Не его дочь. Новая жизнь после измены

Валерия Даль (2024)

— Разводимся. Алиса остаётся со мной, а ты проваливаешь из моего дома, — ставит меня перед фактом муж. — Что, прости? — не веря своим ушам, впиваюсь в лицо супруга удивлённым взглядом. — Что ты несёшь? — Гулящая жена мне не нужна, Злата. Я женюсь… На умной и хозяйственной женщине, которая любит меня, а не мои деньги. — На Лиде? — зло выплёвываю я. — С которой ты мне изменяешь? — На Лиде, — подтверждает он, силой сжимая мой локоть. — Проваливай, Злата, пока мое терпение не лопнуло. — Ты же пожалеешь, — рычу, отталкивая мужа от себя. — Алису я с тобой не оставлю! Ты понял меня? Муж выкинул меня из дома, назвав гулящей женщиной. Отнял дочь… Ради которой я подписала контракт с самим дьяволом! Я верну свою Бусинку любой ценой!

Глава 9

Он меня идиоткой считает? Я ни шагу из дома не сделаю. Тем более время ещё такое, что до ближайшей круглосуточной аптеки ехать около получаса. Как раз все едут в город на работу, так что в пробках постоять придется.

— А где мамочка? — слышу голос дочери сверху, что меня отрезвляет, и иду в комнату.

Коля звонит кому-то, но, увидев меня, сбрасывает вызов. Явно это был не звонок врачу.

— Злата, ты в аптеку собираешься? — спрашивает муж, глядя на меня.

— Нет, я не оставлю Алису, — уверенно говорю, подходя к дочери, которая тут же цепляется за меня. — Ты врача вызвал?

— Вызвал, — недовольно кивает Коля. — Елена Дмитриевна обещала быть через полчаса.

Хоть здесь все сделал нормально. Позвонил знакомой моего отца — педиатру, которая почти с рождения наблюдает Алису.

Интересно, а что бы было, если бы я уехала в аптеку? Может, за углом уже ждёт бригада, которая сменит замки в доме? Или органы опеки и попечительства, которые хорошо проплачены?

— Ну, раз ты здесь, то я поеду, — говорит Коля, поднимаясь. — Только позвони мне потом и скажи, как Алиса.

Вот и вся забота. Я бы не отошла от дочери под страхом смерти. Но к отцу она так и льнула, не искала в нем защиту.

— Мамочка, — шепчет моя Бусинка, засовывая мою ладонь себе под щеку.

— Потерпи, зайка, — прошу я, будто чувствуя ее состояние, что даже слезы выступают на глазах.

Нет, ради нее как раз я и буду сильной. Слышу, как Коля проходит мимо двери комнаты, но даже не заглядывает. И мне так даже лучше. Фарс, который в последнее время мы называем семейной жизнью, закончился.

Елена Дмитриевна, которой Коля, судя по всему, обрисовал ситуацию, приезжает уже с лекарствами. Хлопочет около Алисы, как родная бабушка, сидит рядом, пока дочка не засыпает, а потом мы выходим из комнаты.

— Злата, не волнуйся, — говорит врач, пока мы спускаемся. — Это обычная простуда. Но анализы все равно сдайте, когда Алиса немного лучше начнет себя чувствовать. Лекарств хватит до следующего приема ко мне.

— Елена Дмитриевна, что я?.. — тянусь по привычке к сумочке, которая уже лежит на обычном месте.

— Ну сколько можно, Злата? — с обидой спрашивает педиатр. — Почти три года вместе, и каждый раз одно и то же. Неужели я с дочери Германа буду брать деньги, он же мне жизнь спас.

Я убираю руку и с улыбкой киваю. Думаю, дело не только в том, что отец удалил опухоль из головы Елены Дмитриевны. Мне кажется, она давно и безнадежно влюблена в папу. Кстати, пора и ему позвонить. Пусть Коля и не преминул заметить, что без отца я никто, но сейчас как раз та самая ситуация, когда надо задействовать все связи.

Проводив Елену Дмитриевну, я заглядываю к Алисе. Дочка уже не бредит — видимо, температура спадает, сопит ровно, не ворочается. Пора и мне хотя бы кофе выпить и поговорить с отцом.

Включаю кофемашину, одновременно слушая гудки. Папа не отвечает — наверное, опять лекция. В принципе, время как раз для первой. А он, как человек ответственный, не терпит гаджеты, когда перед ним огромная аудитория. Тем более не первокурсников, а уже интернов, ординаторов или даже врачей с опытом. В любом случае профессора и доктора медицинских наук захотят послушать те, кто стремится к тому же.

