Квартирный вопрос

Василий Владимирович Розен, 2018

Перед вами вторая глава проекта "Главная книга". Здесь автор рассматривает проблему жилищного кризиса в России через призму истории семьи и своего личного опыта. Как жить на частной квартире, что такое ЗГТ и ОГТ, как граждане СССР получали жилье и каким оно было, под какими крышами живут сегодня некоторые из ровесников автора – все это вы узнаете, прочтя главу "Квартирный вопрос".Содержит нецензурную брань.

История с географией

В 1912 году в селе Мача Чембарского уезда Пензенской губернии (ныне — село Пушанино Белинского района) служил священник Василий Андреевич Невзоров (1873 г.р.). Его отец, Андрей Иванович (примерно 1822-1824 г.р.), прослужив 25 лет верой и правдой царю и отечеству в армии и получив за Крымскую кампанию медаль и пенсион по выходу в отставку, жил тут же, в Маче, в построенной им времянке. У Василия Андреевича была большая семья: жена Антонина Сергеевна (дочь протоиерея Сергея Петровича Любимова (1847 г.р.), служившего в селе Адашево Инсарского уезда) и шестеро детей: Зинаида (1895 г.р.), Николай (1897 г.р.), Валериан (1902 г.р.), Надежда (1907 г.р.), Екатерина (1910 г.р.) и Людмила (1912 г.р.). Кроме того, несколько детей умерли во младенчестве. Василий Андреевич выстроил новый дом рядом с отцовской времянкой, однако отец в него перебираться не захотел, сказал — "живите в своих хоромах сами, мне и старого хватит".

В 1916 году Антонина Сергеевна с шестилетней дочерью Катей поехала в Пензу навестить брата Бориса, преподавателя математики в Пензенском университете. В дороге обе заразились тифом, Антонина Сергеевна умерла, а Катя выжила. Антонину Сергеевну похоронили в церковной ограде, на месте церкви сегодня стоит клуб.

Василий Андреевич остался один с шестью детьми. Оставаться на прежнем месте было тяжело, да и старшие дочери уже учились в педагогическом училище в Чембаре, и он передал приход священнику по фамилии Девичинский и переехал с детьми в Чембар, где ему уже давно предлагали приход. Там он купил дом номер 10 по улице Солдатской (ныне Красноармейская). Хозяйками дома были две пожилые одинокие сестры, которые продали отцу Невзорову дом с условием — они остаются доживать свой век во флигеле при доме, а он обязуется, когда придёт время, их достойно похоронить.

Служил о. Невзоров в Чембаре в Покровском соборе до 1929 года. В это время началась очередная волна репрессий против духовенства, чьи позиции оставались ещё сильны, несмотря на то, что большевики были у власти уже целых 12 лет, и Василия Андреевича обвинили в краже церковной утвари. Даже не в краже, а только в намерении — сверяли небрежно составленные описи предметов, обнаружили, что в списке чего-то не хватает — значит, не занёс в опись по злому умыслу, хотел украсть! Василия Андреевича и ещё двух священников судили показательным судом (при таком суде приговор всегда строже) и приговорили к пяти годам ссылки. Дочь Василия Андреевича Людмила рассказывает об этом так (записано Сергеем Валериановичем Невзоровым, её племянником, с её слов в начале 1990-х годов): "На суд собралось полгорода, зал был битком, народ всё никак не мог взять в толк, за что хорошего, честного, уважаемого всеми батюшку судят. В зале суда всех троих арестовали и повели в сарай, приставили красноармейцев с винтовками. Народ стоит толпой, никто не расходится. Обсуждают, как могло такое случиться, ведь столько лет верой и правдой служил… А после службы шел домой, переодевался и работал в своем хозяйстве — надо было поднимать и учить детей. Народ не расходится."Расходитесь, расходитесь, завтра будем отправлять, ещё попрощаетесь, ещё всё обсудите". Дело уже к вечеру, есть домашние дела, ещё не кушали, скотину надо на ночь определить, народ начал потихоньку расходиться. Чуть стемнело, их тут же и отправили, чтобы утром не будоражить народ. После суда и оглашения приговора семью просто-напросто не пустили в дом…"

Сразу после оглашения приговора дом был взят под охрану, ведь приговор был — "с конфискацией". Кто-то из соседей из жалости и уважения к Василию Андреевичу приютил детей на время и дал тёплую одежду — на дворе стояла холодная осень…

К моменту ареста о. Невзорова его старшие дети уже жили самостоятельно, а вот младшим трем сестрам пришлось мыкаться по чужим людям и домам практически до замужества. Звание"лишенца", т. е. из семьи репрессированного, не давало возможности продолжать обучение, и на работу их не брали. Старшие, как могли, поддерживали младших, но их усилия в той обстановке не всегда помогали в полной мере. Ситуация несколько улучшилась, когда девушки вышли замуж и сменили фамилии.

