Элайджи в мире эльфов, или Алекса – мой эльф

Валерия Рамирова, 2019

Главный герой фэнтезийного романа Валерии Рамировой попадает в мир эльфов, где полно интригующих неразгаданных тайн. Удастся ли ему разгадать главную загадку города Эльфидей? Сможет ли он разоблачить заговор и победить злую ведьму Формиду? Что скрывает старейшина города и куда пропала книга старинного эльфийского колдовства? И кто из многочисленных персонажей будет ему помогать, а кто – только притворяться помощником? – Все это и многое другое будет происходить с нашим героем на страницах книги, увлекая читателя в гущу событий. Роман-сказка полон фантазии и пропитан волшебством. В книге много юмора и смешных ситуаций, что, без сомнения, понравится как маленьким, так и взрослым читателям!

Глава 2

Обрыв находился неподалеку от «Цветочных лугов», почти сразу возле леса. На самом деле это был маленький обрывчик, возможно даже просто крутой склон, но все ребята, играя в пиратов или лесных разбойников, для всей важности случая именовали это место именно обрывом и никак не иначе. За ним, в десяти шагах разлеглось небольшое, но уютное озерцо, где постоянно сидели, а иногда и жили рыбаки, все время ругаясь на деревенских мальчишек-пиратов, баламутящих воду и пугающих бедную рыбу.

У обрыва Элайджи привязал коня и начал отвязывать от седла замотанный в тряпки ценный груз. Он положил его аккуратно на траву, развязал веревку, словно это был подарок на день рождения, и достал из скупой «упаковки» свое сокровище.

Крылья, которые он смастерил из орлиных перьев, были просто великолепны и блестели на солнце словно золотые. Элайджи провел по ним восхищенным взглядом и бережно поправил немного торчащие перья. Смельчак весело гавкнул, одобряя изобретение своего хозяина.

— Смотри, Смельчак, тебе нравится? — спросил Элайджи у своего четвероногого друга, взъерошив его белую шерсть на голове.

Смельчак, подпрыгнув, звонко гавкнул, сделал один круг в погоне за собственным хвостом и, выдержав двухсекундную паузу, гавкнул снова, как будто хотел сказать: «Ну давай же, быстрее надевай крылья».

— Будь терпеливей, Смельчак, мне и самому не терпится. Я так долго этого ждал, что не могу поверить, что этот момент наконец-то наступил.

Элайджи набросил на плечи свои драгоценные крылья, словно это был рюкзак, завязал три узла на груди и отошел на пару шагов для разгона. Чтобы все выглядело как можно серьезней, он облизал кончик указательного пальца правой руки и деловито приподнял его, пытаясь определить направление ветра.

— Сейчас или никогда, — немного волнующе сказал Элайджи и, разогнавшись, прыгнул с обрыва.

Крылья взлетели, подхватив с собой полного надежд Элайджи.

— Я лечу, я лечу! — прокричал он.

Но не успел он это договорить, как крылья, а вместе с ними и он сам, камнем рухнули вниз. Элайджи сделал в воздухе сальто и кубарем покатился вниз по наклонной. Смельчак испуганно гавкнул и бросился за хозяином вслед.

— Ты видел, ты это видел?! — не успев отойти от такого падения, радостно начал кричать Элайджи. — Я пролетел почти два метра, я это сделал!

Элайджи не мог оправиться от счастья, хотя это было не совсем то, на что он рассчитывал. С его волос ссыпался песок. Штаны, рубаха и лицо были в земле, рукав на локте был разорван, а на щеке красовалась небольшая ссадина.

— Ах, Смельчак, я самый счастливый мальчик на земле! Сегодня мы им всем покажем! — отряхиваясь, сказал Элайджи. — О нет, вот это дыра! — посмотрел он с сожалением на порванный рукав. — Ну и влетит мне от миссис Дорис. Ну да ладно, поехали быстрей домой, мне еще нужно усовершенствовать свои крылья.

Вскарабкавшись на вершину обрыва, Элайджи ловко взобрался на коня, крепко привязав перед этим аккуратно сложенные крылья к седлу, и дал шпоры. За ним следовал его радостный и преданный четвероногий друг.

Выезжая из лесу, Элайджи притормозил коня и, вытянувшись, начал что-то рассматривать сквозь густую листву деревьев. Его взгляд остановился на одноэтажном, выкрашенным в белый цвет здании. Это была школа. Единственная школа в деревне, где дети от мала до велика учились читать и писать. Помимо этого они изучали математику и латынь, вернее, так было принято считать. Другие науки здесь не преподавались за их ненадобностью.

