Резидент

Василий Боярков, 2018

Книга рассказывает о хищении многомиллиардного долларового запаса России, совершенное совместными усилиями российских и американских гангстеров.

Глава IV. Прекрасная секретарша

Интересовавший адрес находился в Невском районе, на самой его окраине, и являлся автомобильным салоном. Трехэтажное здание, исполненное в кубической форме, отливало синевой стеклянных витрин; сквозь них наблюдалось множество иностранных автомобилей различных моделей. Помимо внутренних помещений, презентабельные легковушки находились на улице, на территории, огороженной прутковым забором; он представлял соединение квадратных штырей, смонтированных на одинаковом, сантиметров до десяти, расстоянии. Центральные ворота являли конструкцию, в целом похожую, единственное, в верхней части они сводились под правильный конус.

Время случилось позднее. Автосалон закрывался. В тот момент, когда я к нему подходил, с внутренней территории как раз выезжал примечательный БМВ; он был точь-в-точь, как причастный к убийству связного, и наводил на очевидные размышления, что продвигаюсь я в правильном направлении. Покрутившись какое-то время, как обычный зевака, я внимательно изучил искомый объект, не позабыв отметить, что ничего примечательного пока здесь не почерпну и, унылый, отправился отдыхать. Я прекрасно понимал, что завтра мне понадобятся немалые силы, моральная и физическая выносливость. Что поспособствует их естественному восстановлению? Правильно, плотный ужин и целительный сон.

До отельного номера посчастливилось добраться без дополнительных приключений. Основательно подкрепившись, я повалился в кровать и отправился в сказочное царство Бога Морфея. Ночь прошла спокойно. Проснулся я бодрым, готовым решительно «шилокрутить».

— Что ж, Барон, — подумал я вслух, — пора навести немного шороху — покуролесить в осином гнезде, — и, весело улыбаясь, отправился из комфортного номера.

Прибыв едва не к открытию, я дерзко проследовал внутрь, представился тверским торгашом и попросил пропустить к салонному дилеру. Пришлось подниматься на третий этаж. В приёмной сидела несравненная, ослепительной красоты, секретарша. На миг я просто застыл, не в силах оторвать восторженных глаз. Кое-как пересилив то трепетное волнение, я обозначил цель внепланового визита — сообщил, что имею благое намерение завести деловые связи с питерскими предпринимателями. В следующий момент она прошелестела миленьким голосом: «Господин Туркаев серьёзно занят, но, думаю, через несколько минут он всё же Вас примет». Наслаждаясь немыслимой интонацией, в моей любвеобильной головушке само собой родились чувственные стихи:

О, Ангел! Нет, скорей Богиня!

Спустившаяся с небес,

В миру ты будь, моя Княгиня,

Существованья интерес.

Тебе готов я поклоняться,

Мой сладок сделался удел.

В мечтах в тебя я стал влюбляться,

С тех пор, как облик лишь узрел.

Ты воплощаешь смысл жизни,

На радость, счастье создана,

Тебе готов отдать полжизни,

И в общем, гибель не страшна!

Ты так прекрасна, что нет силы,

Очарованье передать пером,

И представляя образ милый,

В мечтаньях уплывать притом!

Твой голос так ласкает сердце,

Как летний лёгкий ветерок,

Глаза поманят, словно в детство,

Напомнят про любви урок!

Улыбка просто очарует,

Во взгляде можно утонуть,

Густые волосы волнуют,

В объятьях хочется заснуть!

Действительно, представленной красоты мне видеть ранее, ну! просто не приходилось. Хотя, если быть откровенным, повидалось немало. Сев ожидать, я украдкой разглядывал объект неутолённого вожделения. На вид ей исполнилось лет двадцать пять (может, чуть больше?); невысокий рост казался высоким — так строен был восхитительный стан; смуглая кожа при ярком свете приобретала чудесный золотистый оттенок; в невинном лице таилось нечто наивное, детское, и, несмотря на яркую женственность, румяные щёки наводили на мысль о двенадцатилетней девочке, синие, сиявшие задором глаза — о девятилетней, а миловидный изгиб коралловых губ — о крохе, всего вернее о пятилетней; густые каштановые волосы, элегантной чёлкой закрывавшие лоб, сзади перехватывались красненькой ленточкой. Среди женщин, одетых в серый строгий костюм, она являлась единственной, которая могла похвастаться тем ярким, не к месту приспособленным, украшением; изумительные, точно точёные ножки помещались в остроносых удобных туфельках, не отмеченных завышенной шпилькой, и виднелись из-под выше обычного укороченной юбки. Подводя ошеломлённый итог, она излучала настоящую волшебную притягательность.

