Чарованная щепка

Валерия Демина, 2023

Не позволяйте двадцатилетним барышням скучать в провинции! Однажды они объявят о намерении взять будущность в собственные ручки, прихватив ненароком судьбу и старшего брата, дабы ему не схоронить магический дар в родовой глуши.Гордый Итирсис, столица Ладии – лучшая арена воплощения амбиций. Артефактная мастерская "Чарованная щепка" врывается в шумную жизнь его лавок, аптек, трактиров и гильдий, чтобы стать приметнейшей их частью и сыграть свою звонкую партию в симфонии этого города.

Влюбленный аптекарь и белый кот

В Итирсисе: 13 февраля, понедельник

Комната со всей утварью до самых занавесок намертво пропиталась резким запахом всевозможных трав. Даже белый кот давно уже отдавал полынью, но Кинри долгие годы этого не замечал. Он родился в аптекарском доме, рос и мужал здесь все свои неполные двадцать лет. Страсть к сушеным корешкам передалась ему от отца, а тому — еще от его отца. Преемственность эта терялась в веках.

Возможно, кот знал еще основателя славной династии травников, потому что никто не помнил времени, когда белого кота не было бы в доме.

Такова семейная легенда. Может быть, коты на самом деле разные и у них тоже сложилось родовое предназначение — жить при аптеке. И всегда кота (котов?) звали Тысячелистник Обыкновенный.

— Что скажешь, хватит шалфея или не жалеть? — советовался по привычке Кинри, отмеряя сухие листья кипящему горшочку. Конструкция грелась в небольшой настольной треноге над масляной лампой.

Кот, по старинной традиции сидящий рядом прямо на столе, оторвал взгляд от варева и внимательно посмотрел в глаза вопрошавшему.

— Нет в тебе, брат, моего духа авантюризма, — смутился аптекарь, отводя взор. — Ладно, уговорил. Коли сказано три ложки — положу ровнехонько три, а никак не три с четвертью.

Порой юноша позволял себе мысленно звать кота коротким “Тыся”, но его авантюризма также недоставало на повторение вслух этой дерзости. Тысячелистник снова уставился на воду, усы едва различимо шевельнулись от кошачьего тяжкого вздоха.

— Все-то за мной следить надо, — вполне серьезно согласился юноша, поправляя круглые очки. — Рано не стало родителей, кто еще наделит меня всеми секретами. Без тебя пропаду, даром что полки от книг ученых гнутся.

На миг он понизил голос и певучим полушепотом произнес заговор, усиливающий действие компонентов отвара.

Подобно некоторым простым горожанам, молодой аптекарь обладал магическим слухом в той крошечной мере, что позволяла улучшить свойства хорошо изученного ими предмета. Отвар бурлил, запах пяти трав поднимался к потолочным балкам и беспощадно впечатывал свои ноты в и без того насыщенную симфонию. Выветрить ароматы давно не могли никакие сквозняки.

“Побочный эффект усиления”, — пояснял когда-то отец. — “Счастье, что твою матушку я встретил в другом краю и привез сюда уже женой. В ином порядке она бы дальше порога не ступила.”

Матушка всегда смеялась, что дом оказался единственным недостатком отца, так что пришлось ей с этим мириться. Однако, с тех пор она полюбила долгие прогулки по городу, что в девичестве ей свойственно не было.

Кинри разлил готовый отвар по стеклянным пузырькам и два из них отправил на укрытую от солнечных лучей полку шкафа. Перед тем, как отнести третий пузырек заказчице, юноша переоделся в лучшую беленую рубаху и меховой плащ, что предусмотрительно висели на веревках во внутреннем дворе. Одежду “на выход” всегда и держали на выходе — там у коварного запаха пока еще не было власти.

На эти хлопоты Тысячелистник Обыкновенный взирал с немым осуждением. Решительно, негоже человеку почти ученому с каждой склянкой носиться по городу.

Обычно Кинри и не носился, но этот случай был особый — микстуру просила мать Селены, тетушка Агата. Ради ясноокой Селены, к тому же изрядно простуженной, Кинри был готов бежать при необходимости гораздо дальше и быстрее.

Словно рыцарь из древней сказки, он избавит ее если не от дракона, то уж по крайней мере от кашля. Еще неизвестно, какая из этих напастей бывает досаднее долгими зимними ночами.

