Камень молчания. Рассказы и присказки разных лет

Валерий МИТ

Иногда мне кажется, что достаточно поставить обычную точку на чистом листе, и перед ней в обратном порядке развернутся события, которые приведут именно к ней. Просто поставить обычную точку и уйти, а события пусть выстраиваются сами, и будь, что будет. И ведь выстроятся.Возможно, не так, как хотелось бы мне, но это произойдёт.Пустота не может быть не заполнена.

Дежавю

Она долго что-то ему говорила и закончила свой монолог словом «Прощай».

Даже в этот момент он ничего не ответил.

Молча её выслушал, молча на неё смотрел, молча ждал, что будет дальше, еле сдерживая, рвущийся из души крик, понимая, что уже через мгновение она покинет его.

Для него не было никакого смысла ни возражать, ни пытаться её остановить.

Он знал, что она уйдёт всё равно, как знал, что уходит она не навсегда. — Пройдёт свой маленький круг длиной в два года четыре месяца и двадцать восемь дней и снова встретится с ним.

Глядя на неё, он уже видел момент их будущей встречи.

Знал, что это случится осенью в парке, под моросящим дождём.

Представлял её на скамейке одну, под разноцветным зонтом — всеми покинутую, отчаявшуюся и одинокую, не ждущую больше уже ничего и ни от кого.

Видел слёзы грусти в её глазах.

Видел и слёзы радости в момент их будущей случайной встречи — проблеск надежды во взгляде, робкую улыбку. Слышал даже её неуверенное — «Привет»…

Знать то, что знал он, было немыслимо, но он знал.

Обладал даром или проклятьем видеть в ускользающем потоке времени конечные точки цепи событий. Часто неосознанно, не так ярко, как сейчас, иногда только на уровне чувств. — Не все и не всегда. — Только те, что касались лично его — самые важные из них. Те, что, как он предполагал, относились к ключевым событиям его жизни.

Словно озарение в самый трагический момент, как вспышка во тьме, когда от боли почти потерян рассудок, когда не видишь ни смысла, ни направления, не знаешь, как поступить, что и как сделать правильно….

Это лишало слов, заставляло вглядываться, ловить ускользающие образы будущих событий, без всякой возможности хоть что-то изменить.

И он молча смотрел в её милое напряжённое лицо, на её губы, уже не ждущие его поцелуев, и не слышал почти ничего из того, что она говорила ему…

Ничего, кроме страшного слова «Прощай» — окончательного, как думала она. — Первого слова в цепи новых событий, как знал, он.

— Почему ты молчишь? Тебе всё равно? Ты, что, ничего не чувствуешь? — Скажи хоть что-то! — кричала она ему в лицо.

Но у него не было слов.

Чувства горькой волной уже несли его, кружа в стремительном водовороте, затягивая вглубь себя, а там…, ему уже открывалось будущее.

Он был и там, и не там.

Знал, что вне зависимости от его слов, она уйдёт всё равно…

И он молчал, зная, что она всё равно вернётся.

Видел…

Его способность и богатое воображение помогали ему, и перед его мысленным взором уже стояла картина…

Вернее…, две, наложенных друг на друга картины, два события, игнорирующие все мыслимые физические законы, презирая само время, происходящие одновременно на его глазах:

Стройная одинокая фигурка, светлые развевающиеся на ветру волосы, решительная, смотрящая только вперёд, скрывающаяся за поворотом, и она же, два года четыре месяца и двадцать восемь дней спустя, на скамейке в парке — плачущая, нерешительная, глядящая куда-то вниз, потерянная, не ждущая ничего и ждущая, видимо, его.

Две картинки, наложенные одна на другую.

Чёткие, исключающие любые сомнения в достоверности…

Он мог их видеть, и ему было нечего ей сказать.

Для неё же, оставалось достоверно другое.

И переубедить её в этом не смог бы никто.

