10 лет выпуску

Валерия Олешкевич (2023)

Девять героев в возрасте 28-29 лет. Они родились, выросли и продолжают жить в провинциальном городе России. Все они учились в параллельных классах в конце 90-х и нулевых. После школы у каждого выстроился свой путь. Спустя десять лет после выпуска они готовятся вновь увидеть друг друга на вечере встреч. Действия книги начинаются с беседы «10 лет выпуску!», которую поздно вечером 24-го января в соцсети создает одна из героинь. С этого момента каждый из ключевых героев представляется читателю в двух пространствах — в соцсетях и на встрече. В книге описываются восемь дней из жизни каждого героя. Встреча одноклассников срывает маски, приводит к смерти, объятиям, больнице и судьбоносным решениям. Автор обложки: Лилия Олешкевич

Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями и людьми случайно.

Глава первая. Портреты

Школа

23-я школа находится на одной из окраин города. В начале нулевых здесь располагались конечные остановки трамвая и двух маршрутных автобусов. В отличие от других районов, этот был густо поросший деревьями, здесь даже находился небольшой лес с истоптанными дорожками. Большая часть домов не превышала пяти этажей, а одна из улиц и вовсе состояла только из двухэтажек.

Почти в каждом дворе находились самостоятельно организованные жильцами клумбы из покрышек, выкрашенных в яркие масляные краски. Кто-то выпиливал из подручных материалов лавки, устанавливал покосившиеся столы.

Дворы, в которых обитало много детей, обычно можно было опознать по прибитым к стволам деревьев мягким игрушкам. Они долго служили в чьей-то из местных семей, но уже изрядно потрепались и стали ненужными. Все это, как правило, выглядело бедно, зато во дворах было на чем сидеть и на что смотреть.

Детские площадки практически все походили друг на друга. Проржавевшие скрипучие качели, наполированные штанами железные горки, самодельные песочницы с оббитыми бортиками. А еще в каждом дворе стояли не относящиеся по своей природе к детским аттракционам выбивалки для ковров, которые дети использовали как турники для кувырков.

В районе школы находились всего два магазина и несколько ларьков с овощами, конфетами, прессой, мороженым и сигаретами. Здесь же располагались несколько забегаловок, где продавали дешевое разливное пиво. Одна из них представляла собой пристройку к зданию детсада «Лютик», который находился через дорогу от школы.

Среди местных жителей были те, кого знал каждый обитатель района. В основном они славились своим криминальным прошлым или настоящим, либо своими врожденными отклонениями. Последних завсегдатаи забегаловок по-доброму называли юродивыми. Иногда просто так угощали их пивом и сигаретами, а иногда просили за это публично сделать какую-то глупость. Например, поймать голубя или собрать все окурки вокруг урны.

23-я школа была ничем не примечательнее других школ города. В первые годы жизни она была самым ярким зданием района — ярко-оранжевая. Но со временем цвет выгорел и стал, скорее, бледно-желтым, местами, где проступала плесень от сырости, коричневатым. Где-то облупилась краска, где-то потрескались оконные рамы, где-то были выбиты кусочки стекол.

В начале нулевых в задней части школы, в подвале, находился тренажерный зал. Сюда ходили исключительно мужчины, потому что здесь можно было только и делать, что тягать железо — никаких беговых и вело дорожек. Здесь находились исключительно штанги и тяжеленные металлические диски.

У главного входа в школу висел несменяемый годами, уже выцветший плакат, на котором был изображен держащий указку ежик в очках. Его голову окаймляли три слова: «Ум, надежность, доброта».

На первом этаже располагались вешалки для верхней одежды и сменки, спортзал для уроков физкультуры, столовая и кабинеты начальных классов. Второй этаж практически весь принадлежал руководству школы. Здесь находились кабинеты администрации, актовый зал, учительская. Этот этаж регулярно ремонтировался, был украшен картинами и цветами.

* * *

Последующие два верхних этажа отличались лишь цветом стен. Третий был выкрашен в масляный желтый, а четвертый — в масляный зеленый. Поэтому у учеников школы выработалась привычка называть этажи по цвету: «Математика у нас на зеленом, а физика на желтом».

А еще на верхнем этаже находились два туалета, в котором старшеклассники иногда удачно, а иногда и нет, закрывались для коллективного курения. Как правило, компания от пяти до семи человек — больше не помещалось — выкуривала одну сигарету, передавая ее по кругу. Последним часто не доставалась затяжка, но это не оправдывало их в момент, когда директриса или кто-то из учителей школы застукивал собрание в облаке дыма.

В женских и мужских туалетах отсутствовали кабинки. Где-то еще частично сохранились перегородки, а где-то лишь основания, на которые они когда-то крепились. Вместо унитазов были оборудованы дырки в полу, похожие на медицинские утки. Слив, как правило, работал плохо. В бачке либо не было воды, либо отсутствовала веревочка, за которую нужно дергать для ее спуска. Поэтому в туалетах часто воняло испражнениями, реже — хлоркой.

В кабинетах русского и литературы висели портреты отечественных классиков, в кабинетах истории — портреты отечественных историков. В кабинетах географии половину доски прикрывала карта мира, а в кабинетах химии — таблица Менделеева.

Самыми яркими считались кабинеты английского языка. Казалось, что иностранный изучают только пятиклашки. Стены украшали разные вариации алфавитов, на которых каждая буква изображала какую-то рожицу. Мультяшные персонажи показывали на плакатах образование времен, множественного числа, спряжений. Минималистичной выглядела лишь таблица с неправильными глаголами. Потому что именно к ней учителя английского относились с особой строгостью. Они ничего не требовали от учеников так, как знание трех форм неправильных глаголов.

Список мероприятий в 23-ей школе оставался неизменным. Замдиректора по воспитательной работе с особой строгостью наблюдала за тем, чтобы каждое из них проходило по плану. К нововведениям здесь относились без энтузиазма, и, как правило, придумывали какие-то причины для отказа: ремонт нужного кабинета, отсутствие денег для создания декораций, нехватка канцелярских запасов.

Из года в год здесь отмечали строго восемь праздников: 1-е сентября, День учителя, Новый год, 23-е февраля, 8-е марта, День космонавтики, День победы и последний звонок. Это помогало сохранять в школе дух единения поколений. Многие годы разные ребята украшали одними и теми же игрушками новогоднюю елку, развешивали одни и те же плакаты с изображениями солдат и Юрия Гагарина, приклеивали одни и те колокольчики к стенам коридоров на выпускные.

На первом этаже постоянно пахло столовой. Как правило, гуляшом или супом. Это было самое любимое место в школе для всех, включая случайных посетителей. Сюда после обеда заглядывали жители района, чтобы купить оставшиеся после налета учеников булочки с повидлом, коржики, конвертики со сгущенкой и пирожки.

Цены росли медленно. Постепенно увеличивалось лишь количество копеек. Круглой суммы здесь не было написано ни на одном товаре. Например, булочки стоили 1 рубль 23 копейки, конвертики — 2 рубля 37 копеек, а пиццы — самый раскупаемый товар — 4 рубля 58 копеек. То же правило распространялось и на напитки: стакан компота — 1 рубль 6 копеек, чай — 1 рубль 28 копеек, какао — 2 рубля 3 копейки. Неизменный кассир Валя ежедневно с недовольством просила рассчитаться без сдачи, чего никогда не происходило. Тогда она громко с глубоким выдохом начинала отсчитывать мелочь из кассы.

Библиотека почти всегда пустовала. Исключительными были две первые и две последние учебные недели года, когда школьники получали и сдавали учебники. Редко сюда заглядывали те, кому нужно было исправить оценку по литературе, для чего обязательным к прочтению назначалась какая-нибудь скучная книга.

Ученики 23-ей школы не носили форму, здесь не было строгого дресс-кода. Периодически лишь вводились некоторые ограничения. Например, в начале нулевых, когда девочки фанатели от Бритни Спирс, руководство школы вынесло строгое предупреждение для тех, кто приходил с голыми пупками или в шортах. В середине нулевых выборочные замечания часто делались по поводу пирсинга на лице, ярко-выкрашенных прядей и кричащих причесок.

В общем, это была обычная школа без регалий, особых статусов и высоких рейтингов. Из года в год сюда приходили и отсюда выпускались обычные ребята из обычных семей. Из года в год здесь выбирались свои звезды-старшеклассники и свои звезды-старшеклассницы, в которых влюблялись младшие ученики. Здесь одинаковые драмы переживали девочки и мальчики. Здесь одинаково устраивались разборки на заднем дворе. Отсюда из года в год вот уже много лет выпускались новые люди.

Краля 11 «А»

Катю выделял из всех её дурацкий смех. Он звучал как-то ложно-омерзительно и все время невпопад. Однажды на уроке немецкого Юра читал текст, в котором встретилось слово «авторитарный». Почему-то Катю оно насмешило, что стало неожиданным даже для учителя — она так растерялась, что не успела сделать замечание в неловко повисшей тишине. Юра же покрутил у виска и продолжил читать.

Катю воспитывала мама — стандартная женщина, пережившая перестройку в беременности. Светлана Михална — полная приземистая женщина — в свои сорок лет, когда Катя училась в 11 «А», уже имела половину рта золотых зубов, густозалаченную укладку и стервозный нрав. За время учебы никто из Катиных друзей не видел её с мужчиной.

Светлана Михална входила в родительский комитет и была на короткой ноге со всеми классными руководителями дочери. Она всегда дарила самые большие и самые вульгарные букеты — те, в которых каждая умирающая розочка обёрнута гофрированной бумагой и посыпана блестками, а все вместе они упакованы в три слоя фиолетового глянца.