Элайджи быстро спрыгнул с коня и привязал его за вожжи к дереву.

— Смельчак, сидеть, — скомандовал он псу, и тот покорно сел.

Оглянувшись по сторонам, Элайджи немного пригнулся, дабы его никто не заметил, и пробежал к окну. Ухватившись за карниз двумя руками, он приподнялся, высунув наполовину свою голову. Элайджи часто так делал, ибо миссис Бунч не пускала его в школу, считая, что ему это вовсе не нужно. Своим же детям она разрешала учиться лишь для того, чтоб они научились читать и писать, и на это она отводила каждому по два года. Все остальное она считала пустой тратой времени.

Элайджи начал прислушиваться. Это была латынь.

— Дети, а кто знает, как будет на латыни «король» и «королева»? — спросила учительница миссис Уорен.

Миссис Уорен была одной из самых добрых женщин в деревне. Она была рождена, чтобы стать учительницей. Любой, кто взглянул на нее хоть раз, обязательно приписывал ей эту профессию. Она всегда собирала волосы наверх в тугой пучок и отличалась чрезмерной опрятностью. Миссис Уорен верила, что знание — это единственный свет, и посвятила себя тому, что изо дня в день пыталась вдолбить непутевым ученикам одно и то же. Редкая женщина жертвовала себя науке в то время, и только за это ей нужно было отдать должное. Ведь, отбросив все перспективы в городе, она самовольно переехала сюда с мужем, обеспокоенная абсолютной безграмотностью в селениях. Латынь, любимый предмет миссис Уорен, был введен в школьную программу с ее инициативы, чем в первую очередь очень гордился глава «Цветочных лугов» мистер Дикклуф. Ведь где это видано, чтобы в деревне еще и латынь преподавали. К преглубокому же сожалению миссис Уорен, ее мечты о том, как она свободно будет обсуждать с учениками на латыни темы насущные, медленно гасли под однотонное, стайное и бессмысленное повторение одних и тех же слов вот уж четвертый год.

— Rex, regina, — кто-то выкрикнул из толпы учеников.

— Правильно, а что такое lucus?

В классе воцарилось молчание.

— Ну мы же вчера это с вами проходили. Это возле нашей деревни. Там живут дикие звери, ну…

— Лес, это же так просто, — пробормотал себе под нос Элайджи, больше всего желая очутиться в этом классе.

— Это лес, запоминайте: lucus — это лес, lignum — это дерево, а lacus — это озеро. Давайте повторим все вместе.

— Lucus — это лес, lignum — это дерево, а lacus — это озеро, — промычали дети.

Элайджи повторял вместе с ними. У него была огромная тяга к знаниям, и он никак не хотел отставать от деревенских ребят. Но знания были не единственной причиной, по которой он чуть ли не каждый день бегал к окнам школы. Элайджи взволнованно оббежал взглядом весь класс и остановился на юной мисс Эмили Прюмор. Это была самая хорошенькая девочка с самым тоненьким и нежным голоском. Взрослые восхищались ею, все они хотели иметь такую дочь и втайне завидовали ее родителям. У нее были длинные, до пояса, пушистые пшеничные волосы, которые расходились завивающими прядями на концах. Передние же пряди были собраны назад и заплетены в косу. Ее глаза были глубокими и прозрачно-голубыми, как два озера. А когда она начинала петь, всем казалось, будто ангелочек слетел с небес, чтоб порадовать их своим пением. Элайджи часто любовался ею, сидя под окнами школы, но подойти после уроков не решался. Она нравилась многим ребятам, в том числе и Сэму.

Элайджи не заметил, как почти наполовину высунулся в окно. Ее улыбка, то, как она наматывает прядь своих золотых волос на палец, — все это заставляло замирать весь мир на мгновенье. Да и существовал ли мир в те минуты?.. И вдруг эту божественную картину прервал громкий лай, прямо над ухом Элайджи. Он чуть ли не подпрыгнул на месте от такой неожиданности и резко обернулся. Рядом сидел Смельчак, которому, по всей видимости, стало скучно сидеть одному, и игриво вилял хвостом.

— Тсс-с-с-с, — приложив указательный палец ко рту, цыкнул ему Элайджи, опасаясь, как бы их не услышали.

