Блуд и бесы. Сезоны совокуплений. Рассказы

Валерий Павлович Евстигнеев

Поучительные рассказы об:и ж д е в е н ц а хи з в р а щ е н ц а хв ы р о ж д е н ц а хВ этой книге пишется о сложных взаимоотношениях людей. По причине того, что ими движет не здравый ум, а гормоны. Не исключено, что среди множества разнообразных персонажей есть и знакомые вам лица.Купи и прочти.

Зона просит любви

Такого вы не увидите, такого вы не услышите: ни в Австралии, ни на островах Папуа — Новая Гвинея, ни в далеких Соединенных Штатах, ни в близкой к нам Европе. Такое можно увидеть, услышать только у нас.

Объявление в газете «Тюрьма и воля»: Желаю найти симпатичную юную подругу. Откликнись, милая, я подарю тебе всю любовь и ласку, не растраченную за годы одиночества в зоне. О себе: я добрый, без вредных привычек, люблю детей. Надеюсь на досрочное освобождение. Пиши-стану крепкой опорой в жизни нежным и ласковым другом. Абонент No 13666

Татарков казался сам себе неуловимым, потому как в живых никого не оставлял. Даже прежде, чем изнасиловать и ограбить, он сначала убивал, а после глумился над еще агонизирующим или уже бездыханным телом. С Марусей все вышло немного по-другому. Заманив ее под каким-то предлогом в темное место, Татарков, действуя как всегда, сначала нанес ей удар молотком по голове и, завалив прямо на землю, стал стаскивать с нее бельишко. Маруся очухалась и стала отчаянно отбиваться. Молоток был под рукой и Татарков шарахнул ее еще раз-больше Маруся не брыкалась.

Судьбе угодно-Маруся выжила. Месяц в реанимации, три в нейрохирургии-в черепе две металлические пластины. Теперь она единственная выжившая жертва и свидетель. Судили маньяка при большом скоплении народа. Зачитали жуткие подробности совершенных злодеяний: как проверял, бьется ли еще пульс, стучит ли сердце и если да, безжалостно добивал. Вынесли душегубу суровый приговор-жить в тюрьме до конца дней своих. Все вроде ясно, возмездие пришло, но в тот момент, когда народ стал расходиться, из зала вдруг раздался женский голос, обращенный к судье: «Позвольте осужденному сказать два слова». Просила мать, нет, не Татаркова, той в зале не было вообще, слово просила Марусина мама. Судья замешкался-стоит ли, но согласие все же дал. Зал замер, напряглась охрана, боялись эксцентричной выходки, попытки убить осужденного. Такое случается, если родственники пострадавших недовольны мягкостью приговора. Марусина мама подошла как можно ближе к клетке, в которой стоял убийца и, упав перед ним на колени, запричитала: «Спасибо тебе, Татарков, обещаю, сколько жить мне осталось, столько я за тебя молиться стану. Не забуду вовек, что не добил мою девочку, за то, что не убил до смерти. Как бы я жила без нее, без кровиночки моей. Как рада я, что она теперь опять рядом со мной, живая, а, стало быть, и мне есть зачем жить.»