Лишь в 10-м классе у Кати проявились гены мамы. Теперь она садилась за первые парты, сдружилась с королевой класса и начала густо краситься. Её волосы из родного каштанового преобразились в бордовый, а природные кудри высохли и образовали мочалистый шар.

Теперь от Кати постоянно пахло сладкими духами и каждую неделю она демонстративно хвасталась маникюром из наращенных ногтей. За внутреннюю и ярко-выраженную внешне непосредственность одноклассники ласково звали ее Краля. Легкомысленное и звонкое прозвище подходило Кате намного больше пресного имени.

Краля была известна тем, что дружила с королевой класса — отличницей и самой модной девочкой Кристиной. В отличие от нее, Краля получила славу дурочки среди мальчиков-одноклассников. С ней все дружили, отчасти потому, что она никогда не отказывала в списывании. Но дать списать для Крали в десятом классе уже не было просто дружеским жестом. Теперь она была убеждена, что любая блажь для парней — ключ к популярности. Ребята же пользовались положением.

Однажды на перемене, когда Краля в модных неприлично-заниженных джинсах наклонилась к соседке по парте, одноклассник подрисовал ей на копчике маркером стринги. Катя, заметив это, начала кокетливо и хохоча своим ненормальным смехом бить одноклассника по спине. Ей нравилось, что она в центре внимания.

Поэтому ни для кого не было удивительным, что именно Катя создала беседу выпускников.

На момент, когда в строке «Тема беседы» Катя печатала «10 лет выпуску!» ей уже исполнилось 28, она имела диплом о средне-специальном образовании по направлению бухучёт и три записи в трудовой книжке.

После окончания колледжа Катя несколько месяцев работала продавцом-консультантом в магазине бытовой химии, потом — долгое время — кассиром в ремонтно-строительном супермаркете и последний год числилась менеджером в лавке канцелярских товаров в торговом центре.

С личной жизнью у Кати до сих пор не складывалось, но она это не очень-то осознавала. Несколько кратковременных романов со старшими выпускниками и несколько — с парнями из соседней школы.

Катя жила со Светланой Михалной, хотя один раз предприняла попытку уехать от неё к своему очередному парню.

Он жил с родителями, но в Катином мире заявиться к нему домой было чем-то естественным. «Если ты собираешься со мной семью строить, то ты должен поселить меня у себя. Мужчина забирает женщину в свою жизнь вообще-то», — заявила Катя своему тогдашнему ухажеру. Но он оказался не готов к столь тесным отношениям и, быстро подыскав повод, выдворил Катю обратно к Светлане Михалне. Мама всегда принимала сторону дочери, всячески покрывая разнообразной лексикой её несостоявшихся женихов.

На момент создания беседы Катя пребывала в стадии флирта с мужчиной сорока трёх лет по имени Костя. Он снимал квартиру неподалёку от Светланы Михалны, был в разводе и имел дочь.

С Кралей они познакомились в супермаркете. Он предложил проводить её до дома, и Катя, перецеловавшая к тому моменту всех районных лягушек, уж в этот раз уверилась — эта лягушка станет её принцем.

После того, как встреча появилась в списке у всех в нее приглашенных, Краля свернула соцсеть и открыла смс-переписку с Костей.

Кэтти: «Я иду на вечер встреч выпускников. Хочу новое платье. Как думаешь, какое мне пойдёт?»

Костик: «Мне уже ревновать?»

Кэтти: «Кто знает…»

Костик: «Не понял?!»

Кэтти: «Поверь мне, там некого ловить!»

Через минуту Катя: «Если только меня!»

Лика 11 «Б». Саша 11 «А»

— Все же кто-то сподобился собраться на вечер встреч, — лёжа в кровати с ухмылкой сказал Саша.

— Интересно, меня позовут или это только ваш междусобойчик, — суетясь в поисках тапка, выпалила Лика.

К своим 26-и годам Лика состоялась в полной мере: она защитила кандидатскую диссертацию по лингвистике, открыла успешно процветающую языковую школу и страдала сезонной ипохондрией. Саша же получил диплом инженера, работал по присвоенной ему квалификации в частной компании и стал идеальным мужчиной и мужем. Семья Лики и Саши узаконена чуть больше трёх лет, хотя вместе они с одиннадцатого класса.

Лика училась в малочисленном 11 «Б», где из 13-и учеников в вуз собирались поступать лишь четверо. Тогда она воображала себя редактором именитого издательства и мечтала поступить на филфак. Хотя её внешний вид не соответствовал классическому представлению о филологинях.

В 10-м классе она чуть больше месяца гордо носила звание девушки одиннадцатиклассника, который постоянно ходил в наушниках и прокалывал уши подросткам иголкой в подъезде. Он подсадил Лику на альтернативную музыку и привил ей любовь к рокерским цацкам: шипованным напульсникам, футболкам с какими-то рок-группами, по которым в то время сохли все подростки, дредам и пирсингу. Правда, с последним обошлось — Макс оставил на память Лике лишь четыре дырки в ухе для дополнительных серёжек. От других внеприродных отверстий девочку уберегла семья.

Лика росла в полноценной простой семье. Родители никогда не препятствовали её выбору до тех пор, пока она не выпаливала по выходным что-то типа: «Я решила сделать пирсинг в брови!» или «Я вообще хочу жить всю жизнь с собакой — мне муж не нужен!». Тогда папа, а именно он в семье Лики обладал рассудительностью и умением спокойно и доходчиво доносить информацию до подростка, проводил краткие и убедительные беседы с дочерью. Они всегда заканчивались успехом, ведь Лика не просто любила родителей, как это можно себе представить, она уважала старших.

Вообще, несмотря на гормональные скачки пубертатного возраста, девочка если и теряла рассудок, то уж больно аристократично — без суицидальных порывов и побегов из дома. В моменты эмоциональных припадков она садилась писать то рассказы, то стихи, то вообще сценарии к воображаемым фильмам. В 13 лет Лика написала книгу. Это был детский триллер, в котором главной героиней была бабка-ведьма, варившая в котле плохих ребят.

В момент, когда Лика хотела поддержки, она писала своему другу Саше в соцсети километровые сообщения, в которых подробно излагала черты своей индивидуальности и то, как тяжело ей в этом мещанском обществе.

Саша же не пропускал ни одного сообщения Лики. Он даже на смайлик пытался найти такой ответ, чтобы его лучшая подруга не прерывала диалог. Тогда они ещё свято верили в то, что дружба между мужчиной и женщиной — это нормальное для их поколения явление.

Саша учился в 11 «А», отращивал волосы, ходил в рваных джинсах, из-за чего не раз был выставлен охранником за порог школы, и в 10-м классе разбил голову о железную раму окошечка в раздевалке во время дежурства, когда тряс головой под дикий хэви-метал. При этом он был неглупым, но ленивым подростком, который, в отличие от своей подруги, понятия не имел, что вообще делают люди после школы. Он усердно налегал на физику и алгебру, потому что мама решила отправить сына учиться на инженера: «А куда ты пойдёшь? Вон, папка выучился, и ты выучишься».

На момент, когда Лика выясняла отношения со своим одиннадцатиклассником, Саша лишь предпринимал застенчивые попытки познакомиться хоть с какой-то девушкой в соцсетях. Он практически никогда не говорил Лике о себе — её, казалось, мало интересовало, что с ним происходит. Ей было достаточно того, что Саша охотно отзывается словами поддержки на её эмоциональные сообщения.

В школе они редко пересекались на переменах. После уроков расходились по домам, тем более что семья Лики увезла её в центральный район города, а школу менять девочка отказалась. Редко они встречались по выходным и просто гуляли по дворам — Саша приезжал к дому Лики.

Ему было с ней весело и по-ребячески спокойно. Ему нравилось слушать Лику, что бы она ни говорила: критиковала ли толстую тетку впереди, размышляла ли о пропасти между поколениями и о том, как будет выглядеть их жизнь через пять лет. Изредка она давала ему советы, которые он никогда не просил. Но они всегда были полезными и казались ему самыми правильными. Саша испытывал восторг от того, как она машет руками, когда говорит, и что может искренне расплакаться просто потому, что представила какую-то несчастную собаку.

Лика же любила Сашу как своего подданного. Он был добр и хорошо воспитан. Этого ей было достаточно для того, чтобы наседать ему на уши. С первых дней дружбы она уверилась в том, что Саша всегда будет рядом, и она не ошибалась. «Ты клевый друг. Рада, что ты не пристаешь ко мне. А если б хоть какие-то поползновения я почувствовала — я бы удалила тебя из друзей».

И как-то раз она сказала Саше: «Я бы никогда с тобой не встречалась. Ты бы мне наскучил». Через два месяца они поссорились — Саша не смог приехать на празднование 16-летия Лики. Она закатила виртуальный скандал, после которого удалилась у него из друзей. А ещё через пять месяцев полнейшего игнора и в Сети, и в школьных коридорах они начали встречаться. Лика и сейчас отчетливо помнила этот день — день, когда призналась Саше, что, кажется, влюбилась в него.

За неделю до этого она увидела экс-друга в школьной рекреации. И каким-то странным он показался ей тогда. Саша стоял в компании одноклассников и над чем-то смеялся. На этот раз он предстал перед Ликой не в рубахе с нашивками «Punks not dead», а в строгой чёрной водолазке. За окном палило солнце, и Саша будто светился от него. Тогда Лика впервые увидела в нем взрослого парня, красивого и физически слаженного — высокий, худой с роскошными темными волосами и белоснежной улыбкой. Это был первый раз, когда Лика заметила, что у Саши гипнотизирующая улыбка. До этого, казалось, она вообще не заглядывала в его лицо. И вот в тот момент произошёл щелчок заржавелого дружеского двигателя — через неделю Лика, потупив взгляд в потертый паркет, на большой перемене пыталась объяснить Саше, что он тот самый.