Возвышенные помыслы прервались серой действительностью. Кабинетная дверь распахнулась, и в приёмные апартаменты вышли двое мужчин: массивный хозяин и худенький посетитель. Проводив ушедшего гостя, Туркаев, возвращаясь, обратил внимание на меня. Выяснил о цели незапланированного визита и предложил направиться сразу к нему. Не буду особенно заостряться, что в преступном владельце я сразу признал человека, стрелявшего в Дантеса Карелина, нет! Я прибыл сюда не за мгновенной вендеттой, а продолжал продвигаться к детальной разгадке: кто набрался неслыханной наглости и кто имеет жгучее желание стащить государственную валюту? Я полагал, что во время убийства Туркаев меня не видел; по-моему, он с такой поспешностью удирал, что ни разу даже не оглянулся.

Когда мы взаимно представились, я сел на предложенный стул — напротив стола авторитетного собеседника. Каким Олег Туркаев выглядел человеком? На вид ему исполнилось не меньше лет тридцати; приятная внешность неплохо сочеталась с мужескими чертами и выдавала субъекта властного, честолюбивого, способного подмять под себя других; атлетическая фигура сочеталась с высоким ростом и ясно давала понять, что глупые шутки с ним точно закончатся плохо; пепельные глаза метали скрытые молнии и гармонировали с коротенькой стрижкой; тонкие губы, когда ядовито щерились, открывали блистательный ряд полностью золотых зубов — в общем, вся его зверская внешность наводила на дельную мысль, что бандиствующий «супчик» не лишился удовольствия посетить тюремные места заключений. Оделся он (бывший зека) просто шикарно: дорогой, с блестевшим отливом, серый костюм великолепно соотносился с розовой, серебром расшитой, рубашкой. Под правой мышкой угадывались знакомые очертания; они напоминали оперативную кобуру, предназначенную явно не для солёного огурца.

— Итак, — начал он деловой разговор, — что Вы, Семён, сказали, привело Вас в северный город.

— Являясь коммерческим представителем, я послан в питерский регион для приобретения полезных связей, с возможным заключением выгодных, чисто успешных, контрактов.

— Почему Вас заинтересовал автомобильный салон — именно наш! Честно признаюсь, мы не планируем крупномасштабных проектов.

Я понял, что неумелый противник тупо меня прощупывает, поэтому прикинулся провинциальным профаном и незастенчиво продолжал:

— Случайно… проходил вот мимо, ослепился иностранным великолепием и решил поискать счастливую птицу здесь.

Заметив, что незатейливые слова производят необходимое впечатление и что туркаевское лицо залоснилось от личного удовольствия, я удвоился в лестной атаке:

— Когда же увидел прелестную секретаршу, то с лёгкостью понял, что здесь не обманут и что Вы именно те компаньоны, какие нужны.

— Да, она у нас неповторимая, несравненная, классная, — расплылся в самодовольной улыбке прельщённый хозяин, — и вовсе незаменимая.

— Да? И каким же образом?

— Она не только усердная секретарша, — продолжил Олег, — она ещё и чёткий бухгалтер, и до сих пор не замужняя, хи-хи, — не удержался он от едких хихиканий.

— Не может быть?! — удивился я едва ли ни неподдельно.

— Да, сердце её неприступное, как валютный запас России.