Но тут сзади раздался голос миссис Уорен: «Дети, да это же Элайджи!»

Элайджи обернулся и увидел, что у окна стояла учительница и махала ему рукой, показывая, чтобы он зашел. Весь класс уставился на него, даже Эмили Прюмор сейчас на него смотрела.

— Элайджи, заходи, не бойся! — крикнула миссис Уорен через стекло.

— Хорошо, — еле выдавил из себя Элайджи.

Когда он вошел, в классе воцарилось молчание. Дети хорошо относились к Элайджи, но друзей среди них у него не было. Все боялись Сэма, который недолюбливал Элайджи, так же как и его матушка, и запрещал кому-либо с ним водиться. Да и клеймо подкидыша висело над Элайджи, как огромная туча средь ясного неба. И если его одногодкам было все равно, то их родители относились к этому очень скептически. «Какие же у него были родители, если бросили свое дитя?» — часто поговаривали они за спиной Элайджи, и по их прогнозом он должен был стать именно таким же.

— Проходи, садись, где тебе удобно, — ласково сказала миссис Уорен.

Но Элайджи оставался стоять в дверях как вкопанный.

— Ну чего ты стесняешься, проходи, — повторила учительница.

— А он у нас глухой, миссис Уорен, так что не старайтесь. Зачем ему латынь, он только свиней кормить да крылья мастерить умеет, — с ухмылкой выкрикнул Сэм, чем вызвал в классе насмешки и хихикания.

— Садись ко мне, Элайджи, здесь свободно, — сказала Эмили и похлопала ладонью по скамье.

После ее слов все мгновенно замолкли и с интересом посмотрели на юную мисс Прюмор. Элайджи сделал нерешительный шаг, но потом, набравшись храбрости, уверенно прошел и сел рядом с Эмили. Позеленевший от злости Сэм надулся, словно жаба, и его веснушки стали в два раза темнее.

— Итак, — продолжила миссис Уорен. — Как по латыни будет «птица»? Может быть, Сэм нам скажет? — спросила она, видя, что тот отвернулся и показывал кулак Элайджи.

— Что? Я? — испуганно переспросил Сэм, не расслышав вопрос. Глаза его забегали, а лоб сморщился от напряжения.

— Ego vacca, — шепнул ему Элайджи.

— А, так это просто, еgo vacca, — повторил, расслабившись, Сэм.

Но тут, к его удивлению весь класс просто взревел от смеха. В недоумении Сэм начал вертеться по сторонам, но куда бы он ни повернулся, он видел смеющиеся лица, кто-то даже показывал на него пальцем, и даже Эмили Прюмор, прислонив ладонь ко рту, еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Да и когда еще будет случай посмеяться над грозным Сэмом.

— Что ж, хоть вы и утверждаете, что вы, мистер Сэм Бунч, — корова, нас больше интересует, как по латыни будет «птица».

Элайджи поднял руку. Об этом моменте он часто мечтал.

— Да, Элайджи, — одобрительно кивнула миссис Уорен.

— Аvis, — гордо ответил Элайджи.

— Правильно, молодец. У каждой птицы есть крылья. Как будут «крылья»? Может быть, Сэм хочет исправиться? — снова спросила учительница Сэма.

— Alas, — шепнул Элайджи.

— Ну да, так я тебе и поверил, — тихо, сквозь зубы прошипел Сэм.

Элайджи опять поднял руку.

— Да, — указала миссис Уорен на Элайджи.

— Alas, — ответил он.

— Правильно, — обрадовалась учительница. — Элайджи, ты такой способный мальчик! Тебе явно следует ходить ко мне на занятия. Ну что ж, урок окончен, все свободны. До завтра.

Элайджи уже направился к привязанному коню, как по дороге его нагнал Сэм с двумя его братьями, близнецами Диком и Скоттом.

— Куда торопишься, Элайджи? — крикнул Сэм и толкнул его в спину. — Что, слишком умным стал? Я посмотрю, что скажет матушка, когда узнает, что ты был в школе.

— Она, наверное, поймет, что школа для меня, а не для таких баранов, как ты. Ой, прости… коров.

— Да как ты смеешь? — вне себя от злости крикнул Сэм и вцепился в Элайджи.

Они оба упали и кубарем начали кататься по траве.

— Эй, что это вы задумали? — разняла их миссис Уорен. — Чтоб я такого больше не видела!