Так все началось и дотянулось до сегодняшнего дня. Лика устраивала эмоциональные вбросы в идиллический уклад семьи, особенно когда у нее что-то болело. Ипохондрия периодически достигала истерических пределов и тогда Лика убегала с деньгами по врачам в сопровождении мамы. Саша никогда не препятствовал жене. Наоборот, в такие моменты он часто оставался дома один и писал гитарные партии: в студенчестве Саша чуть больше года играл в рок-группе и даже выступал на городских рок-концертах.

Детей у Лики и Саши не было. Лика имела европейский взгляд на жизнь женщины, и, после того как год проучилась во Франции, еще больше убедилась в его правильности. На первое место она ставила карьеру и личный комфорт.

Ее переменчивое настроение, безумные идеи и даже визг при виде паука приводили Сашу в восторг. Больше всего Саша ценил в Лике то, что еще ни разу за десять лет ему не было скучно. Ни одна другая девушка, а таковые встречались не раз, не смогли даже на пару часов удержать его внимание. Они все казались ему заурядными, наскучивали так, что даже вызывали физическое отторжение. Он до сих пор до беспамятства любил Лику.

Но, несмотря на внешнюю идиллию, роскошные апартаменты элитного дома в центральном районе города, дорогую машину и несколько десятков папок с фотками из путешествий на компьютере, «жили долго и счастливо» оказалось не про них.

* * *

— И меня добавили. Я даже удивлена, — съязвила Лика, увидев, что и её добавил в беседу одноклассник. — Пойдём?

— Я пойду. Ты смотри сама, — Саша уже листал новости на каком-то сайте.

— В смысле? Вообще-то мы семья. Ты собирался без меня идти?!

— Я просто знаю, что ты там почти никем не интересовалась никогда. Да и моих одноклассников там больше.

— Вот и пойду просто с тобой за компанию.

Лика молча уткнулась в книгу, Саша отложил телефон и повернулся на бок.

Через несколько минут она добавила:

— Только не говори им, что мы разводимся. И кольцо наденешь.

Юрик 11 «А»

То, что судьба действительно играет в злые шутки, доказывает история Юрика.

* * *

Ему недавно исполнилось 28. Он неизменно проживал в двушке пятиэтажного дома неподалёку от своей школы. Его семья насчитывала самого Юрика, семилетнего кота и старенький компьютер. Он был из тех редких молодых людей, кто не зарегистрирован ни в одной соцсети. Когда-то он заводил аккаунт, но вскоре удалил за ненадобностью.

В момент, когда Катя создавала беседу выпускников, Юрик отсыпался перед предстоящей ночной сменой. Уже больше шести лет Юрик работал грузчиком в продуктовом магазине соседнего дома.

С девятого класса школы Юрика знал весь район — он единственный, кто показал здесь всем, что такое дреды. Он первый, кто принес в школу фингерборд и знания американской культуры. Юрик всегда был толстоват и почему-то смугловат, но суперспособность стать душой любой компании помогала ему избегать любых подростковых насмешек. С ним дружили все: мажористые старшеклассники, девочки из младших классов, а дети из начальных даже обнимали его пружинистый живот при встрече. С ним дружили даже учителя. Даже самые противные учителя. Казалось, его любили все. Ведь на то было много причин.

В то время как одноклассники постепенно определяли свою принадлежность к конкретным социальным слоям, Юре единственному получалось оставаться на их развилке. Он никогда не отпускал пошлых шуточек, но всегда смеялся над ними. Он вечерами мог пропадать с компаниями во дворах, а на следующий день сдавать домашку на отлично. Его никогда не видели пьяным, а еще он никогда не курил, хотя и сбегал на нескольких переменах за угол школы, где действительно просто стоял за компанию.

Юрик был тем, про кого говорят: «Хороший парень». В девятом классе из двух параллелей Елена Леонидовна — биологичка — только его пригласила на свои факультативы. Юрик пришел и из шести учащихся в кружке по ботанике вырастил лучшую плесень на хлебе за два месяца. Тогда биологичка настоятельно посоветовала Юре поступать на химбио. Математичка — суровая женщина — прощала Юрику его рисунки персонажей из американских мультиков в тетрадях. Только он никогда не боялся после «Итог» писать верный ответ и подрисовывать мини-комикс.

Стихи к урокам литературы Юрик никогда недоучивал до конца — ему разрешали подглядывать в учебник. В благодарность за поблажку, он читал классиков артистично-выразительно и при этом активно жестикулировал. Единственное, что не мог делать Юрик — это упражняться на физре. Но при этом, в отличие от одноклассников, никогда не расстраивался и тем более не говорил что-то типа: «Зачем вообще этот тупой урок?». Юра правда старался, но быстро уставал, потел и вежливо просил побросать мяч в кольцо. Ему всегда разрешали.

В десятом классе Юрик впервые влюбился. «Той самой» стала Лика. В десятый класс она пришла с тремя искусственными пестрыми дредами до попы. Ручка ее сумки была увешана значками групп «Linkin Park», «P.O.D.» и «Korn». Она приходила в больших кедах с цветными шнурками и носила растаманские браслеты. В конце первой четверти Лика стала для Юрика понимающей душой и как-то раз он признался сам себе, что хотел бы именно такую девушку. Но князя Мышкина тоже все как человека любили, но его женой так никто и не стал. Даже обожаемая Настасья Филипповна. Лика не стала девушкой Юрика, хотя в конце десятого класса он сделал ей откровенное признание в чувствах. Ему так казалось. На перемене он позвал ее в рекреацию и смущенно достал из кармана рюкзака упакованный в подарочную бумагу брелок «Пираты Карибского моря».

— Я знаю, что ты любишь фильм и Джонни Деппа. Увидел и вспомнил тебя. — замялся Юрик. — Надеюсь, он станет для тебя особенным.

Это все, что он тогда сказал, но Лика его поняла и не подала виду. Она решила повернуть ситуацию в удобное ей русло — познакомила Юрика со своей одинокой пухленькой подругой. У них сложились двухнедельные отношения с единственным поцелуем у подъезда. Большего Юрик не захотел и оставил свою первую девушку ее будущему мужу.

Теперь, когда Юре шел 28-ой год, он был предоставлен только себе самому. В отличие от него, когда Юра еще был учеником 11-го класса, папа нашел себе женщину и переехал к ней. О маме Юрик никогда не слышал.

Вероятно, именно иммиграция отца в другую жилплощадь стала причиной того, что блестящее образование, которое все прочили Юрику, он так и не получил. К тому моменту, когда одноклассники уже определились с будущими профессиями, Юра мечтал об одном: он хотел оказаться в Америке и своими глазами увидеть те огромные скейтерские площадки, о которых смотрел много роликов в интернете.

* * *

Но надо было где-то учиться, и Юрик отчаянно поплелся по стопам своего друга-одноклассника: сдал русский, математику, обществознание и отнес документы на «Управление персоналом». На этот раз шутка судьбы была не просто злой, а издевательской — Юрик не мог управлять людьми, и потому на четвертом курсе его отчислили.

Теперь друзья Юры разъехались по разным районам города, а кто-то вообще перебрался в столицу. И единственным другом Юры стал интернет — в нем он отслеживал американские мультики, сериалы, смотрел развлекательные и научные шоу в оригинале. Покой нарушали только квитанции и чувство голода. Отец разозлился на сына за отчисление из универа и порвал с ним всякие связи. В сложившейся душевной и материальной обстановке Юра быстренько смог подыскать лишь вакансию грузчика и разнорабочего в соседнем магазине. Тем более, что там его все знали. Через год работы он побрился налысо, а дреды поставил в горшок для цветов, как память о фингербордах, Лике и грамоте за лучшую плесень.

Приглашение в «10 лет выпуску!» обошло Юру стороной. А ведь именно он был единственным человеком из двух параллелей, которого даже спустя десять лет были рады видеть все.

Пашка 9 «Б». Кристинка 11 «А»

Пашку вообще мало что могло смутить — он, как выражались его соседи по двору, был «свой в доску», хотя одноклассники за глаза называли его быдлом. В общем-то, и первое и второе были точными описаниями Пашки. Правильнее будет сказать, что одно без другого для него даже не представлялось.

Когда Пашка пошел в первый класс, его родители развелись. Сын остался с мамой в просторной комнате в общаге, а папка «свалил к какой-то бабе». На самом же деле все вело к разводу родителей еще с того дня, как они сказали друг другу «да» в ЗАГСе. Папка Пашки уже до этого частенько любил пригубить, а мама не скупилась на скандалы. Наверное, разведись они раньше, у их сына еще не успело бы отложиться в мозгу, что так жить, в общем-то, норма и ничего плохого в этом нет.

Уже в начальной школе учительница предсказала будущее Пашки. Перед выпуском 3-го «Б», она позвала его маму на приватный разговор, в котором сказала прямо: «Ваш Павел либо сядет, либо сопьется, либо хорошенечко получит где-то в подворотне. Повезет Вам, если окончит девять классов». Анна Васильевна как в воду глядела. Пашка-Вася с трудом дотянул до девятого класса и свалил сразу же после выпускного экзамена.

Пашка никогда не дрался, курить начал с пятого или шестого класса, что ни для кого не стало удивительным. Примерно тогда же пристрастился к дешевому пиву. Он ни фильмы не любил, ни музыку, ни, тем более, книги. Он не фанател от машин, даже в марках не разбирался. Он стал тем человеком, у кого абсолютно не было интересов. Если бы он был вещью, то его бы давно выбросили на помойку за ненадобностью.

Единственное, помимо фамилии, чем был известен Пашка в своем окружении, — это патологическая зависимость от вранья. Чем старше он становился, тем меньше ребята стеснялись смеяться в голос над его россказнями. Но Пашка был убежден, что ему все верят.

