой, а отец ходил в шахты, которые находились к северо-востоку от Тианиса. Андриас был главным в одной из бригад шахтеров, и приносил домой достаточно денег, чтобы прокормить семью (даже когда Сириас был жив), но мать все равно ходила на работу, это отвлекало от горя. Когда они ужинали, тишина вокруг так и звенела. Родители не били, да и не кричали на Селайну, но та атмосфера, которую они уже не замечали, вредила гораздо хуже.

Миновали два года. Однажды её отец пришел со смены раньше обычного, в руках сжимая материю, в которой, что-то было завернуто, мать еще не пришла в тот момент домой, и Андриас поздоровавшись с Селайной (в тот момент она играла с куклой), затем прошмыгнул в спальню с этим свертком. Тем же вечером, Селайна услышала разговор родителей, который шел на повышенных тонах:

— Андриас, убери его куда-нибудь. Я глаз не могу сомкнуть, мне не нравится эта штука!

— Эта вещица сделает нас богатыми, куда я её могу убрать, женщина? Этот камень украдут сразу. Ты не знаешь скольких усилий мне стоило забрать его, вся бригада взбунтовалась на меня, за то, что я не согласился, передать его жрецам.

— Лучше бы ты так и сделал.

— Глупая ты, я хочу получить за него круглую сумму в Саитерии, куда мы скоро уплывём. Ты мне поможешь, ты же говорил.

— Богиня! Андриас, ты опять с ним разговариваешь.

— Спи давай, тебе это кажется.

Встревоженная таким разговором, девочка уже на следующий день, придя после уроков заглянула в тайник отца, который нашла в спальне еще полтора года назад. Андриас и не подозревал, что его дочь знает это место. За двумя фальшивыми досками в полу, была полость, наполненная золотыми монетами, но они Селайну, никогда не интересовали, да и куда она их денет. Пусть она и не общалась нормально со сверстниками, но понимала, что сразу как даст торговцу монеты, он либо обманет её или отведет к родителям. Да и в сказке «Сеймиас и красный дракон», которую ей рассказывали в школе, маленького Сеймиаса обманывали, почти все взрослые на его пути. В тот момент её внимание привлек белый пергамент, который явно накрывал, какой-то предмет. В нетерпении убрав обертку, девочка увидела статуэтку, невиданной красоты. Изделие было, тёмно-изумрудново оттенка. Выполнен предмет был в виде мужчины, явно не эльфа, так как уши у него были сравнимы с людскими, да и фигура была не столько стройная, а скорее мускулистая. Могучие руки были скрещены на груди, и каждая из них вела к противоположному плечу. Но не это поразило Селайну, а то, что руки у обычных людей переходят в ладонь, у идола же они, переходили в змеиные головы, а выражение его лица, выражало не прикрытую злобу. Она все еще в шоке держала статуэтку, длинна которой была не больше двадцати пяти сантиметров, когда её голову пронзил громкий голос:

— Ты кто, маленькое дитя? Чувствую ты родня этому эльсту.

— Мы эльфы, а не эльсты. — шепотом ответила Селайна. — Мы из расы высших эльфов. — с некоторой гордостью добавила она.

— Хахаха — рассмеялся голос, так сильно, что Селайна инстинктивно прижала ладони к ушам, только пользы от этого не было. — Вы — именно эльсты. Не на вашем языке так вас зовут, вернее звали, было это очень давно. Так что, дерзкое дитя, можешь мне поверить, я то знаю о многих забытых вещах.

— Меня зовут Селайна а кто ты? Почему я слышу тебя не как других, ты как будто в моей голове?

— В каком то смысле я именно в твоей голове и нахожусь. Можешь не озираться, меня никто не услышит. Хотя признайся, ты мало с кем общаешься, только с учителем, так ведь?

— Да, мне не нужны ровесники, и взрослые тоже теперь не нужны.

— И в храм ты не ходишь… — заключил голос

— Нет… я не верю в Антрию, что за глупость считать, что огромный мир может быть живым. — сказала Селайна и скрывая страх, потом процедила. — Ты ведь не Антрия, у тебя же мужской голос.

— Хахаха. Общением с тобой, я только что стер тысячелетия безмолвия, очень жаль, что в пустоте нет хотя бы такого собеседника. — последнюю фразу голос произнес не обращаясь ни к кому, с легкой грустью. — Твой отец не так хорош в общении.

