Вперёд, к победе мулинизма! Книга 1. Революция

Вера Михайловна Мокроусова

Что может натворить один русский, внезапно оказавшись на отдельно взятой планете в незнакомой Галактике? Сидеть и ждать у моря погоды? Это не наш метод. Революция – вот это по-нашему! Студент исторического факультета Егор Харов волею случая попадает в другую галактику и знакомится с гоблинами, которых на протяжении многих веков угнетают тёмные эльфы во главе с императором Никиэлем. Услышав о революции, гоблины решают проделать то же самое и у себя. Егору ничего не остаётся, как согласиться.

© Вера Михайловна Мокроусова, 2016

ISBN 978-5-4483-1241-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Раздел 1

Глава 1

Опа!

Один глаз открылся и мутным взглядом обозрел окружающую действительность. Второй попытался сделать то же самое, но оставил бесполезные попытки и снова закрылся. Но тут внутри неожиданно проснулось чувство долга и с настойчивостью осенней мухи стало зудеть: «Вставай! Вставай!» Лежу и мучительно пытаюсь вспомнить: а почему я, собственно, должен сегодня вставать в такую рань? После вчерашнего дня рожденья организм напрочь отказывается это делать. Ах да, день рожденья! Мы отмечали мои 18 лет! Повеселились неплохо. Но тут чувству долга надоело бесполезно зудеть, и, прервав приятные воспоминания, оно обухом стукнуло по моей многострадальной голове: «Экзамены!» Блин, точно! Сегодня же 25 мая, у меня экзамен по Истории России! Не сдам — отчислят. А в армию идти желания не возникало. Меня всегда пугала дедовщина. На Шварценеггера я не похож, ну если только в сильно засушенном виде. И поэтому на волшебное слово «экзамен» организм отреагировал вполне предсказуемо: одеяло полетело в сторону, а я — на пол. Времени было в обрез, поэтому по скорости приведения себя в порядок я превзошёл даже пресловутую спичку, горящую 20 секунд. Мой кот, неторопливо оторвавшись от вылизывания некоторых частей своего тела, и так блестевших, как начищенный пятак, неодобрительно смотрел на эту суету. Я же, в свою очередь, с завистью посмотрел на него: экзамены ему не грозят. Но в гляделки с котом играть некогда, и, захлопнув дверь, стремительно вылетаю из квартиры. К лифту — занято! Несусь вниз по ступенькам со скоростью Боинга на взлёте! Бегу к остановке и вижу, что там уже стоит мой автобус 45 маршрута. Знаю, что следующий будет только через час, а это значит — безнадёжное опоздание и горящая турпутёвка от военкомата. Надо поднажать! Рывком ускоряюсь, и уже в полёте мелькает мысль, явно опоздавшая: «И откуда здесь взялся этот проклятый камень?» А затем наступили темнота и тишина…

Глава 2

Опа!

…Один глаз открылся и мутным взглядом обозрел окружающую действительность. Второй попытался сделать то же самое, но оставил бесполезные попытки и снова закрылся. У меня что, дежа — вю? Или я попал в день сурка? Закрыв первый глаз, лежу и вспоминаю: так, я, кажется, всё — таки проснулся, собрался в институт, позавидовал коту, побежал на автобус… Ага, вспомнил: камень, тот самый камень преткновения! Я, наверное, в больнице. Но пахнет почему — то совсем не лекарствами. Ароматы, вдыхаемые мной, весьма далеки от больничных.

— Ну что там, Оглар? — услышал я хриплый голос.

— Сейчас гляну, — послышались шаги.

Кто — то подошёл и склонился надо мной, дыша в лицо ароматами пота, шашлыка и дыма от костра.

«Странный медбрат,» — подумал я и открыл глаза. Лучше б я этого не делал. Потому что на меня глядела, ухмыляясь, зелёная рожа с кривым носом, большими ушами, одним глазом и абсолютно лысая.

— Живой, — сказала рожа и одобрительно похлопала меня по плечу.

«У рожи есть руки? — как — то отвлечённо подумал я. — Или это новый способ сходить с ума — овеществлённый глюк?»