Например, в восьмом классе на трубах котельной за школой Пашка рассказал историю о том, как связался с мафией, поставляющей через границу «герыч». Его наняли, чтобы передать товар конкретным людям. За выполненную работу ему обещали «столько бабла, что эту котельную и эти трубы» он скоро выкупит. Время шло, а Пашка все еще ждал выплаты. Однажды на вопрос: «Где ж твое бабло?» Пашка деловито заявил, что купил себе тачку и уже катает на ней больше месяца. Правда, никто не видел ни тачку, ни тем более чтобы Пашка на ней катал.

К девятому классу он еле дорос до 170-и сантиметров. Он значительно прибавил в весе и обрюзг. Почему-то у него всегда были грязные руки и часто скапливалась грязь под ногтями. Его одежда пропахла потом и сигаретами. Он мог ковырять в ухе средним пальцем прямо на уроке. Его бесконечные шутки все больше и больше засаливались, как и редкие прозрачно-рыжие волосы. А из-за светлых, почти невидимых, бровей лицо его казалось еще шире. Поэтому все в школе, включая учителей, искренне изумились, когда узнали, что Пашка «замутил» с королевой из параллельного 9-го «А» — Кристиной.

Кристина по праву носила звание королевы с начальной школы. Она получала главные роли в театральных постановках — все принцессы были ее. В старших классах она вела торжественные мероприятия и к своему выпускному была с микрофоном на «ты».

Кристина росла в завидной семье: ее родители владели магазином сантехники, что приносило им пусть не большой, но зато постоянный доход. Поэтому еще девочкой она всегда была ухожена и со вкусом одета. Природа одарила ее простыми, но приятными чертами лица и адекватностью характера. В отличие от своей подруги Кати, Кристина на протяжении 11-и лет школы сохраняла приятельские отношения с одноклассниками — они действительно ее уважали. Невозможно вспомнить и одного случая, когда в адрес Кристины отпустили бы хоть одну сальную шуточку.

В 13 лет Кристина внезапно повзрослела. По-женски похорошев, Кристина стала интересна ребятам старшего возраста. И уже в седьмом классе Кристина стала ходить в школу за ручку с девятиклассником Мишей — первая из двух параллелей она оказалась с бойфрендом. Их роман был чем-то инопланетным для ее ровесниц. Многие из них шушукались, что, мол, Кристинка переехала жить к своему парню и что она уже занималась «этим». И, конечно, подруги выдавали ее за него замуж.

Вероятно, их слова стали бы правдой, если бы не внезапный переезд Миши. Посреди учебного года его отца-военного перевели на службу в маленький город на Урале. Поэтому семья Миши упаковала вещички и быстро слиняла. После случившегося Кристина не появлялась в школе больше двух недель. Когда она вернулась к учебе, то и не подала виду, что получила сильнейшую моральную травму.

У Кристины был настолько правильный ум, что никто и представить не мог, что в девятом классе она споется с неотесанным Пашкой. До сих пор для их общих знакомых остается неприятной загадкой то, как умница-разумница Кристина несколько лет назад вышла за Пашку замуж и умудрилась родить ему сына.

За более чем 12 лет отношений Кристина ни разу не усомнилась в своем выборе. Она знала, что «мы в ответе за тех, кого приручили». Она слышала, что говорят о Пашке, но была уверена, что поможет ему стать лучше.

Они дружили еще с начальной школы, а в девятом классе как-то случайно оказались в одной компании, где Пашка, неплохо набравшись, вдался в пьяные намеки на то, что Кристина как девушка ему очень близка. Все это было на уровне шутки до определенных пор, пока правильный ум Кристины не взял выходной.

Спустя неделю после совместной тусовки Пашка позвал Кристину «пошляться, поболтать». К слову, после Миши это был первый раз, когда она осталась с парнем наедине. Как-то так сложилось, что по-настоящему уважительные чувства достойных ребят не позволяли им поменять картину мира и взглянуть на одинокую и хорошую девочку с другого ракурса. Поэтому на встрече с Пашкой Кристине так понравилось быть любимой хоть кем-то, что через три дня после прогулки Пашка предложил ей встречаться, а она не отказалась.

Чем они занимались — сложно сказать. Их несколько раз видели в компаниях, где Пашка обнимал ее за плечи как другана. Не было ни одного человека, кто бы ни удивился их тандему. Даже Катя, которая влюблялась в каждого парня, который поставил лайк под ее фото, просила подругу подумать и приглядеться. Но Кристина уже «была в ответе».

Действительно, тут она не ошиблась: мнение о Пашке, конечно, никто не изменил, но теперь ребята вели себя сдержаннее и даже пытались увидеть в нем то прекрасное, что разглядела королева 9-го «А». На самом же деле было всего две причины, почему Кристина была и есть с Пашкой: он мужского пола и ей не из кого было больше выбирать.

С золотой медалью Кристина поступила в вуз и получила квалификацию бухгалтера. В группе учились только девочки, а с жизнью активистки Кристина решила покончить после выступления на школьном выпускном. Короче, познать мир других мужчин ей не удалось, да, скорее, даже не хотелось. Она привыкла к своему жизненному штилю и теперь ей казалось, что пора повзрослеть.

В ее представлении взрослая жизнь должна была строиться по библии ее матери и бабки: устроиться на рядовую работу, чтобы не отвлекаться от семьи, посвятить себя мужу и родить ребенка. Устроить его в детсад и после декрета продолжить работать. И работать с 9:00 до 17:00, как положено. Кристина настолько загнала себя в рамки, что до сих пор не знала значения слова «фриланс» и тем более, не представляла, что есть другая жизнь где-то за пределами ее района.

Ее планы свершились наполовину. После вуза она год отработала бухгалтером в маленькой частной фирме, занимающейся перевозками, и внезапно забеременела. Пашка, как положено, сделал ей предложение, и на третьем месяце Кристина стала его женой, сменив свою благородную фамилию Шереметьева на Мухину. На седьмом месяце беременности фирма, где работала Кристина, разорилась и в роддом она отправилась уже безработной.

Семья Мухиных освоилась в комнате той самой общаги, в которой вырос Пашка — его мама перебралась жить к овдовевшей сестре, чтобы помочь молодым. Пашка после девятого класса никакого образования не получил. Он брался за всякие ремонтные и перевозочные шабашки, что-то разгружал, что-то копал. В отсутствии Кристины Пашка рассказывал друзьям о том, что тайно прикупил домик за городом в подарок «своей женщине» и также тайно делает в нем ремонт. Правда, Кристина об этом не знала, потому что никакого дома, конечно же, не было.

Сына Мухины нарекли Лешкой. Сейчас ему было немногим за три года, но в детсад он до сих пор не ходил. Он совершенно не говорил, что насторожило Кристину еще год назад. Она пошла по врачам, которые перенаправляли ее к другим врачам, а те, в свою очередь, к другим врачам. Наконец, добравшись до платного невролога в частной клинике, она впервые услышала про диагноз ЗПРР (задержка психоречевого развития).

Врач утешил, сказал, что он свойственен многим детям и скоро пройдет. Но недавно Кристина увидела, как в строке «Диагноз» он написал: «Расстройство аутистического спектра». Тогда она поинтересовалось, имеет ли этот термин что-то общее с аутизмом, на что врач утвердительно кивнул головой, но оговорился, что диагноз под вопросом. Необходимо было провести исследования слуха, МРТ, а также записаться на курсы для родителей «особенных детей».

Кристина отказывалась верить в происходящее — у нее все складывалось как положено. Боясь прослыть родителем ненормального ребенка, она сделала то, что считала единственно верным — спрятать Лешку от всех. Конечно, в общежитии это представлялось проблематичным. Но она старалась изо всех сил сделать так, чтобы сын не попадался на глаза окружающим, даже врачам. Видеть их сострадание и бессилие она бы не вынесла. «Аутизм не лечится», — прочитала она на нескольких форумах, где мамы обсуждали диагноз своих детей. «Значит, и нечего мучить меня и моего ребенка», — подумала Кристина и скрыла Лешку от врачей.

Приглашение в беседу «10 лет выпуску!» Мухиных не удивило, потому что Катя была крестной мамой Лешки и давно обсуждала с подругой, кого ей стоит включить в переписку. Кристина, которая была бесконечно довольна своей жизнью, хотя и выглядела в свои 27 на 30 с большим, попросила Катю никого не обделять и включить всех. Она же и подумать не могла, что многие из беседы смотрели на бывшую королеву класса как на одну из многих несчастных русских женщин.

Глеб 11 «А»

В каждой школе есть старшеклассник, в которого влюблены все девочки с пятого по десятый класс. Но только не его ровесницы. Так всегда случается потому, что одноклассницы слишком много знают.

Например, Катя и Кристина прожили с Глебом бок о бок 14 лет, начиная с совместного поедания манной каши в детском саду. В третьем классе они видели, как Глеб плакал в коридоре, когда учительница отчитывала его в присутствии мамы за рисунок члена на доске. Тогда девочки лишь посмеялись над несчастьем мальчика.

В седьмом классе Катя, в тайне от подруги, несколько раз придавалась мечтаниям о Глебе как о возможной партии. Но на уроке физры ей стало стыдно перед самой собой, когда Кристина шепнула ей: «Глеб начал вонять». Девочки уже знали, что это значит: скоро Глеб должен покрыться волосами и у него вырастет живот.

Ни первого, ни второго не случилось. Грудь, спина и плечи Глеба так и остались гладкими. С появлением первого пушка на щеках и бороде он тут же начал бороться с ним, поэтому лицо его всегда выглядело ухоженным. Живота тоже не наблюдалось, зато стремительно прибавлялись сантиметры роста. К девятому классу Глеб уже вымахал до 180-и сантиметров. А к одиннадцатому набрал еще шесть.