— Мы еще поквитаемся! — пригрозил Сэм и пошел в сторону дома. За ним поторапливались его братья.

— Извините, миссис Уорен… — сказал Элайджи. — Пожалуй, я тоже поеду домой.

Но как только он сделал первый шаг, за спиной раздалось: «Элайджи». Элайджи обернулся… перед ним стояла Эмили Прюмор.

— Это ты мне? — немного заикаясь от волнения, выдавил он из себя, не веря, что с ним разговаривает сама Эмили. Ему часто снилось, что наступит тот день и он с ней заговорит, но чтоб так, наяву… Это явно был сон.

— А где же ты тут видишь еще одного Элайджи? Конечно тебе, — улыбнулась Эмили и, немного засмущавшись, опустила глаза. — Знаешь, — продолжила она снова. — А ты молодец, не каждый рискнет подшутить над Сэмом. Но теперь ты поставил его на место.

— Да, зато теперь за эту шутку я могу не досчитаться парочки зубов, — засмеялся Элайджи, после чего опять последовало неловкое молчание. — Мне уже пора домой, миссис Бунч будет злиться, — разбил он паузу.

— Да, конечно. Не буду тебя больше задерживать.

Мысленно Элайджи корил себя, «трус, трус, какой же я трус» — вертелось у него в голове, и неожиданно для самого себя он вдруг крикнул ей вдогонку:

— Эмили, я… я хотел поблагодарить тебя.

— За что? — с удивлением спросила она.

— За то, что ты предложила сесть с тобой рядом.

— А, пустяки!.. — простодушно улыбнулась девчушка. — Элайджи… я… прости меня за любопытство, но я слышала, как Сэм говорил, что ты смастерил крылья. Это правда?

— Да, иногда в свободное время я придумываю всякие необычные вещи.

— Как интересно, а ты мне покажешь?

— Тебе действительно интересно? — с удивлением спросил Элайджи.

— Конечно, крылья — ведь это так здорово.

Когда они подошли к дереву, к которому был привязан конь, Элайджи достал свой драгоценный сверток.

— Ах! Какая красота! — вскрикнула с восхищением Эмили, когда Элайджи размотал тряпки. — Неужели ты сам это сделал? Да с такими крыльями ты можешь смело участвовать в конкурсе изобретателей.

— Именно это я и хочу сегодня сделать. Только это секрет.

— О! — И Эмили жестами показала, что закрывает свой рот на ключ.

— Сегодня я их уже испытывал.

— Я вижу, — засмеялась Эмили, взглянув на порванный рукав. — Ах, у тебя идет кровь!.. — вдруг взволнованно вскрикнула она и быстренько, достав из кармана платок, приложила его к царапине.

Элайджи замер на месте, боясь даже лишний раз вздохнуть. Его сердце забилось, как маленький колокольчик. Мог ли он о таком мечтать, чтоб сама Эмили Прюмор стояла прямо перед ним и заботливо прикладывала свой платок к его раненной щеке.

— А я сегодня буду петь. Ты придешь меня послушать? — продолжила Эмили, закончив свою медицинскую процедуру.

— Конечно! — пообещал ей Элайджи.

— Тогда до встречи, и удачи тебе на конкурсе, — сказала она на прощанье.

Элайджи еще немного постоял, провожая ее взглядом, и, взобравшись на коня, поскакал домой.

Дома его уже поджидали Сэм и злая миссис Бунч. Элайджи заранее знал, что Сэм обязательно что-то ему устроит, но в душе все-таки теплилась надежда, что все обойдется. Он так не хотел, чтобы что-то испортило этот прекрасный, просто идеальный для него день. Но подъезжая к дому, он увидел, как во двор вышла миссис Дорис, и, судя по выражению ее лица, наказание было неминуемо. Последние капли надежды пропали, когда вслед за ней во двор выскочил Сэм.

— И где это ты был? — сурово спросила миссис Бунч.

— Я гулял, — ответил Элайджи, закрыв за конем загон.

— Он был в школе, мама, он нагло пришел туда и мешал мне заниматься. Он сбил меня с правильного ответа и приставал к Эмили Прюмор! — жалобно завопил Сэм.