Выяснить это следовало незамедлительно, и я попытался перейти из горизонтального положения в вертикальное. Удалось только наполовину: я сел. Моему взору представилась самая неожиданная картина: я находился в пещере. Смеркалось. Посередине горел большой костёр. На большом вертеле жарилось мясо — целая туша, и пахло очень аппетитно. Вокруг костра сидело ещё несколько таких же зелёных мутантов, как и тот, что стоял около меня. Ущипнул себя за руку. Было больно, но картина не изменилась. Зелёный тип, которого назвали Огларом, помог мне подняться и повёл к костру. Там мне постелили охапку сухой травы и усадили.

— Ну вот и очухался, — произнёс один индивид из этой тёплой компании.

Я вгляделся. Он был на полголовы выше остальных, морда такая же зелёная, как у Оглара, но не уродливая, а просто морда. Правда, волосы на голове всё же имелись в виде высокого хвоста, стянутого кожаным ремешком. Кожаные штаны и такая же безрукавка дополняли его наряд. На широком ремне висели ножны, явно непустые. На голове красовался ещё один кожаный ремешок со сверкающим красным камнем в центре. Совсем некстати вспомнились незабвенные строки: «А во лбу звезда горит.» Но на царевну — лебедь зелёный громила походил так же, как носорог на бабочку.

— Как тебя зовут? — спросил носорог.

— Харов Егор, — так некстати севшим голосом просипел я.

— Приветствуем тебя, Харгор. Я — Мулин, вождь громиденов.

— Громиденов? — недоумённо переспросил я.

Мулин, в свою очередь, так же недоумённо уставился на меня. Видимо, подразумевалось, что я уже знаю такие элементарные вещи, как громидены, но в моей памяти такого файла не было.

Видя меня в полных непонятках, вождь продолжал:

— Это одно из племён гоблинов.

— Гоблины? Вы — настоящие гоблины?

— А разве есть ненастоящие гоблины? — переглянулись между собой зелёные.

Я хотел было сказать, что видел таких на прошлогодних играх толкиенистов, но как — то промолчал. Вряд ли они меня поймут. А наши доморощенные ролевики им и в подмётки не годятся.

Но долго раздумывать мне не дали. Отрезали большой кусок мяса, завернули в лепёшку, налили большую кружку горячего травяного чая и всё это сунули мне в руки со словами:

— Ешь давай.

Я не заставил себя долго просить и налёг на еду. Ух, вкуснотища! Ахмет из привокзального киоска со своей шаурмой из неизвестного науке животного под таинственным названием «Кущий, кущий, да?» нервно курит в сторонке. Я как — то раз брал у него это нетленное произведение восточной кухни. Оправданием мне может служить лишь то, что я перед сессией два дня ничего не ел, просидев всё время за конспектами и шпаргалками. С голодухи я проглотил ЭТО в один присест, но потом долго пытался понять, какие именно животные устроили такую драку у меня в животе. То, что их было двое, я не сомневался, так как они всё время пытались выйти наружу, видимо, для серьёзных разборок между собой. В конце концов им это удалось, а мне пришлось съесть пачку активированного угля. С тех пор я зарёкся покупать у Ахмета несчастные останки жертв незаконной вивисекции.

Съев и выпив предложенное, я почувствовал, что понемногу пришёл в себя, и спросил у вождя:

— Скажи, Мулин, а как я у вас оказался?

— Парлак нашёл тебя лежащим на дороге. Там ещё какие — то булыжники валялись. Он принёс тебя в пещеру, а вскоре и мы с охоты вернулись.

— Парлак — это кто?

— Да знахарь наш. Мы на грала пошли, а он остался травы собирать, ну на тебя и наткнулся.

Вопрос, как я вообще попал в эту фэнтези — реальность, решил не задавать, смысла нет.

— А ты сам откуда? — спросил Мулин.

— Да я вообще из другой страны. Учусь. А сегодня должен был экзамен сдавать.

— Экзамен? Что это?

Незнакомое слово явно заинтересовало ребятишек. Постараюсь доступно объяснить.

— Экзамен — это такое испытание.

— А, испытание! Это понятно. Просидеть целый день в болоте, чтобы на закате поймать ядовитого нарга, убить клыкастого мантрала, сразиться на мечах с лучшим воином племени — вот испытания для наших юношей, желающих стать воинами, и это ещё не всё.

