Блейд. Книга 2

Валя Шопорова

Ни любви, ни тоски, ни жалости. У Блейда в душе не осталось ничего, кроме острого желания узнать всю правду о гибели брата. Но правда может оказаться страшной… и не только для него одного.Больше не будет случайных жертв. Отныне его «хобби» станет его профессией и кровавой дорогой к его самой главной жертве. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 12

Интересно,

Берут ли таких, как я, в рай?

Может, берут,

Сходи, узнай.

Jane Air, DrugDealer©

«Ричард Хэймо Кольбе 1958 года рождения, 57 лет. С отличием окончил одну из лучших городских гимназий, после чего поступил в духовную семинарию, которую также успешно окончил. Но проработал в церкви Ричард всего три месяца, после чего поступил в медицинский университет. Получив по окончании университета подтвержденную дипломом специальность «Психиатр», Ричард приступил к врачебной практике. Демонстрируя отличительное трудолюбие, а также уникальную способность находить с пациентами, их родственниками и собственным начальством общий язык, Ричард всего лишь за восемь лет дослужился до главврача и занял место управляющего Евангелической клиникой королевы Елизаветы Херцберге. На протяжении десяти лет он руководил клиникой. А после, в ноябре 2013 года, покинул пост по собственному желанию и оставил медицину, вернувшись к своей первой специальности. В сане священника трудится и по сей день…», — в который раз прочитал про себя Блейд распечатанную часть документа и, хмыкнув, ухмыльнулся уголком губ.

Оторвав взгляд от листов бумаги, блондин повернул голову к окну. По стеклу бурными потоками стекала дождевая вода, сильно ухудшая видимость, позволяя различать лишь свет и тень: лишь огонь, горящий в мозаичных окнах, и неясные очертания других строений. Но иные строения парня не интересовали.

Заглушив двигатель, Блейд выдернул ключи из замка зажигания и сунул их в карман. Надев перчатки, блондин покинул автомобиль и, не поставив машину на сигнализацию, пошёл вперёд, постепенно приближаясь к небольшому зданию церкви с длинными и высокими резными окнами с разноцветной и чуть потемневшей от времени мозаикой, тёмно-серыми стенами, на которых местами проглядывался мох и тяжёлой широкой дверью, так напоминающей о давно ушедшем средневековье. Это была одна из тех маленьких церквушек, которые иногда забывают нанести на карту после очередной переписи ландшафта города, и в которую ходят только те, кто живут неподалёку, потому что ехать далеко ради такого места точно не стоит. Другое дело церковь Примирения или Немецкий собор, которые заняли своё место в истории города и к которым водят экскурсии. Эта же церквушка была уютной и, верно, очень нужной тем, кто находил в её стенах себя, спасение и бога, но она не была хоть сколько-нибудь особенной или запоминающейся. Такие есть в каждом, даже самом маленьком городке в странах, где победило христианство. И Блейду это было как нельзя кстати.

Поднявшись на две невысокие ступени крыльца, парень обернулся, желая убедиться, что никакой припозднившийся прохожий не станет свидетелем того, как он переступит порог церкви. Пригород, поздний час, холод и совершенно дурная погода делали своё дело — на улицах, что медленно захлёбывались в потоках воды, с которыми не справлялась канализация, не было никого: ни человека, ни собаки.

Оглядевшись по сторонам, блондин толкнул тяжёлую дверь, которая с едва слышным скрипом отворилась, пропуская его внутрь священного здания. Оказавшись внутри, Блейд запер дверь изнутри, после чего позволил себе оглядеться.

Изнутри это маленькое и неприметное зданьице выглядело больше, чем снаружи. Просторное помещение с двумя десятками скамей было залито приглушенным светом, на дальней от входа стене висело большое распятие… больше ничего толком и не было. Да, протестанты всегда выступали за скромность, боролись с, как они считали, ненужными излишествами католичества. И эта маленькая церковь была лучшим подтверждением того, что они остались верны себе и добились своего.

Осмотревшись, блондин неспешно пошёл вперёд, проходя по проходу между лавками, что вёл к алтарю. Там, за алтарём, за неприметной дверью, цветом сливающейся со стенами, скрывалась келья священнослужителя, который заправлял этой маленькой церквушкой.

