Смерть языка

Валерия Александровна Наследова, 2020

Счастливое семейство, состоящее из мужа-бизнесмена, жены-домохозяйки и маленькой девочки Муниры, гостит в старом поместье бабушки Асимы. Но, как мы знаем, все счастливые семьи счастливы одинаково, поэтому эта история не о счастливой семье. Старуху Асиму обвиняют в безумии. Она бегает по дому, выкрикивает еле различимые зачатки слов и трясет в руках таинственную деревянную шкатулку.

— Пора твою мать сдавать в дом престарелых! — прошептала женщина, тряся рукой перед щупленьким высоким мужчиной. Они стояли в дверях смежных комнат. Его подошвы смотрели в сторону. Ее руки скрестились на груди. Дома не было никого, кроме маленькой девочки Муниры, их семилетней дочки, и старенькой семидесяти летней бабушки Асимы — матери, потупившего взгляд мужчины.

— Ну почему ты так говоришь, она же старая и больная, ей нужен уход. — выдавил мужчина. Его кадык нервно дернулся.

— Вот именно, она старая и больная! Сходит с ума.

— Ничего она не сходит с ума. Просто она расчувствовалась.

— Да она сейчас всех гостей перепугает. Ну как так можно! — и почему шепот этой женщины был настолько резким, почему он разрезал сердце девочки, которая случайно подслушала разговор взрослых. Отец увидел испуганный взгляд дочери, взгляд, смотрящий на него из-за двери. И за этой дверью прятался страх, детский маленький страх, который подкрадывался к мужчине, и кусал его за ребра. Мужчина кашлянул. Он вновь посмотрел на девочку, но Муниры уже не было, она бежала по саду старого поместья, раздавливая голыми ступнями вишню, которая источала сладкий еле ощутимый запах. Мужчина смотрел в пустой проем. Его жена так же продолжала трясти рукой. А он так же пытался разглядеть девочку, уже жмурясь. Но Муниры не было. Только ее испуганный взгляд отражался в глазах мужчины.

***

Гости, сидящие за круглым столом, пережевывали ужин, который падал большими непрожёванными кусками им в глотку. Это были высокопоставленные люди, которые намеревались сделать финансовое предложение мужчине, и мужчина об этом знал. Но еще больше, об этом знала его жена. Она наигранно улыбалась, передавая бутерброд с икрой. Четверо мужчин в черных костюмах вместе со своими женами разделывали лобстера. Они весело смеялись, выдавливая из себя несмешные шутки.

— Маменька, а ты что не ешь? — обеспокоенно спросил сын, и его жена дернула мужчину за рукав. Гости замолкли. В углу сидела бабушка, укутавшаяся в черные лохмотья. С ее лица стекала глубокая морщина. Она посмотрела на сына, и наивно улыбнулась, скрывая свое смущение.

— Супчика бы мне, я такое не привыкла кушать. — произнесла бабушка, и на лице женщины, которая секунду назад дернула мужа за руках, появилась раздраженная гримаса.

Какое-то время за столом воцарилась тишина. Гости не заметили бабушку. Они были слишком увлечены важными делами и разговорами о финансах, чтобы заметить какую-то старуху, которая незаметно юркнула в комнату и присела к уголку стола. И сейчас, они увидели ее впервые, услышав вопрос хозяина. Жены смутились, разглядывая ее тряпье, мужчины же посмотрели сожалеюще.

— Почему вы молчите? — спросил один из них участливо. — Поведайте нам что-нибудь.

Бабушка Асима оживилась. Ее восторженные голодные глаза посмотрели с благодарностью. Асима соскочила со стула и засеменила на второй этаж поместья. Спустя минуту, она вернулась. Ее ждали удивленные гости. В жилистых руках тряслась деревянная шкатулка.

— О, господи… — прошептала сквозь губы женщина, и осуждающе посмотрела на мужа.

В глазах мужчины появилось волнение. Неужели его мать и вправду больна? «Ну, разве можно так, бегать по комнате, не соблюдая никакого этикета? На кону мое дальнейшее продвижение. По службе. И маменька об этом знает» — такая мысль промелькнула у него в голове нездоровым сомнением.

