Крик черного кота в рождественскую ночь

Вера Анатольевна Прокопчук, 2023

Казалось бы, рождество – прекрасная пора, но для Настеньки Капустиной, дочери актера императорского театра, это череда несчастий: похороны отца, предательство жениха, назойливое сватовство нелюбимого человека, которому по ряду причин нельзя отказать… И только преданный кот Пафнутий жалеет девушку. Как сумеет Настенька выпутаться из всех передряг и найти свое счастье?

Часть 3. Настенька

Благословенны пусть будут все дни декабря, ибо ни в один их них венчаться не дозволено святой церковью! А также дни Рождества, и Святочную неделю, и Крещение господне, и еще шесть дней после — венчаться во все эти дни запрещено. Случись это горе летом, я бы давно уж стояла бы под венцом с постылым женихом. Но Рождественские посты и праздники хоть немного откладывали свадьбу с Игошиным, который назойливо появлялся у нас каждый день, и визиты его были для меня сущей мукой. Но еще противнее было то, что он требовал от меня визитов к знакомым по театру, потому как само собой понятно — на то и Святки, чтобы с визитами ходить. Появляясь в гостях со мной под руку, он и громогласно объявлял всем, что я его невеста и раздувался от простодушного тщеславия, постоянно приговаривая: «Хороша, а? Какова! А глазки! А ручки какие красивые!», словно тыча всем в лицо, что «вот у меня красотка невеста, а у вас-то нет»!

Впрочем, уязвить Афанасия ему не удалось — мой бывший нареченный весьма гордо появился в обществе с барышней Попелуховой (дочкой дирижера нашего театра), и посмотрел на жениха моего так презрительно, что тот заметно скис, но ненадолго: не прошло и десяти минут, как похвальба началась по новой.

— Вы расхваливаете меня так, словно я лошадь, которую вы хотите выгодно продать, — заметила я.

Он расхохотался. Ничуть не находя это сравнение обидным, он по-свойски потрепал меня по щеке и отвечал:

— А не все им! Пусть помучаются!

— Да может, они и не мучаются вовсе, — осторожно возразила я, — почему вы решили, что они мучиться будут?

Он посмотрел на меня снисходительно, как на малолетнюю дурочку, и молвил, с выражением презрения к моей глупости:

— Не знаете жизни вы, Настасья Павловна!

И добавил, прищурившись, словно разглядывая вдали важную для него цель:

— Хочу съездить к старинному приятелю своему. Вы уж принарядитесь…

А потом проговорил почти с угрозой:

— А в гостях уж потрудитесь на меня смотреть поласковей, а спросит кто — говорите, что по любви великой за меня выходите. Вам ясно?

— Чего уж яснее, — отвечала я с горечью; и через день я уже стояла перед дверью дома «старинного приятеля». Это была потертая дверь с облезлой краской, расположенная в глубине полукруглой ниши — как и положено всем дверям по петербургскому обычаю. Интересной у этой двери была только ручка: медная, в форме человеческой руки, словно высунувшейся из двери для дружеского рукопожатия. Почему-то от этой медной руки, протянутой мне столь по-приятельски, на душе стало чуть теплее.

Конец ознакомительного фрагмента.