В пути через рынок и пару улиц юноша успел придумать четыре версии того, как сраженная болезнью Селена после капли его отвара откроет прекрасные очи, поначалу с трудом узнает своего спасителя, но облик аптекаря, явившегося лучом надежды в черный для нее день, навсегда останется в ее памяти и сердце.

Тогда у него появится хрупкий шанс на ответное чувство. Там более, в его дом Селена еще не заглядывала.

Поэтому он был, почитай, разочарован, когда обнаружил девушку сидящей на лавке за пряжей. Свидетельством тяжкого ее недуга был только большой пушистый платок, укрывающий шею и плечи, да теплые носочки под домашней юбкой.

Впрочем, речь давалась ей все-таки с трудностью. Она светло улыбнулась, когда тетушка Агата впустила гостя, но поздоровалась тихо и хрипловато.

— Добрый день, — красноречиво изрек в ответ юноша. Все его героические слова были рассчитаны на тот момент, когда девушка очнется от беспамятства, и оказались совершенно непригодны для обычной беседы. — Красивая у вас шаль.

Селена снова улыбнулась, опустив глаза, поправила темную косу на плече и, стыдливо промолчав, вернулась к своей работе.

“Ведь приданое ладит”, — ревниво подумал вдруг юноша, поглядев на бойкое веретено под ее тонкими пальцами. От мыслей, что девушка по-своему тоже готовится к свадьбе, он даже покраснел. Ей уже семнадцать, каждый день его нерешительности может стать роковым. Хорошо еще, что красавец-сын кузнеца пока что сохнет по новой магичке. Только сыщутся и другие статные женихи! Не то, что он, растрепанный очкарик. Впрочем, грамотный и не бедный, но дом его махом стирает все прочие достижения. Кто бы мог подумать, что препятствием в женитьбе может стать наличие собственного очага, а не его отсутствие.

— Как славно, что микстура готова! — напомнила как бы невзначай тетушка Агата застывшему перед дочерью молодому аптекарю.

— Самая свежая! — очнувшись, тот вытащил теплый пузырек из-за пазухи. — По ложке трижды в день, на седмицу хватит.

— Вот спасибо, что сами принесли! — радовалась тетушка, отсчитывая скромную оговоренную плату, — в дом ваш я полчаса на порог ступить решалась! Такой там дух! Иного кабана с ног свалит!

Селена слушала мать удивленно и заинтересованно. Такое похвальное дочернее внимание было ударом по его надеждам, Кинри держался из последних сил.

Конечно, тетушка вправе так говорить — в ее собственном жилище преобладал аромат горячего грибного пирога и самовара на сосновых шишках. Наверное, так теперь пахнут и волосы Селены.

Собрав свое мужество, юноша не подал виду, что тетушкина заметка провернула нож в его душевной ране, а только улыбнулся и протянул ей небольшой горшочек малинового варенья.

— Примите, хозяйка, от меня уже в подарок.

Вообще-то прежде он замышлял и свою микстуру подарить безо всякой платы, но помнил предупреждающий взгляд кота напоследок. Тысячелистник каждым усом дал понять, что думает о таком непрофессионализме.

Тетушка с сомнением приблизила подношение к носу и принюхалась к холстине, которой была окутана крышка горшочка.

— Я купил его по пути, не из дома брал, — добавил юноша, обреченно наблюдая за этим исследованием.

— Благодарствуем, — ткань в самом деле пахла только тканью, малиной и еще снегом, так что тетушка Агата воодушевилась уже искренне и устроила горшочек на столе. — Будет Селене с сестренками лакомство к чаю. Пузыречек от микстуры как освободится — я вам занесу.

— О нет, не волнуйтесь, — запротестовал юноша, — я и сам за ним загляну!

Ему осталось только порадоваться, что подарок не был отвергнут, и вовремя попрощаться. Аптекаря здесь знали, ценили, но другом семьи он не числился и приглашения к обеду не ожидал.

До конца седмицы Кинри Благомирович места себе не находил. Даже привычная работа над лекарствами не могла отвлечь его от мыслей, что подступила пора “схватить судьбу за глотку”.

— Что ты скажешь? — вопрошал он кота в сотый раз. — Пора ли нести ей мамино обручальное кольцо? Или Селена еще слишком мало меня знает?

Тысячелистник только дернул пушистым ухом. Кинри давно уже вытащил это кольцо из резной шкатулки и с той поры держал на столе. При этом вопросы свои строил каждый раз так, словно план женитьбы минуту назад пришел ему в голову.