Остановившись около двери, Блейд поправил перчатки и, протянув руку, постучал. Прошло несколько секунд и, ничего не ответив, священник открыл дверь, представая глазам блондина. Это был немолодой мужчина, имеющий некритический избыток веса, мышиного цвета волосы, что были очень коротко острижены, и маленькие голубые глаза. Одет мужчина был в традиционную чёрную одежду священнослужителя, на груди у него висел большой, но не вычурный крест.

Мужчина с интересом разглядывал своего позднего посетителя. Он не мог вспомнить, когда в последний раз к нему в церковь так поздно кто-нибудь заходил, тем более, в столь ненастную погоду, когда хороший хозяин даже собаку на улицу не выгонит. Он остановился на лице блондина, которое наполовину было прикрыто шарфом, что было вполне уместно в столь ужасную и промозглую погоду. Взглянув парню в глаза, мужчина слегка нахмурился, глаза гостя показались ему отдалённо знакомыми, но он не придал этому значения. Каждый день он видит множество народа, неудивительно, что этот прихожанин кажется ему знакомым, так он думал.

— Вы что-то хотели, сын мой? — спросил священник.

— Да, — кивнул Блейд. — Мне нужно с вами поговорить. Очень нужно.

— Вы хотите исповедоваться?

— Не совсем. Мне просто нужно поговорить с вами, чтобы… прийти к истине.

— Вы попали в сложную жизненную ситуацию?

— Именно, — кивнул блондин. Шарф скрыл его ухмылку. — Я попал в ту ситуацию, в которой только вы сможете мне помочь.

— Тогда, я не имею права отказать вам в разговоре, — произнёс священник, отходя в сторону и пропуская парня в свою комнатку, что оказалась не такой маленькой, как думал Блейд.

Осмотревшись, блондин занял стул, стоящий около неприметного стола, и, удобно устроившись, взглянул на священнослужителя. Мужчина постоял немного около двери, всего несколько секунд, затем закрыл дверь и сел на маленький диванчик, рассчитанный всего лишь на двоих человек.

— Что вас привело ко мне, сын мой? — спросил священник, смотря на блондина своими маленькими и такими насыщенными и колкими, словно лёд, глазками.

— Меня привёл к вам мой брат, — ответил Блейд, смотря в глаза мужчине постепенно темнеющим взглядом. — Он погиб. И теперь мне нет покоя.

— Сын мой, не нужно скорбеть об усопших, наши слёзы отдаются болью в их душах. Помолитесь за его упокой и отпустите его с миром.

— Я не умею молиться.

Священник не замечал ни чернеющего взгляда блондина, ни мёртвого холода, которым начинали сочиться его слова.

— Я научу вас, сын мой, — ответил священник, кивая. — Это моя работа, помогать тем, кто потерял свет, вновь обрести его.

— И, как вы думаете, вы хорошо справляетесь с этим? — вскинув бровь, спросил парень, слегка прищуриваясь.

— Я искренне верю в то, что каждый, кто пришёл ко мне за помощью, получил её. Я надеюсь на это, но лишь бог знает, как это есть на самом деле.

— И давно вы стали божьим человеком?

— Сын мой, мы все — дети божьи: и вы, и я.

Блейд не ответил на это. Священник продолжил:

— Скажите мне имя вашего брата, и я помогу вам помолиться за него.

Ткань шарфа вновь сокрыла под собой дьявольскую ухмылку Блейда, а адское пламя, которое зажглось в его глазах, глупый священник просто не заметил. Игра началась.

— Майкл, — ответил Блейд.

Немного помолчав, блондин добавил:

— Вы не хотите узнать, как он погиб? Думаю, это важно…

— Говорите, сын мой, — кивнул мужчина, складывая руки, как для молитвы, и кладя их на колени. — И, надеюсь, вашей душе станет легче.

«Обязательно», — подумал Блейд и произнёс:

— Его убили. Убили очень плохие люди. Он был очень мягким человеком и совершенно беззащитным. У него никого не было кроме меня, потому что родители наши давно умерли. Но меня не было в то время рядом, я не мог там быть. А эти люди пользовались этим, методично изводя Майкла, причиняя ему ужасную боль, которая однажды убила его, заставила сделать шаг из окна.

— Ваш брат самоубийца? — спросил мужчина.

Слова блондина всё сильнее напоминали ему о чём-то, о чём-то очень важном, но он никак не мог полностью осознать это, вспомнить.

