Аз воздам

Василий Горъ, 2008

Когда-то, много лет назад, Беата, вынужденная биться на потеху публике на Арене в столице Империи Алого топора, дала себе слово никогда на нее не возвращаться. Но сейчас, когда над Очередным миром Радужного Веера нависла нешуточная опасность, она вынуждена снова пройти сквозь испытания Арены, сражаться с неведомыми доселе хищниками, и кровь… Но для того, чтобы остановить нашествие Черного Роя, сил одной женщины мало… Но рядом с ней – ее муж, брат и другие великие бойцы Аниора… Сбудется ли предсказанное? Удастся ли остановить разведчиков иной цивилизации? Неизвестно. Но Пророчество не оставляет времени на раздумья…

Глава 15

Мерион Длинные Руки

Добраться до столицы получилось без проблем — удостоверение сотрудника какого-то силового ведомства заставляло тормозящих нас милиционеров брать под козырек и даже мило улыбаться, к чему «продавцы полосатых палочек» не были приспособлены генетически. Даже тех, в чьих глазах после цифр, загоравшихся в окошечке радара, так и горело желание нагнуть водителя «Ауди» на сумму, в несколько раз превышающую их официальную зарплату. Однако ни один из тружеников волшебной палочки, заглянув в красную книжечку, так и не намекнул на ожидаемое за превышение скоростного режима вознаграждение. Что меня не могло не радовать — через каких-то одиннадцать часов после выезда из Туапсе я оказался в самом центре Москвы, на Тверской, рядом с памятником Юрию Долгорукому.

Проводив взглядом сорвавшегося с места лихача, я вздохнул, поежился от довольно холодного ветра, мигом пробравшего меня до костей, и вытащил из чехла телефон. Увы, особых новостей не было — Ольгерд не звонил, машина по сбору информации на Кормухина только начинала раскручиваться, и поэтому через двадцать секунд мне стало ясно, что разговор можно заканчивать. И начинать устраиваться в городе, к которому я уже один раз привыкал…

Короткая прогулка по вечернему городу до галереи «Актер» меня немного освежила и направила мои мысли в нужную сторону — в течение следующего часа я оделся по погоде, прикупил себе короткое осеннее пальто, пару костюмов, рубашки, белье и все то, без чего нормальный мужчина не выйдет из дома поутру. Потом вышел на улицу и, поймав такси, попросил довезти себя до ближайшего приличного отеля…

Таксист весело улыбнулся и поинтересовался, входит ли в число приличных, скажем, «Шератон Палас отель», расположенный тут же, на Тверской — Ямской. Я пожал плечами, и удивленный водила, бурча под нос что-то вроде «живут же люди», буквально через пять минут высадил меня перед центральным входом в не самую плохую гостиницу столицы…

С заселением проблем не возникло, и еще через полчаса я завалился в фиолетовое кресло в рабочей зоне гостиной и мрачно уставился в выключенный телевизор — мыслей о том, с чего начинать, у меня пока не было. Пришлось начать с ужина — благо «Гудман», в котором раньше готовили потрясающие свиные котлеты, был неподалеку, буквально в десяти минутах ходьбы пешком в сторону центра. Хоть и на другой стороне улицы…

— Дед! Привет! Говорят, ты в Москве? — голос Ольгерда раздался в трубке в половине двенадцатого утра, когда я заканчивал утренний комплекс упражнений и планировал съездить в ближайший магазин компьютерной техники за ноутбуком.

— Да. Наконец-то вы появились… — обрадованно ответил я. — Я в гостинице в центре на Тверской. А вы?

— Сняли квартиру. На Студенческой. Давай, выселяйся оттуда и езжай к нам, — парень говорил со мной короткими, сухими фразами, и от его бесстрастности мне стало не по себе. Впрочем, его реакция была вполне предсказуемой — понять, как Маша оказалась у Кормухина, если я жив и здоров, было, наверное, просто невозможно…

— Хорошо. Через полчаса буду. Говори адрес… — попросил я и вытащил из внутреннего кармана висящего на стуле пиджака блокнот и ручку…

— Давай ты встретишься на Трубной с Беатой. Она будет забирать машину. Ты ее и подстрахуешь… Мы вчера немного намудрили… Часа тебе хватит?

— Вполне! — кинув взгляд на часы, буркнул я, пытаясь понять, что скрывается за словом «намудрили»…

Почувствовав приближение Хвостика, я повернулся лицом к остановившейся неподалеку машине и почувствовал, что у меня отваливается челюсть — из частного такси вылезла роскошная блондинка в белоснежной куртке, еле прикрывающей мини-юбку, на нереально высоких каблуках и, ослепительно улыбнувшись что-то говорящему ей водиле, повернулась ко мне лицом. Утонув глазами в глубочайшем декольте, я поднял глаза только тогда, когда острый кулачок сестры Ольгерда врезался мне в солнечное сплетение:

— Ну, я это, я! Че уставился?

— Смотришься просто сногсшибательно… А волосы откуда? И куда делась твоя татуировка, никак не пойму?

— Парик, блин! И мейкап…

— Че? — не понял я.

— Блин, дома объясню… Ты что, Дед? Первый раз меня видишь? — разозлилась Беата. — Хорош на меня пялиться… План такой — я иду забирать машину. Она стоит вот там, где мельтешат милиционеры… Как только машина тронется с места, садись в эту тачку и езжай за ней… Напротив Петровского пассажа какая-то гостиница. Мы там припаркуемся, и я зайду внутрь. Через десять минут выйду, и тогда ты пересядешь ко мне, хорошо?