— Да как ты посмел, негодный мальчишка?! Кем ты себя возомнил? Ты вообще здесь никто и ноги нам целовать должен за то, что мы тебя приютили, а не оставили замерзать. Будь проклят тот день, когда ты очутился на моем пороге! Я запретила ходить тебе в школу, а ты, мало того, еще и мешаешь моему мальчику, неблагодарный дрянной мальчишка. Безродный, ничтожный паршивец! Мало я тебя наказывала, слишком доброй к тебе была, но теперь ты пожалеешь, что меня ослушался. Раз у тебя появилось так много свободного времени, то теперь у тебя не будет ни минуты, чтобы присесть! — орала на Элайджи миссис Бунч.

— Но, миссис Дорис, все было не так, — попытался что-то сказать Элайджи в свое оправдание.

— Ты хочешь сказать, что Сэм врет?! — совсем яростно прорычала миссис Бунч.

— Он так завидует мне, что я хожу в школу, что после уроков набросился на меня с кулаками. Но я сумел за себя постоять, — не унимался Сэм.

— Но это неправда! — пытался доказать Элайджи свою правоту.

— Тогда откуда он весь такой грязный, с порванным рукавом? Это я повалил его на траву, когда он полез ко мне, — подливал масла в огонь Сэм.

— Я упал, я просто упал, когда катался на коне, — объяснял Элайджи, стараясь не выдавать своего неудачного полета, но его уже вряд ли кто-то слушал.

— Упал, конечно же, да ты все врешь и пытаешься оклеветать моего мальчика! Что за подлая неблагодарность!.. Теперь будешь ходить в рваной и грязной рубахе, пусть над тобой все смеются, — и миссис Дорис ударила Элайджи смотанным полотенцем, которое было у нее в руках. — Я позже придумаю тебе наказание, а сейчас марш на кухню мыть полы!

Элайджи пулей побежал на кухню, придерживаясь за плечо, куда ударила его миссис Дорис. Удар полотенцем на самом деле не так уж и страшен, но рука у миссис Бунч была настолько сильной, что он мог сравниться с ударом сковородкой.

— Где еще одна серебряная ложка? — заорала миссис Дорис, расставляя столовые приборы к обеду. — Это уже третья за месяц. Кто ее взял? Финли, ты брал?

— Нет, дорогая, зачем мне брать ложку, поищи получше, — попытался ее успокоить мистер Финли Бунч.

— Столовое серебро, которое осталось мне от матушки по наследству, это же самое дорогое, что у нас есть. И кто-то бессовестно его ворует. Я этого так не оставлю! — продолжала кричать миссис Бунч. — Может, ты пропил или в карты проиграл? — угрожающе спросила она мужа.

— Ну что ты, я уже давно завязал, — пробормотал мистер Финли, побаиваясь, что жена, как обычно, скрестит свои кулаки на его лице.

Мистер Финли Бунч был мужчиной слабохарактерным, вернее, характер у него когда-то был, до женитьбы на миссис Дорис. За год супружеской жизни он стал тихим, спокойным, забитым и полностью вошел к ней в подчинение. Миссис Дорис быстро искоренила все его привычки, планы на будущее, а вместе с тем и любовь к жизни. Он жил, словно робот, запрограммированный миссис Бунч, и боялся ослушаться ее, ибо прежний мистер Финли был настолько загнан куда-то в глубину его души, что совсем не подавал признаков жизни. Единственную отраду он нашел на дне бутылки, за что не раз получал по голове и спал в хлеву или сарае.

— Сэм, Джереми, Линда, Дик, Скотт! — позвала детей миссис Дорис.

Все пятеро немедленно прибежали на кухню. Самому старшему из них, Сэму, было пятнадцать, а самому младшему, Джереми, — восемь. Но, несмотря на столь юный возраст, все они понимали, что мать является главой семейства и ослушание может привести к самым плачевным последствиям.

— Кто таскает столовое серебро? Признавайтесь, я же все равно узнаю! — продолжала орать миссис Бунч.

— Мы не брали, мы не брали, — наперебой начали оправдываться дети.

— Элайджи, это ты взял? — грозно спросила миссис Дорис.

— Нет, что вы.

— А с чего я должна тебе верить, раз ты меня уже обманул насчет школы? Ты думал, я не замечу пропажи?

— Я клянусь вам, миссис Дорис, я не брал, можете обыскать мою комнату.

— А может, ты зарыл их где-то и собрался продать на ярмарке, которая сегодня откроется?

— Я бы никогда так не поступил, — тщетно пытался доказать свою невиновность Элайджи.

— Где пропавшие ложки? Отвечай, негодный мальчишка! — И миссис Дорис схватила его за ухо и начала трепать.