Примерно понял, что ожидает бедных юных гоблинов, но продолжаю:

— Нет. У нас экзамен — это испытание ума. Учитель задаёт вопросы, а ты должен ответить, что знаешь. Вот у меня сегодня — История России. Ну, Россия — это страна, в которой я живу.

И только необычностью этой ситуации и моим стрессом можно объяснить то, что я выложил им всё о Ленине, о революции, о НЭПе, о Сталине. Они слушали меня, открыв рты, в отличие от моего кота, который в такие моменты либо дрых, либо пытался смыться. Таких благодарных слушателей, клянусь, я ещё не видел. До Брежнева я не дошёл: в горле пересохло. Закашлявшись, я остановился. Кружка воды, поднесённая почитателями моего ораторского искусства, была для меня наградой. Осушив её одним махом, я хотел было продолжить благое дело просвещения гоблинов, но вместо зажигательных речей из моего горла вылетело невнятное шипение. Так, понятно, культпросвет откладывается, я охрип окончательно. В этом случае единственным правильным решением было завалиться спать, что я немедленно и произвёл. Объятия Морфея приняли меня незамедлительно, но краешком угасающего сознания я успел заметить, что мои слушатели так и остались сидеть у костра.

Глава 3

Проснулся я довольно поздно. В пещере никого не было. Первая мысль: «Меня бросили!». Вторая — извечный философский вопрос: «Что делать?». К счастью, до исконного русского «Кто виноват» и последующего за этим самобичевания дело не дошло. Ибо в то время, как я намеревался впасть в уныние и следовавшую за ним депрессию, вошёл Парлак.

— Парлак, а где все?

— На охоту пошли. А я сейчас иду травы собирать. Пойдёшь со мной?

Конечно, я согласился. Альтернатива — сидеть одному в пещере — меня не устраивала. Но сначала знахарь предложил позавтракать. Естественно, я не отказался. Как говорится: война войной, а обед по расписанию. Плотно перекусив, мы отправились пополнять гербарий. Придя на одному ему известное место, знахарь остановился, встал на колени и принялся выкапывать какую — то травку. Решив ему помочь, я подошёл поближе, посмотрел на его ископаемое и принялся за раскопки. Надрав целую гору такого сена, я с гордостью принёс ему свою добычу. Я ожидал похвалы за такую помощь, но вместо этого услышал громкий хохот. Да — да, представьте себе, этот коновал — недоучка ржал надо мной, как последний гад.

— В чём дело? — хмуро поинтересовался я

В ответ он сунул мне под нос две травы — мою и его. Я всмотрелся: ну да, есть небольшие отличия. У него листочки с зазубренным краем, а у меня — гладкие. Ну и что, это не повод так ржать!

— Ну ошибся маленько, ничего страшного.

— Оно, конечно, ничего. Но та, что я собираю, раны воинам лечит. А то, что ты собрал — это для детей, когда у них болит живот и штаны пачкают.

То есть я, получается, травку от поноса собирал? Круто.

— И что? — буркнул я, — тоже надо.

— У нас этим женщины занимаются. Для воина — позор.

Так, и что мне теперь прикажете с этим делать? Надеюсь, у них тут позор кровью не смывают? Обидно было бы из — за травки от дизентерии погибнуть во цвете лет. Интересно, а взятки они берут? И если берут, то чем: деньгами или борзыми щенками? Вот интересно, почему я вдруг родную ГИБДД вспомнил? Никогда бы раньше не подумал, что с такой ностальгией буду о ней вспоминать. Да я бы с радостью увидел сейчас и такое родное лицо нашего участкового дяди Миши. Да, мечтай, мечтай… Надо как — то самому выкручиваться. Попробуем другой способ.

— Парлак, ты же никому не расскажешь, правда? Я же не знал ваших обычаев. И вообще, я не воин! Я не проходил ваши испытания!

— Да, ты не воин. Поэтому успокойся, Харгор, я не расскажу воинам о твоём промахе. Смотри, что надо собирать.

