Ненаписанное письмо

Вера Лондоковская, 2023

Алкоголизм косит женщин, не разбирая, интеллектуалка она или простая работница, а, может быть, вообще домохозяйка. Почему одни могут всю жизнь не пить, а другим до трясучки нужен некий допинг? Неужели есть люди, которые рождаются алкоголиками? Неужели женщине все равно, в какое чудовище она превращается? И какую роль в женском алкоголизме может сыграть мужчина, находящийся рядом?Книга состоит из небольших рассказов, в каждом из которых героиня столкнулась с этой страшной проблемой.

Рассказ первый

ЭПИТАФИЯ ПОДРУГЕ

Недавно мне пришлось заночевать на даче, и за день я так устала на своем огороде, что заснула в летней кухне не раздеваясь. Последнее, что я видела перед сном, были бесчисленные плакаты, которыми оклеили стены мои сыновья. Проснулась я часа в четыре утра, когда за окнами было еще темно, и в комнате горел свет: оказывается, я его забыла накануне выключить. Вставать не хотелось; я рассеянно шарила глазами по стенам, и ведь было на что посмотреть! Вот молодая женщина на плакате, почти совершенно раздетая, но с нежным невинным личиком, — у нее был вид жены солидного обеспеченного человека, которая не работает, не учится и знать не желает о том, каким образом появляются деньги. Вот лицо девушки, напоминающее железную маску, со страшными, как будто неживыми глазами и открытым ртом — это, несомненно, ночные кошмары, это непроглядная тьма, крысы и пауки.

На одном из плакатов мой взгляд задержался гораздо дольше, и после него смотреть уже ни на что не хотелось. Там крупным планом было изображено лицо светловолосой женщины, и глаза ее закрывала чья-то серая костлявая рука, а немного выше, как бы вдалеке, на берегу залива, стояла та же женщина в длинном красном платье из тонкой легкой материи. В небе сгущались тучи, и подол красного платья трепыхался на ветру.

И вспомнилась мне при виде этой картины Вика, моя когда-то самая закадычная подружка… Она была удивительно бесстрашная, всегда очень веселая и обаятельная. И она навсегда осталась молодой и красивой, потому что покинула этот мир в каких-нибудь тридцать шесть лет.

Вспоминая ее, я всегда невольно вспоминаю выражение"из молодых да ранних". Вика очень рано вышла замуж, и первого сына она родила в неполные семнадцать лет. Жили они в большом портовом городе, муж Вики, Виталька, заканчивал военно-морское училище, а свекор ее был капитаном. По окончании училища Виталька получил направление на службу в Ленинград и увез туда с собой Вику и сына. Там мы и познакомились.

Наши мужья проводили время на учениях, а мы с Викой отводили своих детей в детский сад и целыми днями носились по Ленинграду, знакомились с его достопримечательностями или просто прогуливались по улицам и набережным этого замечательного города, катались на катере по Мойке и Неве.

Мы удивительно быстро сдружились и даже полюбили друг друга. Вика рассказывала мне о своем детстве, о школе, о том, как встретилась с Виталькой и влюбилась в него.

Дело было сразу после получения аттестата за восьмой класс. У Вики была соседка, девчонка лет семнадцати; она-то и уговорила Вику пойти с ней и ее подружками на танцы в военное училище. В первый же вечер произошло знакомство с выпускником Виталькой, а через месяц — свадьба. Соседка со своими подружками долго потом вздыхали:"Мы годами на эти танцы ходим и все понапрасну, а ее еле уговорили ― и на тебе!».

Я тоже часто с ней откровенничала. Что там говорить, за одну первую неделю мы рассказали друг другу всю свою жизнь, и даже после этого нам всегда было о чем поговорить. Помню, как мы взаимно восхищались тем, что понимали друг друга не то, что с полуслова, а с полувзгляда!

Когда у наших мужей случались увольнительные, мы собирались всей компанией, брали с собой детей и ехали на природу на пикник. Викин муж замечательно играл на гитаре, а мой жарил обалденные шашлыки. Я замечала тогда, что Вика может выпить много водки, но слишком пьяной я ее никогда не видела…

Не очень часто, но ходили мы и в театр, и в музеи. Частенько к нам присоединялись и другие пары из нашей воинской части.

В хорошую погоду мы очень любили купаться в море и загорать. Как сейчас помню: погода чудесная, мы на берегу Финского залива, и Вика, симпатичная, светловолосая, худенькая, в своем длинном легком платье с боковым разрезом (тогда эти разрезы только начали входить в моду), держит своего сынишку за руку и смеется над его забавными детскими разговорами. Мы были молодые, невероятно счастливые, все вокруг было светло и радостно.

Когда у Вики и Витальки родился второй сын, их поздравлял сам командующий! Как Вика гордилась, что у нее такой завидный муж, и что она родила ему двоих детей!

Но, к сожалению, счастье не всегда бывает бесконечным, и как же больно падать с головокружительной высоты!

Их младшему сыну едва исполнился год, когда Витальку посадили в тюрьму. То ли за незаконное хранение оружия, то ли за незаконное ношение, точно я так и не поняла. Но Вика была подавлена и унижена, ее жизнь оказалась разбитой вдребезги, она осталась одна с двумя детьми, а все окружающие начали ее сторониться. Каюсь, у меня тогда тоже возникла мысль, что она отныне не человек нашего круга.

Но расстались мы хорошо, по-дружески. За Викой приехала мать, чтобы увезти ее домой. Мы записали друг другу адреса, договорились переписываться, и я проводила их в аэропорт. Хотя, честно говоря, мне с трудом верилось, что Вика когда-нибудь мне напишет — вряд ли захочет о себе напомнить.

