Щенок

Вероника Аверина, 2022

Вследствие ошибки ученых популяция вампиров получила небывалый рост. Нависшей над людьми угрозе противостоят охотники и наемники, беспощадно истребляя кровопийц. Но что если среди зубастых есть не только монстры? Можно ли доверять вампиру, мечтающему вновь стать человеком? Возможна ли дружба между немертвым и смертной женщиной? Наемнице, поправшей все правила и взявшейся учить зубастого своему ремеслу, придется найти ответ на эти вопросы. А так же разобраться с опасностью, раскинувшей сети над ней самой и её друзьями.

Все события и действующие лица являются выдумкой.

Читать о том, как все было на самом деле, стало бы довольно скучным занятием.

Сюжет этой истории я подсмотрела в одном из своих снов.

Одно из трех утверждений ложно.

Часть первая.

Нельзя воспитывать щенков

Посредством крика и пинков.

Щенок, воспитанный пинком,

Не будет преданным щенком.

Ты после грубого пинка

Попробуй, подзови щенка!

Сергей Михалков.

Глава 1. О наглости и любопытстве.

Приземлилась я бесшумно. По крайней мере, когда вампир поднял глаза, в них отразилось безмерное удивление. Ровно полсекунды отражалось. Большего я дать ему не могла. После приземления я не сумела бы размахнуться, как следует, поэтому предпочла колющий удар. Бедолага. Ему, пожалуй, еще и пары месяцев после обращения не исполнилось. Вампиры отличаются поражающей воображение живучестью, поэтому, коль хочешь быть уверен, что вам больше не придется общаться, изволь потрудиться отделить голову от тела.

Завершив неприятную работу, я выпрямилась, поймала взгляд напарника и показала жестом: все в норме, уходим. Справа раздался предсмертный хрип, и из темноты материализовался Мрак, на ходу вытирая меч.

— Леди, ты как?

— Нормально, пошли.

Ретировались мы быстро, четко и слаженно. Совместную работу брать случалось часто, сработались мы уже давно, поэтому действовали на автомате, устало перешучиваясь на ходу. Дело, не обещавшее большой мороки, вышло тяжелым и грязным, и напряжение требовало выхода.

— Ну что, по норкам или махнем в «Тыкву»? — поинтересовался рыжеволосый Бинго, оглядываясь на нас.

— В «Тыкву», — решил за всех Мрак, — обсудить хочется. На дорогу смотри.

Название заведения пошло от Джокера. Сильно напившись на одной из наших вечеринок, он пытался произнести хвалебный тост заведению, постоянно запинаясь и повторяя «в этот скромный кабачок». Кто-то поддержал его овощную тему, и к нашему любимому месту прочно прилепилось прозвище «Тыква». Я прикрыла глаза и откинула голову на плечо Мрака. Он, поворчав, все же подвинулся, устроив меня удобнее. Говорить прямо сейчас не хотелось. Для начала, требовалось навести порядок в своих собственных впечатлениях.

В баре было, как всегда: шумно, вязко и накурено. Мужчины задержались снаружи, а я, еле волоча ноги от усталости, двинулась к нашему столу, лениво отвечая на попутные приветствия. Нестерпимо хотелось домой. Отдохнуть, расслабиться, немного постоять под горячим душем, смыв грязь с тела и мысли из головы. Но желание обсудить с ребятами некоторые подробности работы пересиливало.

— О, привет, Леди, — Тень подвинулся и махнул рукой на пустующий стул, — как заказ?

— Плохо, — отозвалась я, рухнув на указанное место.

— Что так?

— Гнилой заказ. Сейчас парни подтянутся, поговорим подробно, — я достала сигарету и кивком поблагодарила друга за предложенный «огонек». — Чтоб я еще раз на мохнатых подписалась. Охраны там оказалось почти вдвое больше обещанного. Одна особь матерая, опытная. Мрак на пару со Святом ее минуты четыре рубили. Бинго тоже досталось, вывернулся чудом. Даже пара зубастых оказалась. А обещали только мохнатых, — я стряхнула пепел в заботливо пододвинутую пепельницу и поморщилась, ощутив, как заныли мышцы.

— Сколько человечьих? — поинтересовался Тень.

— Трое. Плюс десяток волчьих. Но это в охране. Плюс два зубастых: эти на мне лично, один молодой, быстро лег, а с первым мне поплясать пришлось. Сколько в итоге? Ну вот. Пятнадцать особей. Нам на четверых — за глаза хватило. Пока пробились к цели, успели раза три с Белой разойтись.

Тень хмыкнул неодобрительно, обдумывая мои слова.

— А противнее всего, знаешь, что? — я поискала глазами официанта и жестом заказала виски. — Информация шла от Пятнашки. Он в связных уже лет пять. Сомневаюсь, что мог дать непроверенные данные, да еще и своим. Изначально подстава планировалась. А это уже плохо пахнет. Кстати, а где все-то?

— Красавчик ушел уже, у него заказ завтра. А Джокер с Глетчером вышли проветриться, я думал, вы с ними встретитесь. Ну и Санька где-то в атриуме дожидается мастера.

— Ладно, придут, поговорим подробнее, — кивнула я, наблюдая, как ловко официант выставляет на стол бутылку виски и закуски. Стаканов, кстати, он принес четыре: в добавок к уже имевшимся. — Давай махнем по маленькой. Я сегодня ненадолго.

— Напрасно. У нас тут тоже интересно.

Я проследила за взглядом приятеля и увидела причину «интереса». Черт, старею. Почему-то я его не почувствовала, когда вошла. Он сидел за стойкой бара, прекрасный представитель своего племени. Я бы даже сказала, редкий экземпляр. Хоть сейчас в учебник. Вообще-то вампиры бывают самыми разными. Они словно застывают в момент обращения, как насекомое, пойманное каплей янтарной смолы. Облик, присущий им в тот миг, сохраняется на всю оставшуюся жизнь. Разумеется, детям ночи не страшны наши человеческие хвори. Регенерация их становится значительно лучше и быстрее. Чем старше и опытнее вампир, тем скорее он способен исцеляться от травм. Но черты лица, тело — все это остается неизменным. Хромого да горбатого, как известно, исправляет могила, а, в случае с вампирами, бессильна и она. Правда, неотъемлемый атрибут зубастых: очарование, привлекательность для жертв, то есть, нас, делает любую внешность значительно приятнее глазу, чем при их человеческой жизни.

Этот же вампир являл собой воплощенную мечту трепетных барышень. Высокий, бледный, тонкий, черноволосый, с длинной, блестящей гривой, небрежно рассыпанной по спине. Еще и одет брутально: в черное и кожаное. Рубашка, кожаные штаны и кожаный плащ, сейчас аккуратно сложенный на спинке стула. Широкий плетеный браслет с волчьим клыком, настоящим или искусно стилизованным, привлекал внимание к бледным запястьям и тонким кистям с длинными пальцами. Не слишком удачный выбор. Попытка сыграть на мрачности вполне сошла бы в обществе тех же барышень. У нас такого не любят. Это бар для состоявшихся наемников, ученики или щенки, как принято было их называть, с их любовью ко внешней атрибутике, здесь не частые гости. Разве только в паре с наставниками. Интересно, зачем он вообще сюда пришел? Я скосила глаза, нашла угол, облюбованный охотниками. Эти, как правило, тоже здесь не появляются. Слишком разного мы склада. Но сегодня при входе я здоровалась с тремя сынами славного рода. И сейчас меня интересовала их реакция. Мужчины сидели молча, сосредоточенно поглощая свой ужин. Даже чересчур сосредоточенно. Хотя, если приглядеться, можно было заметить слабые попытки молодого возмутиться. Гаснущие до углей под строгим взглядом старшего. Субординация у них будь здоров. Плюсы кланового воспитания. Глава рода, семьи, да и просто старший по рождению для них — бог и царь. Любое ослушание жестоко карается. Впрочем, как же им еще? Веками они передавали свое мастерство из поколения в поколение. В результате, современные представители древнего ремесла ушли от человека так же далеко, как и их зубастые противники. Охотников мало, слишком мало. Семьи, на которые со временем разделился их род, слишком разрозненны. Каждая ветвь старается хранить свои знания как можно дольше. Отсюда и строгость воспитания.

Охотники уничтожали встретившихся им зубастых тварей почти всегда, исключая тех, с кем был заключен Договор. Но здесь они находились на чужой территории, и затевать конфликт не стали бы. Наемники и вовсе убивали только тех, за кого им заплатили. Определенный риск в посещении нашего излюбленного бара для вампира, конечно, был. Но «Тыква» — заведение дорогое, вкусное и с репутацией, имеющее свои законы и правила. Одно из них — отсутствие серьезных драк в пределах ресторана. Здесь мирная территория, как оазис в пустыне. Так что вампир мог хоть сутками пить — не позволит себя спровоцировать «выйти-разобраться» за пределы бара, его никто не тронет. Тем не менее, зубастые в нашем любимом заведении были столь редкими гостями, что этот, пожалуй, стал первым. Я недоумевала, пытаясь предположить, зачем он сюда пожаловал. Среди моих молодых коллег нашлись желающие его подначить: трое самых бедовых голов обступили его, словно ненароком. Я чуть подалась вперед, следя за развитием ситуации. Тень хмыкнул и пояснил:

— Это уже третья попытка. Но зубастый чертовски терпелив. Сидит, будто палку проглотил.

Я покачала головой и попыталась прикинуть возраст неожиданного гостя. Меня смущало то, что я не различала присутствие вампира внутренним чутьем. И, тем не менее, это был именно зубастый. И пара ухмылок, демонстрировавших докучавшим ему людям оскал, только подкрепляли уверенность. Возраст вампира не так уж легко определить на глаз. Лет двести? Нет, многовато. Он был бы сильнее, а, следовательно, гораздо увереннее. Сто пятьдесят? Тоже чересчур. Сотня? Уже вероятнее. Но на высшего, все равно, не тянет, это я ощущала инстинктивно. Так зачем он сюда пожаловал?

— Что за шут? — лениво поинтересовалась я у Тени, наблюдая за зубастым.

— Наемник, — с улыбкой ответил мне приятель. Я поперхнулась виски, неудачно вдохнула, и дыхательное горло мгновенно обожгло. Из глаз брызнули слезы, и я переспросила осипшим голосом:

— Кто?!

— Наемник. Говорят, после заказа отдыхает, — однокашник усмехнулся, наслаждаясь произведенным эффектом, и от души стукнул меня между лопаток.

— Он что, с ума сошел? — я откашлялась, перевела дыхание и с неодобрением посмотрела на наглеца. — Да его при выходе на солянку порубят. Мало того, что кровь пьет, так еще и деньги получает за это.

— А что? — Тень откинулся с бокалом в руках. — Очень даже ничего. Хорошая идея. Прикинь, твоего конкурента заказать вампиру? Жуткая смерть стоит жутких денег. Это бизнес, детка.

— Ему с этим бизнесом не жить. Тут, помимо охотников, найдутся желающие.

— Пока желающих немного, как видишь, да и те — щенки вчерашние. К тому же, болтают, будто он по людям и не работает.

— А по кому тогда он работает? По мохнатым?

— Нет, по зубастым. Вроде, со своими поссорился. Но это слухи. Он у нас уже третий день обретается.

— Черт, сколько я всего пропустила, — я закинула ногу на ногу и закурила вторую сигарету. После работы по телу разливалась приятная усталость. Правда, плечо правой руки, на которое я приняла скользящий удар волколака, обещало страшно ныть завтра. Желание срочно отправиться домой, принять душ и лечь спать, уходило. Ситуация меня заинтересовала.

— Привет, красавица! Скучаешь? — К нашему столику присоединились Мрак и его ученик Санька. Поздоровался именно он. Я не отреагировала, хотя в другое время могла бы и пояснить доходчиво, почему ему ко мне следует обращаться иначе. Сейчас мне было лень кого бы то ни было воспитывать.

Мрак без спроса налил себе виски из заказанной мною бутылки. Правильно сделал. Не для себя же одной я ее заказала. Когда-то, еще во время обучения, у нас не сложился роман. Но, со временем, из не удавшихся отношений выросла крепкая дружба. А после одного особенного тяжелого заказа, где мы оба едва с Белой не повенчались, мы решили побрататься. Тогда этот поступок был продиктован эмоциями и адреналином, но потом мне стало казаться, что иначе случиться не могло. Мрак был мне настолько близок, что я сама сомневалась, не родные ли мы, случайно.

— Твое здоровье! — я отсалютовала побратиму бокалом и снова обратила свой взгляд на вампира. Трое придурков, что пытались развести его, разошлись по своим столикам. И правильно сделали. Почему-то каждый третий свежеиспеченный наемник считал себя крутым профессионалом во всем. Поразительно. Да, я уже много лет убивала зубастых, преимущественно холодным оружием, и могла бы в этом предмете дать фору многим охотникам, но до сих пор находила, чему еще стоит поучиться. И, подозревала, что буду находить такие пробелы в своем мастерстве и впредь. Вампир, приходивший в бар, облюбованный наемниками, три дня подряд, и до сих пор остававшийся в живых, вызывал у меня, как минимум, осторожность. Вполне вероятно, тех троих этот милый юноша расшвырял бы, не задумываясь.

Я поднялась с места и, кивком попросив ребят меня подождать, отправилась к стойке. Бармен приветливо улыбнулся мне.

— Привет, лапуль. Будь добр, сделай мне «Млечную Росу». Новости есть?

— Ага, — парень игриво подмигнул, потом едва заметно качнул головой в сторону сидящего в нескольких шагах вампира и тихо прокомментировал свой жест. — Тут недавно один художник нарисовался. Сказки рассказывал да народ расспрашивал. О некоей девушке, широко известной в узких кругах. Так что приглядись, зайка.

— Спасибо, друг. И за коктейль тоже, — я развернулась, и уже было направилась к своему столику, как вдруг меня окликнули.

— Привет.

Голос оказался приятным. Не слишком низким, но бархатным, текучим. Я остановилась и повернула голову. Вампир улыбался. Светлые, теплого оттенка карие глаза смотрели мягко и дружелюбно.

— Мы, кажется, незнакомы, — холодно ответила я.

— Да, но мне о тебе много рассказывали, — вампир все продолжал улыбаться. Я обратила внимание на то, какой он молодой. Видно, совсем юный попал в оборот.

— Меньше слушай сплетни, — почти дружески посоветовала я и ушла, не оборачиваясь.

Тогда мы впервые поговорили. Я насторожилась, но зубастый больше не проявлял интереса ко мне. Не заговаривал, не расспрашивал. И, тем не менее, продолжал приходить в «Тыкву» каждый вечер. Мне начинали импонировать его дерзость и самоуверенность. Я всегда уважала таких — способных идти против, ломать стереотипы. И смелый вампир вызывал интерес и смутную симпатию, несмотря на ненависть к его виду в целом. За месяц мы к нему почти привыкли. Он проводил вечер у стойки или за столиком, в одиночестве. Никогда и ни к кому не обращался, не пытался заговорить. Сидел, молча цедя свой алкоголь и внимательно наблюдая за обстановкой. Если он и искал заказы в «Тыкве», то делал это незаметно для окружающих. С одной стороны, это нервировало и создавало напряжение. С другой стороны, повода нарушить неписанные правила бара не находилось. А для того, чтобы счесть поводом саму личность вампира, не находилось смельчака. Со временем, я утратила интерес к зубастому, продолжая отслеживать его на автомате. Но однажды он сам подсел ко мне за столик. Я спешила на заказ, поэтому торопливо ела поданный ужин и не желала отвлекаться. Его наглость разозлила меня.

— Добрый день. Могу я присесть? — церемонная вежливость, видимо, была обусловлена тем, как неласково я его отбрила в прошлый раз.

— Нет. Я кушаю, — в тон ему отозвалась я.

— Простите, Леди, я отвлеку вас ненадолго. Меня зовут Ирвин. Мое присутствие в этом баре не беспричинно. Я пришел к вам, Леди.

Я состроила соответствующую мину. Может, мне еще клуб фанатов организовать?

— С какой же целью, позволь тебя спросить?

— Я хочу у вас учиться, — парень откинул волосы со лба и внимательно посмотрел на меня, ожидая моей реакции. Каков нахал, а?

— С чего ты решил, что подходишь мне? — Я приложила максимум усилий, чтобы скрыть свое удивление неожиданной просьбой.

— Леди, постарайтесь понять меня. Я не вполне обычный вампир. Я не хотел обращения и не просил о нем. Не смог смириться. Я ушел от своих… сородичей, разорвал все отношения с ними. Я хочу обратно, к людям. Я могу убивать вампиров. Я могу убивать оборотней. Но я хочу научиться убивать их, как человек.

Я слушала его, забыв про свой обед. Бедный восторженный мальчик. Интересно, кто тебя ко мне подослал?

— И ты сможешь доказать мне, что это не подстава? — я вскинула бровь и с преувеличенным вниманием посмотрела на вампира.

Тот помолчал, рассматривая меня, потом нехотя признал:

— Вероятнее всего, нет. Слово вампира, полагаю, никакого веса для вас не имеет. А поручителем, способным вызвать у вас доверие, я не обзавелся. Единственное, что могу предложить в залог — это моя жизнь.

Я внимательно посмотрела на него, пытаясь, понять, является ли сказанное шуткой. Убедившись, что мой собеседник серьезен, я не удержалась от смешка.

— Ирвин, мальчик мой, я не хочу тебя расстраивать, но среди твоих, как ты выразился, сородичей, найдется немало желающих пожертвовать твоей жизнью в обмен на мою. Даже если допустить, что ты не в курсе…

— В курсе, — Ирвин посмотрел прямо на меня, и я ощутила легкий холодок на коже. У него были удивительно красивые глаза: теплые, словно корица, рыже-карие, с искорками света. Но было в них что-то мертвое, неприятное, статичное, вызывавшее оторопь. — Я не знаю, чем еще могу подтвердить свою искренность. Прошу вас, соберите информацию, подумайте, не отказывайте сразу. Я могу заплатить…

— Оставь. Не обижай меня, сделаешь только хуже, — нетерпеливо прервала я. Время совсем поджимало. — Извини, мне пора. Поговорим позже.

— Когда я смогу увидеть вас? — Ирвин схватил меня за руку. Пальцы вампира были неприятно холодными, как пластик. Полагаю, вздумай манекен из витрины дорогого магазина подержать мое запястье, ощущения были бы те же. Меня накрыло непреодолимое желание выкинуть его вон и продемонстрировать на практике, сколь огромно мое доверие к его братии. Но времени осуществить желаемое не было.

— Если я захочу тебя увидеть, я сама тебя найду, — пообещала я.

И все-таки этот гаденыш пришел сам. Через два дня он сумел меня застать в баре. Я сделала вид, что мы незнакомы, и у зубастого хватило ума не подходить ко мне, когда я сидела в компании приятелей-мастеров. В любом случае, я не была готова вежливо отказать ему. Однако нельзя сказать, что встреча оказалась совершенно непродуктивной. Выйдя с Мраком покурить и обсудить наедине какой-то животрепещущий вопрос касательно его ученика, я стала свидетельницей прелюбопытнейшей стычки. Их было двое. Щенки, причем мне знакомые. Одному я сама пару месяцев назад чистила морду за какую-то дерзость. В руках — ножи, крупные, с обоюдоострыми лезвиями. Мечники. Молодых щенков мастера часто ограничивают в оружии, а эти ножи приближаются к единичкам — коротким мечам, рассчитанным на хват одной рукой. Вообще, в «Тыкве» принято было выяснять отношения на кулаках. Обнажить меч мог себе позволить только мастер, человек, уверенный, что не перегнет палку. Короткие ножи допускались, но, в случае учеников, лишь с позволения наставников. Именно учитель отвечал бы потом за действия подопечного. Поединки традиционно велись до первой крови, без серьезных ран. Платой за нарушение правил стал бы запрет на посещение заведения, а это была весьма неслабая угроза. Другое дело, что для вампира вполне могло быть сделано исключение: сам факт его появления в среде людей, занимающихся истреблением зубастых, уже был смертельным риском. Резюмируя, плохо, что мечники. Позицию заняли хорошую. Я скосилась на вампира. Тот будто бы растерялся — застыл, положа руку на поясные ножны, озирается по сторонам. Я усмехнулась: если даже в его возрасте мне довелось ошибиться на добрую половину, мальчикам ничего не светило. Да, вероятно, у них умение, руки, ноги и прочее. А у него скорость. Обнаглели щенята. Посмотрели на мастеров и решили, что тоже запросто побьют вампира. А о том, почему его до сих пор никто не пришиб, не задумались. Мы с Мраком прервали беседу, увлеченные разворачивающимся зрелищем.

К моему удивлению, вампир тоже воспользовался ножом, оставив природное оружие — когти и клыки — в запасе. Возможно, он хотел покрасоваться? Что ж, в известной степени ему это удалось. Я сразу обратила внимание, как хорошо и четко у него работают мышцы и суставы плечевого пояса. Эту область ему явно «ставили». А вот лучезапястные суставы отрабатывали отвратительно, кисти практически не пружинили, действовал он ножом жестко. Такая рука удобна при ударе когтями. Холодное оружие требует иного обращения. Что же до стоек… вампир был хорош, но у меня сложилось ощущение, что это скорее природное качество, нежели приобретенное умение.