— Так кто же ты?

— Эльсты раньше были терпеливее… Ну что же, раньше все было иначе. Мое имя слишком длинное, но по-вашему меня звали Ахисаир, иногда Ахирис. Здесь, на этой земле я в числе прочих, правил твоим народом. Пусть и не являлся его частью. Было это в другой эре.

— Но раз я слышу тебя, ты еще жив?

— Да дитя, я был повержен, но не полностью. Хитростью заключив часть своей сущности в статую, приказал слуге выкинуть её в расселину, что он и сделал. А когда эльфы и ангелы уничтожили меня, я улетел в пустоту, но не в фантомную зону, как другие повелители тьмы.

— Так ты демон? — произнесла Селайна, с благоговейным страхом. — Нам говорили в сказках, что вы плохие.

— Твой народ умеет придумывать сказки. Плохие, хм, а ты знаешь, что значит плохие? Плохими мы были или нет, у нас была своя цель, сделать так, как считал справедливым наш господин, наш бог. Сделать так чтобы всем воздавалось по-справедливому, а не как придется. Разве это справедливо, когда существо делает так, как ему хочется все время, а потом перед угасанием, просит милости божьей, и его принимают в чертоги увеселения? — последнее слово он нарочито произнес громко.

— Нет.

— Наш создатель также и считает, он готов испепелить всё, чтобы дать благо. И готов дать благо, чтобы испепелить все. Велик и могуществен реальный бог — Зармун.

— Я слышала, что когда эльфы ругаются — они произносят это имя, чтобы обидеть.

— Да дитя, эльфы отвернулись от настоящего бога.

— Ты не настоящий, наверное, мне просто не хорошо.

— Так ли это дитя? Я могу сказать то, что никто не слышал, то что тебя гложет все это время. Чувство несправедливости, что твой брат после смерти более любим, чем ты. Он отдыхает там, в сотканном мире иллюзий и развлечений, когда ты мучаешься здесь. И еще, ты возможно туда никогда не попадешь, ведь туда попадают по вере эльфов дети, или те кто провёл жизнь в услужении богам.

— Ты… знаешь?

— Знаю что дитя? Ты сама хранишь это в памяти… — и после недолгой паузы, она услышала свой голос, но в тоже время чужой: «Я ненавижу тебя Сириас, я прошу любых богов, которые меня слышат, не дать тебе уйти в мир где тебе будет хорошо…»

Слезы покатились по её щекам, но девочка не желала отпустить статуэтку.

— Я ненавижу его, ненавижу их всех. Хочу заставить их всех находиться в пустыне, где ничего нет, в одиночестве, где скучно. Я хочу стереть все их улыбки!!!

— Мы это сможем дитя. Я на твоей стороне… А теперь убери меня на место. — сказал голос в приказной манере. — Твоя мать скоро придет сюда.

Селайна хотела еще поговорить, но не решилась ослушаться. Как и предсказал голос, через несколько минут зашла мать, и спросив не голодна ли Селайна, продолжила свои дела.

В течении следующих нескольких месяцев, общение девочки с демоном, продолжалось почти каждый день. А вечером, Ахисаир, с пренебрежением обещал новую жизнь для её отца.

Однажды в майскую ночь, девочку разбудили крики с улицы. Свет от множества факелов за окном, наполнил её комнату светом.

— Андриас выходи, мы знаем, что там твоя семья, они не пострадают. Нам нужен только ты! Андриас, будь ты проклят.

Потом послышался стук в дверь их дома, грозный стук. Селайна услышала шаги отца, но не по лестнице (спальня родителей была на втором этаже, значит отец все время был внизу), открыв дверь она увидела Андриаса, он был в крови, и мерил комнату шагами, освещенный светом камина.

— Папочка, ты ранен? — спросила Селайна

Спешно подойдя к ней, и поцеловав её в макушку, он аккуратно затолкал её в комнату. — Все будет хорошо, Сели. Скоро мы все будем вместе, и Сириас с нами, он (Ахисаир) мне все рассказал. Он обещал помочь.

После этого отец подпер кочергой ручку в её комнату, чтобы она не смогла выйти. Дальше Селайна могла только слышать.

— Андриас, скажи что здесь происходит? — спросила, спускаясь торопливыми шагами с лестницы её мать.