Для понимания ей нужно было проделать свой (определённый для неё кем-то) путь длиной в два года четыре….

И она ушла, а он остался, видя, что в реальности всё происходит именно так, как он и предполагал. Знал, что её выбор был осознанным, что она прекрасно понимает, что её за поворотом ждёт.

Он же понятия не имел, что ждёт его. — Он мог видеть только конечные точки событий, но пропасть, что лежит между ними, для него оставалась недоступна. Ему ещё только предстояло заполнить её.

Он продолжал смотреть ей вслед, пока она не скрылась из вида, а потом развернулся и пошёл, сам не зная куда, подальше от неё — в противоположную сторону.

Приоритетов у него не было, желания отсутствовали, он был лёгок и безволен, скользил по поверхности событий, почти не задумываясь, где он и что происходит с ним.

Его даже не беспокоило, куда и зачем его несёт.

Первое время — месяц, два, три…, он думал только о ней, и это было всё, о чём он хотел думать.

Это убивало его.

Тяжело без конца думать о том, почему она от него ушла, почему его бросила. Пытаться понять, что в их отношениях сложилось не так, мучиться и не находить ответа.

Видеть снова и снова момент расставания и снова, и снова — конечную точку — момент их будущей встречи…, через бездну времени — два года, четыре месяца и… — Почти бесконечность для него, в том состоянии, что он был. — Потерянный, выброшенный из потока жизни, без конца пытающийся понять, в чём был неправ.

В то, что неправа она — он сначала даже не думал. А когда подумал, только укрепился в уверенности, что она ни при чём. Ему потребовалось целых шесть месяцев, чтобы позволить себе задуматься об этом. И только тогда, медленно и постепенно, шаг за шагом, прокручивая бессчётное количество раз всё, что случилось с ней и с ним он начал понимать, что виноватых нет. — Просто так бывает, любовь иногда уходит от нас. Это очень печально, но вряд ли это возможно изменить.

Такое понимание тоже было для него достаточно мучительным, но, странное дело, его боль слегка отступила. Дала ему призрачную надежду со временем всё забыть и попытаться опять стать собой.

У него почти получилось. — Пусть не совсем, лишь частично, но он стал более свободен от неё, и, спустя ещё несколько месяцев, он смог познакомится с другой женщиной.

Это принесло облегчение, но ненадолго.

Через короткое время он расстался и с ней, и, практически сразу, познакомился ещё с одной.

Женщины чередой проходили мимо него. Новые события бесконечной суетой кружили его в своём хороводе и спустя полгода такой жизни, он уже не мог себе чётко сказать, о чём так сильно когда-то страдал.

Ему стало казаться, что прошлое потеряно для него безвозвратно, что он сам давно потерялся на этом пути.

Но он ошибался — в тот момент, для него ещё ничего не ушло.

В глубине души, он всё ещё любил ту, что от него ушла, понимая, пусть неосознанно, что лучше её нет никого на свете.

Но она была далеко — недостижимый идеал, светлый образ, угасающая мечта и он понимал, что доставать этот образ из глубин своей памяти на поверхность не следует.

Но и не вспоминать её он не мог — слишком уж сильными были когда-то его чувства, слишком глубокие раны оставили они…, слишком бессмысленным было продолжение жизни после неё…

Жаль, что у нас всё кончилось именно так, иногда думал он. — Но с другой стороны, если быть честным перед собой, вспоминал он, рассчитывать было и не на что — она меня не любила.

Прошло ещё полгода…

А дальше, опять провал.

Он снова оказался близок к отчаянию.

Бессмысленное путешествие по жизни почти убило его.

Почти…

Но ему повезло.

И спас его счастливый случай, чудо….

Так бывает…, в момент полного отчаяния, на краю пропасти, когда дальнейшее кажется неизбежным, судьба хватает нас за шиворот, разворачивает на 180 градусов и дарит ещё один шанс.

У него вышло именно так — в один прекрасный день он встретил новую любовь.