— Еще неизвестно, что лучше, — продолжал по очередному кругу прикидывать юноша вслух. — Может быть, напротив, без близкого знакомства шансы несколько выше? На первый взгляд я гожусь в женихи?

Кот изучающе наклонил голову. Вердикт его был довольно одобрительным, поскольку Кинри годился в женихи не только на первый, но также и на второй и третий его взгляды. Он вообще не мог себе вообразить, какая девица в здравом уме могла бы отказаться от чести выйти за представителя столь славного рода. Личные заслуги, возраст или внешность представителя никакого значения не имели.

Сам же кот, напротив, не каждой претендентке позволит отдать столь ценное колечко, не будь он Тысячелистник Обыкновенный! В конце концов, опосля ему с новой хозяйкой бок о бок жить и обрезки сала постыдно клянчить.

— Ее мать почитает, что моя будущая жена должна быть стойче кабана, иначе ей наш порог не переступить, — припомнил тем временем Кинри, все еще горюя. — Могу ли я обрекать Селену на такую жизнь, даже если хитростью добьюсь согласия?

Юноша возвел глаза к потолку. С балок свисали к нему пучки безобидных сухоцветов, но страдальцу казалось, будто они захвачены клубами убийственного зеленого дыма, стоящего на пути его счастья. Будь неладна эта магическая стойкость усиленных трав!

— Магическая! — сообразил он, порывисто бросая на стол мерную ложку. — Послушай, брат, а что если мы Лею пригласим для содействия? Вдруг она сладит с этим вечным проклятьем?

Кот засомневался, что Лея Сальвадоровна, совсем юная магичка-аристократка окажется тоже стойче кабана. Впрочем, несколько минут в аптеке люди обычно держались, иногда даже не подавая виду, лишь выйдя наружу с каким-то новым особенным чувством вдыхали привычный воздух Кленовой улицы.

Аптекарь тем временем ухватился за посетившую его идею, и внезапная надежда взволновала его до мурашек. Прежде серьезная магия не была доступна жителям простых кварталов, но с появлением магички месяц назад назад положение несколько изменилось. Добрые люди носили ее на руках — покуда она помогала еще совсем недорого и набиралась опыта, горожане получали простые решения многих своих давних проблем.

— Да как я раньше не сообразил! — воодушевленный Кинри не мог более и минуты сидеть на месте. Без раздумий он погасил огонь под треногой. Унылые сердечные капли он доварит и потом, ныне же нужно без промедления сбегать за одеждой на задний двор и…

Звякнул колокольчик над парадным входом с улицы, предупреждая о посетителе. Широкая дверь аптеки располагалась прямо напротив рабочего стола, даже не отделенная от улицы сенями.

“Ох, не вовремя” — успел подумать Кинри, поднимая глаза и немалым усилием нацепляя вежливую улыбку.

Усилие оказалось напрасным, и улыбка тут же отвалилась обратно. Он понял, что “не вовремя” — это еще довольно слабое определение.

— Я не вовремя? — уточнила вдобавок Селена, шагнувши внутрь. — Я совсем не надолго. Благодаря вашей микстуре уже совсем здорова и принесла свободный пузырек.

Минуту назад озаренный надеждой, юноша опускался в пучину трагедии. Мысли саламандрами метались в его бедной голове. Сиюминутно был нужен повод без оглядки вывести девушку обратно за дверь, хотя бы и на руках — за пределы его ядовитого логова, пока она не успела как следует вдохнуть.

Было, впрочем, поздно. Она удивленно вытянула голову из трех слоев огромного шарфа, которым была укутана, и повела носом, осматривая таинственную аптеку.

— Ой, — изрекла она с изумлением.

“Зря сердечные капли не доварил. Целый пузырек как раз на меня бы и сгодился” — билось в голове юноши вместо дельного плана. Он все еще потрясенно молчал, вместе с котом взирая на нежное создание. Надежды нет: на кабана Селена ничуть не походила ни в каком ракурсе.

— Ой, как у вас тут восхитительно пахнет! Как будто уже июль! Трава уже скошенная, на лугу ромашки, за калиткой цветет шиповник и набрал бутоны тысячелистник…

При последнем слове кот очнулся первым и собственной своею лапой подвинул к хозяину обручальное кольцо.