Примерно пять минут он развлекался, разминаясь. Пропускал простейшие удары, почти позволяя им достигнуть цели. Нам с Мраком со стороны отлично было видно, что это притворство, а вот глупые щенки зарвались. Перемигнувшись, они решили атаковать противника разом, один целил в шею, другой — в область сердца. В принципе, расчет неплохой. Однако произошло все так быстро, что никто даже моргнуть не сумел. Вампир просочился между противниками, словно вода через марлю, остановился сзади, развернулся, и слегка потянул руку, метившую ему в сердце, вниз. Опыта по выкручиванию конечностей у него явно не было, но он и не требовался. Свою роль сыграла скорость. Вампир сообщил свою инерцию бывшему нападавшему, использовав его руку как рычаг. В результате парень выполнил неплохое сальто вперед и распластался на асфальте. За это время второй даже успел оглянуться. Хороший результат. Я лично всего один раз вдохнула. В общем, оглянувшемуся досталось в челюсть и под дых. Пока он медленно оседал, восстановился первый. Он как раз успел перейти в сидячее положение, когда вампир исчез из его поля зрения. Щенок изумленно покрутил головой, не видя противника, и вздрогнул, ощутив прижатое к горлу лезвие. Ирвин, удерживая его голову за волосы, склонился над ухом парня. Очевидно, такая хватка отбивала у щенка всякое желание сопротивляться. Что ж, я его отлично понимала. Слов я не слышала, но видела, как щенок остервенело замотал головой, едва сам не напарываясь на лезвие. Вампир улыбнулся и отпустил свою жертву. Проходя мимо нас с Мраком, он учтиво поклонился мне. Я в ответ приподняла бровь и скорчила гримасу: «не фонтан», надеясь, это собьет с него спесь. Ему вовсе не обязательно знать, что я впечатлилась.

Что такого особенного в этой ситуации? Ну, не любят вампиры холодное оружие. Я, за свою долгую наемничью жизнь, видела всего пару-другую стоящих зубастых фехтовальщиков. И все, как на подбор, высшие. Меч — не слишком распространенное в наше время оружие. Быстрее и удобнее тот же огнестрел. Но, увы, с вампирами пули использовать не слишком надежно. А для того, чтобы овладеть фехтованием, необходимо время и труд. Нужно было либо родиться в подходящий период, чтобы овладевать клинком сызмальства, либо учиться целенаправленно. В современном мире было не так уж и много людей, способных качественно обучить. И абсолютное большинство таких мастеров не стало бы связываться с зубастыми. Так что, в основном, фехтованием владели высшие, которые, как раз, родились в подходящую эпоху, лет двести и более тому назад. Мой знакомец на высшего совсем не тянул. А руки-ноги поставлены хорошо, и с клинком обращаться умеет. Где же он так навострился железками махать? Этот вопрос необходимо было проработать.

Я ощутила острую необходимость навестить своего мастера.

Глава 2. Об отказах и черном юморе.

За годы, что прошли с того момента, как я стала считаться едва оперившимся специалистом-мечником, здесь ничего не менялось. Все тот же тренировочный зал, разбитый на секции. Все такие же, как один, похожие друг на друга группы учеников, отрабатывающие нестареющие приемы. И Ами в этом безобразии — все такая же живая и суровая. В Академии будущим наемникам давали общий курс, включающий в себя кучу разных дисциплин, не всегда имеющих прямое отношение к бою, а потом раздавали мастерам на индивидуальное обучение, «подгонку» под те параметры, которые избирал для себя очередной молодой наемник. Я попала к Ами. В тот год она взяла двоих: меня и Тень. Оглядываясь назад, могу сказать, что это было удачное решение.

Конечно, частный мастер, берущий на обучение щенка, и сдирающий с него шкуры в течение весьма продолжительного времени, уделяет своему питомцу больше внимания, чем мастер Академии, ограниченный планом и сроком обучения. Частное наставничество возникло сразу после первой волны вампиров, когда зубастые из категории страшных сказок перешли в кровавую реальность, резко увеличив свою популяцию. Центральной, Западной и большей части Южной областей беда практически не коснулась. Зато Восточному Загорью досталось за всю страну разом. Охотники, слишком малочисленные, чтобы подавить резко выросшее количество атак на людей, не справлялись. И тогда получила популярность профессия наемника, убивавшего за деньги нелюдей. Уже лет через десять первые мастера начали принимать желающих в обучение. Отношения учителя и ученика скреплялись взаимной клятвой — разумеется, скорее, дань традиции, чем реально имеющий силу договор, но полулегальное положение наемников вынуждало держаться за традиции, и Клятва Мастера и Ученика свято чтилась. Как правило, наставник не брал оплату за свой труд сразу: это обстоятельство существенно сократило бы количество потенциальных учеников. Но после завершения обучения молодой наемник обязывался отдавать мастеру изрядную долю гонорара в течение срока, равному продолжительности обучения. В процессе ученичества же наставник брал на себя все расходы. А ученик должен был слушаться беспрекословно, таким образом, отказываясь на время от своей свободы. Для выживания в сложном, крепко замешанном на силе, мире наемников, жесткий контроль со стороны более опытного воина был необходим.

Наемничьи школы же появились значительно позже, когда возросло количество желающих обучиться и готовых заплатить. Они брали плату за обучение. И на свободу покушались куда скромнее. Качество обучения было спорным: с одной стороны, разнообразие дисциплин давало более обширную подготовку. С другой стороны, мастер, обитающий с учеником бок о бок, куда тщательнее шлифовал непосредственно боевые навыки. Кроме того, помогал установить прочные связи в профессиональном мире, зачастую делился заказчиками, словом, давал воспитаннику мощный старт во «взрослую» жизнь. Но Ами, фанатично преданной своей работе, ничего не мешало спрашивать с меня на все двести процентов. По крайней мере, своим положением в обществе я была обязана именно ей. Все, что я знала — заслуга Ами. После завершения обучения мы сохранили теплые, дружеские отношения. Я до сих пор испытывала трепет перед ней, хотя давно уже не получала от нее по первое число за какую-то провинность. Ами была одной из немногих, кого я причисляла к категории «близкие». В любой трудной ситуации мастер была первой, к кому я обращалась за советом.

Я удачно выбрала момент, долго пытаясь припомнить ее расписание. Разумеется, Академия была закрытым заведением, но для меня сделали исключение, благодаря настойчивости моего учителя. Когда я вошла в зал, мастер была одна, отрабатывала удары с помощью тренировочного меча.

— Привет! — я привычным жестом сбросила куртку, абсолютно точно зная, что Ами захочется «простучать» меня, убеждаясь, что брешей в моей защите не появилось.

— Ты поправилась, — вместо приветствия безапелляционно заявила Ами, молниеносно оборачиваясь ко мне. Помедлив секунду, она уточнила, обозначая точечные удары по моим бедрам. — Здесь и здесь. Хватит жрать, работай больше.

Я подхватила со стойки тренировочный меч и присоединилась к мастеру. Мы молча кружили, шла «борьба воли». Впрочем, я знала, что, несмотря на годы опыта за моей спиной, я сдамся и ударю первой. Потому что Ами — мастер. Мой мастер. И я в который раз сломаюсь, не выдержав провокационной иронии в холодных серых глазах. Дождавшись моего выпада, мастер легко отклонила его и, прорвавшись ко мне, обозначила удар ребром ладони по сонной артерии. И весьма удивилась, не обнаружив меня в заданной точке. Впрочем, мой маневр тоже не слишком удался. Скользнув под руку, я едва развернулась за ее спиной и приготовилась атаковать, как мое оружие напоролось на гарду ее тренировочника. Я смогла только мысленно ругнуться, ощутив, что совсем не успеваю блокировать ногу Ами, целящую мне в живот, и уклониться некуда — мое тело пришло в крайнюю точку. Ошибка щенка. М-да… если обитатели «Тыквы» могли бы сейчас заглянуть в этот зал, им открылось бы вполне любопытное зрелище: прославленная Леди растянулась мордой в пол… Ами сыграла бровями, нахально ухмыляясь. Перед ее глазами эта картина представала достаточно часто. Данный эпизод был простейшим, с ним справился бы и ученик, если бы не одно «но». Скорость моего учителя превосходила среднего зубастого. Окажись на ее месте матерый вампир, я валила бы его, не задумываясь, без всяких там игр с клинками. Сразу и насмерть.

— Пойдем, кофе попьем, — предложила Ами. — У меня пока окошко, потом придет малышня, новый набор.

Мы сидели в ее просторной, светлой комнате, окуренной ароматами востока, и пили удивительно вкусный кофе.

— Рассказывай. Как дела?

Я коротко обрисовала ситуацию. С Ами мы виделись, самое меньшее, раз в месяц, поэтому ее интересовали только последние новости. Услышав о вампире, набивающемся мне в ученики, мастер нахмурилась.

— Ты хочешь услышать мое мнение? — полуутвердительно произнесла Ами, глядя на меня. — Ну что ж. Если говорить об абстрактном ученике, то ты не просто созрела — у тебя уже есть настоятельная потребность учить. Пора, Леди. Наставничество повысит и твой собственный уровень мастерства. Сейчас ты в тупике. Единственная возможность учиться — заказы. А этого тебе уже мало. То, что однажды у тебя появится щенок, я даже не подвергала сомнению. А то, что он вампир… С одной стороны, это может быть интересным опытом. Если он одиночка, то можно было бы подумать… С другой стороны, если он связан с кем-то, или, что еще хуже, принадлежит к какой-нибудь стае… ох, девочка, как бы это не была подстава. Ты сама что думаешь?

Я старательно помешала горячий напиток, растворяя несуществующий сахар. Ами пила только горький и не позволяла иного мне.

— Искушение велико. Ты же знаешь, какая я оригиналка. С ним, наверное, было бы интересно работать. Но жить бок о бок с вампиром… страшно. Я, пожалуй, откажусь, Ами.

— Я бы посоветовала то же самое. Как-то нехорошо пахнет эта ситуация.

Не могу сказать, что совет Ами меня не удовлетворил. Но я привыкла думать собственной головой и все доводить до конца. Я задействовала всех доступных мне информаторов, надежных и не очень, пытаясь собрать хоть какую-то информацию об Ирвине. К сожалению, плодов мои усилия не дали. Случай был, что называется, «в порочащих связях был, но не замечен», ибо в то, что вампир чист, я не верила, но подтверждений обратному не нашлось. Так, мелкие заказы, вялая наемничья деятельность… До этого — пустота. Решившись, я запустила руки даже в самое грязное белье, выйдя на торговцев знаниями, с которыми предпочитала иметь дело только в крайнем случае. Пусто. Договора с охотниками у Ирвина не было, а, следовательно, то, что он жив, могло быть обусловлено либо его силой (не смогли), либо его неагрессивностью (не попался). За последние несколько лет он не засветился ни в каких крупных событиях. Судя по всему, не охотился. Возможно, спал? Я покопалась и в прошлом, заглянув лет на двадцать назад. Нет, если Ирвин и был когда-либо весомой фигурой, то слишком хорошо убрал следы. Как же он прожил столько лет, отсиживаясь в сторонке? Мутный парень.

Вампира я нашла в баре. Он меланхолично наблюдал за тем, как раздевается грудастая стриптизерша, и потягивал что-то из своего бокала. Я прошла у него за спиной и с улыбкой опустилась за стол. Видимо, он меня почувствовал — удивления на лице не было.

— Привет, — я надеялась, что моя улыбка оказалась достаточно доброжелательной.

— Здравствуйте, — не поддался на мою провокацию собеседник, — очень рад вас видеть, Леди. Вы с хорошими новостями?

— По-разному. Как твои дела? — Это я спросила просто так, из вежливости. Но Ирвин неожиданно усмехнулся и повернулся ко мне правой стороной лица.

— Исследую местные нравы.

На его скуле расцвел прекрасный синяк. Хороший был удар. Четкий, продуманный.

— Леди, ответьте мне, почему ваши собратья так ненавидят вампиров?

Теперь настала моя очередь усмехаться. Это он у меня спрашивает? Моя, скажем так, нетерпимость к зубастым стала уже притчей во языцех.

— Я могла бы тебе наговорить кучу красивых глупостей, но, думаю, тут все проще. Вы едите нас, мы убиваем вас. Я не верю в мирных вампиров.

— Почему тогда вы не пытаетесь убить меня, как остальные? — Ирвин кивнул официанту, принесшему вино. Для меня.

— Ну, во-первых, у меня бы это получилось с первого раза, — без тени бахвальства ответила я, — а мне, на данный момент, не хочется лишать себя возможности понаблюдать за тобой. Ты меня заинтересовал. Люблю смелых. Во-вторых, мне за тебя не заплатили. Живи пока.

Глаза вампира блеснули. Как он ни старался сохранить показное хладнокровие, ему явно не хватало выдержки.

— А по поводу моего предложения? — он отсалютовал мне бокалом и глотнул, видимо, скрывая нетерпение.

— По поводу твоей просьбы? — я повторила, выделяя голосом последнее слово. — Я все обдумала. Боюсь, мальчик, мы друг другу не подходим.

Выражение его лица мгновенно изменилось. Огонь предвкушения в глазах погас, Ирвин был растерян и удивлен.

— Но… я… Это из-за того, что я — вампир? — тихо спросил он.

— И из-за этого тоже. Знаешь ли, мне трудно будет преодолеть ненависть к твоему виду, которая вырабатывалась годами. Но дело не только в этом. Ты мне действительно не подходишь, — я пожала плечами.

— Жаль, — Ирвин отставил бокал и облокотился о столешницу, прикоснувшись тонкими пальцами ко лбу. Ему было действительно жаль, это чувствовалось. Но вот только почему жаль? Потому что не сбылась мечта, или потому, что он провалил задание? Черт его знает.

— Ничего. В жизни иногда бывают разочарования. Ты еще найдешь своего мастера.

Он качнул головой и взмахнул рукой, видимо, желая что-то возразить, но эти слова так и не вырвались из его горла. Вместо этого он горько улыбнулся и сказал:

— Спасибо, что уделили мне время.

— Пожалуйста, — я поднялась, оставив свой бокал вина нетронутым.

Где-то неделю я не видела вампира, хотя часто бывала в обществе. Впрочем, это к лучшему, так как сердце мое терзали сомнения. Запал мне в душу этот мальчик. Его упрямое нахальство подкупало. Он мог многого добиться, а сложность этого ученика только дразнила. Я никак не могла решить для себя, довольна ли я своим поступком. Я даже подумала о том, что мое Логово, в принципе, подходит для проживания вместе с вампиром: уровень защиты вполне достаточен.

Впрочем, время шло, и постепенно эти мысли покидали мою голову. Мы с Мраком взяли заказ на двоих, готовили его в течение недели и, успешно отработав, отправились за деньгами в намеченное место. Нейтральный ресторанчик, предназначенный для обычных людей, принадлежал охотникам. Собственно, именно от одного из представителей их братии мы и получили заказ. Удивляться нечему, охотники периодически подкидывали нам работенку. Мы тоже не скупились, когда натыкались на интересную информацию о зубастых или мохнатых. Получив деньги, мы решили отметить окончание работы и задержались за столиком.

Оглядывая помещение, я наткнулась глазами на причину моих душевных метаний. Ирвин сидел в глубине зала и, похоже, не заметил нас. Но мой долгий взгляд не мог не вызвать ответной реакции, и вампир обернулся. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Он сначала будто удивился мне, а потом в его глазах мелькнуло выражение, подозрительно похожее на горькую обиду. Я с улыбкой кивнула, и Ирвин поспешил отвернуться.

— Переживаешь? — поинтересовался Мрак, проследив за моим взглядом. Он единственный из всех ребят был в курсе.

— Есть немного, — призналась я, — Слишком заманчивая возможность.

— Брось, сестренка, — Мрак поморщился, — он просто вампир. Неужели ты думаешь, что из него вышло бы что-то путное? И, потом, с обычным щенком вон как трудно. С Санькой смотри, сколько хлопот. А ты замахнулась…

Я промолчала, проглотив едкий комментарий. С Санькой было бы значительно проще, если бы Мрак взялся за него сразу и был бы последователен в действиях. Но мой непутевый побратим славился вспыльчивостью и частой сменой настроения. Он мог великодушно простить ученику серьезную выходку, ограничившись устным порицанием, а мог наказать за незначительный проступок — потому что Санька попал не под то настроение. Вместо правдивой констатации факта я лишь качнула головой:

— Я понимаю, Мрак. Но меня все равно гложет какая-то неудовлетворенность. Как будто я что-то упустила.

Мы еще немного посидели за аперитивом, прежде чем нам подали еду. Наш разговор плавно вернулся к обсуждению заказа. Его предметом была пара вампиров, не слишком старых, около семидесяти лет каждому. Мы сработали чисто и четко, это было приятно осознавать, но хотелось еще и еще обговорить каждый шаг, чтобы убедиться окончательно, что работа сделана без сучка, без задоринки. В какой-то момент Мрак прервал мои рассуждения, глядя на дверь.

— Все, можешь заказывать своему вампиру панихиду.

Я проследила за его взглядом и вздрогнула. Этот человек относился к тем, кого я хронически не переваривала. Манек принадлежал к восточной ветви охотников, так же, как и моя давняя подруга Агата, ветви, на сегодняшний момент, самой сильной и плодовитой. Этот человек состоял с Гасей в каком-то родстве, но как разительно отличался от нее! Грубый, жестокий, рисковый. Да, Манек был тертым калачом и головной болью даже для своих. В его тридцать с лишним жизнь уже достаточно потрепала его. В схватках с оборотнями и вампирами он, казалось, потерял не только пару пальцев, но и большую часть своей души. Он не признавал Кодекс, ему было начихать на договоры. Манек шел собственным курсом, сметая те несчастные айсберги, которым не посчастливилось оказаться на его пути. Еще одним примечательным его качеством была абсолютная непереносимость вампиров. Я могла находиться с зубастым в одном помещении и не убить его сразу. Манек не мог. Но самым противным было даже не это. У него хватало сил победить Ирвина. Почему-то внутри у меня неприятно заныло.

Манек направился к стойке, по пути приветствуя знакомых. Нам он едва кивнул: в приятельских отношениях мы никогда не состояли. Заказав себе напиток, охотник огляделся. Обманный маневр: вампира он должен был почувствовать сразу, я уверена. Зрительная информация требовалась ему для составления плана действий. Неспешно допив, Манек направился к Ирвину.

— Мрак, он его убьет, — простонала я.

— И черт с ним, — философски заметил брат. — Леди, ты же отказалась его учить. У тебя нет никаких обязательств перед зубастым.

Это было чистой правдой. Я не обязана его защищать. И все же чувство справедливости не позволяло мне спокойно наблюдать. Пусть это вампир, но слишком необычный для своего вида. Я бы сказала, что он более человечен, чем большинство знакомых мне наемников. За время, проведенное в нашем кругу, он никому не причинил зла. Более того, Ирвин был мягок даже с теми, кто задевал его, заслуживая тем самым хорошей взбучки. А те зарвавшиеся щенки? В принципе, он вполне мог от души потрепать побежденных, если не боялся проблем с их мастерами. Право, во всяком случае, имел: щенки атаковали его на поражение, вопреки Кодексу, ограничивающему такие поединки ударами, не несущими опасности жизни. Но он даже не припугнул паршивцев, удовлетворившись устным предупреждением. Желание найти приключения на свою задницу потихоньку пересиливало во мне профессиональную осторожность. Всей логике вопреки, смерть этого вампира казалась мне вопиющей несправедливостью.

Манек подошел к Ирвину и завязал с ним беседу. Здесь он его убивать не будет. Нельзя светиться перед обычными посетителями. Выведет куда-нибудь. Отказываться выходить бесполезно — Манек вполне мог вышвырнуть Ирвина вон. И что-то мне подсказывало, что охрана охотничьего ресторана вряд ли будет заступаться за вампира. Мой знакомец тоже просчитал это быстро и, не спеша, поднялся из-за стола, оставив деньги за еду. Черт, черт, черт.

— Мрак, что делать? — спросила я.

— Я бы сказал, попрощаться, Леди, но, зная тебя… Бог с тобой, решай сама. Хочешь — отбей его. Ссориться с тобой у Манека пока зубы не выросли.

— Черт… — в очередной раз ругнулась я, провожая взглядом мужчин, направляющихся к двери во внутренний двор. Высидела я секунд сорок. После чего сорвалась с места, соображая, что из оружия у меня с собой только пара ножей: то, что можно пронести незаметно. Миновав просторный, выложенный кафелем холл, одна дверь которого вела к туалетам, а вторая — на открытую веранду, я быстро выбралась на улицу и свернула на задворки ресторана. Судя по следам крови на вымостившем двор камне, вампир успел получить по морде и ненадолго прилечь. Манек разминался, легко поигрывая мечом-единичкой, видимо, прятавшимся ранее под плащом. А вот вампиру приходилось туго. Полагаю, это был первый противник, оказавшийся ему не по зубам. Судя по всему, Ирвин все-таки попробовал взяться за нож, который сейчас одиноко валялся в стороне. Напрасно. Манек прекрасно фехтует. Впрочем, вампир, видимо, быстро сообразил, что к чему, и вернулся к привычному оружию: когтям и зубам.

Манек, видимо, решил, что я желаю посмотреть на поединок, поэтому очень удивился, когда я встала между дерущимися.

— В чем дело, Леди? — поинтересовался он, — Я не уступлю тебе этого зубастого.

— Боюсь, что уступишь. Прекрати бой, — я старалась держаться как можно более твердо.

— Серьезно? — Манек опустил меч и удивленно посмотрел на меня. — И по какому такому праву?

