О чем не расскажет колокол. Приходские истории

Вера Владимировна Гусева

Книга «О чем не расскажет колокол» — это простые истории о простых прихожанах и сотрудниках одного из храмов. Сам автор определяет свой жанр как «приходской патерик».

Редактор Ольга Рыбина

Корректор Татьяна Князева

Дизайнер обложки Софья Мироедова

© Вера Владимировна Гусева, 2024

© Софья Мироедова, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0065-1495-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Говорят, что у колокола есть язык, значит, он может говорить. Обычно колокола находятся на колокольне или звоннице. Оттуда колокол созывает православных христиан в храм на богослужение. Он говорит, что служба началась. Колокольный звон также возвещает о важнейших моментах православного богослужения.

Богослужение — сердце жизни прихода. И вся жизнь прихода призвана способствовать этому делу. При храме трудятся священники, пономари, певчие, повара в трапезной, учителя в воскресной школе, сестры милосердия, сторож, дворник, прихожане. Все они православные христиане, все стремятся стать лучше, угодить Богу своими делами и жизнью. Но также все совершают ошибки, потом каются, молятся, переживают, мечтают.

У каждого из них есть свои истории, и их-то колокол не расскажет. Но эти истории очень интересны, поучительны, трогательны. И все они из жизни.

Как Валера не стал пионером

Двор нашего храма всегда идеально чистый: ни бумажки, ни листочка, никакого мусора. Это заслуга дворника Валеры. Еще до начала служб он выходит на работу и наводит порядок. А как только зазвонят колокола, убирает метлу в свой сарайчик и идет со всеми молиться.

Про него я раньше ничего не знала, мы встречались только во дворе, иногда видела его в трапезной и храме. Но я узнала, что у Валеры есть тайна, которая, можно сказать, его окрыляет.

Однажды я заболела и попала в стационар. Навестить меня было некому, поэтому никого не ждала. И вот через пару дней медсестра сообщает, что ко мне посетитель.

В палату вошел Валера. Он смущенно держал в руках пакет:

— Я узнал, что вы заболели. Решил, надо навестить.

Валера присел на стул.

— Очень хорошо. Рада вам, — ответила я, еще не придя в себя от удивления.

Он протянул мне пакет:

— Узнал, что вы любите груши и пастилу.

— Спасибо.

— А я ведь лежал в этой больнице, только в детском отделении. Мне тогда было девять лет. Сейчас шел и увидел, что то здание снесли. Только я сбежал из больницы в одной пижаме.

— Почему? Надеюсь, это было летом?

— Нет, в апреле. Нас как раз в школе готовили к вступлению в пионеры, — ответил Валера.

— Да, раньше принимали на день рождения Ленина, — вспомнила я.

— Совершенно верно.

— А что у вас случилось со здоровьем?

Валера улыбнулся.

— Я не хотел идти в школу и наврал, что у меня болит живот. Родители испугались и сразу отправили в больницу. Меня уже везли на каталке по коридору, когда я увидел, что в одной из палат мальчику вводят зонд. Меня испугало, как он корчился. Но в палате и мне сказали, что скоро будут делать зондирование. И тут я окончательно струсил и решил бежать.

Я слушала внимательно, история с каждым моментом становилась драматичнее.

— Ребята в палате были младше меня, и я их решил перехитрить. Сказал, что знаю одну игру. Они должны забраться под одеяла, сосчитать до двадцати и потом меня искать. Пока они считали, я выпрыгнул в окно в пижаме и побежал домой.

— Как к этому отнеслись родители?

— Да родители отнеслись с пониманием, а вот в школе сказали, что принимать в пионеры меня не будут. Пионер ведь всем ребятам пример. А я какой пример, если сбежал из больницы. Так я не стал пионером.

Валера был явно доволен, что все так сложилось.

— Я помню, что это было важно — вступить в пионеры. Мне там даже нравилось. И отряд у нас носил имя Дмитрия Михайловича Карбышева.

— Очень достойный человек, — с уважением отозвался Валера.

— Да, сейчас его подвиг сравнивают с подвигом мучеников Севастийских. Так что мы брали пример почти со святого.

— Согласен, — размышлял Валера, — он не предал свои идеалы, не изменил присяге. Но, знаете, меня все-таки сначала тревожило, что я не пионер. Я купил галстук, повязал его и пошел в школу. Но тут на меня набросились ребята из класса. Мол, ты не пионер, не имеешь права носить галстук. Я его снял и больше не надевал.

— У вас бы очень независимый характер. Прямо редкость по тем временам.

— Да уж, — вздохнул Валера, — этот характер меня потом сильно подводил, а иногда и заводил в сложные ситуации. Я много хотел сделать, но не получилось. Например, хотел стать бизнесменом, потом художником… Да уж все рассказывать не буду. Но зато я не стал пионером, хотя многие у нас на приходе были и пионерами, и комсомольцами, а я нет. Меня это миновало, слава Богу!

— Слава Богу, — улыбнулась я.

— Ну мне надо уже идти, — прощаясь, сказал Валера.

Валера ушел. Я ела грушу и размышляла над его историей.

Хорошо, что у каждого есть повод порадоваться. Вот Валера очень доволен, что не стал пионером, Он счастлив, что Бог уберег его от этого. И Валера этим очень гордится.

Теперь, проходя через церковный двор, я всегда здороваюсь с Валерой. Мы стали не просто добрыми приятелями, я чувствую, что он мне доверил свою большую радость, и это нас делает чуть ли не заговорщиками. И не важно, что Валера не стал бизнесменом или художником. Вообще даже не важно, что он не стал пионером. Главное, он стал добрым христианином.