В школе я, помнится, не любил природоведение, но лекция по ботанике моего новоприобретённого учителя оказалась на редкость содержательной и информативной. Я много узнал о травах, в основном, о противоядиях и о тех, что лечат раны. Наглядных пособий тоже имелось в избытке, поэтому заглаживать свой промах я бросился с рвением юного натуралиста, впервые оказавшегося на природе. Результатом наших усилий стала к вечеру большая охапка сена, с гордостью именуемая знахарем: «Отличный урожай».

В пещере Парлак занялся сортировкой нашего гербария, а меня отправил за дровами. Я вышел и огляделся. На земле вокруг нашего жилища валялось много каких — то веток и сучьев. Собирать дрова я любил ещё со времён наших турпоходов, да к тому же предвкушение хорошего ужина как — то усиливало энтузиазм. Через некоторое время из собранного мною хвороста можно было зажечь большой пионерский костёр на закрытие лагерного сезона. Мои усилия не пропали даром, так как вскоре вернулись охотники и принесли очередного грала. Костер был разожжён, а мне была доверена почётная роль кашевара, в смысле крутить вертел с мясом.

Пока туша жарилась, мы с ребятами познакомились поближе. Ну Мулина я уже знал — это вождь громиденов, Парлака тоже узнал поближе. А вот страхолюдный Оглар оказался военным советником вождя, вследствие чего был тут же переименован мною в комиссара. Слово зелёным понравилось, и с этих пор его иначе и не называли. Глаза, как оказалось, он лишился на войне, а большие уши достались ему от папочки, который и сам был изрядно лопоух. А зелёный цвет морды лица — это их природная расцветка. Дальше были приближённые воины Мулина, они же друзья детства — Грон, Трифон, Брагут, Зират, Даран и Мередан. Когда последний вышел прогуляться по нужде в ближайшие кустики, мне с хихиканьем была поведана трагическая история наречения его имени. Его мамаша очень хотела девочку после пяти сыновей и была в полной уверенности, что ждёт именно её. Она уже и имя ей придумала — Мередана (на их языке это что — то вроде Нежный лепесток). Но вопреки всем ожиданиям у счастливой матери родился ещё один мальчик. И тогда, чтобы такое имя даром не пропало, им и наградили нового сына. В детстве кое — кто пытался смеяться над мальчишкой, но насмешники быстро умолкали, встретившись с твёрдыми кулаками обзываемого. С годами мальчик стал могучим воином. Так вот и живёт теперь грозный воин по имени Нежный лепесток.

Похихикав с друзьями детства, я снова сделал серьёзную мину по возвращении Мередана. Я и не собирался в его присутствии обсуждать такую болезненную для него тему, иначе все прелести дедовщины я испытал бы здесь и сейчас, не дожидаясь весеннего призыва.

Мясо уже прожарилось и теперь издавало восхитительный аромат. Всем нашим голодным отрядом мы дружно накинулись на этот шашлычок. Умяв мясо, мы ещё немного посидели, вкушая травяной чай, заваренный лично Парлаком. И вот, сидя с кружкой, я думал о том, что же мне теперь делать. Выхода отсюда я не знаю, порталы строить не умею, как попасть обратно — даже не представляю. Это не ситуация, это уже ситуёвина. Но, раз нельзя изменить её, надо изменить своё отношение к ней. Нет всё-таки великие мысли от великих людей — хорошая штука! Если сам чего не домыслишь — великие помогут. Раз у меня нет возможности попасть в свой мир (надеюсь, пока), буду жить здесь и сейчас. И вообще, мне повезло, что я к громиденам попал. А если бы в какое-нибудь болото или, например, к каннибалам? Подумать даже жутко! То-то и оно! Так что крепись, Харов Егор, восемнадцати лет от роду!

Глава 4

День начался, как обычно: парни ушли на охоту, а мы с Парлаком двинулись на очередной сенокос. Вчера вечером, когда мы улеглись спать, вождь с комиссаром остались сидеть у костра и долго о чём-то шептались. Так как о теме разговора мне никто не докладывал, то моё любопытство осталось неудовлетворённым.