Я догадался, что последние слова являлись проверочными и предназначались конкретно мне; сразу сообразилось, что бойкие ребята не полные идиоты и что они неплохо себе понимают — появление хитрого парня, каким изволю слыть я, в их бандитском заведении совсем неслучайно. Я выдержал пристальный взгляд, а никак не отреагировав, спокойненько продолжал:

— Интересно, а как её имя? — спрашивать про фамилию я пока не отважился. Тем более что возникла немаленькая уверенность, что с ней мы познакомимся немного позднее.

— Зовут её Катя, точнее Екатерина.

— Старинное красивое русское имя. Я уверен, про неё можно говорить практически бесконечно, но, может, вернёмся к делу насущному?

— Да, конечно… Просто Катя — это визитная карточка нашего заведения, — не без гордости заметил Туркаев, — с тех пор, как она у нас появилась, дела идут в гору.

— Очень заманчиво слышать. После продемонстрированной саморекламы становится понятно, что, наладив совместное сотрудничество, мы нисколько не прогадаем.

В этот момент зазвонил проводной аппарат. Олег снял телефонную трубку, минуту послушал, что ему говорят, а после бросил незримому собеседнику:

— Понял.

Отключившись от связи, он, чем-то загруженный, рассеянно обратился ко мне:

— На чём мы остановились?

По нему было видно, что он куда-то заторопился, что страшно волнуется и что ни чуточку того не скрывает. Я решил воспользоваться встревоженным состоянием и ошарашил прямолинейным вопросом:

— Кстати, не подскажите: где в Питере найти безопасное место, чтоб временно поселится? Громкая слава, как криминальной столицы, вызывает у меня серьёзные опасения: я второй день в городе, а стал невольным очевидцем заказного убийства.

— Неужели?! — напрягся Туркаев. — Как оно приключилось?

— На входе в ресторан «Элитное гнёздышко», — спокойно продолжил я, скрытно наблюдая за последующей реакцией, — кто-то! — сделал словесное ударение, — в упор расстрелял беззащитного незнакомца.

Озадаченный собеседник не смог удержаться и явственно вздрогнул; по растерянному лицу пробежала еле приметная судорога. Мы практически раскрыли друг другу все очевидные карты, мол, понимаем, кто и чего представляет. Впрочем, я ни на шаг не приблизился к поставленной цели. До сих пор не представлялось ясным две вещи: какую особую роль играет Туркаев и как он участвуют в подготовительных процедурах? Что он напрямую связан с хищением американской валюты — у меня не вызывало ни малых сомнений. Означенное обстоятельство подсказывало, что надо бы теперь осторожничать, чтобы не повторить судьбу Алмаза Карелина. Последние соображения показались излишними: я славился своей осмотрительностью!

Мысленные рассуждения прервались салонным хозяином. Он деликатно указал мне на дверь:

— Рад с Вами познакомиться, но обстоятельства чрезвычайной важности заставляют меня поспешить удалиться.

— Да?.. — решив продолжить затеянную игру, изрёк я резонный вопрос. — Как же быть с моим делом?

— Я вообще не вижу неразрешимых проблем. Екатерина Вам всё расскажет, а если Вас что-то заинтересует, то и покажет, — промолвил сухо, а сделавшись сладострастным, негромко воскликнул: — Катенька! Будь любезна, зайди, пожалуйста, ко мне на секунду.

Кабинетная дверь открылась и внутрь вплыла прелестная нимфа; она вызывала неприкрытое восхищение грациозной, до крайности изящной, походкой.

— Что-то угодно? — произнесла она бархатным голосом.

— Познакомь тверского коллегу с представляемым бизнесом, а если он на чём-нибудь заострится, подробно введи его в курс общего дела.

Отдав несложные указания, Туркаев, не дожидаясь, пока мы выйдем, быстрым шагом направился к выходу.

Как только авторитетный владелец умчался, мы с Катенькой (как мысленно, с большим удовольствием, я стал её называть) перешли в приёмное помещение. Она разложила передо мной автомобильные каталоги и занялась привычной работой — ловко застучала красивыми пальчиками по клавишам печатной машинки. Сделав обманчивый вид, что погрузился в детальное изучение, я украдкой разглядывал великолепную секретаршу. Попутно, в расположенный за девушкой оконный проём, я лично увидел, как Туркаев садится на пассажирское место знакомого БМВ и по-быстрому устремляется прочь. «Надо бы познакомиться с бандитским водителем», — сделал я бесспорное заключение и принялся наслаждаться невиданной красотой.