Действительно, какого черта я вмешиваюсь в бой охотника с его главной добычей? Мой поступок мог вызвать весьма серьезный конфликт. Действовать следовало максимально осмотрительно. Я мысленно пробежалась по возможным вариантам. Какую причину назвать, чтобы не спровоцировать ссору? На ум пришла только одна. Ох, и пожалею я потом. А, с другой стороны, вероятно, это судьба?

— По праву мастера. Его бой — мой бой. Могу я предложить тебе себя? — я едко улыбнулась, зная, что Манек предпочтет отступление.

— По праву мастера? — казалось, глаза охотника сейчас вылезут из орбит. Жаль, я не видела выражения лица вампира, стоящего за моей спиной. Ручаюсь, картина была гораздо занятнее. — С ума сойти, Леди, ты теперь учишь вампиров?

— Манек, в любом случае, это тебя не касается. У тебя есть претензии к моему ученику?

— Есть. Но мне сначала необходимо переварить новость. Откланиваюсь.

Он ушел, оставив нас в полной тишине. Мы застыли, наверное, на полминуты. Потом Ирвин двинулся. Он сходил за своим ножом и остановился напротив, глядя мне в глаза.

— Я не понимаю, — он покачал головой. — Я благодарен вам за спасение, но…

— Что-то не так? — осведомилась я, еще сама не до конца осознавая, что натворила.

— Я хотел только спросить: вы это серьезно? — вампир с надеждой посмотрел мне в глаза.

— Нет, — резко ответила я, — я объявила тебя своим учеником перед охотниками ради шутки. У меня юмор такой. Черный.

Постепенно понимание случившегося овладевало его рассудком. В глазах вампира появлялось выражение безграничного щенячьего счастья. Мне стало противно.

— Ты еще можешь отказаться. В конце концов, тебя я не спрашивала.

— Да вы что, Леди, я только счастлив, я и не знаю, как вас благодарить, я…

— Хватит, — я подняла руку, останавливая поток. — Иди, подумай над всем спокойно. Встретимся завтра в два, в «Тыкве». Там, где ты впервые заговорил со мной. Хотя, нет, подальше от лишних глаз. Я, пожалуй, закажу отдельную комнату для беседы. Назовешь официанту мое имя, тебя проводят. Если решишься, завтра принесешь Клятву.

Он попытался что-то сказать, но я решительно остановила его:

— Не надо. До завтра я не хочу ничего слышать.

Комната была обставлена со скромной роскошью. Мне всегда здесь нравилось. Я часто назначала встречи с клиентами именно в приватных гостиных, где забранные деревянными панелями стены, пол, застеленный дорогим паркетом, и хорошего качества мебель так располагали к доверительным беседам. Меблировка комнаты включала в себя лишь самое необходимое: собственно, стол, на этот раз, сервированный на двоих, стулья, несколько кресел, размещенных в углах, небольшой бар с выпивкой и сигаретами. Я наслаждалась уютом, не спеша листая новости и потягивая безалкогольный коктейль.

Он пришел пунктуально, без одной минуты два. Я уже успела заказать себе перекусить и договориться, чтобы его провели стороной, не через зал. Ирвин появился в дверях, одетый, как прежде, в кожу, и слегка взлохмаченный.

— Добрый день, — он кивнул и присел за столик, сложив руки перед собой. Вытянутое, бледное лицо еще больше осунулось. Если бы речь шла о человеке, я бы решила, что он не спал ночь. Ирвин чуть склонил голову на бок и попытался улыбнуться. Надо заметить, попытка вышла довольно жалкой — в каждом движении чувствовалась неуверенность.

— Привет. Что будешь кушать? Я не рискнула тебя угощать, не зная твоих гастрономических пристрастий. Ну, я имею в виду, кроме как…

— Ну, полагаю, белокурая официантка вполне сгодилась бы, — почти серьезно кивнул Ирвин, но тут же исправился, ощутив неуместность шутки, — а если честно, то я не голоден. А вот минералки бы выпил.

Я пожала плечами и отпустила официанта с заказом. Несколько минут мы сидели в молчании, изучая друг друга. Я изо всех сил держалась, чтобы не ухмыльнуться. Впервые в жизни меня просил о наставничестве враг, и я полагала, что нервничать следовало мне. Все предыдущие контакты с разумными вампирами ограничивались агрессивными беседами с на редкость самоуверенными типами. Однако я была спокойна и весела тем самым злым весельем, которое так часто охватывает перед очередной хулиганской выходкой. Чего нельзя было сказать о моем визави. Вампир явно нервничал, хотя поза и выражение лица оставались спокойными. Но его с головой выдавала скованность, неуверенность в глазах и напряжение, сделавшее его тело угловатым и неловким. Выдержав паузу, я все же начала первая, понимая, что Ирвин ждет инициативы от меня.

— Прежде всего, мне хотелось бы узнать, за каким чертом ты поперся в ресторан, принадлежащий охотникам? Наемники — понятно, наше дело — сторона. Для нас ты всего лишь возможное развлечение, пока за твою шкуру не заплатили.

— Ну, — он пожал плечами, — я уже очень давно не трогал людей. Охотники это чувствуют и не нападают на меня.

— Железная логика. Тебе просто повезло, что ты раньше не встретил такого фанатика, как Манек, — меня пробрала легкая дрожь от того, что я сидела рядом с очень голодным, надо полагать, вампиром. Я работала с зубастыми достаточно долго, чтобы осознавать, что употребление крови — не их прихоть. Кровь — единственное питательное вещество, которое они могут полноценно усваивать. И она жизненно необходима им для того, чтобы поддерживать функциональность организма в норме. Разум, например.

— Я вас искал, — вдруг тихо признался Ирвин, — не мог смириться с отказом… Надеялся.

Я слегка опешила. Не то от неожиданной искренности, не то от вампирьей глупости, не то от того, что весь город в курсе, где мы с Мраком рассчитываемся за заказ. Хотя… Вероятно, он следил…

— Я видел, как вы общались с тем охотником. Потом ваши беседы с Мраком, обрывки разговоров, услышанные мной… В общем, я отследил заказчика.

Надо же. Какой смышленый мальчик. И ловкий. Раз он сумел выследить охотника, а тот его не почуял.

— Что будем делать? — наконец задала я самый ожидаемый вопрос.

— Ну, если вы не передумали… — неуверенно начал вампир.

— Ты сам-то хорошо подумал? — скептически прервала его я, — Ты осознаешь, что тебя ждет? Ты в курсе Клятвы Мастера и Ученика?

— В курсе, — кивнул мой собеседник. — И, да, я хорошо подумал.

— Ты будешь, фактически, принадлежать мне полностью. Я буду командовать тобой. Не советовать, а приказывать и требовать исполнения. За проступки я смогу наказывать тебя, как захочу. Заставлять делать то, что считаю необходимым. Я могу быть жестокой, очень жестокой.

— Вы справедливая, — покачал головой Ирвин.

— У тебя не будет секретов от меня. Совсем. По крайней мере, я буду добиваться от тебя любой информации, которую захочу знать. Это может быть больно.

— Вы честная, — усмехнулся вампир.

— Подумай хорошо. Полное подчинение. И срок я тебе назвать не могу.

— Вы будете передавать мне свое мастерство, Леди. Это важнее. Я готов к жертвам.

— Боже, сколько пафоса. Ладно, кончай с дифирамбами, раз ты все так хорошо обдумал. И, кстати, можно на «ты».

— Хорошо. Один вопрос: как мне к тебе обращаться?

— Леди, — пожала я плечами. — Хочешь стать профессиональным наемником, забудь об имени, фамилии и прочих персональных данных. Мы используем клички. Так безопаснее. Если пожелаешь, можешь себе тоже что-то выбрать. Но, учти, может и не прижиться.

— Меня мое имя устраивает, — улыбнулся вампир. — Что я должен сделать?

В общем, в тот день я стала похоже, первым мастером, взявшим на частное обучение вампира.

Глава 3. О подростках и зубастом быте.

Видимо, наши интересы относительно сроков совпали: Ирвин явно хотел быстрее приступить к реализации обещанного ему обучения. Или же боялся, что я передумаю. Откровенно говоря, я тоже боялась. События неслись с такой ошеломляющей скоростью, будто вознамерились случиться как можно быстрее, не дав оторопевшему мозгу и шанса что-либо проанализировать. И это было к лучшему: казалось, стоит мне оценить ситуацию трезво, главной эмоцией станет ужас от содеянного. Поэтому переезд был назначен на тот же вечер. А новость о своем новом статусе я решила пока придержать. На то, чтобы предсказать реакцию моих коллег не потребовалось бы и тех несчастных секунд, что судьба дала мне на принятие решений.

Мы встретились у «Тыквы» вечером. Видимо, мой новоиспеченный щенок приехал на такси, потому что никакого транспорта у него не оказалось. До дома мы доехали на моей машине, и, пожалуй, никогда еще у меня не было такого пульса, как в ту поездку. Сердце колотилось, как бешеное. Ирвин сидел на пассажирском сидении, равнодушно разглядывая проносящийся за окном город, и молчал. Я не могла понять, вызвана ли его немногословность волнением, или же сдержанность является чертой характера. Меня же молчание изрядно нервировало. Я кожей чувствовала присутствие врага в нескольких десятках сантиметров и пыталась обуздать сорвавшиеся с цепи инстинкты. Вырвавшись из границ города, я вздохнула, прогоняя сковывающий тело страх, и услышала напряженное:

— А ты за городом живешь?

Прозвучавший голос разбил атмосферу сгустившегося оцепенения и принес неожиданное облегчение. Я вежливо улыбнулась и отозвалась:

— Ага. А что, волнуешься относительно финала этой поездки?

Ирвин косо взглянул на меня и тоже натянуто улыбнулся:

— Полагаю, не меньше твоего. Или ты думала, что зубастые нервничать не умеют?

Я пожала плечами и честно призналась:

— Я не задумывалась об этом.

— Ну, инстинкт самосохранения-то никто не отменял, — все с той же нарочито спокойной улыбкой сообщил вампир. — Если твое исчезновение озаботит, как минимум, твою компанию, то о моем вряд ли найдется, кому горевать. А твоя профессиональная репутация мне известна. Так что, у меня тоже есть повод для волнения.

— Неужели у тебя совсем нет друзей? — удивление прозвучало слишком наигранно, чтобы казаться искренним. Все, что я знала о зубастых, на данный момент, давало мало поводов верить в привязанности, а, тем более, в крепкие чувства вампиров друг к другу. Холодные, рациональные, бесчувственные твари — опровержений этому я пока не находила. Они создавали коалиции между равными только основываясь на выгоде. В группе, основанной одним сильным зубастым, или в стае, как называли такие группы охотники, все младшие особи подчинялись старшему и, соответственно, преследовали его интересы. О любви или дружбе между вампирами я слышала, разве что, в легендах. Но сейчас фальшь почему-то смутила меня. Мне показалось невежливым напоминать собеседнику, что, по части чувств и эмоций, он имеет полную инвалидность. Ирвин бросил на меня хмурый взгляд, усилив неловкость, и отрезал:

— Совсем.

Я уже собиралась извиниться за допущенную бестактность, но вампир добавил гораздо мягче:

— Мои интересы слишком разнятся с интересами сородичей. Я пытаюсь уйти от того мира, в котором вынужден жить. Далеко не все представители моего вида готовы понять мое стремление. О поддержке даже говорить смешно.

— Почему ты хочешь жить иначе?

— Потому что мне не нравится быть вампиром, — пожал плечами мой ученик. — И никогда не нравилось.

Обдумав его слова, я заложила бережный поворот, съезжая с шоссе на проселочную дорогу, и осторожно поинтересовалась:

— Ирвин, ты же понимаешь, что обратной дороги нет? Ты отдаешь себе отчет в том, что стать снова человеком у тебя вряд ли получится?

— Конечно, — вампир недоуменно взглянул на меня. — Но я надеюсь, что смогу хотя бы жить, как человек.

Беседу пришлось прервать, так как наш путь был завершен. Логово мое стояло на отшибе небольшого поселка, километрах в двадцати от города. Я неспроста выкупила этот участок: кудрявые яблони и густые кусты сирени удачно отгородили домик от остальных зданий. При желании сюда можно было даже подъехать незаметно. В то же время, такое расположение вызывало меньше подозрений, чем одинокий коттедж на опушке леса. Да и без благ цивилизации мне было бы тяжко. Весь дом представлял собой сложную систему, лабиринт, созданный материальной и нематериальной защитой. Надо сказать, я крайне скептически относилась к околомагическим штукам. Все эти бабкины заговоры — редкая чушь, на мой взгляд. Но, тем не менее, эта «чушь» местами работала. Мой дом являл собой чудо, созданное людьми охотников для меня в благодарность за оказанную однажды услугу. Я бы поручилась, что ни один другой наемник не мог похвастаться таким богатством. Система управления была проста: рычаги и кнопки находились в каждой комнате. Подчиняясь действию пульта, приходили в движение панели, спрятанные внутри стен, пола, потолка, под порогами, окнами. Если они соединялись, то восстанавливалась целостность рунической вязи, пересечь которую вампир не мог. Легким и непринужденным движением я могла отсечь невидимым барьером любой участок дома, какой мне заблагорассудится. Даже если бы вампир стал биться лбом, обойти защиту ему бы не удалось. Сам замок также был выполнен из материалов, которые вызывали у вампиров боль при прикосновении. А нанесенные руны успешно отвлекали взгляд. Из тех крох информации, которыми со мной сочли возможным поделиться охотники, я узнала, что технология защиты им известна из старых записей, сохранившихся в семейных архивах. Как именно она работала, никто не знал. К сожалению, распространить этот прием на другие ситуации не удалось. На живые объекты подобные ухищрения не действовали. Кровь была отличным ориентиром для зубастых, сводя на нет все попытки защититься от их пристального внимания. Знаки, начертанные на земле или любой другой поверхности, не работали. То есть, использовать технологию во время заказа тоже не удавалось. Требовались исследования, возможно, задействовавшие бы куда больше ресурсов, чем имелось в распоряжении охотников. Но они свои секреты хранили в строжайшей тайне, не делясь даже с сильными мира сего. Мотивация была прозрачна и понятна: то, что можно купить за деньги, можно за деньги и продать. Например, тем же вампирам. А на любое оружие рано или поздно найдется контраргумент. Так что, я имела только весьма общее понятие о том, как, собственно, работает защита моего дома. Большая же часть наемников вовсе не представляла, что такое возможно. И, как выяснилось, не все вампиры были в курсе.

Отперев дверь, я пропустила ученика вперед, и замерла в холле, давая ему возможность осмотреться. Дом у меня был просторный, полный воздуха и света. До сих пор не знаю, что сподвигло меня так размахнуться: жила я одна, изменять привычный уклад не планировала, так что мне подошли бы и куда более скромные размеры. С другой стороны, возможно, выйдя, наконец, на хороший уровень и достойный заработок, я просто хотела себе позволить немного роскоши и удобства, от которых отказывалась много лет. Из холла вели двери: в гостиную, кухню, большой санузел, кладовую и скромных размеров зал для тренировок. Так же под лестницей в холе располагалась неприметная дверь в гараж, но пользовалась я ей редко, предпочитая попадать в логово через парадный вход.

На втором этаже располагался хозяйский блок: спальня, ванная комната и кабинет, соединенные смежными дверями. И этот уютный замкнутый мирок мне очень нравился. Фактически, обитала я именно в нем, почти не посещая две оставшиеся комнаты. Обе они считались гостевыми спальнями, и в обеих имелись небольшие санузлы. Мотивы подобной планировки имели мало общего с мечтами о шумных вечеринках, гостях или большой семье. Все было куда прозаичнее: учитывая мощные стены и крепкие двери, я вполне допускала возможность использования спален в качестве камер. Гости, желающие остаться на ночь, в моей жизни полностью отсутствовали, поэтому комнаты простаивали без дела. Теперь же одну из них я предложила занять ученику. Он выбрал ту, что располагалась ближе к лестнице, напротив входа в мой кабинет. Возможно, надеясь, что расположение сыграет ему на руку, в случае бегства?..

— У тебя очень уютно, — вполне искренне сообщил мне Ирвин, обозрев обстановку комнаты.

— Уже у тебя, — возразила я. — Располагайся, эта комната будет твоей спальней на время всего обучения, а это пара-другая лет. Не знаю, правда, нужно ли тебе спать…

— Хоть иногда хотелось бы, — усмехнулся вампир, и я тоже хмыкнула, оценив двусмысленность шутки. — Ладно, я схожу к машине за вещами.

Спустя минуту он озадаченно позвал меня. Спустившись, я с удовлетворением обнаружила замершего перед распахнутой входной дверью зубастого.

— Я выйти не могу, — растерянно сообщил мне он.

— Ах, да, прости, — отозвалась я, стараясь замаскировать радость под рассеянным тоном. Повода проверить защитный механизм в действии до сих пор не находилось, и мне отрадно было узнать, что все работает, как надо. — Это барьер. Зубастые не могут его преодолевать. Он постоянно закрывает весь периметр дома, я отключала его, чтобы ты смог войти внутрь. Такие же барьеры установлены и внутри. Не обижайся, пожалуйста, но я буду закрывать вход в дом и в свою спальню. Хотя бы на первое время.

— Спасибо, что не в мою… — по-прежнему ошарашенно отозвался мой ученик и вышел на улицу, когда защитный барьер исчез.

Я посмотрела ему вслед и удовлетворенно улыбнулась. Мне вовсе не нужны были проблемы. Да я и не совершенная дура, чтобы предоставить врагу свободу в моем доме. Кроме того, все это могло оказаться грандиозной ловушкой, а вампир — приманкой или двойным агентом. Меня радовало отсутствие протеста против барьера.

В доме имелся и третий этаж, подземный. С ним я пока знакомить своего ученика не стала, прикрыв барьером и спуск туда. Подвал представлял собой своеобразный бункер, на случай, так сказать, осады. Там я расположила кухонный закуток, миниатюрный санузел, две небольших комнаты, которые можно было использовать и как спальни, и как камеры, и кладовые с техническими помещениями. По моему абсолютному убеждению, понадобиться вампиру там ничего не могло.

Будни потекли неспешно, один за другим, постепенно насыщая мою жизнь новыми привычками и действиями. Первую ночь я почти не спала: несмотря на работающий защитный барьер, который я проверила раз пять, я не смогла провалиться в сон, все время возвращаясь мыслями к обитающему теперь в доме вампиру. Идея запирать не свою, а его комнату нравилась мне все больше. Кроме того, я не представляла, с чего мне стоит начать обучение, ведь мой ученик был значительно старше тех малолеток, что обычно попадают к мастерам. Да и база, какая-никакая, у него явно имелась. Голова пухла от теснившихся в ней мыслей, не оставляя сну и шансов, поэтому первый день совместного проживания в логове прошел быстро и туманно. Приступать к тренировкам я не решилась, ограничившись лекцией относительно привычного мне распорядка дня. Я честно предупредила вампира, что не смогу полностью исключить возможность подставы с его стороны, поэтому предоставить полную свободу в собственном доме решусь не сразу. Ирвин досадливо поморщился, но с предложенными правилами согласился. Второе мое условие: не покидать дом без меня, он тоже принял, хоть и продемонстрировал недовольство.

— Чувствую себя подростком, — пожаловался он. — Но, если другого выхода нет…

— Есть, — отрезала я. — Спускаешься по лестнице и дальше прямо.

— Я понял, — тоскливо протянул вампир, отводя глаза. — Ну, раз надо, значит, надо. Слушай, а приготовить что-нибудь перекусить у тебя можно? Если нужны продукты, я мог бы…

— Ты ешь человеческую еду? — озадаченно перебила я своего щенка. Тот посмотрел на меня внимательно и осторожно, словно беседуя с ребенком, произнес:

— Ну, я, все-таки, не-мертвый, а не «не живой». Какой-то источник питания должен быть. Если я стараюсь отказываться от крови, значит, ее нужно чем-то заменять. Это проблема? Я не особо прожорлив.

Я засмеялась, почувствовав, как стресс немного отпустил напряженные нервы, разряженный шуткой.

— Нет, конечно. Можешь распоряжаться всеми запасами, что найдешь. На меня особо не рассчитывай, хозяйка из меня не очень. И чем тебя угостить, не представляю: как-то не сталкивалась раньше с гастрономическими пристрастиями зубастых.

— У большинства главным гастрономическим пристрастием была бы ты, — пожал плечами Ирвин.

Кстати, именно с питанием была связана наша первая проблема. Те «вкусности», которые он потреблял, в основном, в жидком виде, должны были храниться в холодильнике. Такое соседство не прибавляло аппетитности сыру, маслу и салату. Пришлось обзавестись бытовой техникой. Верная привычке везде искать плюсы, я подумала, что запас крови в доме — это весьма удобно для наемника.

Спал Ирвин мало. Насколько я знала, вампирам вообще требовалось ничтожно мало времени для сна. Им хватало буквально часа или двух в сутки, чтобы перезагрузиться и восстановить силы. Более того, эти удивительные создания могли в принципе отказаться от сна на несколько дней, без серьезного ущерба для здоровья. А могли лечь в спячку и спокойно продрыхнуть не один десяток лет. Тело переходило в режим почти трупа, разве что, не разлагалось. Хотя, в нашем мире, отравленном химикатами и консервантами, и людские тела разлагались до неприличия медленно. И, тем не менее, пока еще сохранялась традиция хоронить мертвецов. А жаль. Ввели бы повальную кремацию, и поголовье вампиров сразу существенно сократилось бы.