Сегодня я был подкован на все четыре ноги по ботанике здешнего мира и больше не опозорился в глазах нашего травника. Все его ц.у. были услышаны и приняты к сведению, поэтому наша работа была весьма плодотворной. Но меня терзали смутные сомнения: а за каким лешим ему такое количество трав для заживления ран и противоядий? У них, что, намечается рыцарский турнир, бои без правил, или ребятки готовятся к войне? Если на первых двух мероприятиях я бы с удовольствием поприсутствовал в качестве зрителя, то последнее меня не устраивало ни в каком случае. Собранный нами гербарий по своей величине напоминал уже не охапку, а целый стог, и мои подозрения были явно небеспочвенны.

Когда мы с нашим урожаем подошли к пещерке, я заметил какое-то оживление вокруг. Присмотрелся: точно, какие-то незнакомые мутанты строили палатки из шкур. Причём делали это весьма уверенно.

— Слышь, Парлак, это вообще, кто? Что за бесцеремонные ребята?

— Друзья. Вождь позвал.

— А зачем?

— Не знаю. Мулин — великий вождь, и его замыслы простым воинам неведомы.

— А что вы вообще тут делаете? На охоту пришли?

— Понимаешь, Харгор, только здесь растут редкие травы, нужные для лечения. Но одного меня Мулин сюда не отпускает. Одному тут ходить опасно. Враги кругом. А эта пещера — наше жильё на время сбора трав. Закончим здесь — вернёмся в свой октойх.

Ладно, понятно. А пока займёмся нашим сеном. И мы с Парлаком сортировали, раскладывали, сушили целебные травки, пока не вернулись охотники. На этот раз они принесли не одного грала. Конечно, населения в нашем краю прибавилось. Мясо было зажарено и благополучно съедено. Потом трое из новоприбывших уселись у стены с барабанами и заколотили по ним. Грохот сначала оглушил, но потом я уловил ритм. И вот я воочию увидел танец гоблинов. Зрелище, конечно, потрясающее! Дикая самобытность этого танца завораживала. Я до того увлёкся, что незаметно для себя стал отстукивать ритм на своих коленях.

— Зажигай, ребята! Асса! Асса!

Под перестук выхваченных мечей танец продолжался. И я не смог усидеть! Вскочив и схватив какую-то палку, долженствующую представлять меч в моей грозной деснице, я тоже запрыгал в дикой пляске. Я подскакивал, размахивал своим дрыном и при этом орал: «Банзай!». Через некоторое время барабаны стихли, и мы плюхнулись на пол. Я был в восторге: да эта дискотека круче нашей в тыщу раз! При чём для разогрева здесь не нужны ни алкоголь, ни наркотики. Я сидел, переводя дыхание, и вдруг услышал голос Мулина:

— Ты танцевал с нами танец воинов, Харгор. Теперь ты принят в наше племя. Но чтобы стать настоящим бойцом, ты должен пройти испытания. Это закон.

От неожиданности я подавился чаем, которым пытался смочить своё пересохшее горло. Я? Воином? То есть, успешно отбиваясь от всех покушений военкомата на мою скромную персону, тут я всё-таки влип? И откосить, судя по всему, не удастся. Кстати, что они там говорили насчёт кого-то поймать и кого-то убить?

Глава 5

Так прошла неделя. И с каждым днём наше народонаселение всё увеличивалось. Вокруг нашей пещерки располагалось уже довольно много кожаных палаток и шалашей. А по вечерам после ужина Мулин долго проводил совещания у костра с другими вождями. Почему я так уверен, что с вождями? Так у каждого из них на голове был кожаный ремешок с камнем, только разного цвета.

И вот однажды утром Мулин объявил:

— Сегодня воины собирают дрова. Вечером будет большой костёр.

Мы дружно потопали за дровами. Натаскали столько, что Наполеону хватило бы сжечь не только Москву, а также Чертаново, Бирюлёво, Южное и Северное Бутово и иже с ними. Сложенное кострище с успехом могло конкурировать с пирамидой Хеопса. Ужинали каждый у себя. Потом наступило главное действо сегодняшнего вечера. Мулин с факелом подошёл к пирамиде и со словами: «Да исполнится пророчество!» торжественно поджёг нашу постройку.

