Капитан Капитонов

Валерий Роньшин

Этой книги на самом деле нет. Она есть не на самом деле. И то, что в ней происходит как на самом деле – на самом деле происходит не на самом деле. А как было на самом деле, никто на самом деле не знает. Даже автор. Поэтому читайте её скорее, мои маленькие читатели и читательницы, потому что она может закончиться быстрее, чем вы её прочтёте.

Писатель Ронькин

Жил-был писатель Ронькин. Он писал рассказики с лёгким налётом эротики. Вот такие: «Лара, — сказал хрупкий Сергей, — выходи за меня». — «А не боишься замуж-то брать? — захохотала Лариса. — Я ж тебя между ног задавлю».

Писал Ронькин, писал да и исписался. Жизнь у него была однообразная, словно рисунок на обоях. Впечатлений — никаких. Вот и исписался. День сидит, два сидит. «Ну, — думает на третий день, — придётся в интернет лезть за жизненными впечатлениями».

И полез.

И сразу же наткнулся на объявление: «Вдова адмирала, 82-х лет, ищет мужчину для приятного времяпрепровождения».

«Вот что мне надо! — осенило Ронькина. — Трахну бабку, а потом напишу про это юмористическо-эротический рассказ».

Побежал Ронькин по указанному адресу.

Прибегает.

Звонит.

И открывает ему дверь девчонка лет семнадцати.

— Позови старуху, — говорит Ронькин.

— Какую старуху? — не понимает девчонка.

— Ну, эту, вдову адмирала.

— Так я она и есть, — отвечает девчонка.

— Как это? — не врубается Ронькин.

— А вот так, — отвечает девчонка и указательным пальцем в себя тычет: — Тут — ушила-подшила, здесь — натянула-подтянула, отсюда — откачала, сюда — накачала…

— Надо же, — изумляется Ронькин, — а я думал, вам давно пора в крематорий.

— С этим мы маленько погодим, — смеётся адмиральша, похлопывая себя по наращённым ягодицам.

— А у меня три года женщины не было, — на всякий случай подстраховался Ронькин. И, холодея от собственной смелости, добавил: — Может, я даже импотент.

— Да вы не робейте, — говорит адмиральша. — Мужчина становится импотентом только тогда, когда у него нет языка и пальцев на руках. Понятно?

— Понятно! — сразу взбодрился Ронькин.

— И вообще, — продолжает адмиральша, — для меня главное не член, а душа. Я тут недавно книжку читала. Так в ней написано, что душа — это корабль, идущий в Эльдорадо.

— А я тоже писатель, — похвастался Ронькин.

— Да-а? — покачала силиконовой грудью адмиральша. — А как ваша фамилия?

— Ронькин, — сказал Ронькин.

— А-а, — припомнила адмиральша. — Читала я вроде бы один ваш рассказец. Про Марию и Степана. «Поворачивай назад, — произнесла Мария, — он у тебя уже маленький». — «Маленький, да удаленький», — захохотал Степан».

— Да, это моё произведение, — приосанился Ронькин.

Прошли они в комнаты.

Первая комната была завалена манекенами.

— Ого, — изумился Ронькин. — Манекенов-то сколько.

— Где мёд, там и мухи, — обронила адмиральша.

Во второй комнате стояла кровать, на которую адмиральша — с возгласом «а-ап!» — упала спиной. И сказала игриво:

— Угощать мне вас нечем. Сама я ничего не ем. Так что давайте сразу займёмся приятным времяпрепровождением.

— Как, совсем не едите? — поинтересовался Ронькин.

— Совсем, — подтвердила адмиральша. — Я занимаюсь уринотерапией.

— Мочу, что ли, пьёте?

— Угу. А вы никогда не пробовали?

— Да нет. Как-то и в голову такое не приходило.

— Так попробуйте… — Адмиральша протянула чашку.

Ронькин хотел было отказаться, но вспомнил, что он же писатель, а значит, должен изучать жизнь во всех её проявлениях. Взял чашку и пошёл в туалет.