Так оно и вышло. Я написала ей, кажется, два или три письма, но ни на одно из них не пришло ответа.

С тех пор прошло двенадцать лет. Мой муж несколько раз менял место службы, нам даже пришлось отслужить какое-то время за границей. Были разные российские города, но в тот город, куда уехала Вика, судьба ни разу нас не забросила. И так я с ней и не встретилась.

Теперь моему мужу осталось два года до пенсии, и мы прочно обосновались все в том же Ленинграде; я за всю жизнь ни одного дня не отработала, занимаясь только детьми и хозяйством, у нас здесь хорошая квартира и дача, дети растут, жизнь идет своим чередом.

Одним словом, прошло много времени, но о своей закадычной подружке я не забыла. И, когда полгода назад мой Генка отправился по делам именно в тот город, где жила Вика, я, конечно же, дала ему ее адрес, попросив навестить и передать от меня привет.

И вот муж вернулся из этой поездки. И то, что он рассказал, а ему в свою очередь поведали Викины родители и сестра, как говорится, повергло меня в шок.

Выяснилось, что, вернувшись из Ленинграда, Вика в первую очередь развелась с Виталькой и взяла себе девичье фамилию. Несмотря на постигший ее удар, она по-прежнему оставалась сильной и жизнерадостной, веселой и красивой. В тот же год ее пригласили старые знакомые съездить в колхоз, чтобы помочь там готовить еду для шоферов. И там, на лоне природы, в романтической обстановке, в нее безумно влюбился молодой симпатичный шофер, оказавшийся, к тому же, ее земляком. По приезде из колхоза он бросил ради Вики свою жену и ребенка, даже квартиру, в которой проживал со своей семьей, и они стали жить вместе. Плохо было лишь то, что Андрей (так звали того мужчину) не хотел официально жениться и частенько употреблял спиртные напитки, и, как утверждает Викина мать, Вика пристрастилась к алкоголю именно по его вине.

Так они и прожили все последующие десять лет, незарегистрированные, без конца пьяные, окруженные многочисленными собутыльниками; Викины дети оказались брошенными, и, если и выглядели нормальными детьми, то только благодаря Викиным родителям. Все, что Вика зарабатывала (а работать ей приходилось и нянькой, и кондуктором, и кем угодно, и где придется), добросовестно пропивалось до последней копейки. А так как на водку все равно никаких денег не хватит, даже очень больших, они с Андреем постоянно были в долгах.

Как известно, пьяная баба — чужая баба. В пьяных компаниях, не помня себя, Вика изменяла Андрею, и ему об этом становилось известно. И каждый раз после таких похождений ей изрядно от него доставалось. То ли из-за этих побоев, то ли из-за недолеченного сотрясения мозга, то ли из-за частых падений по пьянке, а, может, из-за дешевой суррогатной водки, но стали с Викой твориться странные вещи.

Например, она регулярно теряла сознание, и ладно бы только дома, но ведь это зачастую случалось на улице. Однажды она таким образом отключилась на тротуаре и разбила себе в кровь лицо об асфальт, после чего у нее на лице остались шрамы. В гости к детям и родителям она, бывало, приползала на четвереньках; мать ее в таком виде не пускала, и Вика была вынуждена ночевать на коврике перед дверью. А однажды она пошла за хлебом, а вернулась домой через трое суток вдрызг пьяная и… совершенно голая, да вдобавок у Андрея в тот момент находились в гостях друзья и, конечно, нетрудно себе представить, что за этим последовало. Друзья оказались еще и кстати: они не дали Андрею сбросить Вику с седьмого этажа, как он того хотел.

Просыпаясь после подобных прискорбных случаев, Вика умоляла Андрея дать ей денег, чтобы она могла закодироваться, но, эгоистичный до крайности, он ей этих денег не давал. Она начинала пить еще больше, находила в выпивке утешение: оплакивала таким образом свою потерянную семью, загубленную молодость, красоту и счастье.

В конце концов они пропили небольшую квартирку Андрея и перебрались жить к его маме. Андрей еще как-то держался, мог подолгу не пить, постоянно работал, а Вике день ото дня становилось все хуже, ее мучили бесконечные головные боли, она жаловалась на мушек, летающих перед глазами, потом ее вдобавок пьяную избили какие-то соседи… В поликлинике, куда она обратилась за помощью, у нее обнаружили гематому мозга; выписали лекарств, направили к нейрохирургу, чтобы сделать неопасную, в принципе, операцию… Однако, на операцию нужны были деньги — у Викиных родителей их не было. Просить у Андрея? Он ей не отказал, но попросил подождать до весны.

Подождать до весны! Уже через две недели после своего 36-летия, в ноябре, Вика сказала сожителю:"Я скоро умру". На что он, не приняв ее слов всерьез, ответил:"Иди к себе домой и там умирай, а здесь, у моей мамы, не надо". Тогда она улыбнулась и произнесла полушутливым тоном:"Нет, милый, ты за мной пойдешь."

И вскоре наступил роковой вечер. Мать Андрея пришла с работы и увидела такую картину: Андрей спит на диване пьяный, а Вика лежит на полу без чувств. Мгновенно оценив ситуацию, мать вызвала"скорую", приехавшие врачи увидели, как полупьяный сорокалетний мужчина отнимает и целует лежащую на полу худенькую светловолосую женщину. Осмотрев ее, они ему сказали:"Что ты ее целуешь? Она уже холодная."Тогда он наклонился к ней, чтобы поцеловать в последний раз, и она ― задышала!

Конец ознакомительного фрагмента.