Всю эту мутацию девочки из младших классов, конечно, не видели. Они получили на растерзание готовенький вариант — высокого подкаченного одиннадцатиклассника с низким голосом, пышной шевелюрой, уже гладкой кожей и, главное, укомплектованного в самые стильные шмотки и снабженного самыми модными гаджетами. Дело в том, что Глеб родился, как это говорят, с золотой ложкой во рту. Только в его случае с этой ложки мальчика еще и кормили постоянными: «Да».

Мама и отчим Глеба никогда не отвечали сыну отказом. Трудно вспомнить, когда он был наказан или получал трепку. Семья Глеба вообще была специфичной для его ровесников. Например, в начальных классах мама забирала сына из школы на машине. На тот момент из двух параллелей если у кого-то и был транспорт, то не солиднее велосипеда.

Отчима Глеб никогда не называл папой, исключительно по имени — Андреем. У мальчика всегда была своя комната, обновки в которой появлялись чаще, чем он переходил из класса в класс. Не трудно предположить, что компьютер, интернет, игровые приставки, электронные часы, мобильники первыми всегда появлялись именно у Глеба. Он никогда не хвастался этим в классе — для него притащить в школу обновку было чем-то будничным, потому что другой жизни он не знал. Наверное, поэтому никто из ребят в классе не относился к Глебу с завистью. С ним все были в приятельских отношениях. Некоторые лишь подсознательно понимали далекость своего мира от мира Глеба и не заводили с ним тесной дружбы.

В отношениях с девочками у Глеба всегда все было хорошо. Первая девушка появилась у Глеба в тринадцать лет. Ее звали Вика и она училась в соседней школе на два класса старше. Она уже была вульгарного вида: замазывала губы тональным кремом, как было модно на тот момент, глаза подводила черными стрелками, длинные острые ногти выкрашивала в пурпурный цвет, носила густую ровную челку и в школу ходила с маленькой глянцевой сумочкой. Она была невысокого роста, что противоречило ее самомнению.

Себя Вика любила очень. А потому Глеб стал для нее отличной парой. Он снабжал ее конфетами, чипсами и даже один раз приглашал в кафе в центре города. Через две недели отношений в школе поползли слухи, что Глеб уже спит с Викой. Это была неправда. Хотя Вике хотелось, чтобы было наоборот.

Будучи девушкой из семьи неблагополучной, она росла как сорная трава. К моменту отношений с Глебом Вика уже два года как вела разнообразную интимную жизнь. Ее половым партнером становился каждый, кто выдерживал с ней три дня. А выдерживал, конечно, каждый из-за любопытства. Глеб же не стремился лишиться девственности. Ему просто не приходила в голову мысль, что уже пора. Он просто не думал про секс и все. Ему было прикольно и весело с Викой, а до остального он еще не дорос.

Кстати, дорос он, в отличие от некоторых одноклассников и одноклассниц, нескоро: Глеб лишился девственности в десятом классе. Он просто очень полюбил девушку-выпускницу. Она, конечно же, была королевой, а он счастливым образом стал ее принцем. Лина тоже была золотым ребенком и росла как принцесса. Она, как и подобает девушке ее статуса, купалась в лучах славы.

Они дружили давно: жили в одном доме и росли в общем дворе. Родители Лины и Глеба с давних пор имели какие-то деловые отношения и потому общение ребят только поддерживали.

В подростковом возрасте они разошлись: Лина на свидания, а Глеб за компьютерные игры. А в старшей школе после одной из вечеринок в квартире Лины они проснулись вместе. Глеб по-соседски остался помочь подруге привести дом в порядок, а она, изрядно поднабравшись, поцеловала его. Он совсем не отказался, а даже, наоборот, полностью возложил ответственность за свое взросление в ее руки. И не пожалел.

Глеб влюбился в Лину следующим же утром. Он и раньше был в нее влюблен, но не осознавал этого. Лина же, несмотря на то, что Глеб был младше, наплевала на замечания подруг и взяла парня в оборот. Она показала ему самые лучшие отношения в его жизни, которые продлились, к его сожалению, всего год. В одиннадцатый класс Глеб пришел холостым и в корне поменявшимся.

Лина поступила в столичный вуз. В августе, перед ее первым учебным годом в качестве студентки, она еще пыталась обнадежить Глеба отношениями на расстоянии, но быстро сдалась и порвала все связи с родным городом. Для Глеба рухнул мир. Он мечтал после школы уехать к любимой. Потом он планировал сбежать из дома и отправиться на ее поиски прямо сейчас — не дожидаясь окончания школы. Но в сентябре он пошел в выпускной класс и у него появилась жизнь вне стен комнаты.

Все заметили, как Глеб изменился. Как-то раз на уроке русского, когда учительница обратилась к нему по имени, он, откинувшись на спинку стула, хамовато ответил: «Не Глеб, а Глеб Александрович, понятно?». В классе повисла тишина. Тогда казалось, что время остановилось, хотя прошло несколько секунд, после чего учительница просто продолжила вести урок, не обращая внимания на Глеба.

Он стал чаще и чаще вступать в конфликты с одноклассницами, а девочек из параллелей прилюдно в столовой обзывал страхолюдинами и отбросами. Он игнорировал очередь в раздевалку и становился первым, а если кто и пытался возмущаться, тому Глеб отборным матом высказывал свое отношение. Он стал тем, кого презрительно называют мажором: богатеньким лощеным мальчиком с зашкаливающим уровнем дерзости.

Теперь одноклассники не приглашали его на свои тусовки. Лишь из уважения к давней дружбе они не встревали в его конфликты с учителями и другими школьниками. К одиннадцатому классу у Глеба остался лишь один друг — Юрик. Потому что Глебу он был очень удобен. Юрик по доброте душевной умел искренне радоваться и восхищаться, а потому он давал Глебу самое важное — чувство превосходства над окружающими.

Действительно, Глебу было выгодно дружить с толстоватым Юриком. Их отношения строились по принципу «некрасивой подруги». Юрик же постоянно говорил про Глеба только хорошее, садился с ним за одну парту и часто приходил в гости.

Кстати, именно Глеб стал тем самым человеком, за которым Юрик последовал в вуз. Специальность «Управление персоналом» для Глеба была обдуманным шагом — его мама и отчим имели собственный бизнес, в который планировали забрать сына в качестве совладельца. А наличие Юрика в вузе стало для Глеба напряжным.

Старый друг как балласт везде следовал за Глебом. Поначалу их обоих это устраивало, потому что в незнакомой обстановке Юрик служил надежной опорой. Но в скором времени Глеб влился в студенческую жизнь и познакомился с ребятами «своего уровня». Теперь он мог уйти с пары на встречу с новыми друзьями, не предупредив Юрика. С ними же все чаще и чаще садился на лекциях. Глеб пару раз извинялся перед старым другом, но быстро покончил с этим. К моменту отчисления Юрика из вуза Глеб уже ограничивался лишь приятельским рукопожатием перед парами в коридоре. Он даже не сразу задался вопросом, почему Юрик не ходит на пары — он не заметил его исчезновения.

На третьем курсе Глеб сошелся с девочкой-ровесницей, изучающей русскую литературу на филфаке. На выпускном мама вручила Глебу ключи от новой квартиры в центре города, куда сын тут же переехал со своей девушкой.

Никто, кроме Юрика, не видел Глеба после окончания школы. В соцсетях он почти не публиковал информацию о себе. Известно было лишь, что он работает в семейном бизнесе управляющим.

В беседу «10 лет выпуску!» Катя пригласила Глеба из вежливости — она была абсолютно уверена, что он не придет. Поэтому не только ее, но и всех участников беседы искренне удивило, что первое сообщение пришло именно от Глеба: «О! Наконец-то решили собраться. Куда и во сколько?»

Кажется, им всем было, что друг другу рассказать…

Анжела 11 «Б»

Есть такие девушки, про которых можно сказать одно слово — «неинтересная». И это не только про интеллект. Это про все: фигуру, одежду, манеру общения, лицо и, да, конечно же, интеллект. Но вот в чем парадокс: в России такие девушки удивительно быстро выходят замуж. Хотя в школе им вешают клеймо безбрачия. Наверное, этот парадокс можно объяснить так: неинтересные девушки больших запросов во Вселенную не отправляют, а довольствуются тем, что преподносит им их самая неинтересная судьба.

За 11 лет учебы у Анжелы не было ни одной клички и ни одного прозвища. Хотя на несколько дней, когда Анжела перешла в пятый класс, некоторые девочки присвоили ей звание врушки. Но это длилось совсем недолго и к концу года уже никто и не помнил о случившемся.

Дело в том, что Анжела ужасно стеснялась своей семьи. Ее родители были добрейшие люди. Те, о которых можно сказать блаженные. Все, кто видел их первый раз, либо улыбались и думали, что они глубоко верующие, либо старались быстро завершить разговор, опасаясь, что их сейчас пригласят в какую-то секту.

Но родители Анжелы ни к сектантам, ни к праведникам не относились. Они были простыми и хорошими людьми. Только, по мнению их дочери, бедными. Бедными настолько, что Анжела почему-то решила этого стыдиться.

Мама девочки работала в ларьке с мороженым. И местные дети, в том числе и одноклассники Анжелы, частенько обманывали ее. Например, пользуясь личным знакомством, обещали занести рубль или недостающие копейки позже, но напрочь забывали об этом. А мальчишки, бывало, подъезжали на велосипедах, и, когда им протягивали мороженое, хватали его и тут же уезжали, оставив продавщицу без денег. Мама Анжелы расстраивалась и даже пару раз обращалась к родителям малолетних воров с жалобой. Но дело обычно заканчивалось обещаниями взрослых отчитать своего ребенка. Мама Анжелы стеснялась напрямую потребовать денег. И за недостачу рассчитывалась с хозяином ларька из собственного кошелька.