— Да и нет, — ответил на вопрос священнослужителя Блейд. — Его довели до этого шага. Разве может лишь он считаться виноватым?

— Сын мой, — священник опустил взгляд, потому что глаза его забегали, — бог даёт каждому из нас испытаний ровно столько, сколько человек может выдержать. Самоубийство же является слабостью и высшим грехом перед небом.

— А доведение человека до этого шага, истязание того, кто не может себя защитить, разве это не больший грех?

— Я понимаю ваше негодование, сын мой. Вы желаете оправдать вашего брата, смыть с него страшное клеймо, которым является лишение себя жизни…

— Нет, вы ошибаетесь, — покачал головой Блейд. — Я не желаю смывать со своего брата этого клейма, потому что считаю, что его на нём нет. Если человека сломали: ломали медленно и зверски, нельзя упрекать его в том, что он пожелал прекратить свои муки. Разве не так?

— Ваши суждения неверны, сын мой…

— Скажите, — перебил священника Блейд, — а на каком кругу ада горят те, кто был по жизни ложной добродетелью? Те, кто притворялся хорошим и добрым, а сам творил зло?

— Полагаю, им предстоит шестой круг ада.

— А предатели клятвы, куда они попадают? Например… клятвы Гиппократу?

Священник нахмурился и невольно поёжился, потому что от слов парня по его спине пробежали мурашки. Но он по-прежнему не мог дать себя отчёта в том, о чём напоминают ему слова блондина и кого ему напоминает он сам.

— Предателям суждено гореть на девятом круге, — собравшись, ответил мужчина.

— И как вы относитесь к этому кругу?

— Этот круг самый страшный и мучительный, терзаться в нём суждено самым последним грешникам.

— То есть, вы бы не хотели туда попасть?

— Сын мой, никто не желает попасть в ад, потому делом нашим при жизни является жить по божьему закону и не преступать его, не творить зла.

Дослушав мужчину, Блейд хмыкнул и усмехнулся, после чего склонился к нему и произнёс:

— Тогда, можете помолиться и исповедоваться. Кажется, это очищает совесть.

— Что… — попытался сказать священник, но Блейд вновь перебил его, ледяным тоном произнося:

— А, чтобы к вам вернулась память, я озвучу и фамилию своего брата — Билоу, Майкл Билоу.

Глаза мужчины полезли на лоб, он побледнел и инстинктивно вжался в спинку дивана, словно надеясь просочиться через неё и через стену и убежать.

— И, думаю, теперь понятно, кто я? — тем же, ледяным тоном спросил блондин.

Священник гулко сглотнул и втянул голову в шею. Блейд медленно взялся за край шарфа и опустил его, открывая полностью лицо и добавляя:

— Меня зовут Блейд Билоу. А ты — Ричард Кольбе. И я пришёл по твою душу.

Ричард побледнел ещё сильнее, становясь мертвенного цвета, и сполз вниз, напряженным взглядом следя за блондином.

— Ты же умер? — спросил священник.

— Знаешь, говорят, что смерть дарит вечный покой. Но мне не спалось.

— Уходи отсюда! — подскочившим от эмоций голосом потребовал Ричард, бегая своими маленькими глазками. — Покинь эти стены! Изыди!

Мужчина перемешивал свои требования с едва слышным нашёптыванием молитв. Он глупо надеялся на то, что бог, которого он не единожды предал, его спасёт сейчас.

— Ты мне ещё святой водой в лицо плесни, — глумливо ухмыльнулся Блейд, наблюдая за священником, который теперь то бледнел, то краснел.

— Ты демон! Ты чудовище! Ты убийца! — верещал Ричард.

Со стороны казалось, будто он впрямь видит перед собой порождение тьмы, восставшее из ада, а не обычного человека.

— А ты хуже, — сухо ответил Блейд и в мгновение ока преодолел расстояние до Ричарда, который кинулся к двери, надеясь сбежать и спастись.

Ловко перехватив руку мужчины и скрутив, блондин прижал его к двери, заставляя заскулить от боли в вывернутом запястье. Блейд смотрел на него спокойным ледяным взглядом, в котором было невозможно много презрения. Ему хотелось плюнуть в лицо этому моральному уроду, прикрывающемуся маской добра. Но он сдержался.

— Отпусти меня! — заверещал Ричард.

