Ксерокопия Вселенной. Космическое фэнтези

Василий Карасев

Все-таки по натуре я не авантюрист. Когда леди Неизвестность, заглянув на чашечку кофе, делает последний глоток, таинственно улыбается и исчезает, с моей души падает огромный камень. Но одновременно я понимаю: так будет не всегда. Когда-то эта смуглая женщина все-таки влюбится в меня и без труда уведет за собой. Явь станет сном, а сон превратится в явь. Линия судьбы неожиданно изменит свой привычный маршрут по ладошке, и вместе с ней изменится весь привычный уклад жизни.

Прошлая жизнь

Я любопытен. Мне ужасно интересен мир, который меня окружает. И совершенно непонятны люди, которым все равно сколько миллионов человек проживает на планете Итай, каким способом хищная птица ондор закапывает свою добычу в землю или кто победил на последних галактических соревнованиях по бросанию иголок в стог стена.

Я воспринимаю жизнь как игру. Игру, в которой постоянно меняются правила, а кто-то и вовсе играет без них. Но сам я не люблю жульничать. Всякое, конечно, бывает, но такие победы не по мне. В них нет кайфа. Вот обыграть соперника по всем правилам да еще и перехитрить — это полный улет! Ведь хитрость и жульничество — разные вещи.

Игра Аты была непонятна, но мне стало любопытно: а что же дальше? Да и поторопился я, пожалуй, с выводами — почему это она не в моем вкусе? Немного сноб, сразу видно. Немного язва, ишь как она о портрете Клеммы. Мыслит прямолинейно, могла бы и раньше догадаться о том, что не тот корабль ищет. Но умна, красива….впрочем, хватит об этом! Клементина все равно лучше! Хотя…

Однажды я перевозил одного психа… то есть прошу прощения, психолога. Жуткий пьяница! И таким даром убеждения обладает! Короче говоря, мы пропьянствовали с ним целую неделю, а потом дня два «Симпатяга» отпаивал нас какими-то горькими отварами. Но суть не в этом. Псих… вспомнил! Его Васей звали!.. рассказал мне о том, что проводил эксперименты, пытаясь раскрыть тайну взаимной симпатии. И эти эксперименты показали, что наша собственная внешность и есть ключ к любви с первого взгляда. Он собрал кучу народу, посадил их перед пьютерами и заставил оценивать портреты по степени симпатичности. Эти бедняги даже не подозревали, что среди изображений есть и их собственные, только обработанные пьютером и измененные на противоположный пол. Выяснилось, что женскую или мужскую версию своего лица никто не узнает, однако именно они оказались для всех наиболее привлекательными. А я подумал: может быть, люди всегда об этом знали? Подсознательно. Недаром ведь говорят, что мы ищем в жизни свою половинку. Правда, находим черт знает что, ответил мне тогда Вася. Но я с ним все—таки не согласен…

А теперь мне на мгновение показалось, что Ата чем-то неуловима похожа на меня.

— Мы — дети чужого мира, — рассказывала она, — того самого, куда хотят вернуть нас пираты. Когда-то давно нам удалось сбежать. Тебе удалось! А меня ты захватил за компанию. Хотя ладно, не буду кривить душой, ты меня спас. Все что я знаю о тебе — с твоих же слов, так что не обессудь. Мир этот практически не исследован, хотя ты рассказывал удивительные вещи. Я и до сих пор в них не верю. Но родился ты на планете Земля. Долгое время мы жили в одном городе, но не были знакомы. Я работала журналистом в газете. Весьма желтая газетенка, нужно прямо сказать.

— А что у вас газеты по цвету различают? — удивился я. — И чем желтая хуже, скажем, зеленой?

— Это просто выражение такое, — улыбнулась Ата. Она так мило улыбается, оказывается!

— То есть на самом деле она не желтая?

— На самом деле это не важно! Желтая, значит, публикует разные слухи и сплетни, частенько выдуманные самими журналистами.

— В этом мире так ценятся фантазии? — заинтересовался Симпатяга. — Умение оценить чужую идею есть признак высокоразвитой цивилизации!

— Да какие там идеи! Какие фантазии! Кто с кем переспал, кто кого кинул — вот и все фантазии!

— Ты на первую тему писала или на вторую? — не удержался я от шпильки.

— Я писала на третью! — отрезала Ата. — О загадочных и необъяснимых явлениях. Переселение душ, концы света…

— Стоп! Подожди! Ничего не понимаю, — прервал я нашу гостью, — в каком смысле концы света? Свет бесконечен!

— Свет — это синоним мира, Вселенной.

— Ваши люди любят читать об окраинах своей Вселенной? — опять вклинился в беседу Симпатяга.

— Звезды мои, — тяжело вздохнула Ата, — как же тяжело с вами! Конец света… то есть мира — это когда случается какая-то катастрофа и мир рушится! Ничего не остается от этого паршивого мира!

— А почему во множественном числе? — не отставал Симпатяга, — это периодическое явление?

— Да нет. Это вообще не явление! Просто люди любят пугаться: фильмы ужасов, криминальная хроника, чуть ли не каждый год — новое предсказание конца света.

— Ты хочешь сказать, что я родился в мире, где люди сидят и смотрят, как кто-то их пугает с экрана пьютера?! — возмутился я, — вообще-то до сих пор я считал себя абсолютно нормальным!

— И зря! И вообще… ты хочешь про свою жизнь слушать или будешь мне мешать своими дурацкими вопросами?!!

«А когда она не улыбается, а злится, то тоже ничего» — неожиданно подумал я, а вслух сказал:

— Я молчу, Ата, молчу! Я просто немой придаток собственных ушей!

— Так вот, я как раз написала очередную статейку про летающие тарелки, — она подозрительно посмотрела на меня, но я лишь пожал плечами: ну, подумаешь, посуда у них летает, обычное дело! — и забежала к знакомому астроному уточнить пару терминов.

Конец ознакомительного фрагмента.