Папа работал на районной почте — продавал канцелярские товары, марки, конверты, открытки, чистящие средства и все то, что обычно можно найти в почтовых киосках. Когда Анжела училась в младших классах, она и ее подруги по двору собирали наклейки-истории о кукольной девочке в журнале «Polly». Каждый понедельник, когда завозили новый тираж, они бежали за ними на почту. К их появлению папа Анжелы уже откладывал в сторонку необходимое количество упаковок с наклейками, чтобы хватило дочке и ее подругам. Это все привилегии, которые получала семья Анжелы от папиной службы на почте.

Самым странным было то, что Анжелу никто никогда не дразнил ее родословной. Но в пятом классе девочка внезапно ощутила потребность как можно больше скрыть простоту своей семьи от окружающих. И в сентябре она придумала небывалой глупости ложь, которую не постеснялась рассказать своим подругам-одноклассницам.

Анжела призналась, что ее мама каждые выходные уезжает из дома и тайно встречается с президентом, чтобы сделать ему оздоровительный массаж, благодаря которому он так хорошо и спортивно выглядит. На вопросы о ларьке с мороженым Анжела отвечала, что это постоянная работа для прикрытия. Ей верили в течение нескольких недель, но потом кто-то из мальчишек узнал о несуществующей «тайной работе» мамы своей одноклассницы и растрезвонил по всей параллели. Анжела отбивалась от насмешек как могла, утверждая одно: «Вы не можете знать правду!». Хотя правду знали все.

Она незаметно прошла оставшиеся шесть классов. И вряд ли кто-то из одноклассников смог бы сейчас вспомнить хоть одну историю, в которой бы фигурировала Анжела. Она выходила к доске, когда вызывали. Она отвечала, когда спрашивали. Четвертные оценки хаотично распределялись между тройками и пятерками. Анжела не участвовала в школьных мероприятиях и не посещала кружки. Она просто и незаметно жила, а потом также незаметно и быстро вышла замуж. И даже это ее одноклассники узнали только сейчас, когда увидели ее среди участников беседы «10 лет выпуску!».

На фото в профиле Анжела вместе с мужем стояли у Ласточкиного гнезда. Фотограф снимал настолько далеко от пары, что было не разобрать как выглядит Анжела и ее супруг. Зато были видны масштабы Крымской достопримечательности.

В профиле мужа (он значился в графе «Семейное положение») на аватарке стояло фото рисованного доктора Айболита. На стенах супругов больше не было ни одной собственной фотографии, только бесконечно ползли вниз записи-репосты с веселыми или мудрыми высказываниями и сопутствующими картинками.

Из автоматических граф с информацией о себе у Анжелы были заполнены лишь негативное отношение к алкоголю и курению, а в смысле жизни значилась семья. У ее мужа кроме даты рождения и списка групп, в которых он состоял, больше ничего заполнено не было. Об их семье было известно два факта: муж Анжелы старшее ее на семь лет, и они вместе побывали в Крыму в 2016-м году. Все.

Денис 9 «А»

Денис крайне редко появлялся в Сети. Последняя запись на его странице была сделана почти год назад, а статус не обновлялся несколько лет: «Мыслю быстро, бью точно в цель». Одному Денису было известно, что значат эти слова. Вместо фото на аватарке стоял какой-то персонаж в балаклаве и с густо дымящейся во рту сигаретой.

Но ценность присутствия Дениса в группе «10 лет выпуску!» была крайне высока, поэтому Катя решила лично сообщить ему о намечающейся встрече.

Она набрала его номер и после продолжительных гудков попробовала дозвониться еще раз. Но никто не отвечал. Через несколько минут Денис перезвонил.

— Где ты шляешься там? Я тебе час пытаюсь дозвониться! — Катя вместо приветствия привычно накинулась на друга с претензией.

— Воу-воу! Всего-то два пропущенных. Не кипятись так, — в своей ласковой, но задорной манере ответил Денис.

— Ты на свою страницу зайди. Я там беседу создала «10 лет выпуску!».

— Ох ты ж блядь! Это ж у нас 10 лет…точно. Ну че, там есть кто живой еще? — с насмешкой перебил Катю одноклассник.

— Наверное есть. Я не разбиралась. Только добавила всех, кого помню, но пока никто не писал.

— И не напишет! Они ж там высохли уже все, — Дениса приводила в восторг каждая собственная шутка. — Давай я сейчас первый напишу хоть. Кто там есть?

— Я, ты, Ксюшка с Пашей, Юрик…

— Ты че?! Юрик не пойдет, — перебил Денис.

— Откуда ты знаешь? Может, ностальгия проберет и решит прийти. Увидит Лику…

— Ты, че, позвала Лику? А Саню?

— Денис, ты тупишь сегодня или вообще? — Катя с привычной фамильярностью повысила тон. — Конечно, позвала. Саню как-раз и позвала. А эту ж я не могу не добавить. Что я потом Сане скажу? Да и он без нее не придет.

— М-да, веселенькая тусовочка намечается. Кто там еще?

— Я уже не помню…А, ну да, Глеба, Макса, конечно… Анжелку…

— Это кто? — как обычно не подумав, спросил Денис с искренним удивлением.

— Ну такая, помнишь… В параллели училась. У нее мама — врач президента, — рассмеялась Катя и услышала аналогичную реакцию в ответ.

— Короче, приду я, ты, Ксюха и Пашка. Мажор наш, может, придет. А остальные… Сашку б еще повидать. Но эта его не пустит, потому что сама не придет. Так что будем тусить своей привычной компанией. Я зайду скоро в Сеть и отпишусь там.

Денис был душой класса. И неудивительно, что он с некоторыми почти породнился. Мама Кати была его крестной, а он в свою очередь стал крестным для сына Мухиных. Отчим Глеба был хорошим другом папы Дениса, когда ребята учились. К Юрику же Денис всегда относился хорошо и в детском саду их называли лучшими друзьями. В школе их компании разошлись, но ребята продолжали сохранять приятельские отношения до момента выпускного.

Саша Денису был не более чем одноклассник. Их интересы, как и окружение, слишком расходились. Денис, например, с седьмого класса слушал рэп и носил полуспущенные штаны и безразмерные футболки. С Сашей у них никогда не возникало разногласий, несмотря на то, что в десятом классе Дениса пронзила жуткая зависть к однокласснику.

А вот про Лику Денис и сейчас, наверное, не мог бы высказаться однозначно. Было время, когда она играла важную роль в его жизни. Длилось это не долго, но именно эта незначительная связь пустила трещину по всем последующим отношениям Дениса и год назад даже привела к разрушению семьи.

* * *

Это был девятый класс. Как раз в то время девочки начинали превращаться в девушек, а мальчики — влюбляться в них. В окружении Дениса из девушек были только одноклассницы, которые были ему не больше, чем подругами. Некоторые из его друзей уже имели несколько отношений за плечами. А вот Денису как-то не везло.

Он был среднего роста, крупноватого телосложения, мешковатый. Он совсем не отличался спортивностью. Особым стилем мальчик не выделялся, но мама всегда покупала ему хорошие вещи и следила за тем, чтобы сын выглядел опрятно. У него были голубые, чуть навыкате глаза и почти белые волосы. Он плохо выговаривал букву «р», но никогда не стеснялся этого, наверное, потому что никто никогда не подшучивал над ним из-за этого. В общем, Денис был простым мальчиком — своим в доску.

Лику же он долгое время знал плохо. Он редко пересекался с ней вне школы и даже в моменты случайной встречи они не здоровались. В девятом классе обе параллели отправились на их первый турслет. Под руководством двух учителей и физрука ребята должны были целый день провести в поле вместе со старшеклассниками, обучаясь разведению костра, приготовлению еды и раскладыванию палаток.

По правилам организаторов турслета, школьники должны были выполнять задания в группах по четыре человека: два ученика из одного класса и два — из другого. Денис оказался в паре со Славой — мальчиком очень спокойным и с детства страдающим плохим слухом. К ним присоединили Лику и Анжелу из 9 «Б». У второй был слишком напуганный вид для того, чтобы надеяться на ее хоть какую-то помощь. А вот Лика тут же взяла свою группу в оборот.

— Значит так, — Лика первая заговорила в их группе и сразу же менторским тоном. — Вы должны вот из этих бревен сложить что-то типа дома или его крыши, потом внизу выложить круг из камней и поставить этот дом в центр, ясно? — девятиклассница обращалась к Денису и Славе.

Не дожидаясь ответа, она продолжала.

— А мы пока картошку начистим и консервы откроем. Так, и надо где-то воды добыть.

— Зачем? — тут же перебил ее Денис, что стало его первой ошибкой.

Повисла пауза и Лика посмотрела на него своим каким-то не по годам взрослым и презрительным взглядом.

— Картошку варить.

Денис слегка покраснел и решил больше не задавать вопросов, кроме случаев пожарной необходимости. На протяжении всего турслета он чувствовал себя беспомощным. Из него так и вырывались шутливые замечания на каждое движение или действие его группы, типа: «Сейчас приготовим и потравимся тут все», «А у кого-то лопухи с собой есть?». Но ни одно из них он не осмелился произнести вслух — ему было стыдно. Он предпочел сдаться Лике и к концу дня уже приспособился молчать и быстро выполнять ее поручения.

Их группа приготовила лучшую похлебку из картошки и консервов. Умело развела и потушила костер. Старательно убралась за собой. Все было точно и правильно, вот только ужасно скучно. Плетясь после турслета домой, Денис чувствовал, что это был один из худших дней его жизни. Но на самом деле это было не так.