Что же до профессиональных навыков Ирвина, то здесь ситуация оказалась куда печальнее. Известно, что некоторый уровень эйфории присутствует у всех щенков. А у моего мальчика, добившегося меня в качестве мастера, эйфория прямо-таки зашкаливала. Амбиции нежно исходили из него, как соки из молодой березы, а это чревато не только синяками, но и кое-чем покрепче — наши ребята не любят зарвавшихся новичков. Самомнение — первое, что нужно выколачивать из щенка. Сразу.

Вообще, по общепринятой педагогике, первая ступень обучения заключалась в том, что ученика требовалось освободить от всего наносного, чтобы на благодатной почве начать возводить правильный характер. На практике это решалось физическим и психологическим давлением. Наше профессиональное сообщество базировалось на силе. За внешним дружелюбием и взаимоуважением скрывалась постоянная гонка, где выживал сильнейший. И щенков в эту иерархию вписывали весьма грубо и доходчиво. Или исключали совсем. Мастер, принявший молодого воина на обучение, нес за него полную ответственность. В случае чего, наемники спрашивали именно с наставника. Поэтому мастер должен был стать непререкаемым авторитетом, ориентиром и мерилом в жизни. Без позволения учителя не могло случиться ни одной драки, ни одной вылазки, ни малейшей шалости. Выживание щенка зависело от этого напрямую. В случае проявления своеволия или неуважения, молодого воина следовало бить, бить и еще раз бить, уничтожив и гордость, и дерзость, и упрямство. Поскольку мой щенок был не очень молодой, по сравнению с мальчиками шестнадцати–восемнадцати лет, и должен был понимать кое-что в этой жизни, я надеялась, что без первого этапа удастся обойтись. По крайней мере, Ирвин производил впечатление вполне разумного и адекватного. Я полагала, что мы сможем договориться.

Когда он обустроился и обвыкся, спустя две недели после переезда, я, наконец, предложила:

— Поехали, потренируемся.

Я не зря выжидала это время. Честно сказать, мне было откровенно страшно допускать контакт с вампиром. А, учитывая, что я все же профессионал отнюдь не дистанционного боя, контакт обязан присутствовать. И, тем не менее, я попросту не могла заставить себя подпустить вампира ближе, чем на несколько метров. Если мы сталкивались на кухне или в холле, где места для обходного маневра не было, я почти физически, чудовищным усилием воли подавляла в себе желание убить его на месте. Казалось, что у меня катастрофически недостает скорости, чтобы быть с вампиром хотя бы на равных. Ведь, на самом деле, дружеский спарринг гораздо сложнее настоящего боя, где можно не зацикливаться на обозначении удара, а бить на поражение. Мой инстинкт самосохранения вопил благим матом, обзывая меня дурой, но разум заставлял его держаться в рамках приличия. Единственное, что я могла себе позволить, это занятия по общефизической подготовке. Казалось бы, Ирвину они не требовались: сила, явно превосходящая человеческую, позволяла ему все упражнения выполнять легко и беззаботно. Тем не менее, даже у весьма тренированных людей не все мышцы работают одинаково. Мне требовалось подготовить те, что активно участвуют в фехтовании, и отступать от плана, ввиду физических особенностей нового ученика, я не собиралась.

Куда хуже все обстояло с психологическим контактом. Разумеется, мне было интересно узнать об Ирвине как можно больше, но он демонстрировал отличное владение юмором и словом, мастерски избегая откровенных разговоров. И прикидывался дураком, делая вид, что не понимает моих намеков. Конечно, можно было просто задать ему прямой вопрос и добиться такого же прямого ответа, но мне было страшно. Я боялась не ученика, а себя. Едва сдерживаемая инстинктивная агрессия, готовая выплеснуться наружу по любому поводу, давала мне мало шансов на мирный диалог в случае, если щенок заупрямится и откажется отвечать прямо. Я решила сократить дистанцию через полноценные тренировки, а уже после приступать к разговорам.

В результате, две недели я практически не вылезала от своего мастера. Ами ничуть не жалела меня, гоняя по залу, заставляя работать на пределе моих возможностей. С ее тренировок я возвращалась, едва держась на ногах. Мне еще и доставалось за нерасторопность. Ами костерила меня, на чем свет стоит и, если я не поспевала за ней, атаковала по-настоящему. Однажды я даже вернулась с разбитым лицом и кровоточащей губой. Этот печальный результат был достигнут с помощью моей медлительности и нежелания моего мастера останавливать ладонь в точке обозначения. Зато меня не покидало состояние откровенной злости: на Ами, на Ирвина, на собственную глупость. Злость искушала и стимулировала, заставляя доказывать себе, что я не совсем размазня.

В такой ситуации следовало бы отказаться от заказов, но, во-первых, деньги никогда не бывают лишними, а, во-вторых, у нас пошел горячий сезон. Заказов было много, упускать их я считала неразумным. В результате расписание установилось следующим образом: четыре дня в неделю я посвящала тренировкам с Ами, и, следовательно, три оставшихся дня могла работать над заказами, параллельно проводя занятия с учеником. Силы кончались, нервная система упорно не желала стабилизироваться и, наконец, мой мастер стала опасаться, что я доведу себя до истощения. Я злилась, материлась, пила кофе, чтобы не сорваться и не позволить себе напиться чем-то покрепче: не лучшая демонстрация для нового ученика.

Спустя две недели я все же созрела.

Глава 4. О недомогании и спаррингах.

Ирвин слегка растерялся:

— Поехали. А куда? Мы разве не здесь будем заниматься?

— Здесь тоже можно. Но зал маленький и оставляет желать лучшего, — я скептически качнула головой, — нам с ребятами больше нравится тренироваться в большом зале. Это в центре, в одном спортклубе. Ну, так что?

— Да, едем, конечно.

Мы быстро собрались, забрались в мою машину и направились к городу. Выбравшись на шоссе, я завела легкую беседу, на первый взгляд, обычную болтовню, но целью было прощупать ученика, обозначить его биографию. Ирвин отвечал напряженно, едва реагируя на мои вопросы. Я несколько раз с беспокойством взглянула на него. Вампир ехал с закрытыми глазами, судорожно сжав челюсти.

— Вин, с тобой все в порядке? — Я сократила его имя впервые, и, похоже, он отреагировал именно на это.

— Да. Немного… голова кружится… — вампир заставил себя открыть глаза и взглянуть на меня, но тут же откинулся на спинку кресла, устремив взгляд в потолок.

— В чем дело? Ты бледен. Ты голодный? — вопрос был задан совершенно спокойным тоном, и, я надеюсь, мой спутник не заметил, как напряженно сжались на руле мои руки.

— Мне из-за скорости нехорошо, — признался мой новоиспеченный ученик.

Я притормозила немного, а потом удивилась:

— Да ну? Хочешь сказать, в отличие от собратьев, ты не шустрее черепахи?

— Нет, — вампир нервно сглотнул, — но поездки в машине плохо переношу. Глаза начинают болеть. И голова кружится.

— Вот тебе на, — прокомментировала я, бережно закладывая поворот. — Погоди, но ведь когда мы ехали ко мне из «Тыквы»…

— Ты нервничала, все время оглядывалась на меня и вела машину куда медленнее, — пояснил щенок, не открывая глаз.

Я шумно выдохнула, пытаясь переварить информацию. Но паззл никак не желал складываться:

— То есть, ты передвигаешься исключительно пешком?.. Ирвин, я не понимаю..

— Кровь, — процедил он, повернув ко мне побледневшее лицо. — Если долго не пью, то…

Я понимающе кивнула и подытожила:

— Хорошо. Я постараюсь ехать медленней. Потерпи немного, еще минут десять-пятнадцать. А по возвращении домой ты нормально поешь. Крови.

Мы достигли клуба в обозначенные мной сроки. Я вела машину неторопливо и аккуратно. И не только из-за Ирвина. Несмотря на стремительно увеличивавшееся количество жителей и инфраструктуру, город оставался придатком военного центра. Некогда он был провинциальным захолустьем, «концом географии», и жили здесь исключительно обитатели военной базы с семьями. Улицы можно было сосчитать по пальцам. Но мир развивался, через эти места, находящиеся на достаточном удалении от предгорий, чтобы похвастаться ровным, как тарелка, ландшафтом, и умеренной лесистостью, протянулась сеть железных дорог. Еще через некоторое время окрестности пронизали вены и артерии цивилизации: автомобильные дороги, почти век спустя, преобразовавшиеся в автобаны и шоссе. И захолустный городишко внезапно оказался удобным транспортным узлом, что сыграло с ним злую шутку, еще во время «первой волны» вампиров.

Зубастые ворвались в нашу жизнь после неудачных экспериментов ученых, задавшихся целью создать «идеального солдата», передав людям удивительные способности, вроде умопомрачительной регенерации, скорости, силы, выносливости. Эксперимент провалился, но работники науки успели внести изменения в гены вампиров. И, когда подопытные вырвались на свободу, разгромив лабораторию, выяснилось, что теперь оборот, превращение в вампира, протекает куда стремительнее. Еще одним бонусом стала быстрая адаптация новообращенных: раньше на этом этапе погибала большая часть молодых зубастых, не способных думать о чем-либо, кроме голода. Популяция возросла, и вампиры вышли из тени. Нападения на людей участились, превратившись в одну кровавую волну, прокатившуюся по восточной части страны.

В качестве начальной реакции, задолго до того, как разрослись и окрепли семейства охотников, как возникли берущиеся за убийство нечисти наемники, стало усиление военных постов. Правда, действие это было почти что неудачным, надежной защитой солдаты стать так и не смогли: современное оружие не давало должных результатов. Да и разобраться в природе угрозы удалось не сразу. Однако усиление военных произошло, а обратный процесс — нет. В Княжестве появилась вторая власть. Объявленное чрезвычайное положение сохранилось на много десятилетий, в качестве местной правящей силы. В нашем городе не было полиции в привычном понимании, контроль за порядком осуществляли силы гарнизона. Нарваться на блюстителей закона неприятно везде, а здесь — вдвойне. В целом, у наемников с военными был нейтралитет. Вроде бы. До первой стычки. Положение у профессиональных убийц было полулегальным: нас никто не трогал без оснований, но и оправдания в глазах властей наши действия не имели. В отличие от охотников: к ним относились куда лояльнее. Поэтому без нужды я старалась под бдительный взгляд правоохранительных органов не попадать.

Аккуратно припарковавшись, я заглушила мотор и взглянула на своего пассажира. Вин открыл дверь и выбрался на воздух. Его пошатывало.

— Ты как? — участливо поинтересовалась я.

— В норме. Не беспокойся, пожалуйста. Сейчас приду в себя, — Ирвин засунул руки в карманы куртки, запрокинул голову и втянул воздух. Свет фонарей отблескивал на его волосах. Тени скользили по лицу, бледному, но вполне человеческому. Я никогда в жизни не приняла бы его за вампира, если бы не знала наверняка.

–…хозяева — наши старые знакомые, и договоренность у нас очень давняя. Ежедневно, в течение десяти часов клуб наш, — я стремительно шла по служебному коридору, попутно знакомя ученика с расположением помещений в огромном здании.

— Впечатляет, — восхищенно цокнул языком Ирвин, — И не дорого это?

— Дорого. Мы скидываемся. Никто не остается внакладе, поверь мне. К тому же, нам гораздо удобнее планировать тренировки только между собой, без учета посторонних глаз. Сегодня зал наш с тобой в течение четырех часов. Полагаю, для первого знакомства нам хватит. Как вестибулярный аппарат?

— Спасибо, уже гораздо легче, — серьезно кивнул ученик, и я вновь задумалась о его возрасте. Бред. Он не может быть высшим. Но он очень разумен. И человечен. Нет, даже для ста с хвостиком он выглядит"молодо". И все же…

Чем выше вампирский стаж, тем больше зубастый похож на человека: тем лучше сдерживает голод, расшифровывает человеческие эмоции и мотивы, обретает способность не только понимать чувства, но и примерять их, прогнозировать поведение жертвы на несколько шагов вперед. Их речь также становится выразительной, эмоционально окрашенной, яркой. В нее возвращаются юмор, иносказания. Прожив около сотни лет, вампиры уже прилично адаптируются к человеческому обществу. Настолько, что могут сойти за своего. И человек, не обладающий внутренним чутьем охотника, не распознает в собеседнике кровожадную тварь. Разве что, будет постоянно испытывать легкое беспокойство, тревогу. Все вышеперечисленные признаки Ирвин демонстрировал. И прекрасно сдерживал свой голод, если, конечно, не врал о своей диете. И в баре я его сразу не почувствовала… По совокупности фактов, ему должно быть не меньше ста пятидесяти. Но я интуитивно была уверена, что и до сотни мой мальчик пока не дотягивает. Кто же он? Эволюционная шутка природы? Что же за чудо досталось мне в ученики?

— Раз тебе легче, тогда иди, переодевайся, и начинай разминаться. Время дорого.

Когда вампир вернулся, я сама вовсю разминалась, решив предоставить щенка самому себе. Наблюдение за ним давало прекрасную возможность попытаться понять, откуда он. Я делала привычные упражнения, особое внимание уделяя рукам. Обе они когда-то были сломаны. И, хотя кости быстро и без особых последствий срослись, хорошая разминка была залогом выживания и профпригодности.

Ирвин смотрел на меня пару минут, после чего начал разминаться сам. Я, практически не поворачиваясь, исподволь наблюдала за ним. Вампир был изумительно красив. Впрочем, это свойство присуще всей его братии, так что внешность как раз меня не удивляла. Зато удивляла гибкость. Ловкость. Уверенность. Наверняка он нервничал. Он не мог не нервничать, потому что впервые сталкивался со мной в ситуации, требующей применения оружия. Но простота его движений зачаровывала. Тонкая кисть, изящные пальцы. Мальчишеская фигура. Судя по всему, Вин, как и я, являлся выпускником очередной школы. Их было не так уж и много, но угадать с лету возможным не представлялось. Тем не менее, мне не доводилось ранее слышать, чтобы хоть кто-то осмелился обучать вампира. Интересно, где же пошли на такой риск, сколько запросили за это, и, главное, откуда у моего ученика такие деньги. Пока что Ирвин не производил ощущения принца.

Разминка его была неплохой, приличный набор упражнений на основные группы мышц. Однако веяло от нее стандартами и казенщиной, оставляя привкус лекарств во рту. Ни один мастер не стал бы пользоваться не измененным блоком упражнений, он обязательно переделал бы его, подогнал под себя, под нужды ученика. Я была уверена, что, учитывая особенности организма вампира, упражнения необходимо было слегка изменить. То, что его учителя не задумались об этом, характеризует его школу не с лучшей стороны. Теперь мучиться с результатами их труда придется мне.

***

Ирвин закончил разминку и обернулся к Леди. Он чувствовал себя не слишком уверенно. Последний месяц его словно качало на качелях, бросая от взлета в падение. И сейчас вампир никак не мог понять, что же он все-таки чувствует. Внутри бушевал коктейль из восторга, предвкушения, торжества и тревоги. С одной стороны, Леди ему рекомендовали несколько сведущих знакомых. Правда, с оговоркой: «конечно, возьмет, если не убьет сразу». Перспектива была заманчива, и Ирвин бросился в омут с головой. Дороги обратно, к собратьям, не было, да и устал уже вампир порядочно от вечной борьбы с собой за себя. Ему хотелось просто учиться. Совершенствоваться. Позволить себе хоть на секунду почувствовать себя человеком.

Увидев Леди впервые в наемничьем баре, Ирвин усомнился в ценности настойчивых рекомендаций. И чем, собственно, эта посредственная, на вид, женщина могла отличаться от остальных? Среднего роста, стройная, спортивная и поджарая, с длинными черными волосами, обычно убранными либо в хвост, либо в косу, она вовсе не производила впечатления крутого наемника. Разве что, внутренняя сила ощущалась в ней сразу. Леди держалась уверенно и раскованно, не испытывая перед ним ни страха, ни замешательства, ни злости, ни раздражения — ничего из стандартного набора, демонстрируемого людьми. Ирвин ощущал в наемнице нервозность, опаску, легкий отголосок страха. И, вроде, привычный к подобным реакциям, впадал в ступор. Чутьем, присущим хищнику, он ощущал, что боялась Леди не его. Додуматься до причины появления страха самостоятельно вампир не смог, а спрашивать ему казалось неуместным: вряд ли мастер вот так запросто признается в своей слабости. Ее интонации поначалу звучали резко, насыщенные явным или спрятанным между строк сарказмом. Обычно за резкой манерой разговора люди скрывали либо неуверенность, либо, напротив, самоуверенность, чувство собственного превосходства. У его нового мастера не было ни того, ни другого. Она была настоящей, вела себя так, как считала нужным, и не видела смысла под кого-то подстраиваться. С ней было легко. На первый взгляд.

Все, кто мог хоть что-то рассказать о наемнице, непременно использовали одно и то же слово: фанатик. Она была всецело предана своей работе. Насколько было известно общественности, ни семьи, ни привязанностей у Леди не было. Единственными людьми, которых она допускала в свою жизнь, были ее наставница и друзья-наемники. Поведение мастера Ирвина не было лишено некоторого эпатажа и демонстративности: женщина охотно ввязывалась в драки, порой провоцировала их сама. Не спускала ни одной обиды, причем, рассчитывалась за них показательно, радуя публику очередным шоу. Среди наемников женщины были редкостью, профессия, все же, оставалась сугубо мужской, поэтому отвоевать свое место Леди наверняка было непросто. С этой точки зрения, показушность была вампиру понятна.

Пытаясь представить себе Леди, основываясь на полученной информации, Вин мог ожидать всего, чего угодно: яркой и стильной одежды, броских аксессуаров, привлекающих внимание, чуть надменной манеры себя вести, свойственной тем, кто стремительно достиг каких-то высот в непростой карьере наемника. Но образ Леди, скорее, отличался простотой, несмотря на дорогую и добротную одежду. Наемница предпочитала тяжелые ботинки, джинсы, футболки, рубашки. Серебряные украшения: цепочки с кулонами, браслеты и кольца, вполне заинтересовали бы поклонников тяжелой музыки. В этом стиле чувствовалось что-то нарочитое, но Ирвин пока не мог понять, что. Во всяком случае, манера одеваться определенно способствовала тому, что выглядела наемница моложе: на вид ей было между двадцатью пятью и тридцатью годами. Насколько смог выяснить Ирвин, возраст его мастера перевалил за третий десяток. Довольно удачный период для наемника: организм еще молод и силен, а опыт уже успел накопиться. Пик расцвета. Леди была в наемничьем бизнесе немногим больше десяти лет. Очень приличный срок выслуги. И, несмотря на почти физически ощущаемую разницу в возрасте, в свою пользу, Ирвин порой чувствовал себя рядом с ней ребенком. От ее ровного тона, четко отмеренных слов, выверенных взглядов и жестов веяло спокойной уверенностью мастера. Леди хорошо знала свое дело, и именно это ощущение профессионализма покоряло вампира и заставляло замирать и нервничать рядом с наемницей. Несмотря на собственные многократно превосходящие физическую силу и скорость.

— Леди, — неуверенно окликнул он, все еще обдумывая стратегию поведения. Мастер как раз окончила разминку и остановилась, восстанавливая дыхание. — Если не возражаешь, я хотел бы предложить тебе спарринг.

Она подняла на него зеленые глаза и криво усмехнулась — одним уголком рта. Эта дурацкая ухмылка сразу стерла образ молодой женщины, раскроив лицо надвое. В уголках губ и глаз собрались морщинки, а в зрачках застыла знакомая насмешка.

— В общем, ты в своем праве, — кивнула Леди, не оставляя выбранного выражения лица, — это вполне закономерно: посмотреть, на что способен предполагаемый мастер. Вот только делать это надо было до согласия, Вин, а не после.

Вампир обезоруживающе улыбнулся и развел руками:

— Честно говоря, я думал, что ты меня убьешь, если я предложу тебе хотя бы дружеский бой.

— Ну, убить не убила бы, — задумчиво окинула его оценивающим взглядом мастер, — но поваляла бы всласть, точно.

Ирвин снова пожал плечами, перемещаясь в более удобное положение.

— Так что мешает тебе сделать это сейчас?

— Ничего. Ровным счетом, — уже дружелюбнее улыбнулась Леди и протянула ему меч. — Защищайся, сын тьмы.

Вампир с удивлением оглядел оружие и не сдержался:

— Тупой? Тренировочный?

— Ага. Не ушибись.

***

Ирвин взялся за рукоять, примерился, покачался с носка на пятку, ощущая баланс непривычного оружия. Я в это время несколько раз прокрутила меч в руке, нервничая. Обычно я позволяла себе действовать напоказ, если преследовала какую-то цель: напугать, поразить или привлечь внимание. Но сейчас тело сотрясала нервная дрожь, и руки не могли сдержать движения. Не представляю, как это выглядело со стороны. Мой адреналин зашкаливал, и я прилагала максимальные усилия, чтобы не только справиться с собой, но и не дать понять ученику, что я боюсь. Боюсь до безумия. Страх нахлынул внезапно, без предупреждения, когда дело стало близиться к поединку. Все инстинкты, мгновенно обострившиеся от того, что мой вампир встал в боевую стойку, требовали прибить противника немедленно. Настроенная на контроль нервная система, покой, вроде пришедший ранее, когда я считала до тридцати, переводя дыхание после разминки — все полетело прахом. Но я взяла в кулак кричащий рассудок и тоже замерла в стойке: с небрежно приподнятым мечом, диагональю пересекавшем мою линию. Совершенно бессовестно, легкомысленно оставляя аппетитную брешь в защите справа. Правда, ни один мало-мальски опытный мечник не сунулся бы в столь заботливо приготовленную ловушку. Вин этого не знал. Он сунулся.