Блейд поморщился от того, как неприятно подскочил голос мужчины от эмоций. Ловко и совершенно незаметно достав пистолет, блондин скользнул им по телу священника и прижал дуло к его груди. Священник три раза подряд нервно сглотнул, словно поперхнулся и теперь никак не мог прочистить горло.

— Исповедуйся мне, — ледяным и жутким тоном произнёс Блейд. — И, может быть, я отпущу тебя.

— Ты сумасшедший псих…

Скривившись, Блейд со всей силы ударил Ричарда по лицу. От силы удара мужчина едва не упал, осел, хватаясь за щёку, половина лица просто онемела.

— Ты сам вынуждаешь меня причинять тебе боль, Ричард, — произнёс Блейд, нависая над мужчиной, подобно чёрной жуткой туче.

«Ты сам заставляешь меня причинять тебе боль»…

Ричард невольно вспомнил эти слова, которые он бросил Майклу, покидая его палату в один из его последних дней. Он вспомнил, какими огромными и испуганными глазами смотрел на него парнишка, сколько непонимания и боли было в его взгляде. Вспомнил, как он сидел, забившись в проём между тумбочкой и кроватью, как он зажимал окровавленными ладошками разбитый нос…

— Готов?

Этот вопрос, прозвучавший над самым ухом, заставил Ричарда вынырнуть из своих мыслей-воспоминаний и повернуть голову. Он столкнулся с дико блестящим взглядом блондина и его тотчас вздёрнули на ноги, грубо толкнули в спину, отчего он едва не упал. Мысль о побеге Ричард отбросил почти сразу — физические данные у них с Блейдом совершенно не равны, у него нет шансов. Но у Ричарда было другое сильное место — он всегда был очень умным и мастерски умел заговаривать людей и пудрить им мозги, чтобы добиться своего.

— Садись, — приказал Блейд, указывая на стул.

Ричард сглотнул и сел, решив, что лучше сделать вид, что он согласен играть по правилам этого психа, который имел славу безжалостного убийцы и был ослеплён жаждой мести.

— Блейд, давай поговорим? — предложил Ричард.

— Давай, — согласился Блейд и подошёл к мужчине, вставая у него за спиной практически вплотную.

Ричард не заметил, когда думал, оглушенный ударом, как блондин вытянул ремень из своих джинсов и теперь держал его в руках.

Коснувшись плеча мужчины, он провёл по нему кончиками пальцев. Ричарда передёрнуло. Он всё больше убеждался в том, что всё, что говорил его товарищ про Блейда, правда. Этот парень казался больным, помешанным психом, который может сотворить всё, что угодно.

Но мысли о ненормальности блондина резко выпали из головы, потому что Блейд накинул Ричарду на шею петлю из ремня и сдавил, лишая мужчину возможности дышать. Склонившись к уху хрипящего, задыхающегося мужчины, парень прошептал:

— Давай, расскажи мне, как измывался над Майклом. Как приказывал не кормить его и даже не поить. Как рассказывал ему жуткие вещи про меня. Как бил его сам и приказывал, позволял это делать своим подчиненным.

— Откуда… ты… знаешь? — задыхаясь, закатывая глаза, прохрипел Ричард.

— Тварь, — прорычал Блейд, дёргая концы ремня и сдавливая горло священника так сильно, что у него хрустнул один их хрящей гортани, после чего убрал ремень, позволяя Ричарду подышать.

Мужчина схватился за ноющее болью горло и согнулся, хрипя, кашляя, пытаясь отдышаться.

— А что ещё я не знаю? — спросил Блейд, вновь нависая чёрной тенью над Ричардом.

— Ты… о… чём?

— О том, что ты ещё делал с Майклом? Или, что делали с ним другие? Я знаю много, но я не знаю всех подробностей.

— Я… Я… не знаю…

— Как хочешь, — холодно ответил блондин и вновь накинул на шею мужчину петлю.

В этот раз он держал дольше. Ричард успел покраснеть, как варёный рак, и даже начать синеть. Он невозможно хрипел и хватался пухлыми пальцами за ремень, пытаясь ослабить петлю и вдохнуть. Но Блейд держал слишком сильно.

— Я… я… — прохрипел Ричард, закатывая глаза, кашляя и брызжа слюной. — Я… скажу!

Петля резко ослабла. Ричард вдохнул так глубоко и резко, что подавился воздухом. Он хотел согнуться, но Блейд дёрнул его за плечо, возвращая в прежнее положение.

