В закрытом гарнизоне. Книга 2

Валерий Николаевич Ковалев, 2019

На берегу жизнь кажется серой и безрадостной. Дни текут вялой чередой, скучно и неинтересно. Совсем другое дело, Военно-морской флот, особенно Краснознаменный Северный. А на нем – подплав, где нет места грусти. Там романтика дальних плаваний – можно побывать на Полюсе и в Бермудском треугольнике, видеть Северное сияние и слышать щебет дельфинов. А еще в море дают вино, а к нему икру и шоколад, что вызывает любовь к Родине, в базе же все весело ходят строем и душевно поют песни. Короче, всего не расскажешь. Лучше нажимай кнопку и отдавай швартовы. Счастливого плавания!

«Последний друг»

После окончания Ленинградского высшего военно — морского училища подводного плавания имени Ленинского комсомола, Сергея Пыльникова, как молодого и перспективного лейтенанта, распределили на Краснознаменный Северный флот.

Флотские кадровики в Североморске усилили эту перспективу и определили место службы — гарнизон Гаджиево, 3-я флотилия ракетных подводных крейсеров стратегического значения. Выезжать немедленно, с первой оказией. Тебя, мол, там уже командующий заждался.

— Есть! — лихо козырнул Пыльников, сгреб свои немудреные пожитки и рванул в порт, ловить эту самую оказию.

Да не тут-то было. На Кольской земле объявили штормовое предупреждение «ветер раз», и все плавающее по заливу и ползущее по серпантину сопок, попряталось в укромные места.

Шторм бушевал двое суток и к месту службы лейтенант добрался на каком-то буксире поздним вечером третьего дня.

Выяснив у бдящего на пирсе морского патруля место расположения штаба флотилии, Пыльников споро двинулся к нему и через полчаса бодро карабкался по крутому трапу на борт плавказармы финской постройки, где располагался этот самый штаб.

Дежурный по соединению — хмурый капитан 2 ранга не особенно обрадовался появлению молодого дарования и долго изучал представленные тем документы.

— М-да, а еще позже вы не могли явиться? Ведь уже второй час ночи, штаб отдыхает.

— Никак нет, товарищ капитан 2 ранга, — отчеканил лейтенант, — залив был закрыт.

— Знаю, — пробурчал дежурный, — значится так. Переночуете здесь, в каюте одного из офицеров, а утром, после подъема флага, представитесь адмиралу. И надавил кнопку на пульте.

Через минуту в проеме двери возникла фигура сонного старшины, вяло козырнувшего офицерам.

— Проводишь лейтенанта в 312-ю, к Орлову, — приказал дежурный и протянул тому снятый с переборки ключ.

— Есть, — зевнул тот, — взял протянутый ему ключ и пригласил лейтенанта следовать за собой.

Они вышли из помещения дежурного, спустились палубой ниже и, поблуждав по бесконечным переходам и коридорам громадного спящего судна, очутились у двери каюты под № 312.

Старшина осторожно постучал в дверь и, не дождавшись ответа, открыл ее полученным у дежурного ключом.

— Прошу вас, товарищ лейтенант, отдыхайте.

Каюта была двухместной и по сравнению с теми, в которых на курсантских практиках доводилось обитать Пыльникову — роскошной. Что-то вроде мягкого купе в поезде, но значительно просторнее, со стильным платяным шкафом, книжной полкой и щегольским умывальником.

Оглядевшись, лейтенант снял фуражку, плащ и открыл дверцу платяного шкафа. Там висела парадная форма капитана 3 ранга, а рядом потертая шинель и китель с погонами старшего лейтенанта.

— Интересно, кто же мой случайный сосед, «кап три» или всего лишь «старлей»? — подумал Пыльников.

Традиционных в офицерских каютах снимков хозяина, его «боевой подруги» и чад не было.

Да и сама каюта, при ближайшем рассмотрении казалась нежилой — книги и журналы на полке отсутствовали, туалетные принадлежности, за исключением казенного полотенца и жалкого обмылка тоже, графин для воды пуст.

Когда лейтенант, не определив, какая же койка в каюте свободна, поочередно выдвинул находившиеся под ними рундуки, там весело заблестели десятки пустых бутылок из — под горячительных напитков, начиная от марочных коньяков и заканчивая банальным портвейном «Три семерки».