Я внутренне ухмыльнулась, и переменила позу, убрав правую ногу и бок из-под удара, плавно перетекая в атаку. Мой меч легко отмахнул неловкое оружие противника, и хищно рванулся в открытую брешь, намереваясь оставить пару нехороших шрамов на беззащитном животе. Вампир успел сманеврировать, убираясь из зоны атаки, но слишком расплывчато, и, к моему удивлению, довольно медленно, для своего вида. Я же, не задумываясь, провела привычную серию удар-блок-контрудар, оттесняя противника в неудобную позицию. Сознание приятно холодило полное отсутствие мыслей. Тело взяло свое, вписываясь в навязанный бой, мирясь с неудобным, да и откровенно плохим оружием. Обдумывание уступило место расчету и инстинктам. Ударить, напороться на блок, отступить, ударить снова, принять удар, блокируя и обманывая, кружить противника в танце, позволяя пьянящей легкости боя завладевать его рассудком.

Ирвин осмелел. Он стал бить тягучими выпадами, умело используя преимущество в длине рук. У вампира даже получилось теснить меня несколько мгновений. В крови невесомо бурлили гормоны, придавая окружающей реальности сюрреалистичный вид. Внутренний голос жаждал крови, и с каждой минутой требовал ее все громче. Инстинкты брали свое. Я замерла на мгновение и ринулась в схватку с новой силой, уверенно поворачивая в сторону смерти. Первый серьезный удар я обрушила на щенка, когда он увлекся изничтожением моей защиты. В вихрь яростных атак, проводящихся в полноценном среднем вампирском темпе, вклинился мой толчок. В какой-то момент я просто пересилила инерцию тела, заставила себя отказаться от защиты и атаковала, вопреки законам логики.

Мы сцепились. Металл дрожал в руках, едва не ломаясь. Я в который раз порадовалась, что невесть откуда взявшаяся интуиция заставила меня отказаться от боевой стали в пользу до смешного простого оружия. Сейчас я уже не была уверена в том, что смогла бы сдержаться и не убить наглеца, осмелившегося напроситься ко мне в ученики. Сцепка была жесткой, костяшки пальцев побелели, взгляды скрестились. Ирвин был чертовски силен. Но неопытен. Он настойчиво старался меня передавить, и я знала, что держусь последние секунды. Отбросить меня сразу у вампира не получилось только лишь из-за отсутствия надежной опоры. Ага, значит, базовые стойки отработаны недостаточно хорошо. Я чуть расслабилась, сдавая позиции, и прошлась мысленно по сцепившимся клинкам, ища необходимую точку перевеса. Я нащупала ее за мгновение до того, как готова была отступить, оставляя противнику инициативу. Есть! Мой клинок скользнул чуть быстрее, надавливая, начиная свое неотвратимое движение вперед и вниз, завершая беспроигрышный бой кругом почета.

Я вывела свое оружие из вращения раньше, чем сила инерции, захватившая моего побежденного, утащила бы и меня. А теперь небольшая демонстрация. Шоу, необходимое клиенту. Расчетливый, скупой удар в корпус. Ненавязчивая помощь в падении. И, в довершение, клинок, описавший изящную дугу, замер несуществующим острием у беззащитного горла. Меч Ирвина я надежно заблокировала ногой, когда молниеносно приблизилась к поверженному противнику. Не люблю пафос и излишнюю театрализацию в бою, но моему ученику она сейчас необходима. Кайф. Гордость. В качестве бесплатного приложения к доставшемуся после стольких трудов учителю. Боюсь, Ирвин был бы разочарован, узнав, как просто и быстро я прикончила его только что в своих мыслях, задолго до того, как он вывел свое оружие из инерционного вращения.

Оставшаяся тренировка протекала лениво. Я медленно отсматривала возможности ученика, проверяя одну за другой стойки, гоняя разные серии упражнений, намечая себе, что оставить, что переделать, а от чего отучить вовсе. Неплохие, на первый взгляд, стойки, обладали некоторыми нюансами, обещавшими колоссальные проблемы в будущем. Слегка повернутая стопа, неправильно распределенный вес, чуть искривленный корпус. И о чем думали его наставники? Я сухо комментировала ошибки, стараясь говорить голосом, лишенным эмоций, но мой вампир постепенно сникал. Судя по всему, его расчет произвести впечатление на крутого мастера не оправдался. Больше спарринга в этот день я не позволила.

Примерно месяц я посвятила исключительно общим тренировкам. Ирвину этого по-прежнему не требовалось, но, постепенно вводя в его арсенал тренировочное оружие, я могла работать над необходимыми мне суставами и стойками. Тяжелее всего было переделывать то, что кто-то сработал неправильно. Я долго выпытывала у вампира, кто так поиздевался над постановкой его рук и кистей, но Ирвин молчал. Вообще, я была удивительно тактична для себя. Того, что мой новоявленный щенок рассказал о себе, было не просто недостаточно, а вопиюще мало. Собственно, пока я о нем не знала ничего. В любой другой ситуации я бы просто нажала, как следует, заставив рассказать мне все, что требуется, но теперь меня одолевали сомнения. Нажать? Как? Причинить боль? Я не понимала, как мне вести себя с Ирвином. Он же вампир, в конце концов. Вампир, как минимум, менее чувствителен к боли, чем человек. Как бы не переборщить с силовыми воздействиями. Всецело полагаясь на его взрослость, я старалась не оказывать давления, предпочитая рациональные объяснения. Я надеялась выстроить доверие, контакт, позволивший бы перейти на новую ступень откровенности. Но Вин, не отказывая напрямую, уходил в глухое молчание или прятался за стену односложных ответов, едва разговор заходил о его прошлом.

Глава 5. О кофе и лейблах.

По возвращении домой после тренировки обязательным ритуалом становился кофе — привычка, воспитанная Ами, не вытравить которую не удавалось даже силой воли. На уютной кухоньке моего логова вдвоем сидеть было неожиданно приятно. Да и присутствие еще одного жильца в доме, неважно, что это был вампир, подстегивало во мне хозяйское стремление сделать жилище комфортным. Теперь я не рисковала, спускаясь утром перекусить, обнаружить в раковине гору мокрых, окровавленных полотенец, оставшихся после исправления последствий неудачного заказа: они преспокойно дожидались меня в стиральной машине. Хоть вид не портили. И, как ни странно, ряд деревянных шкафов и холодильник постепенно заполнялись едой. Раньше я ленилась и редко готовила для себя.

Кофе после тренировки оставался неизменным. За чашкой ароматного напитка Ирвин часто провоцировал меня на разговоры, но пока я платила ему той же монетой, что и он мне — молчала или отговаривалась.

— Знаешь, я предпочитаю кофе с молоком, а не молоко с кофе, — я вылила порцию гадости в раковину и принялась готовить сама. Я недавно начала позволять Вину оказывать помощь в приготовлении еды, в попытке переломить свои инстинкты и продемонстрировать доверие. Разумеется, ненавязчиво контролируя процесс от и до. Кулинар из моего ученика отказался не лучше, чем из меня.

— Прости, — огорчился Ирвин, — никак не могу запомнить пропорции. Сто лет кофе не варил.

— А сколько лет практики у тебя было до столетнего перерыва? — невинным тоном поинтересовалась я, но вампир не поддался на провокацию, ответив мне мгновенно вспыхнувшей улыбкой:

— Немного. Но уже не посадят.

— Если налью или совращу? — я поддержала игру, позволив обернуть ситуацию в шутку. Во мне тлела слабая надежда, что рано или поздно Вин расслабится и начнет говорить сам.

— В обоих случаях.

Несколько минут мы провели в молчании, пытаясь справиться каждый со своим испытанием. У меня страшно бурчало в животе от голода, и в одном месте зудело от желания съездить к ребятам, выпить, перекинуться парой слов. А Ирвин, судя по всему, пытался совладать с болью, доставшейся ему в качестве подарка за очередную гениально хитрую идею, изобретенную во время тренировки. Удар в живот может быть чертовски занудной вещью, напоминая о себе в течение нескольких суток. Я ощущала, как мой новоиспеченный ученик исподволь проверяет, прощупывает меня. Периодически, во время однозначно учебных ситуаций, вампир прикладывал силы больше, чем требовалось. Или двигался быстрее. Немного. Недостаточно, чтобы упрекнуть его в злом умысле, но превышая нужды тренировки. В эти моменты я копировала привычки Ами, не тормозя себя в точке обозначения. Меня не обижали эти наивные проверки: желание убедиться в профессионализме мастера лично было вполне понятно. Иногда мне казалось, что, возможно, стоило бы устроить настоящую демонстрацию. Но я по-прежнему не была уверена в своей способности обуздать инстинкты.

— Леди, — окликнул он меня, когда я перелила свежую порцию варева из турки в чашку и устроилась за столом, — а почему ты решила охотиться?

Я закатила глаза. Он что думает, что он первый, кто ожидает романтического рассказа о погибших родителях, муже, ребенке, нужное подчеркнуть?

— Я не охочусь, Вин. Я работаю. За деньги. Охотники — это те, кто охоте посвящает всю свою жизнь. Это и их работа, и хобби, и заработок, и досуг. Разумеется, они просят вознаграждение за свои услуги. Но, если люди не могут оплатить работу, охотники выполняют ее бесплатно. Правда, в большинстве случаев, люди предпочитают платить. А как тут не заплатить, когда тебя терроризирует кровожадная нечисть? Хочется быть уверенным и в качестве работы, и в скорости ее выполнения, а человеческая философия диктует, что лучше всего выполняется работа, за которую хорошо заплатили. Наемники же работать бесплатно не станут.

Ирвин удобнее расположился на стуле, закинув ногу на ногу, и взмахнул длинной узкой ладонью, прерывая мои объяснения.

— Да, это ясно. Я о другом. Мне кажется, люди в качестве жертв гораздо привлекательнее. Во-первых, работать проще. Во-вторых, риска меньше. В-третьих, заказов больше.

— Заказов хватает, и хватит еще надолго, — возразила я, отхлебнув ароматный напиток. — На мой век-то точно. Относительно твоего, конечно, уверенности нет. Риски тоже дело сомнительное. Раз на раз не приходится. Дело не в этом. Убивать вампиров мне нравится гораздо больше, чем людей. Я люблю свою работу. И получаю от нее удовольствие.

Вин скептически хмыкнул. Я оценивающе взглянула на него, пытаясь понять реакцию и одновременно подбирая слова. Сложно объяснить охотничий инстинкт не просто тому, у кого его нет, а тому, на кого он нацелен. Но продолжить не успела.

— Считаешь себя героем? Высшей справедливостью? — насмешка в тоне прозвучала слишком явственно, чтобы я могла ее проигнорировать.

— Считаю, что люди должны что-то противопоставлять возникшей опасности, — дернула головой я, ощущая, что начинаю заводиться.

— Ты — профессиональная убийца, — возразил мой ученик, склонив голову набок и задумчиво водя пальцем по краю чашки. — Сама говоришь, что убивать бесплатно не станешь. Не вижу оснований считать себя противодействием. Ты — не справедливость, ты — профессионал. Равнодушный и отстраненный, как хирург, как солдат, как военный журналист. Так почему не люди? Чтобы совесть чище была?

— Ирвин, о чем мы говорим? — потеряв терпение, оборвала его я. — Что именно тебя интересует? Ты планируешь в будущем брать заказы на людей?

— Нет, — равнодушно пожал плечами вампир. — Любопытствую. Хочу понять твои мотивы. Заказов на людей наверняка в десятки раз больше. Отрабатывать их проще. Никогда не поверю, что ты ни разу не убивала человека. Значит, дело в чем-то еще. Серьезно, считаешь себя супергероем? Зачем все так усложнять?

— Пытаюсь сравняться с твоим величием, — выплюнула я, перестав сдерживаться. Ирвин бросил на меня вопросительный взгляд, и я ядовито пояснила. — Вампир, пытающийся найти себе наставника среди людей, — просто квинтэссенция усложнения.

— Извини, если я тебя задел, — смиренно попросил ученик. — Я не хотел обидеть.

Искренности в его тоне я не услышала.

Я лежала на пронзительно холодном камне, практически не шевелясь, не спуская глаз со здания напротив. В освещенных окнах мелькала тень. Я четко видела цветное полотно на безразличном сером фоне бетона, справа в глаза врезалась выбеленная снегом полоска газона — розово-серебряный треугольный лоскут, пересеченный карандашными росчерками стволов и следами человеческого пребывания — вытоптанной тропинкой, урнами с россыпью окурков вокруг. Лучи фонарей дрожали, создавая в воздухе волны изменчивого марева. Снежинки искрились в электрическом свете, дополняя урбанистическую пастораль. Я ждала. Жутко хотелось закурить, но пачка, надежно убранная в самый дальний карман плаща, могла лишь бессильно жечь тело. На заказе курить нельзя. И дело тут не только в сверхчувствительном обонянии зубастых, способных учуять тонкий запах сигареты, едва разлитый в воздухе. Нет, в таком окружении дым вряд ли насторожит. Но никотин расслабит тело, позволит нервам выйти из тонуса, вниманию рассеяться, а мыслям — прийти в состояние покоя. А мне нужны чистые, работающие мозги. И только они. Эмоции, адреналин, драйв — в работе это все лишнее, мешающее. Освободить сознание от лишних мыслей, пропитаться атмосферой заказа, превратить тело в послушную и ловкую машину — вот цель наемника. А гормоны придут потом. В бою, с последним ударом, схлынет адреналин, сметая водопадом напряжение последних часов. Сейчас же — покой. Ожидание. И молчание.

Дело обещало быть простым. Вампир, мелькавший в окне, был здесь один. Судя по всему, пришел заключить какую-то сделку. Что еще ему было делать в этом здании, я понятия не имела. Последние годы работы научили меня не удивляться ничему. Начинала я, конечно, с довольно молодых особей, щенков, недавно обернувшихся. Таких интересовал только голод. О разуме, даже о его зачатках, речи не шло. После оборота вампир теряет большинство приобретенного за человеческую жизнь: основной блок памяти, знания, все, что сопутствовало и казалось естественным. Остаются лишь привычки, успевшие укрепиться за жизнь, и основные рефлексы. Поэтому, кстати, и страдают, в первую очередь, родные вампира. И никакой мистики здесь нет. Куда идет человек, очнувшийся, после, скажем, хорошего загула, когда в голове шумит, и мозги не соображают? Правильно. Домой. С такими вот загулявшими я и начинала работать. И когда-то для меня это было страшно и трудно. Сейчас молодой вампир ложился под мой удар на первой минуте нашей встречи. Да и заказы на такую мелочь я давно уже не брала, оставляя хлеб своим менее опытным коллегам. Меня интересовали особи лет от пятидесяти и старше: те, что уже успели понять, что на людей можно не только охотиться. Их можно использовать в своих целях, упрочивая паутину влияния и расширяя охотничьи угодья. Да и цена такому удовольствию плевая: всего лишь научиться жить в человеческом обществе, сходя за своего. Не попадаться на глаза охотникам, скрывать голод, не доводить дело до трупов. Как только вампир доходил до этого решения, очеловечивался, он становился стократ опаснее. Развивающийся заново мозг с умопомрачительной скоростью впитывал знания и опыт. Зубастый изучал не только добычу, но и своих прямых врагов — охотников. Учился давать отпор. Особенно смышленые и хитрые особи часто умудрялись вписаться в людской быт так, что даже дотошная консьержка не заподозрила бы в благовоспитанном и солидном господине N с третьего этажа кровавое чудовище.

Многие из них заводили свои дела, бизнес, и были, надо воздать им должное, довольно успешны. Еще бы, личность с удивительно крепкими нервами, не подверженная влиянию эмоций, способная к неплохому анализу, да еще и здорово разбирающаяся в людях. Я уже молчу о таланте чувствовать запах страха, волнения, удовольствия, радости. Бесценный дар на переговорах, скажем. Ну, и, конечно, возможность легко устранить конкурента.

Некоторые из таких тварей подписывали договор с охотниками. Кто и когда выдумал эту глупую игру, я не знаю. Вероятно, в какой-то момент противоборства охотничьего клана с сильным вампиром наступила вынужденная ничья. Охотники были слишком слабы, чтобы победить, но отчаянно огрызались, мешая недобитому вампиру избавиться от проблемы раз и навсегда. И кому-то пришла в голову волшебная мысль заключить договор. Вампир не убивает людей, не пьет их, перейдя на альтернативные источники питания, а охотники его не трогают. Крайне забавная вещь. Цену слова вампира пояснять бессмысленно. Травоядные среди них в природе не встречались, несмотря на популярность образа в современной литературе. Кровь отличается по составу, и зубастым требовалась именно человеческая. Единственная альтернатива — донорская кровь. Так что, соблюдение обещания вампиром было весьма призрачным. Охотники, в общем, если припрет, тоже наплевали бы на этот договор. Но вроде — мир. Пока кто-то кого-то не схватил за руку. Наемников подобные договоренности не волновали.

Моя цель металась сейчас в окнах четвертого этажа. Что там творилось, я не знаю. Возможно, обыск. Или расправа. Или еще какой элемент захватывающего дух бизнеса для любителей острых ощущений. Одно я знала точно: клыкастая тварь может выйти из здания двумя способами: через парадную дверь или через окно, так как у черного хода его ждала приятная неожиданность в виде намертво заклинившей двери. Надежно запертой снаружи стальным прутом. Конечно, вампир в силах снести железяку к чертовой матери, но что-то мне подсказывало, что он не будет шуметь, пока не заподозрит неладное. А с парадного входа его ждала я. Деться было некуда.

Тень заметалась медленнее и, наконец, замерла. Я скользнула по заранее закрепленному тросу вниз. Короткая перебежка по практически неосвещенному двору — забота заказчика, обещания свои мужик держал, — и я прижалась спиной к шершавой поверхности, облицованной мелким камнем. Дыхание вырвалось легким облачком пара. Вдох — счет — выдох, вдох — два счета — выдох. Пятнадцати секунд мне хватило. Сосредоточившись на теле, я погрузилась в приятную пустоту, прогнав все ненужные раздумья, отлично зная, как остро чуют вампиры оформленную мысль: примерно так же, как люди ощущают близкое присутствие живого существа. Прислушавшись, я двинулась мелкими шажками вдоль стены, прижимаясь спиной к ее ровному холоду. Я вживалась в этот камень, растворяясь в нем, становясь частью его безразличия. До входа осталось шагов семь по освещенному участку. Дальше идти опасно, необходимо было подождать. Но, едва я перевела дух, как почувствовала страх. Совершенно иррациональный, необъяснимый, не имеющий видимых причин, страх. Организм инстинктивно отреагировал на близость вампира. Единственное, что нам оставила природа в качестве своеобразной защиты — это рефлекторный страх, который люди испытывали в присутствии зубастых. Справедливости ради, большинство обывателей не придавало значения эмоциям, не вслушиваясь в них. А вот для тех, кто на нечисть охотился, невнимание к своим чувствам могло стоить слишком дорого.

Подавляя усилием воли непрошеные эмоции, я аккуратно вскинула руку и потянула из-за спины меч. В ту же секунду стеклянные двери распахнулись, и вампир окунулся в морозную ночь. Он совершенно не походил на Ирвина. Невысокий, сгорбленный, с сухой кожей, выцветшими желтоватыми волосами, стриженными коротко, и воспаленными глазами. Строгий пиджак только подчеркивал несовершенство осанки. Полагаю, будь он человеком, непременно обладал бы тяжелой, шаркающей походкой. Но, приятное приложение к участи детей ночи, шел вампир легко и быстро.

Я свистнула. Мастер тысячу раз говорила мне, что я маюсь глупостью, оставляя противникам шанс побороться за свою жизнь. Но пересилить себя я так и не смогла: поединок давал мне эмоции, несравнимые больше ни с чем. Вампир обернулся. Сознания едва коснулась его заинтересованная мысль. Взгляд приковал язык, прошедшийся по сухим губам. Эта тварь пыталась меня очаровать. Что ж, не впервой. Главное в такой ситуации — не растеряться и сохранить чистоту сознания. Когда в голове маловато и своих собственных мыслей, там легче обнаружить чужую. И пресечь ее развитие.

Я ухмыльнулась. Привычка прочно вошла в мой набор мимики и жестов. Слишком уж хорошо данное выражение отражало большую часть спектра моего настроения. Вампир удивленно вскинул бровь и улыбнулся в ответ, обнажая клыки. Я еще успела задать себе вопрос, отчего так красны его глаза: укусили в неудачный период жизни, или начинает проявляться сдерживаемый голод? Вампир бросился. Я сделала шаг назад, принимая его тело на обнаженное лезвие, чиркнувшее вперед и вверх. Впрочем, от столь бесхитростного выпада он легко уклонился. Замечательно. Ему же хуже. Я еще предлагала легкую смерть. Нож выскочил из ножен молниеносно и с удовольствием, будто сам просился в бой. Заговоренное серебро зацепило руку вампира, распоров дорогую ткань костюма, словно марлю. Тварь зашипела. Я развернулась, позволяя ему по инерции пройти несколько шагов, и бросилась за ним. Вампира нельзя подпускать ближе, чем на расстояние удара меча. Иначе — почти верная смерть. Клинок слабо сверкнул в электрическом свете фонарей, вспархивая над головой зверя. Я яростно обрушила удар, но вампир в долю секунды сместился правее, уводя корпус и подставляя руку. В воздухе разлился запах крови. На руке красовался длинный порез. При всей сверхъестественной регенерации вампира, сейчас он ей работать не сможет. Тишину разорвал бешеный рык. Черт. Только вот концерта мне не хватало. Я ударила противника ногой, пользуясь моментом, когда тот был оглушен ощущениями. Зубастый не упал, но по инерции сделал несколько шагов назад. Того мне и было надо. Мгновенно очутившись рядом, я ударила длинным ножом в сердце, ощущая судорожный толчок отключающегося тела. Повременила малость, пока зверь оседал на колени, и четким, красивым, почти учебным ударом завершила бой. Голова откатилась шагов на десять, но меня это мало волновало. Отчетов с меня не требовалось никаких. Раньше, пока я была молода, неизвестна и куда более скромна, я забирала голову в качестве кровавого доказательства для заказчика. Сейчас же слова Леди было достаточно. Вздохнув, я отерла клинок полой его пиджака с лейблом «от кого-то там», и скользнула в темноту.