— Говори, — приказал блондин.

— Дай… мне… подышать…

— Говори, — ледяным тоном повторил Блейд. — Или я верну всё, как было.

— Нет! — взвизгнул Ричард. — Прошу тебя, нет…

— Всё в твоих руках. Говори, мразь.

Ричард вздохнул и опустил голову. Горло жутко болело, сердце то и дело спотыкалось от страха за свою жизнь.

— Его перевели ко мне из третьей больницы… — начал говорить Ричард.

— Это я знаю, — сухо перебил его Блейд. — Говори о том, что было с ним в стенах твоей клиники. И в подробностях.

— Мне… Мне сказали, чтобы я довёл этого парня.

— Кто сказал?

— Мой друг.

— Полицейский?

— Д-да… А откуда ты…

— Как его зовут? — не позволив мужчине договорить, спросил Блейд.

— Дональд Шрёдер.

— Это он придумал весь этот план?

Ричард не ответил. Со всей силы ударив мужчину по спине ремнём, Блейд повторил, едва не рыча:

— Это он придумал издеваться над Майклом?

— Да, — ответил мужчина, опуская голову.

Нет, ему не было стыдно за то, что он только что сдал убийце друга. Ему было страшно за себя, и очень болела спина после удара, иных мыслей и эмоций у него не возникало.

— В каком он работал участке? — спросил Блейд.

— В шестом. И сейчас работает…

— Отлично…

— Ты… убьёшь его?

— А ты бы хотел, чтобы я убил его вместо тебя? — голосом истинного дьявола поинтересовался блондин, кладя ладони на плечи мужчине.

— Ты… Ты это серьёзно? — спросил Ричард.

— Совершенно, — так искренне ответил Блейд. — Ты последняя мразь и я это знаю. Но я даю тебе шанс. Предай своего друга, сдай его мне. И ты спасёшь себя.

— Господи, прости, — прошептал одними губами, а, скорее, подумал вслух Ричард, прикрывая глаза.

Сглотнув, собравшись с духом и вдохнув, мужчина на одном дыхании протараторил все личные данные своего друга, который призывал его — и не только его — беспощадно издеваться над Майклом, изводить его и доводить, делать так, чтобы жизнь была ему не мила.

— Молодец, — презрительно изогнув губы, произнёс Блейд, когда Ричард закончил свою «исповедь». — Теперь, вернёмся к Майклу. Как много человек тебе помогали над ним издеваться? И сразу с именами и фамилиями.

— Двое, — выдохнул Ричард, вновь закрывая глаза. — Уц Вольф и Мартин Тишбейн.

— Всего двое?

— Да… — вздохнул Ричард. — Мартин только говорил ему гадости, ну, и бил. А Уц…

— Что он делал? — вскинул бровь Блейд. — Чего ты замолчал?

— Я… Я не одобрял его действий…

— Говори.

— Он… принудил Майкла к сексу. А, вернее, изнасиловал. Он… гей…

Ричарду повезло, что сейчас он сидел спиной к Блейду и не мог видеть его выражения лица и его глаз, потому что от одного взгляда в эти жуткие чёрные бездны, кишащие демонами и животной злостью, ненавистью, можно было упасть замертво, поседев до корней волос и лишившись души.

Мужчина говорил ещё что-то, а Блейд не слушал его, сверля взглядом затылок, всё больше чувствуя, как тьма произрастает щупальцами и цветами в его груди, на месте сердца, как она захватывает над ним власть и сливается с ним в единое целое.

— Блейд, побойся бога, отпусти меня, — произнёс Ричард. — Я же священник, я посланник бога на земле. А мы в храме его…

— Если ты, тварь, — произнёс блондин, — посланник бога, то я предпочту быть творением дьявола. Ибо дьявол искренен в своих злодеяниях, он никогда не пытается выдать их за благодетельные дела.

Блейд удобнее взял ремень, накручивая его на кулаки, чтобы точно не выскользнул. Занеся его над головой мужчины, парень добавил:

— А, вообще, я не верю ни во что. И, если я не прав, пусть меня на месте пронзит молния.

Сказав это, Блейд сдавил петлёй горло Ричарда. Мужчина задёргался, захрипел, попытался вывернуться, сползти на пол, но добился лишь того, что в его горле сломались два хрупких хряща гортани. Он закатывал глаза и хрипел, становясь всё более багровым, шепча просьбы и мольбы о помиловании.