Отец так и не перезванивает через полтора часа, но мне уже не до этого. Просыпается Алиса, я кормлю ее куриным бульоном. Дочка все ещё вялая, мокрая — пропотела сильно. Достаю чистую пижаму, переодеваю ее. Через некоторое время малышка снова начинает дремать, а мне звонит Коля.

Черт, я совсем забыла ему позвонить, хотя он же просил.

— Слушаю, — отвечаю шепотом, прикрывая дверь.

— Злата! — рычит муж, что я даже убираю телефон от уха.

— С Алисой все в порядке. Она только уснула, — говорю я. — Это простуда.

— И как ты это допустила? — уже спокойнее, но холодно спрашивает Коля.

Я допустила? Это ребенок, который ходит в детский сад, который контактирует с другими людьми. Она же не оранжерейный цветок, в конце-то концов!

— Хорошего дня, Коля, — желаю я мужу и сбрасываю вызов.

Тут же перезванивает и отец. Вот кого я рада слышать, так это его.

— Привет, золотая моя, — только от приветствия папы хочется улыбаться.

Как будто я снова его маленькая девочка, как будто он сейчас обнимет и не будет никаких проблем, защитит от них, укроет.

— Привет, пап, — говорю я и сразу же беру быка за рога, как говорится: — Может, у тебя есть знакомый адвокат?

— По разводам? — отец сразу же раскусывает меня. — Есть несколько знакомых, но кто захочет связываться с Николаем — большой вопрос.

— Папа, я пытаюсь все уладить… по-человечески, — вздыхаю, очень сомневаясь, что так получится. — Но Коля готовился долго, как я поняла. И действовать он станет не по закону. Поэтому мне нужен такой же человек, а не вчерашний студент. Ради Алисы я пойду на все.

Говорю, сидя на ступеньке, а внутри все переворачивается. Ну как же мы дошли до этого? И ведь я понимаю, что у мужа заряженные на определенные действия люди, которые только и ждут отмашки. За последние сутки он показал всего себя нового во всей красе. И я перестала узнавать в Коле того человека, которого когда-то полюбила, от которого родила ребенка.

Иллюзия — это то, чем тешат себя многие. Я цеплялась за те эмоции, за те чувства, что были в самом начале. Но их уже нет, а я все равно вспоминаю прошлое и ищу его. Сумасшедшая? Может быть. Но мне так хотелось быть неправой.

— Злата, так! — отец включает свой лекторский тон. — Я отменяю все лекции и вылетаю первым рейсом в Москву.

— Папа! — я даже вскакиваю со ступеньки, на которой сидела. — Я сама разберусь, не думаю, что дойдет до катастрофы. Ты просто дай мне контакт хорошего адвоката, если такие имеются. Не надо отменять лекции, не надо разговаривать с Колей… Как бы хуже не сделать, — добавляю едва слышно.

Я все ещё верю, что мы сможем договориться. Это надо сделать ради Алисы. Я не хочу, чтобы моя дочь страдала от наших с мужем распрей, как это было со мной. Моя мать не была идеальной, да, я была старше, когда родители разводились, но… До сих пор при воспоминании больно. Моя мать отказалась от меня, так и сказала: «Ты хотел ребенка, ты его и воспитывай».

А сама укатила с любовником в Сочи или другие края, написав отказ от родительских прав. С тех пор я ее и не видела, не получала даже поздравлений с праздниками. Как можно вычеркнуть родную дочь из жизни — мне это непонятно. Я так точно не смогу…

Несколько дней почти тишина. Алиса уже бойкая, ни намека на болезнь. Где попадает днями и ночами Коля, я даже на спрашиваю. Он только обронил, что Раиса Васильевна уехала на реабилитацию в санаторий. Я уже подала на развод, благо, сейчас это можно сделать, даже не выходя из дома. И как раз эту новость сейчас собираюсь сообщить мужу. Он снова приходит поздно, Алиса уже спит, и я тихо спускаюсь.

Видимо, Лидочка неплохо его объездила. Коля жадно пьет воду, на шее красуется засос. А мне абсолютно плевать. Вот от слова совсем.

Видимо, и пока ещё мужу сообщение пришло, потому что он, оторвавшись от стакана, смотрит на меня с презрением.

— Развестись хочешь? — спрашивает, усмехаясь. — Ну давай. Только никто тебе не поможет. Даже Герман Матвеевич.

— Ты действительно хочешь бодаться? Коля, это неправильно, — стучу будто в закрытую дверь. — Тебе нужна свобода, а мне — Алиса.

— Ошибаешься, Злата, — смерив меня снисходительным взглядом и пройдя мимо, говорит Коля.

Ладно, я поняла. По-человечески не получится…