Я расположился в мягком, удобном кресле. Рядом находился журнальный столик, отстоявший в четырёх метрах от рабочего места, где усердно трудилась ненаглядная Катенька. На бесподобной груди красовался служебный «бейджик», только-только входивший в необходимую принадлежность. Я усердно пытался прочесть, что же на нём написано, но и старался не привлекать избыточного внимания. Если долго мучиться, то что-нибудь да непременно получится. Милая девушка изящно привстала, расправила гибкую спину и, словно белый лебедь, поплывший по спокойным волнам, проследовала мимо меня, предоставив узнать, как же её на самом деле зовут. На личной табличке отчётливо значилось: «Ве́трова Екатерина Сергеевна».

Выйдя из приёмных апартаментов, она отсутствовала около десяти минут, чем предоставила уникальный шанс изучить внутренние просторы более чем внимательно. Первым делом я просмотрел, чего она напечатала, — представилась какая-то чушь по накладным салонным расходам. Затем я бессовестно пошарил по ящикам письменного стола; не преминул сосредоточенно изучить установленный в помещении офисный шкаф. Помимо ничем не интересных бумаг, я не обнаружил совсем ничего. Отсутствие явного компромата не вызвало особого удивления: я и не рассчитывал чего-нибудь обнаружить. Хотя сделать несанкционированный обыск был просто обязан — для успокоения бдительной совести. Едва заслышав лёгонький шаг, я плюхнулся обратно, в мягкое кресло, да принялся и дальше изображать приличного недотёпу.

Катенька зашла с оправдательными словами:

— Вы извините, мне потребовалось чуть-чуть отлучиться. Не возникло ли каких-то детальных вопросов?

— Я предполагаю отличные перспективы взаимовыгодного сотрудничества, — ответил я, не переставая поражаться нежному, до тонкости мелодичному, голосу, — но мне необходимо посоветоваться с моими соучредителями. Вы ведь понимаете Екатерина Сергеевна, что, действуя в одиночку, я рискую навлечь непривлекательную немилость.

— Да, да, конечно. Могу ли я предложить Вам чашечку крепкого чая?

— Буду Вам очень признателен, — продолжил я, наслаждаясь приятными тембрами, — с лимончиком — если возможно?

Ловко перебирая прекрасными ножками, она уплыла во вторую комнату, смежную с приёмной и кабинетом Туркаева. «Очевидно, у них, там, столовая», — напросилось резонное заключение. Через пять минут Катюшенька вышла, неся на подносе чайные принадлежности. Она поставила их прямо передо мной, да с таким неповторимым изяществом, что вызвала невольное, странное и непонятное, ощущение. Я задался разумным вопросом: «Что, интересно знать, столь замечательная девушка поделывает в чисто бандитском вертепе?» Что шарашкина контора, как те «Рога и копыта», всего-навсего завуалированное прикрытие — я уже нисколько не сомневался.

Закончив с горячим чаем, я попросил у Катеньки предоставить мне осмотреться и поглазеть на выставляемые модели. Она охотно согласилась помочь, вызвала по внутренней связи гориллообразного верзилу, объяснила, что нужно делать, и вновь занялась «стучавшей» работой. Выходя, я вежливо попрощался, а между делом внёс специальную смуту, объяснив, что мне бы хотелось посетить и другие, конкурентно способные, фирмы. Не буду останавливаться, как я в течении трёх часов, ходил по одному и тому же кругу, как изображал искушённого, технически маститого, знатока и как заваливал подуставших сотрудников тупыми вопросами. Скажу лишь, что, решив не дожидаться главного преступного деятеля, я сослался на неотложные поручения и скромненько удалился. Из сегодняшнего посещения просилось два убедительных вывода: первый — нужно непременно «в дружественной обстановке» пообщаться с водителем Олега Туркаева; второй — определённо тот что-то знает.