Или даже нет…

Так кажется только со стороны.

Он не встретил никакой новой любви.

Для него то, что произошло — стало единственной настоящей любовью.

Она пришла и всё, что было с ним раньше, стало восприниматься, как странный сон. В тот же миг его прошлое исчезло в туманной дымке и действительно почти перестало существовать, теряя с каждым новым днём своё прежнее значение.

Новое чувство заполнило собой всё вокруг, делая его невероятно счастливым. Его жизнь ускорилась, и на счастливых волнах времени его стремительно понесло дальше вперёд…

И однажды…

В один из своих счастливых дней он, как обычно, закончив свои рутинные дела, возвращался после работы домой. Вышел из метро. Свернул в парк под тень вековых деревьев.

Идти через парк было ближе — метров триста по извилистой аллее до дальних ворот, а за воротами ещё чуть-чуть вправо, вдоль ограды, до домов старой постройки.

Стояла ранняя осень, накрапывал дождь, но в предвкушении встречи с любимой, он его даже не замечал. Шёл достаточно быстро, а кроны деревьев давали ему некоторую защиту от дождя.

В тот день он немного задержался и возвращался домой позднее обычного.

Все, кто так же, как и он возвращались с работы через парк, давно прошли. Отдыхающих прогнал из парка дождь. Он оказался на аллее один. Свернув за первый поворот, в некотором отдалении, на одной из скамеек аллеи он увидел одинокую женскую фигурку под разноцветным зонтом.

Внезапно осень дала о себе знать. Резким порывистым ветром пронеслась по аллее, швырнула в лицо мокрые листья, что небрежно походя только что сорвала, стряхнула с веток над головой капли воды — что-то попало и за шиворот.

Он невольно поёжился и снова взглянул на женщину на скамье.

Ветер разметал её волосы, пытаясь отобрать у неё зонт. Это ему не удалось. Свой зонтик она держала крепко, но спицы его каркаса вывернулись наизнанку. Зонт перестал служить ей защитой. Она безвольно опустила руки и, как ему показалось, заплакала.

Нужно помочь, решил он. — Всё равно иду мимо, а самой ей, судя по всему, не справиться.

Он подошёл ближе, но, не доходя нескольких шагов, остановился…

То, что он увидел, поразило его.

Он знал это чувство — воспоминание будущего — дежавю.

Ему показалось, что он уже видел эту картину. — Осень, моросящий дождь, скамейка в парке. Одинокая плачущая женщина с разноцветным зонтом в руке на этой самой скамье. — Та самая женщина, которая бросила его несколько лет назад.

Перед его мысленным взором на мгновение всплыло нечёткое видение в виде наложения двух картин. — Женщина, решительно огибающая угол здания, скрывающаяся из виду и она же, по-прежнему сидящая перед ним на скамье.

Он уже плохо помнил, что было когда-то, но у него мелькнула мысль, что уже тогда, давным-давно, он об этой будущей встрече знал.

Что-то шевельнулось внутри — большое и важное, собираясь выбросить его из реальности — прямиком в прошлое, туда, где….

Это было ему неприятно и совершенно некстати, ведь он очень торопился домой. Пытаясь прогнать наваждение, он даже на секунду зажмурился и тряхнул головой. Ища поддержки, открыл глаза и взглянул вглубь аллеи, в направлении, куда вела его судьба, где чуть дальше, за следующим поворотом скрывался выход из парка…

И наваждение ушло.

Реальность вступила в свои права.

Он увидел, что нет никакой мистики — всё тот же парк, аллея, накрапывающий осенний дождь. Ничего необычного, если не считать чудом, невероятную случайность этой встречи.

Он снова взглянул на неё и понял, что она тоже узнала его.

Подошёл к ней.

Она робко улыбнулась и тихо сказала «Привет!»

— Привет, — спокойно ответил он. — Чем я могу тебе помочь?