— Да, — пронеслось в голове Пыльникова, — хозяин видать не подарок, с такими-то аппетитами.

Затем он отдраил иллюминатор, присел на одну из коек и, решив дождаться соседа, нервно забарабанил пальцами по пластику стола.

Через пару секунд, невесть откуда, на нем возник громадный, рыже отсвечивающий таракан, который стал неспешно дефилировать перед удивленно разглядывающим его человеком, важно шевеля усами.

Тараканов на флотских посудинах предостаточно, и повидал их Пыльников немало. Но таких не доводилось.

Вдоволь полюбовавшись на наглеца, Пыльников отпустил ему здоровенный щелчок и когда незваный гость свалился со стола, поднял того, бросил в раковину умывальника и смыл горячей струей воды. Затем вымыл руки, снял ботинки и, не раздеваясь, прилег на койку.

Когда лейтенант стал засыпать, за дверью раздались какие-то звуки — кто-то пытался открыть ее ключом и невнятно чертыхался.

— Открыто! — вскинулся с койки Пыльников.

Дверь широко распахнулась и в ее проеме возникла фигура рослого офицера. Он был в звании старшего лейтенанта, тяжело сопел и слегка покачивался.

— Ты хто? — прохрипел незнакомец.

— Лейтенант Пыльников. Прибыл для дальнейшего прохождения службы. Определен к вам на ночь.

— Пыльников говоришь?! На ночь?! Ну, добро, давай знакомиться лейтенант. Я старший лейтенант Орлов Константин Иванович. А тебя как величать?

— Сергей.

— Ну, вот и отлично, Серега. «Ленком» кончал?

— Точно так.

— Добро. Знать однокашники. Я тоже его, десять лет назад.

–???

— Ну да, а на погоны не смотри. Был старпомом на лодке, капитаном 3-его ранга, да интриганы смайнали. Теперь старлей, командую плавмастерской. Ну, да плевать. Давай отметим встречу. У меня как раз есть с собой.

Не раздеваясь, Орлов плюхается на одну из коек, достает из кармана плаща бутылку коньяка и ударом ладони вышибает из нее пробку.

— Тащи стаканы, — тычет он в сторону умывальника, а сам достает из ящика стола вскрытую банку тушенки, несколько галет и раскуроченную плитку шоколада.

Разлив янтарную жидкость по стаканам, Орлов мутно смотрит на Пыльникова и со словами, — ну, будем! — выплескивает свой в раскрытую пасть. Затем крякает и с хрустом хрупает галету.

Лейтенант следует его примеру, выпивает коньяк и закусывает шоколадом.

Потом Орлов вспоминает курсантские годы и рассказывает Пыльникову о своей жизни.

— Вот так, Серега и стал я через десять лет службы старлеем и командиром на долбаной «пээмке», — заканчивает он свое повествование.

— Ни семьи, ни перспектив, ни друзей. Хотя нет, друг у меня есть. Единственный. Вот смотри.

Осоловелый Орлов вытряхивает из пустой посудины каплю коньяка на крышку стола, крошит рядом кусок шоколада, а затем начинает выстукивать пальцами частую дробь.

Проходит секунда, другая…

Ничего не понимающий лейтенант оторопело смотрит на собеседника.

А тот, продолжая стучать, ласково басит, — Яша, друг, ну где же ты, выходи!

Когда его призывы остаются без внимания, Орлов досадливо крякает и доверительно сообщает Пыльникову, что Яшка это прирученный им таракан. Большой любитель сладкого и спирта.

— Видать не проспался после вчерашнего, стервец, — умильно сокрушается старший лейтенант и снова начинает выстукивать на столе частую «дробь».

— Послушай, Костя, а он не такой, большой, рыжий и с усами? — заплетающимся языком интересуется Пыльников.

— Ну да.

— Так я его того, пришиб ненароком…

После этих слов в каюте воцарила почти осязаемая тишина.

А еще через секунду она взорвалась плачущим басом Орлова. — С-суки! Последнего друга и того пришибли!!

Он сгреб перепуганного лейтенанта за грудки, проволок по каюте и выкинул в коридор.

Остаток ночи тот провел на жестком диване в помещении дежурного. Снились лейтенанту тараканы.