Как правило, между выполнением заказа и оплатой проходило какое-то время. От нескольких часов до нескольких суток. Но данному заказчику было удобно расплатиться со мной сразу, и я поехала за деньгами, не тратя времени на отдых и придание себе презентабельного вида. В конце концов, клиент должен понимать, что нанимает убийцу, а не горничную. Как и было оговорено, мы встретились на дороге, обменялись новостями, после чего в мою машину перекочевал соблазнительного вида чемоданчик, и я направилась домой. Устала я, как собака, да и лежание на холодном камне, хоть и недолгое, грозило обернуться неприятностями. Едва добравшись до дома, я бережно отложила основное оружие, чтобы почистить его чуть позже. Сразу, как разденусь.

В доме было тихо, темно и сонно. Фонари во дворе выключены, ближайшие источники света — в поселке, слишком далеко, чтобы разбавлять неверные тени. Впрочем, для меня темнота никогда не составляла проблемы, поэтому электричество я зажигать не стала. Но, не имея привычки скрываться в собственном логове, я не особо задумывалась над тем, много ли шума произвожу. Появление сонного Ирвина в холле стало для меня сюрпризом.

— Привет, — хриплым голосом поздоровался он, взъерошивая и без того растрепанную черную шевелюру.

— Привет, — рассеянно ответила я, потянув с плеч мокрый от снега плащ. — Разбудила?

— Нет, — соврал вампир. По его лицу было понятно, что в последний час, как минимум, щенок видел сладкие сны, — Как заказ?

— Нормально, — отозвалась я и устало потерла лоб, — спать хочу.

Однако Вин отчего-то встревожился. Сделав несколько шагов вперед, он резко коснулся моей скулы.

— Леди, ты в порядке? На тебе кровь.

Я отпрянула, вызвав на его лице болезненную гримасу. Вампир скривился, но послушно отступил, признавая за мной право на осторожность.

— Это не моя, — глухо возразила я, пристально глядя на него и пытаясь уговорить себя снять ладонь с рукояти ножа.

— Да, я знаю, — раздраженно отозвался ученик и скрестил руки на груди, привалившись плечом к стене. — Я чувствую ее запах, он чужой.

— Какого черта ты тогда спрашиваешь? — я уже была откровенно зла. Мало усталости, которая навалилась на меня теперь, когда тело могло позволить себе расслабиться, так еще и этот кровопивец пытается изобразить заботливую мамашу. Плащ действительно, испачкало кровью, брызнувшей из горла моей жертвы. Я заметила не все, когда отчищала одежду после заказа. А сейчас, видимо, схватившись сначала за подол, а потом и за лоб, я растерла кровь по лицу. Потрясающе.

— Ты плохо выглядишь. Ты вся в крови. У тебя слабость. Логично предположить, что что-то не так, — мрачно прокомментировал мой ученик и поджал губы. Ух, ты. Мы, оказывается, умеем обижаться.

— Логично предположить, что я вернулась с работы, чертовски уставшая. И все, чего хочу сейчас — курить и спать. Не менее логично сделать вывод, что твое общество несколько утомительно в данный момент, и отправиться досматривать сны, — я, наконец, справилась с плащом и, скомкав его испачканной стороной внутрь, положила на пол. Мне предстояли еще сапоги. Помимо всего прочего, существовала еще и уйма запасного оружия, рассованного по специфическим деталям моей одежды. Поэтому, прежде чем нагнуться к сапогам, необходимо было вытащить и разложить эти сокровища. Какие-то в чистку, какие-то — в ящик. Черт бы побрал этого щенка.

— Сейчас ты не выглядишь достаточно вменяемой для логики, — процедил мой ученик, разворачиваясь. Я мгновенно разогнулась и гневно посмотрела ему в спину.

— Ирвин! — дождалась, пока он повернется, и закончила: — Не забывай, что я твой мастер. Выбирай выражения и тон!

— Извини, — так же сухо бросил вампир и скрылся из виду, почти вбежав по лестнице на второй этаж.

Я оторопело смотрела ему вслед, не понимая причины внезапного демарша. Возможно, стоило его догнать, но спать хотелось чертовски. Помявшись, я решила отложить разговор на завтра. А сейчас — почистить оружие, принять душ и спать. Курить и спать.

Глава 6. О хрупком оружии и обращении.

Однако утром разговора не получилось. Вин общался, как ни в чем не бывало, ни словом не упомянув произошедшую накануне размолвку. Мои попытки завести разговор в нужное русло достаточно умело обходились учеником. Посчитав такое поведение свидетельством раскаяния, я настаивать не стала. День сегодня был свободным, а на вечер я запланировала разговор по душам. Мне было совершенно необходимо узнать о прошлом своего ученика. Необходимость ощущалась уже настолько, что я готова была применить силу, если он откажется отвечать.

Когда стрелки часов уже давно перешли границу «детского времени», я спустилась в гостиную, намереваясь застать там своего ученика. Это у меня получилось. Ирвин сидел в кресле напротив бормочущего телевизора и читал газету. На журнальном столике перед ним застыл полупустой бокал с темно-красным напитком. Фантазия услужливо подсунула мне прекрасное объяснение содержимому, но я сразу же отмела идиотское предположение — на полу, у ножки кресла спряталась ополовиненная бутылка. Запрета на спиртное я не вводила, и мой бар был всегда открыт для любого желающего. Поэтому ничего крамольного в том, что Вин решил скоротать вечер именно таким образом, не было. И все же, что-то меня настораживало. В свете предстоящего разговора ощущение приобретало привкус злости.

— Как твое самочувствие? — поинтересовался ученик, поднимая на меня глаза.

— Нормально, — ответила я, устраиваясь в кресле напротив. — Мне надо поговорить с тобой.

Вин тут же отложил газету и принял более деловую позу, выпрямив спину.

— Да, Леди?

— Я хочу узнать о твоем прошлом.

Ирвин потянулся к бокалу, но застыл на полпути. Лицо его приняло сосредоточенное выражение, он вновь откинулся в кресле и скрестил руки на груди, невольно выбрав закрытую позу. Я усмехнулась.

— Что именно? — температура его голоса заметно понизилась. И, тем не менее, он не сворачивал разговор. Я приняла это как определенный прогресс в воспитании. Я отчетливо понимала, что полной информации от него сегодня не добьюсь. Но мне это и не было нужно. Гораздо важнее, чтобы вампир просто заговорил на интересующую меня тему.

— Все. Начни сначала, — я, наоборот, постаралась принять позу максимально свободную: сходила за бокалом, жестом велела налить мне вина и села, подобрав под себя ноги.

Ученик подчинился просьбе налить, но, едва поставив бутылку на место, вновь закрылся и серьезно проговорил:

— Лучше задавай вопросы. Чтобы не растекаться…

Ага. Конечно. И так гораздо проще не сболтнуть лишнего. Я была прекрасно осведомлена обо всех этих уловках. Ну что ж. Начнем игру.

— Как ты стал вампиром?

Глаза моего ученика распахнулись. Он явно ожидал не этого вопроса. Что ж, это лишний плюс мне. Я отсалютовала ему бокалом и вопросительно взглянула, торопя.

— Как все, — растерянно ответил Ирвин. — Меня укусили.

— Подробнее, пожалуйста. Кем ты был до и кем стал после?

Казалось, я его ошарашила. Он явно обдумывал ответ, но такой роскоши я ему позволить не могла. Вопросительно подняв бровь, я отпила глоток вина. Надо же. Красное, полусладкое. Из всего разнообразия вин вампир выбрал именно то, что по вкусу мне.

— Я работал на военку. Только начинал карьеру. Познакомился с медсестричкой. У нас закрутился роман. Тогда развитие отношений было делом более трудным, чем сейчас. Но ее уступчивость меня не насторожила. Мы недолго встречались, гуляли в парке, смотрели на луну и звезды. Примерно через пару недель мы переспали. Я полагаю, она начала кусать меня сразу. Но, ты же знаешь, как это у людей. Открещиваешься от реальности до последнего момента. Ну, побаливает шея. Ну, ранка. Короче, на третий раз Эльжбета выпила меня полностью. Потом я обернулся.

— И?.. — пока история была увлекательной, но не более. Факт работы на военных следовало запомнить и хорошо проанализировать. Остальное, действительно, банально.

— Я обернулся довольно быстро. За один день. К тому времени я жил один, был в отпуске, и некому было наткнуться на мою мертвую тушку. Поэтому я спокойно перележал оборот в собственной квартире. Я очень долго не мог понять, что происходит. Попытался вести прежний образ жизни, но постоянно наталкивался на изменения в организме.

— Подожди, — ошеломленная, я остановила его, — ты хочешь сказать, что все помнил? Всю жизнь до оборота?

— Нет, — покачал головой Ирвин, — основные моменты. В общем. И предшествовавшие обороту события. Как я уже сказал, вести прежний образ жизни у меня не получилось. Закончилось все тем, что, обезумев от еле сдерживаемого голода, я набросился на почтальона. В ту же ночь, полагаю, на пару часов опередив охотников, за мной пришла Лиза. Она забрала меня в свою стаю.

— В стаю? — повторила я, словно эхо. Вот черт. А ведь Ами меня предупреждала. Несмотря на то, что разговор объяснял некоторые моменты, основная часть сведений только нагоняла туману на и так непонятные вещи.

— Ну да. И взялась меня учить. Надо отдать ей должное, делала она это с упоением и ответственностью. Тем более что мне никак не хотелось подчиняться ей. Она требовала полного повиновения, а я всячески сопротивлялся. Ничего хорошего из этого не вышло. Измучившись со мной, она оставила эту безнадежную затею. Какое-то время я слонялся, не зная, куда себя приложить, а потом попросту сбежал. Пошатавшись по стране, я так и не смог принять свой новый образ. Процесс питания ужасно меня нервировал, и я выбрал единственное возможное решение. Лег спать.

Я сидела, погрузившись в размышления, и уже едва слушала его. Боже, как все плохо. Или он здорово врет мне, или я попала в переплет. Первое, что насторожило — сохранная память. Я прекрасно знала в теории и не раз наблюдала на практике, что вампиры теряют основной блок памяти. Они свое имя-то с трудом могут вспомнить, а тут, пожалуйста — моменты прежней жизни. Попытки жить, как прежде. И опять же — как ему удались эти попытки? Разум молодого обернувшегося вампира объят голодом. У него не появляется никаких идей, кроме безумного желания есть. Но Вин говорит, ему удавалось даже сдерживать себя какое-то время. Пытаться вернуться. Либо я чего-то не знаю о вампирах, либо в этой истории что-то не так.

Да и нахождение в стае тоже необычно. Как он мог не подчиняться старшему вампиру, своей кровавой мамке? Что-то я не помню у щенков такой самостоятельности. Они очень хорошо понимают аргумент силы, и склоняются перед старшими. А, по словам Ирвина, выходит, что он не только сопротивлялся этой своей Эльжбете, но и умудрился заставить ее отказаться от его обучения. Бред. Полный бред. Сколько же ему лет?..

Я заставила себя вырваться из размышления и пристально взглянула в глаза вампиру, пытаясь поймать намек на ложь.

— И сколько же ты спал? В смысле, сколько тебе сейчас лет?

— Вампирских? Около пятидесяти. Спал лет на семь меньше.

Пятьдесят. Если бы не необходимость держать себя в руках, у меня началось бы нервное хихиканье. Пятьдесят. Он что, считает, что я настолько плохо разбираюсь в вампирах? Да основная моя клиентура старше его в полтора-два раза! И я прекрасно знаю их повадки и привычки. Он старше. Он должен быть старше.

— Ты лжешь, щенок, — выдавила я со всем возможным спокойствием, сдерживая желание встряхнуть его как следует.

— Нет, Леди, я не лгу, — раздраженно возразил Вин, отражая мое состояние. — Это правда. Пятьдесят. Я родился перед началом второй волны вампиров, а укусили меня, когда мне было около двадцати. Сможешь сама сосчитать?

— Следи за языком! — я резко отставила бокал и подалась вперед, все же успев удержать себя от более яркого выражения злости.

— Я что-то сказал не так? — он внимательно посмотрел на меня, но за внешней растерянностью мне почудилась злая издевка. Глаза, подозрительно сузившиеся, глядели остро и недобро. Тонкие губы скривились почти презрительно.

— Сам сможешь догадаться? Или нужно на пальцах пояснить? Будешь придерживаться такого тона, укорочу язык.

— Извини, — и снова странный тон. В котором совершенно не чудилось раскаяния.

— Продолжай, — велела я, пытаясь смыть ярость глотком вина. Но мышцы рук напряглись до кончиков пальцев, тело напружинилось, словно перед броском, и расслабиться, вернувшись к привычному сосредоточению, мне никак не удавалось.

— Да, собственно, продолжать нечего…

— Меня интересует, где ты учился фехтованию, и как у тебя это получилось.

Ирвин замолчал, видимо, собираясь с мыслями. Значит, ему было, что скрывать. Я поторопила его жестом и приготовилась слушать.

— Когда я проснулся, я с ума сходил от голода. Но питаться нормально не мог. Мне трудно объяснить, Леди. Мне от этого плохо физически. Меня выворачивает наизнанку, стоит мне выпить чуть больше крови, чем нужно для одного раза. Таким образом, я пил потихоньку, не доводя до смерти жертвы, насыщая организм свежими силами и прикидывая, что делать дальше. Я поселился в пригороде, стал охотиться понемногу, чтобы не привлекать внимания охотников, но, видимо, где-то допустил промашку — на меня вышла моя же стая. Полагаю, Лизе влетело за то, что она отпустила меня. Я знаю, что она меня искала. Проблем с моим возвращением не возникло. Однако, несмотря на то, что Эльжбета, на этот раз, была предельно внимательна ко мне, наказывала за малейшее непослушание, не позволяла отходить и на шаг, общение у нас не складывалось. От необходимости подчиняться мне каждый раз срывало крышу, и я старался сделать все, чтобы ослабить контроль. Как ты можешь догадаться, это никому не нравилось. Меня решили пристроить в какую-нибудь школу. Выучить. Видимо, чтобы использовать для борьбы с охотниками. Таким образом, я на пять лет попал в обучение.

— Что за школа?

— «Путь воина» называется. Километров двести пятьдесят-триста отсюда будет.

— Кто платил за это? — мои вопросы были краткими и резкими, потому что я, наконец сумев успокоиться и сосредоточиться, боялась вновь утратить контроль над эмоциями. То, что сейчас говорил Ирвин, несмотря на ту шелуху, которой он постарался насытить свой рассказ, было очень важно. Если он не врал, то проблемы с послушанием нас ожидают те еще. Эта информация стоила затраченных усилий. А разобраться с характером ученика можно и позже.

— Стая. Кто конкретно, я не знаю. Я понимаю, что обучение вампира, тем более, рядом с обычными людьми, стоит больших денег. Впрочем, я почти не охотился. Да и из школы меня выпускали только с сопровождающим. Изредка пил кровь, которую мне доставляли сородичи. Именно в то время я научился держать себя в руках. Но, по итогам выпуска, мне сказали, что результаты оставляют желать лучшего, и посоветовали обратиться к частному мастеру за продолжением обучения.

— И стая направила тебя ко мне? — спросила я, скрывая за холодным безразличием панику. О, Боже мой. Кого я пустила в свой дом? Что ж, видимо, придется его убить.

— Нет. Я разругался со стаей сразу после окончания учебы. Они хотели заставить меня работать на них. Но от младших вампиров я ушел довольно далеко. А подчиняться старшим не хотел. Меня пытались вынудить повиноваться, но это им не удалось. Я выбрал момент, когда старших не было, и убежал. Какое-то время меня искали, потом махнули рукой. И я начал выбирать мастера. Тебя мне порекомендовали несколько бывших учителей. Что дальше — ты сама знаешь.

Я сидела, задумчиво кивая, и пыталась выбраться из моря сведений. Мне предстояло тщательно проверить слова вампира и определить, что из них правда, а что — маскировочная ложь. Все, что я знала о взаимоотношениях зубастых, подсказывало мне, что Вина убили бы раньше, чем он смог открыто заявить о своем неповиновении. Какой смысл усиливать его, направляя на обучение? Да и его побег из-под давления выглядит хорошо продуманным вампирами действием. Зачем его выгнали? Заставили уйти? Что лежало в сфере интересов стаи? Да и кто такой Ирвин, в конце концов? Он совершенно не похож на обычного вампира. Почему стая так держалась за него сначала и позволила уйти в конце? Что изменилось? Что они открыли в нем? Вопросов было куда больше, чем ответов. И что-то мне подсказывало, что это не последние вопросы, которые у меня возникнут. Конечно, безопаснее его убить. Над этим следовало поразмыслить.

— Ты мне не веришь? — внезапно разрушил тишину Вин. Голос был пропитан напряжением. Я вздохнула, обдумывая, какую степень откровенности могу себе позволить.

— И да, и нет, — решившись, откликнулась я, задумчиво вороша распущенные волосы свободной рукой. — Я уверена, что некоторая часть твоего рассказа подправлена. Но не могу понять, какая и с какой целью.

— Может быть, чтобы не производить впечатления чудовища? — резко, но куда тише предположил Ирвин. Он смотрел в сторону, и я имела возможность полюбоваться его физиономией в профиль. Надо сказать, печаль выглядела вполне натурально. — Я же вижу, как ты иногда на меня смотришь. Ты вся как струна. Боишься меня? Я уже черт знает сколько живу бок о бок с тобой, не предпринял ни единой попытки тебе навредить, а ты…

— Возможно, у тебя просто не было шанса? — слегка улыбнувшись, уточнила я. Улыбка, возможно, вышла снисходительной: меня позабавило абсолютное непонимание учеником моих мотивов. Моя реакция задела вампира: он вскочил на ноги и обвел комнату яростным жестом, расплескав вино из бокала.

— Да весь твой дом — один сплошной шанс! Думаешь, если ты убираешь из моего доступа оружие, значит, лишаешь возможности напасть?! — его карие глаза сверкали от гнева и обиды, дыхание стало частым и поверхностным. Я незаметно переместилась, скорректировав позу для резкого рывка. — Оружие можно найти везде, где угодно! Я сам — оружие. Понимаешь?! Я просто не хочу нападать!

— Успокойся, — мягко попросила я, подбирая слова. Но, видимо, избрала провальную стратегию. Лицо щенка исказилось от гнева. Ирвин, осознав, что я по-прежнему не прониклась к нему доверием, внезапно рванулся вперед, на ходу смяв пальцами бокал. Стекло хрустнуло. Не знаю, что именно он хотел мне продемонстрировать, но шансов ему я, действительно, давать не собиралась. В двух шагах от меня он резко замер, схватившись рукой за горло. Моя рука, выполнив короткий хлесткий бросок, как раз опустилась обратно на колено. Ирвин медленно отнял ладонь от шеи и посмотрел на окрасившиеся кровью пальцы. По коже змеилась царапина. Неглубокая — я была в этом уверена. Я бросала ножи недостаточно хорошо, но не настолько, чтобы промахнуться с пары метров. Щенок перевел взгляд на мои руки. В глазах читалось удивление.

— Это был бокал из моего любимого набора, — недовольно уточнила я, бросив тоскливый взгляд на осколки. — А мой нож едва не пропорол обивку дивана. И, да, мне спокойнее, когда свое миролюбие ты демонстрируешь без резких жестов. Помощь в обработке раны нужна?

Ирвин поджал губы. Его подбородок дрожал от злости и обиды.

— Нет… мастер, — слово прозвучало, как оскорбление.

— Тогда доброй ночи. Мне нужно обдумать наш разговор. И, Вин, — он, уже сделавший несколько стремительных шагов к двери, замер. Не оборачиваясь. — Если бы я тебе не доверяла, ты не вошел бы в этот дом. Но мне нужно убедиться, что я делаю правильный выбор.

Постояв секунду на месте, щенок вышел вон из комнаты, так и не удостоив меня взглядом.

Ирвин спустился, когда я мирно завтракала в одиночестве. Помявшись немного в дверях, он со вздохом уселся на свой стул и, не глядя на меня, произнес:

— Прости. Я перегнул вчера.

— И тебя с добрым утром, — миролюбиво отозвалась я, изучая смущенную физиономию зубастого и растрепанные после сна черные пряди. — А чего ты, собственно, хотел?

— Доказать, что возможностей полно, а не нападаю я исключительно по своей воле.

Я, хмыкнув, согласилась:

— Доказательство засчитано.