На следующее утро, когда Денис вновь увидел Лику, он впервые сфокусировал на ней все свое внимание. Он даже не заметил, как пропустил очередь в туалет — засмотрелся на то, как его коллега по турслету что-то восторженно обсуждала с одноклассниками, при этом активно жестикулируя. Он увидел другую Лику — Лику, которая умела быть веселой. Тогда-то он и допустил мысль, что с девочкой из параллельного класса их может связывать нечто большее, чем похлебка из консервов.

Но одна мысль о том, что снова придется к ней подойти и по-дружески заговорить, приводила Дениса в ужас. И он решил пойти аккуратным путем — достать номер Лики. Сделать это оказалось не сложным в отличие от отправления первой смски, которая определила бы их дальнейшее общение.

Неизвестный номер: «Привет. Как дела?»

Лика: «Ты кто?»

Неизвестный номер: «Мы уже знакомы»

Лика: «И как я должна это понять?»

Неизвестный номер: «Угадай»

На этом первый вечер тайного общения Дениса и Лики завершился. Она больше ничего не отвечала. Дениса трясло от волнения после этих незначительных сообщений. Он не представлял, как можно заставить Лику выйти на контакт снова. И он решил просто ей не писать сегодня.

На следующий день на большой перемене, когда в столовой шла бойня в очереди за булочки по два рубля и шесть копеек, Денис увидел Лику и отправил ей сообщение, желая лично понаблюдать за ее реакцией. Он написал: «Я тебя вижу». Но девочка из 9 «Б» болтала в этот момент с одноклассницей, а из-за гула голосов и грохота кастрюль на кухне не слышала сигнала сообщения. Но Денис неотрывно следил за Ликой. В конце концов она зачем-то полезла за мобильником. Прочитав смску, Лика, даже не осмотревшись вокруг, тут же начала набирать ответ:

Лика: «Тут вокруг либо девочки, либо придурки. Сочувствую».

Денис не ожидал такого поворота. Он надеялся на шутливый флирт по смс, о котором рассказывали его друзья. Но тут дело принимало обратный оборот.

Вечером его не переставала манить мысль разоблачить себя и посмотреть, что из этого выйдет. Он не понимал, почему ему хочется сблизиться с Ликой.

Неизвестный номер: «Давай встретимся?», — Денис чувствовал, как пульсируют вены в висках от нарастающего волнения.

Лика: «Ок. Завтра на большой перемене у цветка на третьем этаже».

Это был первый раз, когда Денис узнал, какого это — идти на свидание с девушкой. Ничего не сулящая встреча в обшарпанном школьном коридоре приводила его в ребяческий восторг и в то же время наводила ужас.

Он увидел Лику, которая стояла в назначенном месте. Вокруг никого не было — в столовой был час-пик. Денис не знал, чего ждал. Он вообще ни о чем не думал. Ему просто было страшно, в отличие от Лики. Заметив его, она, выпалила: «А! Так это ты!» И по-доброму рассмеялась. Денис ответил тем же и ему тут же полегчало, волнение отступило.

— Ну и? — своим менторским тоном продолжила Лика.

— Ну и? — пытаясь по-дружески сблизиться, передразнил ее Денис.

— Ты чего-то хотел?

— Да просто так вот решил написать.

— Ну, написал. И что? — Лика ставила точку каждой своей фразой.

— Давай сходим погулять? — Денис выпалил этот вопрос не подумав. Ему тут же стало стыдно, и он захотел сбежать и никогда больше не встречаться с той, что стояла перед ним.

— Пойдем. Сегодня могу.

Мысли Дениса моментом перевернулись, и он ощутил прилив незнакомого до этого счастья.

— Я тоже могу. Давай после школы у магазина напротив.

— Давай, — она удалилась в класс.

Денис до сих пор помнил, как мечтал скорее закончить эти нудные уроки и выбежать к Лике. Как его разбирал мандраж, ведь ему предстояло побывать на своем первом свидании. От счастья он не мог удержаться, чтобы не рассказать кому-то. И он оторвал в тетрадке клочок бумаги, на котором написал: «У меня тут свиданка, прикинь» и положил Максиму — соседу по парте, у которого девушки сменялись каждые два месяца, начиная с шестого класса.

— Че, серьезно?! С кем? — шепотом спросил одноклассник.

— А вот…

— Давай колись, ты!

— С Ликой из параллели.

Максим мимикой показал, как крут его друг, что не могло не подбодрить. После уроков весь 9 «А» уже называл Дениса ловеласом и шутливо упрекал за то, что он бросает друзей ради девушки. Ребята проводили его дружеским гулом до ворот школы и ушли оглядываясь.

На крыльце магазина уже стояла Лика. Она неодобрительно смотрела на происходящее и вместо ожидаемого «Привет», встретила Дениса холодным взглядом и тем же тоном:

— Это че? — она головой кивнула в сторону удаляющейся компании из 9-го «А».

— Это? Да это так. Неважно, — на Дениса вновь нахлынуло то чувство от их первой встречи на турслете — ему хотелось замолчать и беспрекословно идти рядом. Но тут Лика внезапно смягчилась.

— Ладно. Давай пройдемся. Только не за ними. Пойдем в другую сторону.

Они гуляли до позднего вечера. Лика в основном говорила сама, а Дениса не покидало чувство волнения. Он боялся ляпнуть какую-то из своих привычных шуточек. Но после расставания, Денис ощутил потребность слушать Лику еще и еще. И перед сном он отправил ей сообщение с приглашением на вторую встречу.

Лика согласилась, но в смсках была немногословна. Так они на протяжении двух недель встречались после школы и, делая большой круг вдоль проезжей части, расходились по домам.

Денису казалось, что его желание видеть Лику как можно чаще и называлось влюбленностью. Тем более уже после первой встречи его стал допытывать Максим всякими сальными вопросиками, типа: «Ну ты ее приобнял хоть?», «Как думаешь, даст?». Это и заставляло Дениса задумываться над вопросами, до сих пор не возникающими в его голове.

После недели встреч с Ликой одноклассники и друзья Дениса начали отпускать шуточки на тему того, что он до сих пор не поцеловался со своей «девушкой». Ему становилось стыдно перед самим собой. Он думал, что, может, это действительно ненормально в его возрасте. Пора бы уже сблизиться с Ликой. Но он не понимал как. Их встречи начисто были лишены романтики.

В начале третьей недели общения с Ликой Максим при всем классе на перемене снова пошутил на тему девственности Дениса. На что тот не выдержал и бесконтрольно выпалил:

— Хватит ржать. У нас все уже было!

Повисла пауза.

— Я ж мужик. Я что, буду тут по всем углам орать, — серьезно продолжил он.

С этого момента в 9-м «А» на Дениса смотрели не просто как на друга-одноклассника. Его зауважали так, как уважают крутых старшеклассников.

Лика узнала о том, что без нее ее лишили девственности случайно и внезапно. Ее одноклассник, который был вхож в компанию к ребятам из параллели как-то раз сказал ей на перемене:

— Ты, говорят, с Дэнчиком из параллели…«того»…

— Чего «того»?

— Ну «того»!

Лика недовольно подняла бровь:

— Кто это говорит?!

— Уже вся параллель. Дэнчик рассказывал нам, что как-то даже на ночь оставался у тебя, пока родаки за стенкой спали, — с любопытной ухмылкой одноклассник пытался выудить из Лики новую информацию.

Но она прервала его ожидания холодным ответом:

— А, ну понятно.

В этот момент прозвенел звонок и разговор прервался, хотя ожидать от него больше было нечего.

В этот день Лика ушла с радаров. Она не отвечала на сообщения Дениса и не приходила после школы на встречи. Ему не удавалось подойти к ней на переменах, потому что Лика оставалась в классе в кругу девочек, а, увидев его, безразлично отворачивалась. Но спустя четыре дня полнейшего игнора Денису удалось выхватить Лику, пока ее одноклассница получала куртку в раздевалке.

— Я тебе пишу. Ты чего не отвечаешь?

— Потому что не хочу.

— Но что случилось?!

Лика посмотрела на него в упор и Денис снова ощутил себя тем слабым и робким мальчиком, у которого потели ладошки перед отправкой первой смски.

— Секс с тобой мне не нравится, — спокойно на выдохе ответила Лика.

— Чего?! — Денису было стыдно произнести это слово.

Он вообще не мог вспомнить даже, слышал ли он его когда-то в своем окружении. Его поразило то, как Лика, не дрогнув, выпалила слово «секс» и оставалась неподвижно смотреть ему в глаза.

— Чего слышал. Там твои одноклассники говорят, что я с тобой сплю. Так вот передай им, что мне разонравилось и я ушла спать с другим. Смелости хватит? — Лика ушла к однокласснице и в ее компании направилась к дому.

Дениса повергло в шок не просто то, что Лика знает обо всем, а то, как она говорила с ним. Денис понял, что даже такая откровенная тема как секс не может ее смутить. Он привык, что Катя и Ксюша всегда кокетливо по-девчачьи отшучивались, если одноклассники пытались разговорить их на интимные темы. Вечером этого ужасного дня Денис понял, что влюбился.

От отчаяния он решил пойти на самые постыдные меры — написать Лике записку, как это делают девочки его возраста, когда любят мальчиков, но стесняются признаться им. В ней Денис решил подробно извиниться и рассказать о своих чувствах. Он практически не спал ночью, но в конце концов составил текст, который устраивал его самого.

Денис аккуратно переписал его и начал продумывать как передать записку. Он нашел единственно верное решение — подключить Юрика. Лика знала Юру и так же, как и все в школе, считала его хорошим человеком. Денис попросил одноклассника передать записку так, чтобы никто не заметил. Юра быстро справился.