— Так, я не понял, когда ты научилась водить машину? — удивился я.

— Да не умею я… Мне и не надо пока… Просто жди, ладно? И не вмешивайся, если не будет совсем плохо… Блин, смотри в глаза, Дед! А то разозлюсь… — заметив, что мой взгляд то и дело соскальзывает на ее отсутствующую татуировку, зарычала девушка. — Ладно, я пошла… Близко не подходи…

— Командир, проезжай по Неглинке до поворота в сторону Петровки, ладно? Я пока прогуляюсь следом… — наклонившись к окошку ожидающей меня машины, попросил я. Водитель, не отрывающий взгляда от задницы Хвостика, фланирующей по улице, сглотнул слюну и коротко кивнул. Я подергал себя за ус, пытаясь понять, КАК она собирается управлять автомобилем, и, так ничего не придумав, вразвалочку направился по Неглинке.

–…а эта скотина ужралась и была не в состоянии сесть за руль… Представьте себе, товарищ полковник, я волокла его на себе целых пять километров до гостиницы, а он мне даже спасибо не сказал… Муж, называется… И ни одна скотина не остановилась… — щебетала Беата, прижавшись грудью к красному, как помидор, милиционеру.

— Я не полковник! Я старший лейтенант… — попытался поправить не разбирающуюся в званиях женщину он, но заткнуть Хвостика, когда она этого не хочет, было невозможно:

–…а он мне говорит: «Забери машину, у меня голова раскалывается…» Еще бы она не раскалывалась, когда он выжрал полторы бутылки вискаря? А я, как дура, думала, что мы потанцуем на славу… Даже расплачивалась я… Представляете? Ну, разве это мужик? А как мне машину забирать, если я и водить-то ее не умею? «Что нибудь придумаешь…» — передразнила она неведомого мужа и сморщила носик.

Четверо милиционеров, вполуха слушающих ее рассказ, откровенно пожирали Беату глазами, благо посмотреть было на что — одна алая, как кровь, помада на ее губах бросалась в глаза за километр, не меньше… Не говоря уж о ее декольте…

Пока она ездила по ушам служителям порядка, я, не замедляя шага, оглядел площадь и задумался — судя по количеству контуров, нарисованных на асфальте между припаркованных машин, побоище ребята устроили знатное. А, значит, люди Кормухина сидят прямо у них на хвосте… И забирать машину — форменный идиотизм…

–…так может, вы мне поможете, товарищ офицер? Вы умеете водить машину? Я — нет! Путаюсь в педалях, потом здорово мешают каблуки и… еще… в какое зеркало ни гляну — себя видно плохо… Они такие маленькие…

Милиционеры, давясь от сдерживаемого хохота, смотрели на Хвостика, как на классическую блондинку из анекдотов. И совершенно не обращали внимания на прохожих, благо, судя по всему, эксперты и следователи уехали с места происшествия уже достаточно давно.

–…ну так если вы поможете мне довезти тачку до этой чертовой гостиницы, я буду вам очень благодарна. Она тут недалеко. Напротив Петровского пассажа.

— «Мариотт», что ли? — хмыкнул один из ментов. — Так до него не пять километров!

— Ой, а скока? Больше? Я так запарилась тащить свою пьянь? А до свадьбы говорил, что не пьет практически… Тоже мне, мачо… — повернувшись грудью к догадливому милиционеру, Беата захлопала накрашенными ресницами и прикоснулась пальчиком к жетону на его груди:

— Ой, а это у вас орден? Или медаль?

— Ну, типа того… — обалдевший от близости таких роскошных форм сержант облизнул пересохшие губы и с трудом поймал ускользающую от него мысль: — Тут рядом, девушка! Две минуты ехать… Метров восемьсот…

— Ой, а я думала больше… Ну, так вы мне поможете перегнать туда машинку? А то я все тут соберу… Вот тут права мужа, паспорт машины, страховка и еще куча всякой хрени… И ключи… — выронив из рук сумочку, из которой повываливались документы вперемешку с косметикой, Беата покраснела, присела на корточки, отчего и без того короткая юбка задралась до самых трусиков, и расстроенно прикусила губу:

— Ой, я такая неловкая… Правильно Вадик говорит, дура я криворукая…

Старлей, первым догадавшийся ей помочь, уставился под подол ее юбчонки, не глядя сгребая в сумочку выпавшее из нее богатство…

— Вы документы-то гляньте, товарищ полковник! Ой, кстати, а вы мне телефончик не дадите? А то у меня нет ни одного знакомого полковника… — очаровательно покраснев, добавила Беата. — Вдруг что понадобится?

— Я уже посмотрел… — хрипло пробормотал он, помогая ей встать и ненароком прижимая Хвостика к себе… — Ну, где там ваша машина? А телефон дам, конечно…

— Вау, вы такой сильный! И галантный! Настоящий офицер! — Беата, на мгновение прильнув к своему «спасителю», чмокнула его в небритую щеку и, вцепившись в его плечо, поволокла расплывшегося в дурацкой улыбке мента в сторону Звонарского переулка. — Вон, черная такая… А вы такой управлять сможете? Ой, че это я говорю-то? — «испугалась» собственной дурости Хвостик. — Вас же в милиции учат водить все, что движется?

— Угу… — донеслось до меня издалека, и я понял, что ее безумный план сработал…

— Какая телка… — вполголоса хмыкнул расстроенно глядящий вслед Беате сержант. — Кто-то, блин, с такими бабами куролесит, пока мы тут херней занимаемся…