Священник Василий Андреевич Невзоров

Дом семьи Невзоровых в г. Белинский (Чембар), ул. Красноармейская (Солдатская), 10. Фото 1994 г.

Василий Андреевич отбыл свою ссылку в Енисейске, работал там в пожарной команде. В 1935 вернулся, но был поражён в правах, жил по очереди у старших детей. Он умер 25 февраля 1936 года, в городе Ардатов Мордовской АССР. Его дом в Чембаре (ныне г. Белинский) стоит до сих пор, в нём живут посторонние люди.

Можно сказать, что именно с истории Василия Андреевича начинается история квартирного вопроса нашей семьи, так как он — мой прадед по материнской линии. Его дочь Катя — моя бабушка, поэтому продолжение будет именно о ней.

Катя вышла замуж за Тихона Павловича Базилевского — агронома по образованию, молодого человека из такой же семьи репрессированных священнослужителей. Вместе с семьёй брата Кати Валериана они поехали в Таджикистан, но вскоре вернулись — Катя не смогла жить в среднеазиатском климате — и обосновались в Воронеже, на родине Тихона. Началось их скитание по частным и государственным квартирам. Их первый сын, Борис, умер в 1936 году в двухлетнем возрасте от дизентерии. В 1937 году, когда родился их второй сын Александр, они жили на проспекте Революции, в доме, где по сей день расположена аптека (дом около Кукольного театра). Многие жители дома были евреями. Следующая квартира — в доме недалеко от кинотеатра"Спартак". Екатерина вспоминала, что из этого дома она зимой бегала в драматический театр на спектакли без пальто, накинув только пуховый платок. Очевидно, их дом стоял в квартале, ограниченном улицами Кардашова и Карла Маркса. Во время войны все жилые постройки были разбомблены, и сейчас на их месте стоят жилые дома сталинского и хрущёвского периодов.

Здание Воронежского драматического театра в конце 40-х годов ХХ в. Вид на улицу К. Маркса.

Во время войны семью разбросало — Тихон воевал с начала войны до 1944 года, участвовал в Сталинградской битве, Екатерина с маленьким сыном находилась на оккупированной Украине, в г. Казатин. Всем троим посчастливилось выжить и вернуться в Воронеж в конце войны. Сперва жили на частной квартире около Курского вокзала, затем — на Левом берегу у двоюродной сестры Тихона, Антонины Александровны Мелюхановой (Абрамовой). Там в 1945 у Екатерины и Тихона родилась дочь Лена, моя мама.

Тихон в эти годы работал в каком-то сельскохозяйственном учреждении, и вот он получил предложение работать на опорном пункте Верхнехавской Опытной станции, расположенной в Верхнехавском районе Воронежской области, на месте бывшей усадьбы Крашенинниковых. Семья переехала туда в предоставленное жилье: дом барачного типа, две комнаты, две кладовки, кухня. В каждом из помещений была отдельная печка, поэтому зимой жили в большей из комнат, не пользуясь кухней, для экономии дров. Водопровода и канализации в доме не было, воду приносили из отдалённого колодца, туалет был общественный и тоже не совсем рядом с домом, поэтому пользовались ведром.

Главным преимуществом жизни на Опытной станции была близость к земле и возможность от неё кормиться в голодные послевоенные годы. Через дорогу от дома располагался сарай, позже Тихон построил рядом ещё один, там держали кур и поросенка, несколько лет пробовали держать баранов. Свинину возили коптить в Воронеж. На Опытной станции Базилевские прожили целых восемь лет.

К сожалению, в конце концов у Тихона не сложились отношения с директором станции, и он вынужден был сменить работу. Семья переехала в МТС в село Орлово Новоусманского района. Сперва жили на частной квартире, затем получили от работы кирпичный дом, состоявший из одной сырой комнаты и кухни. В Орлово семья прожила менее года. В 1955-56 гг. МТС внезапно расформировали, Тихон потерял работу и ему пришлось уехать работать в совхоз в Нижнедевицк, семья пока оставалась в Орлово. В этот период Екатерина тяжело заболела, и семья жила то в Воронеже, то у родственников в Москве.

Екатерина и Тихон Базилевские, 1936 г.