А Блейд безразлично сдавливал его горло всё сильнее, лишая всякой надежды на вдох, удушая. По прошествии минуты Ричард начал конвульсивно дёргаться, а через две затих. Подождав ещё немного, блондин отпустил мужчину, его голова безвольно упала на грудь, лишившись поддержки.

Обойдя мужчину и взглянув ему в сине-пунцовое лицо, Блейд брезгливо поморщился, а, затем, равнодушно прижал два пальца к сонной артерии Ричарда. Пульс у него ещё был, но это ненадолго.

Парень окинул комнату взглядом и задрал мантию священника, вытягивая из его чёрных брюк ремень. Сравнив его со своим и решив, что толщина у них почти одинаковая, как и материал, Блейд закрепил ремень Ричарда на железном крючке для одежды, который располагался неприлично высоко — наверное, ошибка строителей. Завязав ремень и убедившись, что он крепится на славу, блондин повис на нём всем весом, тяня изо всех сил, пока не вырвал его из стены.

План Блейда был прост, как обычно. Ричард Кольбе, священник одной из пригородных церквей, решил покончить с собой по непонятным для всех причинам. Его тело найдут к утру первые прихожане.

Как раз, такое «самоубийство» отлично объясняло синяк на лице мужчины — крюк, на котором мужчина повесился, просто не выдержал его веса и сломался, а Ричард, упав, ударился об ножку стула, с которого он и прыгал. Какая ирония…

С учётом того, что Блейд прилагал усилия, чтобы вырвать крюк, и на это у него ушло около двух минут, у Ричарда было бы не меньше пяти минут перед тем, как крюк оборвётся. Этого времени хватило бы для того, чтобы он успел повеситься.

«Конечно, — продолжал про себя Блейд проговаривание „самоубийства“ мужчины, — его ещё можно было спасти, но он был без сознания, а свидетелей его страшного поступка не было. Как же так можно, мистер Кольбе, столько лет спасать людей, потом стать священником, быть посланником бога и, в результате, залезть в петлю. Печально…».

Ухмыльнувшись, блондин осмотрел комнатку, проверяя, всё ли находится на своих местах и не указывает ли что-нибудь на то, что Ричард принял смерть не от своих рук? Крюк был вдет в петельку на ремне, а сам ремень удавкой был намотан на шею испустившего дух священника, опрокинутый стул лежал рядом с его головой…

«Идеально», — подумал Блейд и открыл дверь, оборачиваясь на пороге.

Последний раз бросив безразличный взгляд на ублюдка в священных одеждах, Блейд покинул его обитель и направился к выходу из церкви. Парень открыл дверь и, не оглядываясь, вышел из церкви, окинул взглядом маленький дворик, что её окружал. В нём по-прежнему никого не было, как и на улице.

Выйдя на улицу, блондин стремительно направился к своему автомобилю и, сев в него, закрыл дверцу, бросил последний взгляд на опустевшую церквушку, силуэт которой был изломан разводами воды на стёклах.

Заведя двигатель и включив дворники, Блейд надавил на педаль газа и унёсся в ночь.

Погода в эту ночь была настолько ужасной, что на улицах не было не то, что прохожих, даже машин почти не было! Потому Блейд добрался до дома достаточно быстро.

Загнав автомобиль в гараж, блондин направился к входной двери, не обращая внимания на капли холодного дождя, что били по лицу и затекали за шиворот.

Переступив порог дома, Блейд скинул перемазанные в грязи ботинки и снял куртку.

— Блейд?

Блондин поднял глаза и увидел Лили, которая вышла к нему.

— Ты вернулся насовсем? — добавила женщина.

— Да, — кивнул блондин.

Лили бросила взгляд на руки парня, облачённые в странные кожаные перчатки, видно, совсем новые.

— Приготовить тебе ужин? — спросила женщина, возвращая свой взгляд на лицо блондина.

— Нет. Я не голоден. Сделай лучше кофе и принеси его мне. Я буду в своей спальне.

— Как скажешь, — кивнула Лили.

Блейд бросил на женщину непонятный взгляд, но ничего не сказал. Оставив свою мокрую куртку сохнуть, парень развернулся и ушёл наверх, скрываясь на втором этаже.