— Я сделал то, что нужно, чтобы вернуть Сириаса. Мне пытались помешать. Кажется, я убил жреца.

— Богиня… Спаси нас…

— Нету никаких богинь, глупая дура!!

— Все от той чертовой штуки! Я выкину её, или пусть её уничтожат те люди! — кричала мать сквозь слёзы.

— Ты не посмеешь! — сказал Андриас и послышался удар железом о стену.

— Помогите нам! — кричала её мать. — Он убьет меня!

Людям снаружи, этого было достаточно, дверь была коллективно сброшена с петель. Крики и голоса уже были в доме.

— Он сейчас её зарубит! — кричал один.

— Отойди отсюда убийца.

— Я никому не отдам семью! — орал не своим голосом отец.

После чего послышался перезвон мечей, и хлюпающий звук, после чего отец рассмеялся. — Не думал что у сына скотобойщика столько своего мяса!

Но после следующего перестукивания, уже он хрипло орал: — Я ненавижу вас… кх… вы все рабы, он вас правильно видел… кх. — это и были последние слова её отца.

Похорон не было. Его прах тоже не был отдан. Высшие эльфы презирали убийц. Как позже Селайна узнала от матери, которая в горе уже не боялась откровенничать с ребенком, её отец виновен в нескольких завалах на одной из путей шахты, а ту самую ночь, он вторгся в келью жреца Баириса и жестоко его убил. А в ходе задержания пытался убить её и убил сына скотобойщика. Мать считала виновной — одержимость, которой страдал отец Селайны. Однако Орите было не известно, что в ту ночь когда она лицезрела смерть своего мужа, и когда они сидели и обнимались с Селайной после того, как она отперла дверь в комнату ребенка; она не знала и не ведала, заснув от горя, что Селайна, прошла в родительскую, и взяв статую перенесла её к себе. — Возьми еще и книгу дитя. — сказал голос Селайне по дороге. — Орита думала, что злосчастный артефакт все таки забрал, кто-то, кто пришел арестовывать мужа.

Через день, мать вызвал к себе один из людей лорда Эйрисина. Селайна ждала этого момента.

— Дитя соскучился по тебе за целый день. — сообщил голос, сразу как она взяла статую.

— Папочку убили…

— Да так могло случится, он пытался бездумно использовать меня, для воскрешения твоего брата.

— Зачем он…

— Потому что смерть твоего брата свела его с ума.

— Опять Сириас… — сквозь зубы процедила Селайна

— Да, вот только убийц ожидает забвение, и он не будет отдыхать рядом с сыном.

— Он мне никогда не брат!

— Сейчас не время эмоциям. Ты должна знать, что дальше делать. Вскоре твою мать изгонят, и тебя с ней. Она продаст все, что сумеет, и её отправят или в одну сторону моря или в другую. Но я знаю, куда она уплывёт, поэтому ты должна, взять книгу, что я попросил тебя захватить вчера, и положить её в свои книги, а меня спрятать. В тот день, когда ты будешь выезжать с ней из города, переложи меня за пазуху. Изгнание не легкий путь, но я помогу тебе его пережить. Ты не боишься уезжать?

— Нет, я ненавижу все это. Города, леса, праздник Цветения…

— Ненавижу… — с легкой улыбкой повторила она, подняв пронзенного скорпиона прямо к лицу, а потом быстрым движением клинка отшвырнула его в сторону, где он приземлился рядом с телом разрубленной змеи.

Потянувшись, Селайна поправила полу юбки, затем выпрямившись начала ждать появления, слуги Мантрониса, он как раз спускался с холма.

— Леди Селайна. — подойдя, поклонился Мантронис. — Скоро будет готовиться ужин, и хозяин к вечеру прибудет, не угодно ли вам пройти, там за холмом ваша лошадь.

— Спасибо Мантронис, ты очень заботливый, как ты узнал, где найти меня.

— Шел по трупам убитых змей. Шутка. — сказал добродушно он. — Хотя я заметил, как вы ненавидите этих тварей.

— Они просто пешки Мантронис, их ненавижу меньше всего. — сказала Селайна запрыгивая в седло, без его помощи, заметив, что слуга не упустил возможности оглядеть её талию.

Доехав до Аншаркта, эльфийка сразу приняла горячую ванну. Расчесав после этого свои длинные золотистые волосы, начала ждать своего пятидесятилетнего возлюбленного, Малтара Биарона.