Ирвин, наконец, поднял на меня глаза и неожиданно улыбнулся в ответ. Я замерла. Улыбка, легкая, искренняя, будто случайно коснувшаяся губ, изменила его лицо. Теперь мой ученик казался мне очень юным и неловким. Словно неоперившийся птенец. Двадцать лет. Он сказал, что до оборота прожил около двадцати. Если допустить, что сознательную взрослую жизнь он начал несколько позже, чем я, все его вспышки и эскапады представали в другом свете. Как юношеская горячность. Попытка завоевать признание. Я мысленно сделала пометку обдумать эту догадку, а вслух поторопила:

— Давай, завтракай скорее. На тренировку опоздаем.

Глава 7. О позитиве и подозрениях.

Добравшись до места, я дала Вину время отдышаться на улице — дорога все еще была проблемой, — и вошла в здание. Каково же было мое удивление, когда я наткнулась на Мрака с Санькой.

— Привет, сестрица, — брат тут же сграбастал меня в охапку и крепко сжал. Я судорожно вдохнула, хватая воздух, и отстранилась.

— Задушишь. Привет. А что вы здесь делаете? — я слегка кивнула Саньке и направилась в раздевалку. Мрак двинулся следом.

— Понимаешь, Леди, у меня перекрылось время тренировки с заказом, а Саньку нужно сегодня обязательно погонять. Вот я и подумал, что ты можешь быть не против…

— Сказал бы сразу, что охота посмотреть на вампира, — ухмыльнулась я, ныряя в футболку. Мрака я ничуть не стеснялась. Когда мы учились, женщины в нашем заведении были редкостью, и особыми бытовыми условиями не располагали.

— Ладно, одну из причин ты угадала, — улыбнулся брат. — Но первая тоже не выдуманная. У меня действительно срывается тренировка из-за заказа. Так позволишь?

— Валяй, — согласилась я, убирая длинные волосы в косу и закалывая сие сооружение на голове. Мрак подошел ближе и помог мне справиться с прической. Очарование почти интимных прикосновений заключалось в том, что контакт был абсолютно лишен сексуального подтекста. Братская забота. Дружеский жест. Доверие людей, привыкших допускать друг друга в личное пространство. Сколько раз Мрак бинтовал меня на заказе, оказывал первую помощь — не перечесть. Приметы тел друг друга мы могли перечислить с закрытыми глазами. И, тем не менее, эротики между нами так и не случилось. Мистика наших отношений завораживала меня, а ценность именно такого общения не позволяла зародиться в голове и отголоску влечения. Придержав и чуть пожав его пальцы, я благодарно улыбнулась.

Закончив с переодеванием, я, в сопровождении Мрака, спустилась в зал. Мы вошли туда за пару секунд до того, как в дверях возник Ирвин. Увидев двух нежданных гостей, вампир застыл в нерешительности.

— Ты хотел посмотреть, так смотри, — обратилась я к брату. — Это Ирвин. Вин, это Мрак, мой побратим, и его ученик, Саня. Знакомься.

Вампир сдержано кивнул, потом, поколебавшись, протянул руку и ответил на предложенное рукопожатие. Санька задержал его ладонь чуть дольше, чем следовало, буквально пожирая вампира глазами. Как я понимаю, для него это был первый бесценный опыт мирного общения с зубастыми.

Мрак окинул моего щенка долгим, оценивающим взглядом. Потом в его глазах зажглась знакомая мне искорка, и он выдал свой вердикт:

— А мальчик ничего. Симпатичный.

На лице вампира мелькнуло непонимание, и я могла бы поклясться, что он смутился. Зря. Мраку только того и надо было. Его ужасный характер выводил из себя почти всех наших знакомых. Однако за долгое время дружбы мы уже научились не обращать на его подколки внимания, и теперь ему требовалась новая жертва. Смущение вампира дало брату нужную базу. Теперь он не отстанет от моего ученика, пока тот не научится игнорировать постоянные шпильки Мрака.

Мы начали тренировку, поделив зал на две части. Быстро размявшись, оба мастера перешли к занятиям со своими учениками. Я, к этому времени уже добившись устраивающих меня стоек, работала над кистью и лучезапястными суставами Ирвина, уча его мягкому движению. Его руки никак не хотели пружинить, сжимаясь вокруг рукояти ножа каменным кольцом. Мне пришлось причинить боль ученику, выбив нож из твердого захвата ради демонстрации нежелательных последствий. Как и ожидалось, боль отрезвила и заставила думать. Вин начал лучше контролировать себя, не позволяя выработанным рефлексам захватить власть. С час помучившись с ножом, мы перешли к мечу. Я готова была рвать на себе волосы в процессе постановки вращения. Если обращение с ножом еще было терпимо, то жесткий сустав с мечом грозил обернуться очень серьезными вывихами в бою. Проблема заключалась в том, что чувствительность вампира здорово снижена в сравнении с ощущениями человека. Поэтому демонстрация пагубных последствий могла привести к травме, так как, чтобы Вин прочувствовал опасность, нужно было сделать очень больно. Данный факт ставил меня в тупик не только из-за необходимости прорабатывать методику обучения заново. Как воспитывать вампира, если боли он почти не чувствует? Я уже ощущала, что мне, скорее всего, придется это делать. И, опираясь на его рассказ о взаимоотношениях в стае, делать нужно часто и обидно. Но как?..

Мрак тренировал защиту Саньки. Они бились. Брат вился вокруг своего ученика, выискивая в его обороне все новые и новые бреши. Основная защита щенка была неплоха, но я понимала, что в бою, скажем, против меня, Саня продержится не более пары минут. Ученик пыхтел и матерился, пропуская хитрые удары мастера, но старался изо всех сил.

Выдохшись, я объявила перерыв. Брат тут же воспользовался предложенной паузой и подошел ко мне.

— Ну как? — поинтересовался он, кивая в сторону Саньки. — Со стороны всегда лучше видно.

— Неплохо. Но почему ты так акцентируешься на ногах, если у него явно выпадает почти вся левая сторона? — недоуменно поинтересовалась я.

— Леди, если бы я не акцентировался на ногах, то мой ученик давно бы был инвалидом, — Мрак закатил глаза. — Саня очень способный, но иногда безбожно тормозит. Он предугадывает действия противника, пользуясь исключительно анализом и хорошим знанием стратегии боя. Предчувствовать у него пока не выходит. Поэтому я предпочитаю отработку по частям комплексным тренировкам. Считаешь, я допускаю ошибку?

Я задумалась, анализируя увиденное и сказанное.

— Да нет, пожалуй, ты прав. Я бы тоже, скорее всего, воспользовалась именно таким методом. А чувствовать он только на опыте научится, надо бы спарринги гонять.

— Как твой вампир? — Мрак внимательно осмотрел моего щенка. — Я наблюдал за вашей тренировкой. Это ты умудрилась так быстро стойки ему поставить?

— Нет. До меня он обучался в школе.

— Хм. Очень странно. Ты узнала, в какой? — брат задумчиво закусил губу и наблюдал за щенками. Саня предпринимал попытки начать общение. Ирвин замыкался.

— Да, он рассказал мне. Но информацию необходимо проверить. Поможешь?

— Не вопрос. Сегодня и завтра до вечера я занят. Вечером нормально?

Я мысленно пробежалась по своему расписанию.

— Да, пожалуй. Давай договоримся на вечер.

— Отлично. Мне подъехать к тебе? — Мрак не мог оторваться от учеников. Наблюдать за ними было действительно интересно. Вин явно начал пасовать перед Санькиным добродушием. Саня представлял собой огромный лучащийся шар позитивных эмоций, и под его очарование очень быстро попадали все собеседники. Мне было любопытно, когда сломается мой вампир.

— Нет. Я, пожалуй, подъеду в бар. Заодно познакомлю ребят с моим учеником.

— Приготовься к худшему. Далеко не все воспримут общество вампира, — на этот раз брат все же посмотрел на меня, словно подкрепляя серьезность сказанного взглядом.

— Да, разумеется. Спасибо, Мрак. Покурим?

Действительно, новость насчет появления у меня ученика-вампира все приняли по-разному. Спокойно отнеслись только мои близкие друзья: Мрак и Тень. Полностью отстаивая мое право на собственное мнение, они защищали мой выбор перед ребятами, хотя и сами недоумевали этому решению. Красавчик же, например, наоборот, отнесся крайне агрессивно, предсказывая мне страшные проблемы в ближайшем будущем и ужасный конец в дальнейшем. Святоша попросту пообещал, что убьет вампира, если тот причинит мне хоть малейший вред. Эти дискуссии в результате привели к открытой конфронтации, когда я велела всем заткнуться и предложила выяснить отношения с теми, кто попытается решить за меня. Конечно, угроза, скорее, демонстрировала степень моего раздражения, чем призвана была устрашить, потому что всерьез драться, разумеется, я не стала бы. Но ребята замолчали, из уважения ко мне и нашей дружбе.

***

Ирвин отошел в сторону, как только Леди объявила перерыв, давая мастеру возможность пообщаться с Мраком. К неудовольствию вампира, рядом тут же оказался Санька. Вин совершенно не представлял себе, как себя вести. Все близкие контакты с наемниками и их щенками, которые были прежде, заканчивались в той или иной степени агрессивно. Вампир уже смирился с ненавистью и отвращением, возникавшим на лицах людей при одной встрече с ним. Леди была первой, кто отнесся к нему по-человечески. Хотя, Вин до сих пор не мог постичь ни ее мотивов, ни истинного отношения к нему. Поведение Саньки попадало в ту же категорию непонятного. Ученик Мрака смотрел на вампира без отвращения. Но это чувство прекрасно заменялось зверским любопытством, и Ирвин никак не мог решить, что ему меньше нравится.

— И как тебе обучение? — весело поинтересовался Саня, накидывая на плечи полотенце и откручивая крышку с бутылки воды. — Хочешь?

Ирвин взял бутылку, скорее изумившись предложению, чем действительно от жажды. Он сделал несколько глотков, наблюдая за собеседником. Ему было интересно, осмелится ли Саня пить после него. Но тому, похоже, было абсолютно наплевать на брезгливость. Он забрал бутылку у вампира и присосался к горлышку, жадно поглощая минералку.

— Спасибо. Ничего. Леди замечательный мастер. Чуткий и внимательный.

Санька поперхнулся и удивленно воззрился на собеседника.

— В смысле?

— В прямом, — недоуменно отозвался вампир.

— У тебя еще все впереди, брат, — заверил Саня, снисходительно похлопав Ирвина по плечу.

— Почему? — удивился тот, рассматривая замершую на его плече ладонь.

— Ха. Неужели ты не собрал информацию о ней, прежде чем попросился учиться? Ты знаешь, откуда ее прозвище? Она просто больная относительно соблюдения Кодекса — свода законов наемников. Вот ее ребята и прозвали так, в насмешку над правильностью. По сути, Леди — одна из тех, кто этот Кодекс хранит, заставляя народ блюсти правила. Видал я щенков, которые посмели сказать ей что-то не то. Жалко было на них смотреть. Леди не спускает ничего. Вообще ничего. Так что лучше тебе не оступаться.

Ирвин внимательно выслушал объяснения, инстинктивно коснувшись места на горле, где вчера была царапина. Додумать мысль ему не позволили:

— Слушай, извини за любопытство, а ты, что, правда, вампир?

Вин улыбнулся своей фирменной улыбкой, граничащей с оскалом, демонстрируя клыки. К его удовольствию, Санька слегка отступил. Но словесная реакция никак не соответствовала инстинктивному жесту тела.

— Обалдеть! С ума сойти! А я думал, вы все невменяемые! Нет, серьезно, не обижайся!

Но Ирвин уже не мог сдержать смеха. Вопреки ожиданиям, общаться с Саней оказалось легко и приятно. Тот был просто воплощенным памятником позитиву. Каждая его эмоция лучилась, словно солнце. И главное, что подкупало в этом диалоге — искренность человека, которую вампир чувствовал кожей. Саня не притворялся. Ему действительно был интересен Ирвин, причем не как возможный противник или объект наблюдения, а как личность. Собеседник. Как человек.

— Сколько ты уже учишься?

— Год, — гордо сообщил Саня, зарываясь пятерней в светлые коротко остриженные пшеничные волосы. У него были яркие, горящие интересом и жизнелюбием глаза почти оливкового оттенка. — И конца и края пока не видно. Но меня это не очень волнует. Мне нравится учиться у Мрака. То, что он мне дает, я не получу больше ни у кого. Пожалуй, ему со мной трудно. Я страшный лентяй и хулиган.

Ученик улыбнулся и подмигнул Вину. Его лицо, широкое и открытое, озарилось заговорщической улыбкой.

«Что же, это вполне может быть в его характере», — подумал Ирвин, рассматривая нового знакомого. Санька производил впечатление ходячей энциклопедии идей для хулиганских выходок.

Мастера тем временем вернулись с улицы, куда выходили покурить. Приятно грел тот факт, что Леди не боялась оставить своего ученика наедине с Саней. Судя по всему, общение с Мраком доставляло изрядное удовольствие Леди. Та смеялась и выглядела на редкость счастливой. Ирвин впервые видел ее в таком состоянии. В сознании зарождались смутные подозрения. Это оказалось неожиданно раздражающим, и Вин напомнил себе, что Мрак ее брат. Хотя нет. Побратим. Кому и когда это мешало? У мастеров завязалась шуточная потасовка. Мрак, изображая веселое негодование, пытался пробиться сквозь защиту Леди, намереваясь достать ее в корпус. Та, смеясь, отбивалась. В конце концов, наемнику удалось провести подсечку, и мастера покатились по полу, нанося друг другу легкие удары и пытаясь определить, кто же все-таки выйдет победителем из схватки.

— У них любовь? — как можно более безразлично поинтересовался Ирвин.

Саня посмотрел на него с покровительственной улыбкой и ответил:

— Нет. Леди и любовь — понятия настолько же несовместимые, как вампир и… Черт. Извини. Короче, нет. Просто хорошая, крепкая дружба. Мрак мне говорил, что когда-то увлекся ей, но это ни к чему не привело. Не обращай внимания. Ты еще не видел, как они ссорятся. Их очень многое связывает, но любовью там и не пахнет. А тебя это почему интересует?

Вин мгновенно отвлекся от созерцания Леди, прижавшей грудь противника коленом к полу, и насмешливо предлагавшей капитуляцию. Мрак, похоже, посылал ее по известному адресу.

— Как это почему? Пытаюсь понять, в каком окружении мне предстоит существовать.

Саня согласно кивнул, принимая пояснение, и тоже взглянул в сторону мастеров.

— А по кому работает Мрак? — поинтересовался вампир.

— В основном, зубастые. Ну, и немного по мохнатым. Иногда люди. Как придется. Но на нечисть… ой, прости… на нелюдей… черт…

— Сань, я понял. Хорош извиняться, ты меня не обижаешь, — Ирвин усмехнулся деликатности собеседника, но не мог не признать, что его радовала подобная забота.

— Короче, в основном — вампиры. Иногда с Леди или с кем-то из ребят. Слушай, а давай побьемся? — неожиданно, без всякого перехода, предложил Саня. — Ну, мне чертовски интересно попробовать.

Вампир опешил. Предложение было настолько необычным, что он растерялся и не знал, как реагировать. В конце концов, Ирвин поинтересовался:

— А ты хоть раз с вампирами бился?

— Ну да. С Мраком, на заказе. Но в рукопашную — ни разу! Я же говорю, интересно.

— А не боишься? — прищурился Ирвин.

— Нет, — с улыбкой покачал головой Саня. — Ну, то есть, я надеюсь, сильно ты меня бить не будешь?

— Почему не боишься? — уточнил Вин, проигнорировав вопрос. Ответ его поразил.

— Я тебе доверяю.

Вампира это признание повергло в шок. Впервые ему кто-то доверял. По крайней мере, сообщал об этом.

— Но почему? — крайне удивленно поинтересовался он, не в силах постичь мотивацию собеседника. Ответ был прост и ясен.

— Тебе доверяет Леди.

Леди? Доверяет? Ирвину казалось, что все их общение сводилось к попыткам вскрыть раковину другого. Ни о каком доверии со стороны Леди не могло быть и речи, впрочем, как и об ответном, с его стороны. Но ученик Мрака почему-то счел, что Леди ему доверяет… А ведь, действительно, доверяет, судя по тому, как она не побоялась совместной тренировки с братом и Санькой. Оставила их в зале вдвоем… Мысль была отчего-то очень приятна и золотилась солнечным теплом на грани сознания.

— Легко, — наконец согласился вампир на предложение нового приятеля. — Защищайся.

Поединок был неторопливым. Противники действовали очень осторожно, словно пробуя друг друга на прочность. Каждый контролировал себя, не давая ослабнуть защите, и пытался найти брешь в обороне другого. Но, спустя несколько минут прощупывания, Санька расслабился, и, дурачась, ударил вампира в лицо. Кулак почти достиг цели: Ирвин настолько изумился, что едва успел отклониться. Тут же рефлекторно перехватил руку Сани, потянул вниз, ударяя ребром ладони в шею. Человек легко поднырнул под его локоть, утягивая кисть вампира за собой. Вин, извернувшись, освободился от захвата и атаковал. Дальше все смешалось, превратилось в карусель атак и блоков. Скорость Сани здорово уступала скорости Леди, но Вин подладился под него, заставляя себя не действовать слишком быстро. Он начинал получать удовольствие от дружеского поединка.

***

— Похоже, они нашли общий язык, — констатировал Мрак, наблюдая за щенками.

— Да, — согласилась я, приводя в порядок одежду и растрепавшиеся волосы. — Не найти общий язык с Саней трудно. Он кого угодно расплавит своим сиянием. У тебя не щенок, а ходячая радость, Мрак.

— Ага. Видела бы ты, что эта радость недавно устроила у меня в логове. Приволок туда двух девок, развлекался с ними всю ночь, пользуясь тем, что я на заказе. Мало того, что я не разрешаю шлюх в логово водить, так еще и дом был в таком состоянии, что ах.

— И как? — улыбаясь, спросила я. Поведение Сани отчетливо напоминало мне молодые годы его мастера.

— Как-как. Естественно, я взбесился. Девок выкинул, а Саньке устроил разбор полетов. Он потом два дня охал. Но ничего. На уборку сил хватило.

— Дорогой мой, зная тебя, я не удивлюсь, если он будет убираться, передвигаясь ползком и игнорируя переломанные кости. Я бы, по крайне мере, именно так и поступила.

— Ну что ты, — нахмурился Мрак. — Буду я еще щенку кости ломать. Я же его наказать хочу, а не испортить. Каждый перелом — минус к профпригодности. Я не настолько сумасшедший. Четыре часа напряженной тренировки, с похмелья, — то, что надо. И никакого рукоприкладства не требуется.

— И для здоровья сплошная польза, — отвлеченно согласилась я. — Ну что, разнимаем этот клубок, заканчиваем тренировку и по домам?

— Давай. У меня уже время поджимает, — кивнул Мрак, и мы направились к щенкам.

Глава 8. О друзьях и дерзостях.

Знакомство щенка с ребятами, действительно, могло обернуться проблемами. Но к этому времени Ирвин учился у меня почти два месяца. Я и так непозволительно затянула процесс привыкания. Мои приятели уже выражали недовольство тем, что я так скрываю своего мальчика. Медлить было чревато, и я, как и обещала, повезла вечером Ирвина в бар.

Вся жизнь наемников была замешана на силе. Свой отпечаток накладывала и специфическая профессиональная деятельность, и неустойчивое положение в социуме, и необходимость постоянно доказывать свою состоятельность. Среди молодых наемников, разумеется, в большей степени. Щенки вообще цапались едва ли не ежедневно. Но эти бои были довольно безобидными: велись, как правило, до первой крови. Ссоры среди мастеров случались значительно реже, в стороне от посторонних глаз и, зачастую, с летальным исходом для одной из сторон. Как минимум. Однажды в чью-то наемничью голову пришла идея разработать свод правил, регламентировавших взаимоотношения, дабы избежать лишнего кровопролития. Так возник Кодекс. Законной силы он не имел, не признавался властями. Но наемники чтили его. И сами следили за тем, чтобы никто из собратьев не зарывался. И обучали этому новых членов сообщества. Как своих подопечных, так и чужих.

В среде наемников дружеские отношения встречались редко. Кто-то с кем-то заключал договоры, поручался, подставлял, мстил — все это было обыденными, рутинными чертами нашей жизни. Раскрыть душу другому значило подставить себя под удар. А нашей основной целью оставались деньги, работа. И ради этого многие жертвовали дружбой. Обойти, победить, доказать, что ты круче и достоин более дорогих и интересных заказов — лучшая дорога к надежным заказчикам и большим деньгам.

Чуть более близкими отношениями отличались группы наемников, которые проходили обучение в школах. Поскольку некоторую часть времени они вынужденно проводили в тесном контакте, то привыкали друг к другу. Но нас отмечали даже бывалые мастера, такие, как Ами. В нашей группе царили действительно теплые, дружеские отношения, сохранившиеся и в течение долгих лет после. Может быть, просто в одном месте сошлись нужные люди, а, может, повлияло наличие среди почти двух десятков учеников сразу трех девушек: редкость для нашей профессии. К сожалению, теперь, когда наша карьера перевалила за десять лет, от двадцати человек осталось только восемь, а из девушек — я одна. Смертность среди наемников, особенно молодых, бешенная. За прошедшие годы мы как-то сплотились, сдружились. Чужие трогали нас гораздо меньше, понимая, что за одного вступятся остальные. Но такое положение накладывало некоторые обязательства. Например, моя жизнь становилась отчасти достоянием компании, и такое событие, как появление у меня ученика не прошло незамеченным. Далеко не все отреагировали на Ирвина позитивно. Поэтому я, сколько могла, удерживала ученика в стороне от приятелей. Но ведь не могло это длиться вечно.