— Шкатулка, шкатулка! — радостно кричала бабушка — Я вам покажу, мне Кадима дала, мне Кадима дала — повторяла она никому непонятные еле различимые зачатки слов. Асима достала из шкатулки измалеванные листок с каракулями, и подбегая к каждому гостю, тряслась, и плакала. Слезы сменялись смехом слишком быстро. Сын согласился с утверждением слишком быстро. Его мать, несомненно, больна. Он опустил голову на сцепленные руки, которые большими пальцами коснулись лба.

Жена его весело рассмеялась, пытаясь спасти положение и перевести все в шутку. Терпение коллег все больше напоминало лохмотья. Оно рвалось слишком быстро. Бабушка Асима носила свое платье давно.

Коллеги молча, один за другим встали. Серебряный нож лязгнул о тарелку.

Девочка Мунира снова стояла под дверью. Все это время она пробыла в саду, забравшись на толстый ствол дерева, который примыкал своей кормой к вишне. Она кушала красные ягодки, голодно, но не потому что они ей нравились. Мунира не знала, нравится ей вишня или нет. Ее вкус был непривычный для девочки, но это не мешало ей обгладывать одну ягодку за другой. Девочка выплевывала косточки, собирая их в ладошку. Она намеревалась запустить ими в отца, когда он в очередной раз пробежит по саду в поисках дочери. Мужчина бежал, и на него сыпалась вишня.

— Черт! Вырублю! — прокричал он.

На его рубашки осталась красная капелька. Она скатилась по его груди и упала на землю. Мужчина попытался оттереть пятно пальцем

— Мунира! — крикнул он, потеряв уже всякую надежду.

Мунира притаилась на дереве. Она была испугана, и пыталась скрыть свой страх признаками злости, но злость так и осталась в ее руке не пророщенной. Девочка спрятала косточки в карман. Мужчина оперся ладонями о колени. Немного отдышавшись, он поднял голову, опущенную под тяжестью собственных угрызений, и увидел быстро идущую женщину. Ее белокурые локоны развивались по ветру.

— Мунира все слышала. — выдавил он.

— Ей поменьше нужно бывать, у твоей матери.

— Она итак не бывает, — опровергнул мужчина. — Только сейчас, пока в нашей усадьбе ремонт, мы претерпеваем некоторые трудности.

— Я надеюсь, что мы скоро вернемся. Домой — ее голос провалился внутрь. Женщина выдохнула. Она ткнула мужчину в красное пятно, царапая испорченную рубашку длинным ногтем. Неожиданно для девочки, угрозы матери сменились ласками, она целовала мужчину под вишнями, нависшими красным дождем.

— Пойдем, ты должен переодеться.

— А Мунира? — оглянулся в последний раз мужчина.

— Побегает и вернется.

И Мунира вернулась, застав сцену с трясущейся бабушкой. В ее руках, девочка увидела шкатулку. Неизвестные ей гости, нахмурившись, вставали. Их жены язвительно смотрели на бабушку Асиму. Наверно, они надеялись умереть молодыми, иначе, почему бы они смеялись над скрюченной старостью женщиной. У них не могло зародиться мысли сопоставления: что этой женщиной, могут стать они. В умах их было только умение сопоставлять часы маникюра, которые, как назло, выпали на один и тот же день со стрижкой. Отец девочки встал, и слишком резко схватил бабушку за руку. Асима замолкла. В ее глазах промелькнула обида.

— Спасибо за ужин! — выдавил усатый мужчина, и направился к выходу, проигнорировав вытянутую руку хозяина. Остальные последовали его примеру.

— Я что-то не то сказала? — испуганно спросила бабушка. Сын посмотрел на нее разочарованно.

«Его мать больна» — с такой мыслью он вышел из комнаты, а Мунира осталась незамеченной. Она юркнула за стоящий массивный шкаф из красного дерева. Женщина все еще надеялась остановить идущих по саду гостей. Но они скрылись за воротами усадьбы.

***

— Папа?

— Что доча? — посмотрел на нее подавлено отец, развалившись в широком кресле. В его руке свисала бутылка виски.

— А бабушка, правда, больна? — робко спросила девочка.

— Правда. Больна — уронил на ковер эти два отдельных слова, сидящий в кресле мужчина.

— А почему она больна?

— Я не знаю. — Он заплакал, закрывая ладонями слезы. Его судорожные всхлипы содрогались вместе с изогнувшимся телом.

Конец ознакомительного фрагмента.