Дрова затрещали, и пламя потихоньку разгорелось. Вскоре на поляне пылал костёр, подобный Большому Лондонскому Пожару. И тогда Мулин начал свою эпическую речь:

— Я, Мулин, вождь племени громиденов и верховный командир всей армии гоблинов, хочу рассказать тебе, Харгор, нашу историю.

(То есть своей, русской, мне уже мало? Теперь ещё и гоблинскую изучать? Однако! Надеюсь, хоть сдавать её не заставят?)

— Племена гоблинов издавна жили на этой земле, дарованной им нашим великим предком Грагантом.

(Подозрительно похоже на Гаргантюа. Эти ребятишки, случаем, Рабле не читали?)

— Громидены, шавлаки, варасги жили в мире и дружбе. Раз в год все племена собирались для большой совместной охоты. Удача сопутствовала охотникам, и они набили много дичи. Чтобы отпраздновать это, был устроен большой общий пир.

(Пир на весь мир — знакомая традиция! Поддерживаю всеми руками и ногами!)

— Вождь варасгов Интар выпил слишком много вина. Но ему было мало, и он потянулся ещё за одним кувшином. Не удержавшись на ногах, он упал, облив вином вождя шавлаков Сенгера. Сенгер сказал: «Интар, ты похож на глупого птенца ичендаха.» Интар обиделся.

— Эээ… Постой, Мулин, а кто такой ичендах?

— Это такая птица. Когда её птенцы появляются на свет, они ещё не умеют ходить на своих длинных ногах и постоянно падают то в грязь, то в свой помёт.

(Мда, неудивительно, что Интар обиделся.)

— Ага, понятно. А что там дальше было?

— Интар схватил кувшин и хотел ударить Сенгера, но промахнулся и попал по голове вождю громиденов Алтану. Алтан тоже обиделся и ответил на удар.

(Так — так, пьяные разборки — ещё одна знакомая традиция, но уже весьма неприятная.)

— Воины, увидев это, бросились каждый на защиту своего вождя, и начался бой. Многие были убиты в тот день, и с тех пор племена гоблинов стали врагами.

(Да уж, casus belli довольно смехотворен — пролитое вино и глупый птенец. Не с них ли ваял свою нетленку Гоголь — «Как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем?)

— Много веков племена воевали друг с другом, но пришла беда ещё страшнее. Жестокие завоеватели напали и покорили разобщённые племена.

(Интересная картина вырисовывается! А я — то думал, что завоевателей страшнее гоблинов нет!)

— Эльфы пришли в наши земли.

(Моя челюсть с громким лязгом упала на землю, а глаза по величине напомнили блюдца из чайного сервиза моей бабушки. Эльфы — гоблинов? Я что, сплю? Разбудите меня кто-нибудь! Я всегда думал, что эльфы — это хрупкие существа, выращивающие цветочки и играющие с бабочками.)

— Ослабленные междоусобной войной, мы не смогли оказать сопротивление.

— Ааа… Эээ… Мулин, постой, какие эльфы? Они же на бабочках летают!

— Тёмные эльфы, Харгор. Они не летают на бабочках, они убивают тех, кто им не повинуется. Когда ты впервые попал к нам, ты рассказывал о своей стране. Мы слушали тебя и многое поняли. И теперь мы тоже хотим сделать у себя революцию и свергнуть эксплуататоров.

(Моя челюсть с грохотом упала во второй раз, а глаза по величине напоминали уже не блюдца, а столовые тарелки. Судя по всему, я не просто сплю, я вообще под наркозом во время операции!)

— Мы просим тебя о помощи, Харгор. Ты знаешь о революции всё. Помоги же нам её сделать.

(Я думал, что сильнее удивиться не смогу. Оказывается, могу! Гоблины и революция? Это ж театр абсурда! И они хотят, чтобы я в этом участвовал? Да никогда! Да ни за что!)

— Я, конечно, дико извиняюсь, ребята…

— Без тебя мы не справимся, Харгор.

Десятки глаз смотрят на меня с надеждой.

(Ну не хочу я в это ввязываться, ребята! Не хочу и не буду!)

И проклиная свою мягкотелость, я всё — таки согласился. Ну не мог я отказать тем, кто помог мне!

Вот так я и влип в эту историю по самое «небалуй».