Наступили долгие часы ожидания ответа. Но он так и не приходил.

Через два дня учеников с девятого по одиннадцатый классы собрали в актовом зале для инструктажа о предстоящей новогодней вечеринке. Учителя, как обычно, подготовили программу, в которой кто-то должен был выступить ведущим, кто-то подготовить танец, кто-то — песню и далее по стандартному списку школьных вечеров.

Зал почти наполнился двумя параллелями, оставалось дождаться классных руководителей. Денис сидел на дальнем ряду и выжидал, когда же появится Лика. Он надеялся, что она обернется и по выражению ее лица станет понятно, что она думает. Через несколько минут Лика, наконец, вошла.

В зале царил гам, и никто не придавал значение появлению одной из девятиклассниц. Лика, вместо того чтобы присоединиться к 9 «Б», пошла к сцене, на которой уже лежали подготовленные для учителей включенные микрофоны.

Лика стремительно схватила один из них и объявила:

— Всем привет!

В зале на несколько секунд воцарилась тишина. Кто-то из старшеклассников выпалил:

— Привет! А ты кто? — присутствующие разразились смехом.

— Меня зовут Лика, я из 9 «Б». У меня срочное сообщение для вас всех.

На этот раз ее никто не собирался перебивать.

— Среди нас есть человек, который очень хотел бы выступить на новогодней вечеринке и прочитать собственное коротенькое произведение. Вот только он очень стесняется. Хотя на самом деле пишет отличные тексты. Он дал мне один из них, чтобы я попробовала прочитать сегодня. Но, думаю, надо дать шанс еще раз попросить его набраться храбрости и выступить перед нами в узком кругу. Тем более, пока нет училок.

Лика иронично улыбнулась и обвела глазами зал. В нем до сих пор была тишина. И тут она громко объявила:

— Денис Давыдов! Давай! Тебя никто не осудит! — и она подняла руку, в которой держала ту самую записку.

Лика отправила в безвозвратный нокаут не только их дружбу, но и репутацию Дениса в школе. Он почувствовал боль в горле, у него стучало в ушах.

— Дэнчик, ты что ли?! — выкрикнул тот самый старшеклассник, который встретил Лику приветствием из зала.

Теперь все смотрели на Дениса, а Максим, смеясь, выталкивал его с места. Но Денис уже знал, что ни за что на свете не выйдет на сцену. Никогда.

Зал начал гудеть и звать автора текста. Лика протягивала микрофон и продолжала добродушно улыбаться.

— Давай, Дэнчик!

— Дэнчик Пушкин!

— Ты че, ссышь?

Все эти выкрики смешивались в кашу и гудели у Дениса в голове. Казалось, это длилось целую вечность. Но тут Лика снова заговорила:

— Ладно. Тогда я прочитаю, как Денис и просил, — девятиклассник сидел как парализованный и не мог даже звука издать. Горло щемило от боли. Ощущение катастрофы нарастало. Лика начала читать медленно, нарочито и с издевкой расставляя акценты на каждом слове.

— «Я козел. Я впервые полюбил. И потерял эту любовь. Ты думаешь, что я предатель, и правильно делаешь. Но я хочу попробовать тебе все объяснить.

Ты поразила меня на турслете. Мне кажется, это была самая вкусная картошка в моей жизни. Я бы хотел ее съесть еще раз, но только видеть при этом, что ты улыбаешься».

На этом моменте зал разразился хохотом. Денис слышал сальные фразочки, типа: «Картошку б он ее съел!», «Ага, картошка у нее вкусная, ну-ну».

Кроме Дениса не смеялся только Юрик. Лика продолжала:

— «Я вообще думаю теперь только о тебе. Прости меня, что я наврал про нас. На меня давили. Меня пытали».

В зале продолжали слышаться выкрики: «Плетками пытали», «Картошкой пытали, наверное». За каждой фразочкой раздавался хохот.

— «Я боюсь тебя обнять. Боюсь и пальцем тронуть. И в то же время боюсь, что все будут смеяться надо мной… Потому что я никогда не целовался. И хочу впервые сделать это только с тобой. Потому что я тебя люблю».

Дениса пережевали и выплюнули его оглоданные кости. Одноклассники тыкали в него язвительными обвинениями, что он им врал. Кто-то обзывал позорным девственником. Он понял, почему болело горло и испугался — это нарастал ком от жуткого желания плакать. Нужно было бежать.

Денис в агонии, боясь еще больше быть опозоренным, если вот-вот разрыдается, резко отъехал на стуле из своего ряда и, спотыкаясь о выставленные ноги одноклассников, вылетел из актового зала. Он слышал, как гул и злой смех только усилились.

В этот день Денис решил, что после девятого класса распрощается со школой. Но предстояло как-то доучиться. На следующее утро он соврал маме, что отравился и плохо себя чувствует. Практически весь день он проспал, желания есть, играть и тем более выходить на улицу пропали.

Самым страшным для него было войти в класс после случившегося. К тому же, все обернулось именно так, как Денис и ожидал. Одноклассники встретили его насмешками и непристойными жестами. Кто-то брал указку и просовывал ее в кольцо из пальцев, приговаривая при этом: «Это она тебя вот так, а не ты ее».

Насмешки прекратились только во втором полугодии. К весне и вовсе все забыли о случившемся. Денис старался не пересекаться с Ликой, а в моменты случайных встреч быстро проходил мимо. Лика же делала вид, что никогда не знала его. В начале лета — после итоговых экзаменов девятого класса — Денис забрал документы и поступил в колледж на специальность «Пожарная безопасность».

С началом учебы он редко появлялся в своем родном районе. Приезжал домой лишь поспать. Денис сблизился с одногруппниками, среди которых были в основном те, кто поступил в колледж из-за плохой успеваемости в школе или из-за необходимости как можно скорее пойти работать.

Когда Денис учился на третьем курсе, умер его отец. К тому моменту Денис подрабатывал в магазине автозапчастей, но теперь его зарплаты было недостаточно. Стипендию он не получал после первого курса, когда понял условность своего обучения и скатился на слабые тройки. Поэтому теперь Денис брался за различные шабашки, например, разгружал товар в кафе, ресторанах, обувных и косметических магазинах.

Изредка он таксовал по ночам на оставшейся от отца машине. Дениса теперь окружали парни, которые любили выпивать и проводить время в самых дешевых клубах города. Вокруг него скапливался концентрат прожигателей денег и жизни.

Денис как-то внезапно лишился девственности. Будучи сильно пьяным, он на каком-то из квартирников не постеснялся пристать к одной из самых раскованных девушек. Тогда он узнал, что секс никакого отношения к любви не имеет. Теперь он мог получать его регулярно на каждой тусовке, тем более что таковых в его жизни было немало.

Постоянные отношения завязались у него только после окончания колледжа. Денис познакомился с продавщицей одного из магазинов косметики, в которых он как-то разгружал товар. Девушку звали Оля. Он никогда ее не любил. Просто она оказалась единственной в его окружении, кто заинтересовалась им больше, чем на несколько часов.

С момента позорного разрыва с Ликой и до знакомства с Олей, Денис никогда не предпринимал попыток с кем-то сблизиться. Он, как и до перехода в девятый класс, просто не думал о том, что ему нужна девушка. Он обрюзг, с его лица не сходила щетина, появился живот, в то время как плечи странным образом опустились, а руки сдулись. Теперь он стригся под ежик, что делало его глаза еще более выпученными. Он начал курить и часто материться. А главное, он не видел смысла что-либо менять.

Оля светила для Дениса чуть больше четырех лет. Спустя несколько месяцев отношений, Денис привел девушку жить к себе и своей маме. Последней то принесло только счастье. Она долгое время переживала о том, что никогда не видела сына с девушкой. Ей казалось, что всему виной ранняя смерть отца.

Оля была из простой, доброжелательной семьи. После года отношений она забеременела. Денис сделал ей предложение. Свадьбу сыграли скромно, в кругу семьи. Денис никого из одноклассников не приглашал.

Кстати, до недавних пор он сохранял тесную связь лишь с Катей, которая пыталась долгое время после ухода Дениса из школы, докучать ему своей излишней дружеской заботой. С Пашкой и Ксюшей Денис сблизился с тех пор, как начал проводить время на квартирниках. Там он однажды встретил Пашку, который был с подобными тусовками и выпивкой на «ты». Именно бывший одноклассник помог Денису подыскать несколько краткосрочных подработок.

Брак с Олей ни к чему хорошему не привел — они развелись, когда их дочери пошел третий год. Денис так и не смирился с ролью отца. Он совершенно не понимал, что такое дети, а тем более девочки. Его раздражали излишние нежности и излишняя ласковость жены. Он все чаще сбегал с друзьями в привычные клубы, где внезапно все больше и больше начинал пользоваться успехом у женщин старше сорока.

Они угощали выпивкой и охотно звали к себе. Соскучившись по мужскому вниманию, они возбуждались уже от того, что их приобнимает за талию кто-то моложе их. От этого Денис чувствовал себя уверенно, ощущал себя настоящим мужчиной. Ему нравилось, что взрослые женщины самостоятельны и не желают увести его семьи. В каждой из них он неосознанно пытался найти менторство Лики, в которое влюбился в девятом классе.

От Кати Денис давно знал, что Лика вышла замуж за его одноклассника — Сашу. Когда он это услышал, то еще отчаяннее стал загуливать и пропадать на квартирниках с какими-то пошлыми людьми. Он пытался заглушить свою обиду и чувство несправедливости.

* * *

К моменту, когда Катя позвонила Денису с сообщением о предстоящей встрече, он уже давно не вспоминал Лику. Да и услышав ее имя, внутри него ничего не дрогнуло. Денис просто был рад знать, что собирается очередная компания, в которой есть что и с кем выпить.