— Я не знаю, я не знаю, я не брал… Отпустите меня, мне больно! — взмолился Элайджи.

— Обеда ты не получишь и о праздничном ужине тоже можешь забыть! И есть ты у меня не сядешь, пока не вспомнишь, куда дел ложки. А за школу я придумала тебе наказание. Ты никуда сегодня не пойдешь и останешься сидеть дома один, в то время, когда вся деревня будет веселиться. Марш к себе и хорошенько подумай над тем, что ты натворил! — И миссис Дорис указала пальцем на дверь.

— Иди, иди… неудачник, — насмешливо крикнул Сэм Элайджи вдогонку.

Элайджи выжал тряпку, которой он так старательно мыл пол, повесил ее на край ведра и, опустив голову, поплелся к себе в комнату. Вернее, в малюсенькую комнатушку, которую Элайджи сделал сам, поставив в сарае две стены, как и всю мебель: стул, кровать и подоконник.

— Му-у-у-у, — встретила его корова Му.

— Привет, Му, не сейчас.

Элайджи забрал свои крылья, что были спрятаны под седлом коня, и закрылся в своей комнате. Он лег на кровать и о чем-то задумался.

— Ах, если бы у меня были папа и мама, — с сожалением сказал он. — Со мной бы никогда такого не случилось.

Элайджи было так грустно и обидно. Он даже забыл про Эмили. День был необратимо испорчен. К горлу подступал комок, а слезы, казалось, вот-вот хлынут из глаз. Но Элайджи держался, так как обещал себе, что никогда не будет плакать, а тем более из-за семейства Бунчей.

Ночь сменяла день, солнце рассыпалось и превратилось в сотни тысяч звезд. Отдаленно доносились шум и веселые возгласы гуляющих на ярмарке, которая разлеглась по всей центральной улице вниз от церкви. И только в одном месте царили одиночество и пустота. Эти два ужасных чувства осели на самодельный стул, подоконник, кровать, на которой по-прежнему продолжал лежать Элайджи, и казалось, что они уже давно поселились в этой комнатушке. Во дворе не было кромешной тьмы, это был еще вечер, хотя на небе уже начали прорезаться слабозаметные, почти прозрачные звезды. Мертвая тишина и спокойствие опустились на землю, и лишь свежий прохладный воздух придавал живости этому вечернему пейзажу. Вдруг тишину разбудило тихое стрекотание кузнечиков. Оно, прохлада и пробежавшийся ветерок по траве превратились в мелодию… мелодию тишины и всё убаюкали вокруг. Свет вечера разбил темноту в комнатушке Элайджи. Здесь царили молчание и неподвижность, как будто все застыло как на картине.

Первым не выдержал Смельчак. Он вскочил на ноги, создавая при этом как всегда много шума. Пес подошел к кровати и положил свою голову около подушки. Элайджи продолжал лежать, уставившись в одну точку. Он даже ни о чем не думал в этот момент. Просто лежал и смотрел. Впервые за столько лет разочарование коснулось его юной души. Смельчак жалобно заскулил и нежно начал облизывать мальчику руку.

— Смельчак, малыш, — наконец заговорил Элайджи. — Хороший мой, что же мы теперь будем делать вдвоем.

— Му-у-у-у, — раздалось совсем рядом, и в окно влезла голова обиженной Му.

— Втроем, — исправился Элайджи.

— Мяу, — послышалось от Цезаря, сидевшего где-то на спине Му.

— Вчетвером, — с улыбкой сказал Элайджи.

— Тр-р-р-р-р, — раздалось с подоконника.

— О, Лои, впятером! А это не так уж мало, — обрадовался Элайджи. — Я чуть ли не сдался. Но я не позволю миссис Дорис сломать себя и забрать у меня любовь к жизни, к вам. Пусть у меня нет семьи, но зато есть хорошие друзья — это вы. Вместе нам ничего не страшно.

Смельчак радостно гавкнул и поднес в зубах тряпичный сверток. Элайджи развернул его и провел рукой по крыльям.

— Я никому не позволю убить мою мечту. Пусть там как, а я все равно пойду на конкурс изобретателей. Я так долго ждал этого момента. А Эмили, она же будет ждать меня, я же пообещал!..

На лице Элайджи засияла улыбка, он второпях свернул крылья и спрятал сверток под рубаху.

— Пожелайте мне удачи, — кивнул он своим друзьям и вылез через окно.