Перед выходом в свет я долго и нудно инструктировала Ирвина, как ему следует себя вести, как обращаться к мастерам, и чего не стоит делать, в любом случае. Далеко не все наемники отличались терпимостью. Некоторые в ответ на дерзкое слово или непозволительный жест могли запросто отреагировать ударом. Мой авторитет позволял мне защитить щенка, но рисковать дружескими отношениями или положением в профессиональном сообществе мне не хотелось. В результате, моя нервозность передалась и вампиру, по крайней мере, сидя в машине, щенок постоянно дергался и переспрашивал у меня какие-то детали. Припарковав автомобиль на стоянке, я в последний раз обдумала свое решение, сконцентрировалась и собиралась выйти, как вдруг дверь распахнулась, едва я притронулась к ручке. Ирвин, выйдя раньше меня, решил за мной поухаживать. Я проигнорировала протянутую руку и, выбравшись из машины самостоятельно, строго взглянула на ученика:

— Тебе не следовало этого делать. Я для тебя, прежде всего, мастер. А мастер не обладает половыми признаками.

— Извини, — нервно откликнулся вампир, — запомню.

Я кивнула и в последний раз придирчиво оглядела ученика. Кроме крайне напряженного состояния, все нормально. Мы направились к двери в бар: я впереди, он чуть правее и на полшага отставая, как бы прикрытый мною. Стандартная позиция для обучающегося.

Едва мы вошли, как я поняла, что интерес к моей и его персонам ослабнет не скоро. Разговоры поутихли, многие посетители провожали нас глазами. Ирвин занервничал, но я, не обращая внимания на окружение, направилась к облюбованному ребятами столику. Справедливости ради стоит отметить, что я изначально любила эпатировать публику, поэтому была привычна к вниманию. Моя репутация далась мне непросто. Женщине вообще было затруднительно выбить себе место в сугубо мужской профессии. Наемниц в нашем сообществе насчитывалось удручающе мало. И совсем немного тех, кто выбирал стиль работы аналогичный представителям сильного пола. Гораздо больше находилось «тихих» убийц, тех, кто предпочитал лишать жизни так, чтобы свести риск сопротивления к нулю. Поэтому меня, сразу отказавшуюся от карьеры отравительницы, коллеги долгое время проверяли на прочность, не желая признавать равной. И решившие покуситься на мою честь находились. Драться приходилось много. Нельзя сказать, что меня радовало положение дел, но я упрямо шла своим курсом. Сейчас, добившись и уважения, и принятия, я сознавала, что, как только проявлю слабину, придется начинать все заново. Поэтому я никому не спускала ни дерзости, ни хамства, и не раз устраивала шоу, наказывая щенков или молодых наемников за длинный язык. В результате, за мной прочно закрепилась слава злопамятной и злобной стервы, на редкость взбалмошной бабы, что меня крайне радовало, так как связываться со мной боялись. Заказчиков же больше волновали мои профессиональные качества. А толика сумасшествия даже шла на пользу имиджу.

Подойдя к ребятам, я улыбнулась и села за столик, туда, где было два свободных стула. Мой ученик в нерешительности остановился.

— Привет! — Я вновь лучезарно улыбнулась и махнула рукой в сторону мявшегося щенка:

— Мой новый ученик. Ирвин.

Ребята придирчиво осмотрели вампира. Взгляды были разными. Кто-то смотрел с явным неодобрением, кто-то с интересом, кто-то дружелюбно. Равнодушных не было. Спустя несколько секунд, Тень улыбнулся моему щенку и предложил:

— Садись, чего мнешься? Не стесняйся.

Ирвин сдержанно поклонился присутствующим и присел рядом со мной. Я чувствовала его напряжение всей кожей, но предпочла не опекать ученика, предоставив ему адаптироваться самому. Санька, сидящий на другом конце стола, весело подмигивал Ирвину. В следующий раз надо будет посадить их вместе. Пока же Ирвину полезнее наблюдать, а не чесать языком. Разговор, прерванный нашим появлением, возобновился, но я пока участия в нем не принимала.

— С Мраком ты знаком. Тень, я с ним училась вместе, у одного мастера, — тихо комментировала я, склонившись к уху ученика. — Вон тот высокий крепкий мужик — Святоша. Это мои самые близкие друзья. Мужчина с южной внешностью — Красавчик. Рядом с ним неразлучная троица: Джокер, Бинго и Глетчер. С ними я общаюсь не так плотно. Но нас осталось мало, так что все мы — друзья.

— Ученики еще у кого-то есть? — таким же приглушенным голосом поинтересовался Ирвин.

— Нет. Только у меня и у Мрака. Мы не так уж и долго работаем, чтобы ощутить необходимость кого-то учить. Если бы не твоя настойчивость, я еще лет пять, минимум, не помышляла бы о наставничестве.

Вин задумался, изучая расположившихся за столом людей. Подготавливая его ко встрече с моими друзьями, я постаралась дать максимально полную характеристику каждому из них. И теперь он старательно сличал исходные данные с оригиналом.

Компания у нас подобралась весьма разношерстная, но общее прошлое породнило нас, а время обратило приятельство в дружбу. Мы дорожили друг другом. Наши посиделки давно уже вошли в традицию. В принципе, прийти в Тыкву и не найти там никого из нашей компании было практически невозможно. Хотя бы один точно отдыхал после заказа, ждал встречи с заказчиком или просто собирал информацию. А, как правило, сидели и по двое-трое. Ну и, разумеется, были оговорены особые дни, когда мы старались собираться все — обсудить последние новости, передать информацию, «посчитаться», убедиться, что ни у кого не случилось беды.

Выпив, я немного расслабилась и присоединилась к общему разговору. Обсуждали недавнюю операцию охотников. Масштаб дела был таков, что скрыть подробности все равно бы не удалось. Одна группа охотников вырезала стаю вампиров. Мы с удовольствием смаковали известные подробности операции, мысленно проходя все ее этапы, прикидывая, какие из них можно было оптимизировать. Далеко не все мы работали с мечом. Нет, среди нас встречались специалисты разных профилей: Тень, например, считался снайпером, хотя и за стрелковую работу часто брался. Различие между этими специальностями состоит в том, что снайпер лежит в засаде часами и делает один выстрел, но зато какой, а стрелок, напротив, мобилен, подвижен, стреляет на скорость и точность из любых позиций и поз. В наемничьем деле находили применение и тому, и другому. Мрак был «всеядный»: мне трудно сказать, какое оружие было у него основным. Уступая в фехтовании, брат вполне мог дать мне хорошую фору в рукопашном бою: в моем деле этот навык требовался в меньшей степени. Рукопашный поединок с вампиром — это красивая, но скоротечная прелюдия к собственным похоронам. Святоша — мечник, причем очень неплохой, отлично владеющий двуручным мечом. Вообще, обычно такие тяжеловесы, как он, берут мощью. Но Свят умудрился добиться поражающей воображение скорости. Хотя, связываться с действительно опытными и быстрыми вампирами в одиночку ему, все же, не стоило. Так что, когда мы сходились вместе, брали заказы на группу, работа находилась для всех. Действовали мы четко, слаженно, по годами выработанным схемам, в хорошо знакомых связках. Поэтому обсуждение чужих операций доставляло нам такое удовольствие.

Спустя некоторое время трое ребят покинули наш стол: они ждали заказчика, и официант сообщил им, что клиент пришел. Еще двое отлучились, чтобы устроить себе девочек. За столом стало пусто. Я расслаблено откинулась на стул и курила. Санька, воспользовавшись тем, что его мастер увлекся разговором с Тенью, решился подойти к нам, поднялся, обошел стол и на ходу бросил в своей манере, подмигивая:

— Скучаешь, красавица? Могу развеселить.

Мое первое знакомство с Саней обернулось курьезом: напряженный, испуганный, не понимающий толком, как вести себя в новом для него сообществе наемников, молодой человек принял меня за местную шлюху. С тех пор мы регулярно подшучивали над тем фактом. Но то, что я могла допустить в узкой компании, было неприемлемо в общем кругу. В прошлый раз я устала после заказа, и проигнорировала такое вопиющее нарушение этикета. Кажется, Мрак также не сделал тогда своему щенку замечание. Спускать наглость второй раз я намерена не была. Тем более, в присутствии нового щенка. Я прикусила сигарету, дотянулась до молодого человека ногой, сделав легкую подсечку, потом поднялась, шагнула навстречу, прокрутила его руку, помогая телу опуститься, и заломила запястье за спину. Доли секунды. Санька оказался на коленях с очень неудобно вывернутой рукой. От неожиданности он втянул сквозь зубы воздух, зашипев, как змея. Мрак обернулся, оторвавшись от разговора, но ничего не сказал, лишь молча наблюдал за ситуацией. Я спокойно взяла свободной рукой сигарету, затянулась. Санька, принявший мое движение за ослабление хватки, попытался встать. Это было ошибкой. Я чуть нажала на кисть, выгибая ее к спине, и щенок опустился обратно, болезненно охнув.

— За что? — безразлично поинтересовалась я, удерживая кисть в почти предельном положении. Эта поза отбивала у захваченного всякое желание шевелиться. Мышцы и суставы были максимально напряжены, и Санька прекрасно понимал — дернись он сейчас, и ему обеспечен, как минимум, неприятный вывих.

— Не знаю, — полупростонал он, сморщившись.

Я отпустила его кисть, легонько толкнув его вперед, но щенок удержался, не упал. Схватился за потянутое запястье и почти с обидой взглянул на меня.

— Иди, у мастера спроси, — посоветовала я и невозмутимо вернулась на место.

Надувшись, как ребенок, ученик, понурившись, слушал Мрака.

— За что ты его? — тихо спросил меня Ирвин, внимательно наблюдавший эту сцену.

— Этикет, — коротко ответила я, прикуривая от первой сигареты вторую, — он так может обратиться к девушке своего уровня или к девице легкого поведения. С превосходящим тебя бойцом, тем более, с мастером это недопустимо.

— А почему ты не объяснила, за что? — щенок посмотрел мне в глаза.

— Это, вообще-то, работа Мрака. Он изначально должен был сделать замечание своему щенку. На самом деле, я обошлась с ним мягко. Возникни такая ситуация у тебя с кем-то из мастеров, ты, скорее всего, получишь по морде. Но Мрак — мой брат. Да и Саньку я давно знаю. Поэтому отнеслась к нему лояльно.

Саня тем временем приблизился к нам и стоял, дожидаясь, пока я окончу разговор и обращу внимание на него.

— Леди, извини, я был неправ, — почти скороговоркой пробубнил он. Я не стала вредничать и мучить его, заставляя извиняться медленно, громко и красиво, как периодически делала с другими щенками. Мрак сам разберется. Лишь кивнула головой в знак примирения. Ободренный, Санька продолжил:

— Можно мне поговорить с твоим учеником?

— Отчего же нет? — искренне удивилась я. — Говори, конечно.

Остаток вечера я провела, беседуя с Мраком и Тенью. Через какое-то время Тень, извинившись, откланялся. Он был с заказа и порядком устал, тем более что все новости мы обсудили. Санька с Ирвином устроились на другом конце стола, к разговору нашему никто не прислушивался, то есть, наступило то самое благодатное время для откровенности.

— Ты хотела поговорить со мной насчет щенка, — напомнил Мрак, направляя наш разговор в нужное русло.

— Да, я помню, — я придвинулась ближе и рассказала все, что сообщил мне ученик. Мрак слушал внимательно, изредка подливая себе и мне виски. В конце разговора он закурил, давая нам время подумать, и, наконец, ответил:

— Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я ненавязчиво прозондировал эту информацию?

— Именно, — согласилась я. — Это проблема? Расходы, разумеется, мои.

— Нет, это не проблема, на расходы можешь забить. Я сделаю все, что в моих силах. Сделаю сам, посвящать никого не буду. Но особых сдвигов не жди. Школы — это закрытые миры, они мало с кем делятся информацией.

— Я в курсе, Мрак. Но мне многого и не нужно. Необходимо получить начальную базу, чтобы знать, от чего отталкиваться.

— Хочешь найти его стаю? — полуутвердительно осведомился брат.

— Хотя бы знать их, — уточнила я. — Если там большая стая, вырезать их не имеет смысла, да и себе дороже. Но я должна быть уверена, что Ирвин не находится под их влиянием.

— Даже так? — Брат удивленно поднял брови. — Ты все же полагаешь, что это подстава? Как же ты его допустила до себя?

— Ну, учиться он хочет искренне. Но я не удивилась бы, если бы узнала, что его держат под контролем без его согласия. Нужно проверить.

— Ладно, я сделаю.

Мы договорились об общих тренировках и разошлись по домам. Ирвин, полный новых впечатлений, всю дорогу ехал молча, погрузившись в себя.

Глава 9. О длинном языке и странных поступках.

Поздним вечером мы сидели в гостиной, отдыхая и делясь впечатлениями. Ирвин признался, что ему было тяжело находиться в обществе ребят. Я его понимала. Для вампира, имеющего повышенную восприимчивость к человеческим эмоциям, такое количество недобрых взглядов должно иметь огромное значение. Да и те чувства, которые испытывали к нему подавляющее большинство присутствующих, наверняка оставляли привкус горечи на сердце ученика. С другой стороны, сами вампиры никогда не отличались чувствительностью или склонностью к переживаниям. Но мой мальчик во всем демонстрировал отличие от собратьев. Он вполне мог отличаться и в этом.

— К сожалению, тебе придется учиться общаться с этими людьми. Они — мои друзья, и встречаться с ними ты будешь значительно чаще, чем тебе, вероятно, хотелось бы. Учись строить отношения с теми, кто выше тебя по уровню.

Вампир вздохнул и потянулся.

— Конечно. Пойми меня, Леди, от людей я редко видел что-то, кроме агрессии. Ты, Мрак, Саня — первые, кто общается со мной хотя бы без злости и отвращения.

Я подняла бровь:

— Хотя бы? Ты имеешь в виду, что это все, что ты можешь сказать о нашем с тобой общении? Хочешь сказать, я недостаточно лояльна по отношению к тебе?

— Нет. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Но мне очень трудно уловить стиль и тон беседы, трудно понять, что считается нормой. Я везде вижу признаки ненависти. Я привык защищаться. Огрызаться по любому поводу.

Это уже было подозрительно похоже на извинения, но я не позволила себе согласиться на полуправду.

— Поэтому ты мне все время хамишь?

Ирвин помолчал, блуждая взглядом по гостиной, а потом признался:

— И поэтому тоже. Я чувствую твою напряженность. Я чувствую в тебе опаску. Я понимаю, что ты мне не доверяешь, ждешь нападения. И меня это задевает. Злит. Хотя я сам не могу понять, почему.

Я расхохоталась, услышав его слова, чем вызвала у ученика недоуменный взгляд.

— Черт, прости мне мой смех, — успокоившись, попросила я. — Но это, действительно, весело. Я не тебя боюсь, Вин. Я боюсь, что не смогу обуздать инстинкты, среагировав на очередную твою выходку. Я боюсь причинить тебе вред. Или убить. Этого требуют годами формировавшиеся рефлексы.

— Ты так уверена, что сможешь со мной справиться? — уязвленно уточнил щенок.

— Абсолютно, — уже без тени улыбки подтвердила я. — иначе я не взяла бы тебя в обучение. Кстати, с момента нашего разговора я думаю об одной вещи. Извини, это может быть личным. Но все же. Ты сказал, что жил в квартире один. Я хотела спросить тебя о родителях. У тебя были родители?

Я внимательно наблюдала за вампиром, но на его лице не дернулось ни одного мускула.

— Как тебе сказать. Когда-то они, конечно, были. Но я их не знал. Я сирота. Как ты понимаешь, в те годы, на которые выпало мое детство, это не редкость.

Я согласно кивнула, размышляя о том, каким безумно одиноким, должно быть, чувствовал себя Ирвин до того, как обратился. Впрочем, мне трудно было об этом судить. Мое детство прошло так, что одиночество для меня стало благом.

— А у тебя, Леди? У тебя есть родители?

Я задумалась. Конечно, сообщать лишних сведений вампиру не стоило, но, с другой стороны, неспешная беседа в гостиной расслабила меня. Да и что такого я могла сообщить?

— Так же, как у тебя. Когда-то были. Но в какой-то момент я умерла для них.

— То есть?

— А как ты себе представляешь? «Привет, мам, пап. Я решила учиться на убийцу. Вы же не против, что воспитываете наемника?». Забавно, да?

— А как вообще вышло так, что ты стала наемником? — Вин устроился в кресле удобнее, подобрав под себя ноги, и приготовился слушать. Конечно, я могла бы не рассказывать. Но его откровенность требовала ответной откровенности. Чтобы завоевать доверие, нужно научиться доверять. И я решилась.

— Я приехала в город, когда мне было пятнадцать. Хотела учиться, получать профессию. Поступила в колледж. Появилась компания, я стала шататься вечерами по улицам. Ничего сверхъестественного, обычный подросток. Не жди особенных событий, их не будет. Вампиры не трогали меня, не убивали никого из моих друзей и родных. Но, когда я случайно узнала о них, я почувствовала в себе призвание. Охотничий инстинкт. Так бывает. Видимо, какая-то шутка эволюции. Нужен же вам естественный враг для баланса. У некоторых этот инстинкт наследуется. Такие люди называются охотниками. У других он иногда просто появляется, без каких-либо предпосылок. Мы не знаем, с чем это связано. И, если человек понимает, что с ним происходит, и решает связать свою жизнь с истреблением вампиров, то у него три дороги: к охотникам, к наемникам или в одиночки. Я долго собирала информацию по крупицам, и пришла к выводу, что у охотников мне делать нечего. Судьба не урожденного, привлеченного со стороны, печальна и изобилует крутыми поворотами и долгими подъемами: охотники таким не слишком доверяют. Одиночки живут весьма недолго. Проанализировав все данные, я решила стать наемником.

Тех денег, что присылали родители, было недостаточно для обучения в академии. Я стала размышлять о том, откуда их достать. В то время за мной увивался красивый, взрослый и весьма состоятельный мужчина. Не будем говорить о его страсти к молоденьким девочкам, но она сыграла мне на руку. В то время я была уже не девственницей, так что разыграть романтическую историю не составило труда. Да и внешность свою я всегда оценивала здраво. Он очаровался маленькой мечтательницей, одержимой странной фантазией. К тому же, похоже, что он преследовал свои цели, определив меня в школу наемников. В любом случае, каждый из нас получал то, что хотел. Он — секс и любовь, я — деньги на обучение. Ты можешь быть любого мнения обо мне, но в тот момент меня интересовала только моя цель. Тело я рассматривала, как удобный инструмент для ее достижения. Я решила разорвать все связи с прошлым. В один прекрасный день я не вернулась с дружеской пьянки. Я знаю, что меня долго разыскивали. Приезжал отец, поставил на уши чуть ли не полгорода, воспользовался всеми доступными ему связями. Но мой любовник здорово обрубил концы. А еще через месяц в одной из подворотен нашли изуродованное тело девушки, подозрительно похожей на меня. Не знаю, было ли это стечением обстоятельств или очередным подвигом моего «возлюбленного», но девчонку опознала мама. Ее похоронили с моим именем. Таким образом, для родных я умерла.

Ирвин смотрел на меня удивленными глазами. Видно, ему не верилось, что я способна на такие поступки. Что ж, пора разочаровать моего мальчика. Ангелом я никогда не была, и быть не собиралась.

— Тебе не было страшно?

— Было, — я немного помолчала, погружаясь в воспоминания. Нечасто я возвращалась к этой истории.

— А родители? Ты не жалеешь?.. — Ирвин подбирал слова очень осторожно, явно опасаясь меня задеть.

— Иногда. Когда забываю о том, как прошло мое детство. Они любили меня, разумеется. По-своему. Но куда больше они любили свое семейное дело. И тот доход, который оно приносило. Чаще всего меня воспринимали, как потенциальную наследницу. И только лишь. А мне не хотелось связываться с их бизнесом.

— А твой… любовник? Что с ним? Он не докучает тебе сейчас?

Я удивленно воззрилась на вампира. Мне казалось, он более практичен.

— Ты что, серьезно считаешь, что я оставила бы в живых такого свидетеля? Я убрала его, едва закончив академию. Нет, Вин, он не просто был не нужен мне, он начал откровенно мешать. Постепенно он осознал, какую ошибку совершил, но было поздно. Инструмент сделал свое дело, и был выброшен.

Ирвин растерянно покачал головой, но не проронил ни слова, хотя я уже ждала от него если не упреков, то едких комментариев.

Мы помолчали, думая каждый о своем.

— А чему ты училась до того, как попала в академию? — поинтересовался Ирвин.

— Журналистика. Отсюда неплохая способность анализировать тексты. Кстати, отлично помогает мне на допросах. Так что берегись, — я подмигнула ученику. — Как тебе Санька?

— Отлично, — зажмурился Вин. — Воплощение счастья. Как ему удается быть таким позитивным?

— Характер такой, — пожала я плечами. — Не сомневаюсь, вы подружитесь. Если он, конечно, не достанет тебя вопросами о твоей природе.

— Слушай, я хотел спросить… Сегодняшняя твоя демонстрация в баре… Ну, то есть, я понимаю, что ты ничего не делаешь зря. Ты наказала Саньку за неуважение. Но… мне показалось, что эта сцена была рассчитана и на меня тоже. Я не прав?

— Отчасти. Специально я ничего не рассчитывала. Но, раз уж подвернулась такая возможность, отчего бы нет? Тебе важно понять, что взаимоотношения в мире наемников строятся на факторе силы. