Авантюристы на стезе любви

Василий Веденеев, 2010

Пути истории человечества, от Адама и Евы подверженного любовным страстям, совершенно неисповедимы. Страсть туманит разум и толкает на безумства, придавая поистине змеиное коварство обольстителям. Почему сластолюбцы шли на заведомо трагичный финал, соглашаясь провести знаменитые «ночи любви Клеопатры»? Как нежно любящий муж маркиз де Сад превратился в распутника и развратителя? Что стоит за кровавыми преступлениями печально знаменитой барыни Салтычихи? …Похоже, таинственная сила страсти способна играть человеком как ей заблагорассудится?

Стрела Амура

Об этой истории большой, романтической и роковой любви, черной зависти и предательства, достойной стать сюжетом для трагедии Шекспира, поведали старинные хроники XIV в., которые старательно вели итальянские монахи, из-за высоких стен монастырей пристально следившие за бушевавшими в мирской жизни пагубными страстями.

Впрочем, монахи, несмотря на духовный сан, такие же люди. А людей, как известно, всегда более всего на свете интересовали две вещи — любовь и смерть. Именно они, по сути, и движут миром, наравне с костлявой рукой голода, а все остальное не столь важно и всего лишь является следствием страстей, вызванных основными причинами…

Любовь Альдо Мороне

В те времена, о которых ведется речь в монастырских хрониках, в одном из городов Северной Италии — в старой Павии — жил рыцарь по имени Альдо Мороне из рода Грифоне: на их родовом гербе был изображен могучий грифон — мифическое существо, полулев-полуорел с могучими крыльями. Над ним красовался рыцарский шлем, украшенный тремя страусиными перьями, в знак того, что представители рода принимали участие в трех крестовых походах. Род считался знатным и богатым: родной дядя Альдо — Гвидо Мороне, заменивший молодому человеку родителей, когда юноша остался сиротой после моровой язвы, унесшей жизни его отца и матери, — являлся правителем Павии.

Альдо жил в хорошо укрепленном замке дяди, охраняемом дисциплинированным и боеспособным гарнизоном. Там же хранилась казна и находились подземелья, в которых Гвидо, не доверяя городской тюрьме, содержал, по его мнению, особо опасных преступников и тайных пленников.

Случилось так, что однажды молодой рыцарь Альдо Мороне отправился по делам в Турин и там увидел на улице паланкин, в котором дюжие слуги несли какую-то важную особу Неожиданно изящная женская ручка приоткрыла занавески, и Мороне слегка пришпорил коня, чтобы оказаться поближе к носилкам: его очень заинтересовало — кто в них находится?

Видимо, сидевшая в паланкине особа, в свою очередь, заинтересовалась незнакомым молодым и красивым дворянином на породистом коне и выглянула из-за занавесок. В тот же миг стрела Амура пронзила сердце Альдо.

Он увидел выглянувшую из-за занавесок юную прелестную девушку со светлыми волосами и голубыми глазами, показавшуюся ему похожей на ангела небесного. Девушка улыбнулась Альдо, занавеска опустилась, и дивное видение исчезло.

— Я должен отыскать ее! — сказал себе Мороне и пустил коня следом за носилками, но в городской сутолоке слуги свернули в узкий переулок, а рыцарь не успел последовать за ними.

Лучше всего развязывают языки золотые монеты, поэтому меньше чем через час молодой Мороне знал, что случайно встретился на улице с Бьянкой Сфорца — дальней родственницей знаменитого, могущественного вельможи и владетельного синьора. Ее отец принадлежал к одной из боковых ветвей рода, но был богат и знатен, а о самой девушке все говорили только хорошие слова.

Рыцарь нанял лучших певцов и музыкантов и приказал им отправиться к дворцу Сфорца и петь под окнами покорившей его сердце красавицы, услаждая ее слух. Так было принято в те времена. А найти дворец ее отца не составляло никакого труда — все в городе отлично знали, где он стоял.

На следующий день, по просьбе Альдо, знакомые дворяне из Турина ввели его в дом и представили отцу Бьянки — синьору Пьетро Сфорца. Молодой рыцарь пришелся, как говорится, ко двору, синьор Пьетро удостоил его дружеской беседы и, проникшись расположением, пригласил на обед. За столом Альдо вновь увидел Бьянку и понял, что безумно влюблен. И, кажется, ему готовы ответить взаимностью.

— Синьор Пьетро, — решив не терять зря драгоценного времени, на следующий же день официально обратился Альдо к отцу девушки. — Я покорно прошу руки вашей дочери!

Возражений со стороны синьора Сфорца не последовало: он уже узнал от знакомых, кто его неожиданный гость и какого он рода-племени. Породниться с правителем Павии было не зазорно, тем более, скорее всего, после бездетного и холостого дяди управление городом должно перейти к Альдо — так гласил закон.

— Давайте не станем торопиться, — ответил осторожный синьор Сфорца. — Ваше предложение лестно для нас, однако, наверное, нам стоит соблюсти соответствующий этикет и все обычаи? Дайте мне время переговорить с дочерью и все обдумать.

Мороне прекрасно понимал: любые отговорки синьора Сфорца — дань соблюдению правил приличия. И не ошибся: уже через несколько дней дело оказалось как нельзя лучше слажено, и даже назначили день помолвки, которую решили превратить в большой праздник и пригласить множество гостей.

Домой, в Павию, молодой Мороне вернулся окрыленным и с восторгом рассказал дяде о своей большой любви к Бьянке.

— Дорогой мой, — усмехнулся успевший многое повидать в жизни Гвидо, — в твоем возрасте все девушки кажутся удивительно прекрасными. Откуда только потом берутся сварливые и злые жены? Но я рад, что ты сумел найти себе достойную, красивую, знатную и богатую невесту Мы едем в Турин!

Зависть

Гвидо Мороне был еще далеко не стар, но, как уже говорилось, многое успел повидать в жизни. Он знал, что такое безжалостные кровавые войны, измены, какова сила золота и расплата за предательство, а главное — отлично осознавал быстротечность жизни и высокую цену власти над людьми. Гвидо всегда полагал: нужно торопиться срывать цветы удовольствия, пока костлявая рука посланницы госпожи Судьбы — до безобразия костлявой дамы с острой косой на плече, — не чиркнула ей тебе по горлу!

Любовь? Гвидо Мороне знавал это чувство и давно считал его чем-то вроде болезни, поражающего мозг безумия. Несколько лет назад он овдовел, не успев обзавестись потомством — его супруга скончалась в тот же год, когда родители Альдо умерли от моровой язвы. Достойной партии для себя правитель Павии не видел и предпочитал продажную любовь веселых красоток: по крайней мере, там все предельно ясно. Поэтому к желанию племянника создать семью циничный властитель отнесся снисходительно-равнодушно: очередной пир, и все!

Однако, приехав в Турин и увидев в доме Сфорца его дочь Бьянку, правитель Павии вдруг почувствовал странное стеснение в груди. Его необычайно взволновала красота девушки, и он почти зримо представлял, как держит ее, совершенно обнаженную, в своих объятиях, жарко целует и овладевает ею!

— Черт побери! — пробормотал Гвидо, встряхнув головой, дабы отогнать навязчивое видение обнаженной Бьянки. — Кажется, я еще никогда так жадно не хотел обладать ни одной женщиной в мире. Она предназначена мне, а не этому юнцу Альдо.

Правитель решил: дивная красавица из Турина непременно будет принадлежать ему Но как это сделать?!

Постепенно в его голове созрел коварный план, и, не дожидаясь начала торжеств, посвященных помолвке племянника, Гвидо отозвал в сторону синьора Сфорца.

— Надеюсь, вы поймете меня правильно и войдете в мое положение, — заговорщическим тоном, сказал он ему — Я не могу долее оставаться в Турине и должен срочно вернуться в Павию. Мои извинения и поздравления молодым!

— Что случилось? — заволновался синьор Пьетро.

— Я получил известия из дома, — понизил голос Гвидо. — В городе неспокойно. Лучше, если я буду в своем замке.

— Да, конечно, я понимаю, — согласно кивнул отец невесты. — Жаль!

— Мы еще не раз увидимся, — пообещал ему правитель. — Я в этом не сомневаюсь.

В сопровождении телохранителей, не щадя лошадей, он стремглав помчался домой. Едва соскочив с седла во дворе замка, Гвидо приказал немедля подать ему факел и кинулся в подземелье угловой башни, где по его приказу содержали подозреваемого в черной магии некоего Самундра — человека неизвестной национальности и неопределенного возраста, неведомыми путями попавшего в Павию.

— В твоих глазах огонь вожделения, — сказал маг, едва только Гвидо переступил порог его темницы с пылающим факелом в руке.

— Ты разглядел это еще в темноте? — издевательски рассмеялся старший Мороне. — Впрочем, к чему скрывать: ты прав! Я хочу, чтобы одна девка стала моей. Ты сможешь мне помочь, колдун?

— Я не колдун, — вздохнул Самундра, — иначе меня давно здесь уже не было бы. Но я могу приготовить некоторые зелья.

— Так готовь!

— Мне надоело слушать этот звон, — маг побренчал цепью кандалов. — Хочу неба над головой, а не камня. Дай мне свободу, а я дам тебе то, чего ты жаждешь!

— Не торгуйся, — угрожающе бросил Гвидо.

— Торгуешься ты, — равнодушно пожал плечами маг. — Я давно готов к смерти!

— Хватит! — топнул правитель. — Мне нужна девушка! Тебе позволят уйти на все четыре стороны, если дело решится по-моему. Ясно?..

Не прошло и часа, как мага вытащили из темницы и перевели на верхние этажи башни, где правитель приказал выделить ему отдельную комнату под лабораторию и мастерскую и давать все, что только потребует проклятый колдун. Но приставил к узнику крепкую стражу.

Первым делом Самундра потребовал, чтобы его вывезли за пределы города, где он сможет собрать необходимые травы и минералы, а потом попросил установить горн, дать немного золота и инструменты ювелира. Все исполнили в точности. Через пару дней маг позвал властителя.

Конец ознакомительного фрагмента.