Мужской взгляд. Дневник охотника за приключениями

Валерий Скляров

Я ненавижу эти тексты – они пафосные и наивные одновременно. На момент их появления я умел прыгать с парашютом, погружаться под воду, стрелять из всех видов оружия, руководить комбикормовой и мукомольной промышленностью, управлять яхтой и танком, не умел я только писать рассказы. Но, как видите, это меня не остановило. Правильнее было бы сжечь их и никому больше не показывать, как это сделал бы Николай Гоголь. Но дело в том, что Антона Чехова я люблю больше.

МОИ ЛЮБИМЫЕ КАЛИНИНГРАДКИ

Когда пятнадцатикопеечные монетки заканчиваются, а смотреть, как в «Морской бой» играют другие, становится скучно, можно подняться на второй этаж и приобщиться к прекрасному.

Художественная выставка в фойе кинотеатра «Октябрь». Год 1985-й. Картины, картины, картины… Холст, масло. А вот и она. В раме миловидная девица. Сидит на подоконнике. Поза свободная, даже несколько расслабленная. Одна стройная ножка, затянутая в импортную джинсу, заброшена на ножку другую. Взгляд прямой, открытый. В нем вызов и даже какой-то совершенно бесстыжий задор. Разве можно так оценивающе смотреть прямо в глаза собеседнику? Опускаю взгляд. На бирочке под рамой: «Калининградка».

— Я не могу с этими женщинами общаться, — сетует мой приятель — свежеиспеченный москвич. — Они прямо в бумажник мне смотрят, когда я за обед в кафе плачу. Так же нельзя! И ведь знаю, что и я ей пофигу, и деньги мои тоже. И не будет она моей никогда в жизни. Но смотрит, смотрит! Оценивает меня! Это же просто неприлично! — срывается приятель на фальцет.

— Нельзя мне без пятисотки домой возвращаться! — это уже другая длинноногая девушка делится со мной наболевшим, уплетая омлет с ветчиной. Она пришла ко мне двадцать минут назад, вынудила накормить ее завтраком за то, что опечатала мне счетчик.

— У меня сын. 12 лет. Воспитываю его одна, так что деньги нужны до зарезу. Не менее 500 рублей в день! Я уже и так, и эдак экономлю, но меньше не получается.

— И где же вы эти деньги берете? — интересуюсь я у специалиста по пломбировке счетчиков исключительно для поддержания светской беседы.

— Известно, где! — любительница омлета окидывает меня оценивающим взглядом. — Дело-то житейское. Все мы люди… — ставит девица в конце фразы многоточие, подцепляет на вилку последний кусочек ветчины, отправляет его в рот, облизывает губы тонким розовым языком и выжидательно смотрит мне в глаза.

Я вдруг догадываюсь об источнике пополнения семейного бюджета этой милой калининградки, и у меня перехватывает дыхание от такого неожиданного открытия. По-своему оценив молчание, девица отрицательно качает головой и молвит:

— Меньше никак нельзя. Пятисотка…

— Да все они тут продажные! — это еще один москвич. Снимает домик на лето в Партизанском поселке и один раз в неделю ездит в Калининград, чтобы в бане помыться. В пригородном автобусе мы и встречаемся обычно. Поговорить.

— Город вообще портовый, и нравы тут у вас, скажем прямо, соответствующие… Девки красивые, но без денег даже не подходи.

Мне нечем утешить моего попутчика. Хочется сказать, что, если бы я мылся один раз в неделю, весил 150 кг при росте 160 см, носил длинные волосы и подвязывал их веревкой, а на жизнь зарабатывал продажей лотерейных билетиков, моя личная жизнь тоже дала бы трещину. Но я молчу. Зачем человека расстраивать? У него и так в Калининграде с женщинами все плохо…

— А где ты свою машину поставил? Сколько ко мне на работу приезжаешь, а машины я твоей ни разу не видела.

Эта блондинка с безупречной фигурой каждую нашу деловую встречу заканчивает пожеланием познакомиться с моей машиной. Я так запуган ее интересом, что прячу свой приличный даже для Калининграда «пассатик» и прихожу на встречу пешком. Я не хочу, чтобы меня оценили слишком низко, потому что с этой горожанкой мне еще предстоит работать и получать от нее важную информацию, а я не уверен, что она не заносит в категорию «лузеры», то есть неудачники, только владельцев «геленвагенов»…

— Привет! Садись в машину, подвезу!

Девушка отстегивает свой ремень безопасности, изгибает стройный стан и открывает мне пассажирскую дверь своего красненького «Цивика», а заодно и прекрасный вид на глубокое декольте.

Грудь — что надо. Будь я чуточку понаивнее… Эх, где мои 17 лет! Это сейчас я вижу, что такой роскошный бюст может соорудить себе каждая девица, удачно подобрав нижнее белье. Если у нее есть мозги и деньги. У моей знакомой в избытке и того, и другого. Поэтому недостатки своей внешности она эффектно превращает в несомненные достоинства.

— Можно задать тебе личный вопрос? — это моя реплика.

— Валяй! — девица закуривает тонкую сигаретину и уверенно ведет свою малолитражку по городским ухабам.

— Сколько раз ты была замужем?

— Пять раз. Это если официально. В шестой раз собираюсь за американца. Но это пока секрет. Так что на работе — ни-ни!

От каждого своего мужа калининградка уходила с добром. От кого-то осталась на память квартира, от кого-то — участок земли, от кого-то — питбуль. Детей вот только нет. Но эта девушка, давно разменявшая четвертый десяток, не слишком об этом беспокоится и уверена, что самые интересные страницы ее жизни еще впереди.

Красивые, стильные, деловые, хорошо знающие себе цену — они такие же, как и были двадцать лет назад, — мои любимые калининградки. Я с легкостью узнаю их в столичной толпе, в зарубежной поездке — по одежде, по взгляду, по осанке. Я всегда буду любоваться этими замечательными девушками и женщинами и всегда, как и двадцать лет назад перед картиной забытого мной мастера, буду немного робеть под их пристальным и оценивающим взглядом.