А через минуту вернулся.

— Ну как? — осведомилась адмиральша.

— Не коньяк, конечно. Но пить можно.

— Вы бы хоть чашку помыли.

Ронькин отправился мыть.

Возвращается, а адмиральша уже голенькая лежит и воспоминаниям предаётся:

— Помню, в ванне вот так же лежала, вся такая расслабленная, и думала…

Что думала адмиральша, лёжа в ванне, она не успела сообщить, потому что — тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля… — заиграл ронькинский мобильник.

— Алло, — ответил Ронькин.

— Это квартира Зайцевых? — спросил детский голосок.

— Нет, девочка, ты ошиблась, — сказал Ронькин.

— А почему тогда ушки из трубки торчат? — послышалось хихиканье.

— Лежу я как-то в ванне, — вновь начала адмиральша, — вся такая расслабленная, и думаю…

Тут опять — тря-ля-ля-ля-ля-ля-ля.

— Алло — снова алокает Ронькин.

— Гриня, тра-та-та-та-та-та-та, — раздался в трубке трёхэтажный мат, — ты что ль?

— Простите, это не Гриня, — отвечает интеллигентно Ронькин. — Это писатель Ронькин.

— Да пошёл ты…

— Вот и думаю я, лёжа в ванне… — уже с некоторым раздражением говорит адмиральша.

Но и на сей раз Ронькину не удалось узнать, о чём же думала адмиральша, лёжа в ванне, потому что послышались шаги и злобное бормотание.

— Ой, кто там? — испугался Ронькин.

— Не бойся, суслик, — сказала адмиральша. — Это Коля.

— Какой Коля?

— Муж мой умерший. Адмирал. Душа его никак успокоиться не может. Знаешь, сколько он матросиков утопил, когда флотом командовал? Тыщ несколько. Вот теперь каждый день сюда с кладбища и таскается.

— Душно мне! — взвыл покойник. — Жжёт изнутри! Жжёт!

— А ты, Колюша, поди на кухню, водички попей! — крикнула адмиральша. — Всё легче станет!

Дверь в спальню отворилась, и вошёл мертвец.

— Это кто? — упёрся он взглядом в Ронькина.

— А тебе не всё равно? — ответила адмиральша. — Ты ж концы отдал.

— Я спрашиваю — кто это?! — заорал покойник.

Ронькин забормотал сбивчиво:

— Я, видите ли, писатель Ронькин. И здесь отнюдь не в качестве любовника вашей жены… э-э… то есть вдовы. Я, так сказать, набираюсь жизненных впечатлений. Чтобы впоследствии создавать новые произведения на радость вам, читателям.

Покойный адмирал лоб наморщил.

— Погоди-ка… погоди-ка… Ронькин… Ронькин… Это же ты написал про Василия, который говорит своей невесте: «Чё-то ты, Ириша, больно мелкая. Боюсь, у нас ничего не получится». А она ему в ответ: «Не боись, Васенька, у меня там ведро со свистом пролетает».

— Да, это мой рассказ, — с достоинством подтвердил Ронькин.

— Ну ладно уж, Катерина, с этим можешь, — разрешил покойник. — Пускай набирается впечатлений… Но ежели ещё с кем накрою! — взорвался мертвец. — Тогда пеняй на себя! Шкуру спущу, голой в Африку пущу!.. Я мёртвый, мне ничего за это не будет.

— Ой, ой, раздухарился, — сказала адмиральша. — Шёл бы ты, Коля, к себе на кладбище. Вон уж третий петух прокукарекал, а ты всё ещё здесь торчишь.

Адмирал встрепенулся.

— А?! Правда прокукарекал?!

И бросился к двери.

Неизвестно, успел ли он там — на кладбище — в свой гроб залезть. Но Ронькин на Катерину залезть успел.

— Постой, суслик, — остановила его в последний момент адмиральша. — Хочу тебя предупредить кой о чём. Чтоб меня потом совесть не мучила. Рискуешь ты очень.

Конец ознакомительного фрагмента.