Жизнь Магомета

Вашингтон Ирвинг

Ислам – это огромный мир со своими законами, моралью, эстетическими и нравственными уложениями. Известный американский писатель В. Ирвинг (1783–1859) написал увлекательную историю жизни Магомета, которая не только рассказывает об одном из великих подвижников, но и приоткрывает завесу тайны над интересным и полным драматических событий миром ислама. Для широкого круга читателей.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Предание о Мекке и Каабе

Когда Адам и Ева были изгнаны из рая, то, по арабским преданиям, они очутились на различных частях земного шара: Адам — на горе острова Серендиба, или Цейлона, а Ева — в Аравии, на берегу Красного моря, там, где в настоящее время находится порт Джидда. Двести лет блуждали они отдельно и одиноко по земле, пока, наконец, ввиду их раскаяния и горя им позволено было сойтись снова на горе Арафат близ Мекки. Преисполненный горя и раскаяния Адам, по словам предания, вознес руки и глаза к небу и умолял Бога о милосердии, прося у Него даровать ему алтарь, подобный тому, которому он поклонялся в раю и вокруг которого витали ангелы, воспевая хвалу Богу.

Мольба Адама была услышана. Храм, или алтарь, из лучезарных облаков был спущен ангелами на землю, как раз под тем самым местом, где находятся его первообраз в небесном раю. К этому нисшедшему с неба ковчегу Адам обращался с тех пор во время молитвы и ежедневно обходил его семь раз, как бы подражая тому, что делали ангелы, прославляя Бога.

По смерти Адама, согласно тем же преданиям, облачный ковчег исчез или взят был обратно на небо; но другой, сходный по форме, на том же месте был воздвигнут из камня и глины Сифом, сыном Адама. Но и этот алтарь смыт был потопом. Спустя много лет после того, во времена патриархов, когда Агарь и ее сын Измаил умирали в пустыне от жажды, ангел указал им источник или колодец, полный воды, вблизи того места, где прежде находился алтарь. Это был источник Земзем, почитаемый потомством Измаила как священный по настоящее время. Вскоре после того два человека из племени великанов-амалекитян, отыскивая верблюда, убежавшего из их лагеря, нашли этот источник и, утолив свою жажду, привели к этому месту своих товарищей. Здесь они основали город Мекку, приняв Измаила и его мать под свое покровительство. Они вскоре изгнаны были обитателями этой страны, у которых остался Измаил. Когда он возмужал, то женился на дочери владетельного князя и имел от нее многочисленное потомство, считающееся предками арабского народа. В течение этого времени он, по Божьему повелению, предпринял попытку восстановить Каабу на том самом месте, где находился заоблачный алтарь. В этом набожном деле ему помогал отец его Авраам. Необыкновенный камень служил Аврааму подмостками, поднимавшимися и опускавшимися вместе с ним по мере того, как он выводил стены священного здания. Камень и теперь остается там как бесценная святыня, и отпечаток ноги патриарха ясно видят на нем все правоверные. В то время как Авраам и Измаил были заняты постройкой здания, архангел Гавриил принес им камень, относительно которого древние сказания несколько расходятся: по одним, это был один из драгоценных камней рая, упавших на землю вместе с Адамом; в иле потопа он был впоследствии отыскан архангелом Гавриилом; по более общепринятому сказанию, этот камень был вначале ангелом-хранителем, приставленным к Адаму в раю, но который превращен был в камень и при падении Адама низвергнут вместе с ним в наказание за то, что не был достаточно бдителен. Этот камень Авраам и Измаил приняли с подобающим благоговением и вделали его в угол внешней стены Каабы, где он остается и в настоящее время, причем все правоверные целуют его каждый раз, как обходят вокруг храма. Когда в первый раз камень этот был вделан в стену, он был блестящ и бел, как гиацинт, но постепенно почернел от поцелуев грешных уст смертных людей. При воскрешении он снова примет вид ангела и станет свидетелем пред Богом в защиту тех, которые вполне выполнили все обряды посещения святых мест.

Таковы арабские предания, в силу которых Кааба и источник Земзем являются предметами особенного почитания с самых древнейших времен у всех восточных народов, а в особенности у потомков Измаила. Мекка, вмещающая эти священные предметы в своих стенах, была священным городом за много лет до возникновения магометанства и центром, куда стекались богомольцы со всех частей Аравии. Так глубоко и так всеобще было уважение к исполнению этих обрядностей, что ежегодно четыре месяца посвящены были путешествию на поклонение Каабе, и никакое насилие, а тем более никакая война за это время не дозволялись. Враждовавшие племена складывали свое оружие, снимали наконечники с пик и в полной безопасности следовали по самым опасным пустыням и в одеждах богомольцев толпами входили во врата Мекки. Тут они в подражание ангелам семь раз обходили вокруг Каабы, прикасались и целовали таинственный «черный камень», пили и делали возлияние при источнике Земзем в память их предка Измаила и, исполнив все остальные обряды пилигримов, безопасно возвращались домой, чтобы снова взяться за оружие и вести войны.

В числе религиозных обязанностей арабов в те «дни неведения», то есть до возвещения мусульманского учения, пост и молитва играли первенствующую роль. У арабов в течение года существовало три главных поста: один продолжался семь, другой — девять и третий — тридцать дней. Они молились ежедневно по три раза: при восходе солнца, в полдень и при закате, обращаясь лицом по направлению к Каабе, служившей для них киблой, или местом поклонения. У них существовало много религиозных преданий, некоторые издавна перешли к ним от евреев; и они, как говорят, питали свои религиозные чувства чтением псалмов и другой книги, приписываемой Сифу и наполненной нравственными поучениями.

Церемонии и обряды, совершавшиеся в священном здании, могли с раннего детства наложить свой отпечаток на Магомета, воспитанного в доме охранителя Каабы, и направить его на размышления о религиозных вопросах, которые и поглотили его всецело. Хотя мусульманские биографы его и утверждают, что великая будущность его была ясно предсказана еще в детстве знамениями и чудесами, но, по-видимому, воспитание его велось так же нерадиво, как и воспитание остальных арабских детей, и мы знаем, что он не научился ни читать, ни писать. Впрочем, это был ребенок очень даровитый, наблюдательный и размышлявший обо всем, что видел, одаренный пылким воображением, отважный и общительный. Ежегодный наплыв пилигримов из отдаленных стран превращал Мекку в центр всех летучих сведений, которые мальчик, по-видимому, жадно воспринимал и сохранял в своей богатой памяти; по мере же того как он подрастал, перед ним все сильнее раскрывалась более широкая сфера для наблюдений.