Затем семья поселилась на частной квартире в Воронеже, недалеко от Педагогического института, по адресу ул. Октябрьской революции, 66. Там была одна комната, Екатерина в тот период была практически полностью лежачая, Тихон спал на деревянном ящике, в котором перевозили книги. Готовить приходилось на керосинке. На этой квартире Базилевские прожили два года. Следующая квартира была получена от работы (Тихон работал в Управлении сельского хозяйства, которое тогда располагалось в дореволюционном особняке красного кирпича на улице Карла Маркса, по соседству с кинотеатром"Пролетарий") — это было производственное здание, частично переделанное в жилое: на втором этаже были квартиры, а на первом — ветеринарная бактериологическая лаборатория. Квартира представляла из себя большую, порядка 25 кв. метров, комнату с большим (метров 30) балконом, который, на самом деле, был неогороженной крышей сарая. Кухня была общая, отопление печное, канализации не было.

И вот здесь мне хотелось бы немного отступить от темы квартирного вопроса и упомянуть о той помощи, которую семья Тихона и Екатерины получали в самые тяжёлые годы от родственников, сестёр и братьев с обеих сторон. Когда Екатерина болела, а Тихон по этой причине практически не работал, им присылали деньги и вещи, давали приют в Москве, где Екатерина долго лежала в больницах. Тесные контакты с родными, живущими в разных городах Союза, поддерживались и в последующие годы.

Примерно в 1960 году Тихону от работы предоставили отдельную квартиру, причем предложили на выбор — однокомнатную квартиру со всеми удобствами в многоквартирном доме или отдельный частный дом. Какова была площадь частного дома и что он из себя представлял в целом — мне неведомо, но семейная история гласит, что Тихон отказался от этого варианта по той причине, что дом этот отапливался новой в то время системой АГВ (произносится — "а-гэ-вэ", так в просторечии именовался АОГВ — Аппарат Отопительный Газовый Водогрейный). Тихон решил, что АГВ может недостаточно хорошо отапливать дом или быть просто-напросто пожароопасным, и выбрал квартиру. Разумеется, тогда он не мог знать, что АГВ станет самой оптимальной системой отопления в городах России, где центральное отопление чаще всего включается позже наступления холодов, а выключается тогда, когда уже давно потеплело, и к тому же постоянно работает на одном уровне нагрева, тогда как АГВ — это простой газовый котёл, нагревающий замкнутую систему отопления одного дома, и включается и выключается он самим пользователем по мере необходимости, независимо от сезона и распоряжений исполкома. Пройдет ещё несколько десятков лет, и многие владельцы частных домов в Воронеже станут получать приличные дивиденды со своих площадей — будут сдавать их студентам и молодым семьям, вставшие на ноги дети построят на родительских дворах гаражи, а с приходом капитализма на месте выцветших лачуг поднимутся дворцы красного кирпича с башенками.

Скорее всего, даже если бы выбор был сделан в пользу дома, всей этой благодати Базилевским не досталось бы — дом ведь был бы не собственный, а государственный, но, как бы то ни было, они поселились в однокомнатной квартире номер 8 по ул. Фридриха Энгельса, дом 37. Квартира представляла из себя комнату площадью 18 квадратных метров плюс коридор, совмещенный санузел, кухня, балкон. Во дворе дома стояли несколько рядов деревянных сараев, в каждом из них был погреб для хранения овощей зимой. В это сложно поверить, но сараи эти стоят там и по сей день, немного покосившиеся, но в целом всё те же. Над одним из сараев была надстроена голубятня, и кто-то по старинке держал там голубей. Кроме того, под деревянным столбом с фонарем стоял грубый деревянный стол, и по вечерам мужики резались за ним в домино.

На этом странствия Екатерины и Тихона закончились, в этой квартире они прожили до самой смерти Тихона Павловича в 1982 году.

Екатерина и Тихон Базилевские с дочерью Еленой в квартире по ул. Ф. Энгельса, дом 37. Фото начала 60-х гг. ХХ в.

Двор дома 37 по ул. Ф. Энгельса. Фото 2013 г.

Сарай во дворе, принадлежавший семье Базилевских. Фото 2013 г.

Родители моего отца, Николай и Циля Солопановы познакомились на фронте и поженились в конце войны, ещё находясь в действующей армии. История жизни их родителей мне известна не так хорошо, как история семей Невзоровых и Базилевских, поэтому скажу вкратце — Николай был родом из Тамбовской области, но ещё до войны, уйдя из родительского дома, жил где-то в Уфе, а родители Цили погибли в Каменец-Подольском гетто, старший брат Мойша погиб на фронте, и возвращаться ей было некуда. Цилю и Николая после капитуляции Германии направили на Сахалин, на войну с Японией, и свой первый дом они обрели в городе Тойхора (точнее, по-японски — Тойохара, до войны — главный город губернаторства Карафуто). Позже город был назван Южно-Сахалинск. О том, как Циля и Николай жили на Сахалине, можно понять из отрывка поэмы, написанной Николаем в те годы. Орфография оригинала сохранена.

Конец ознакомительного фрагмента.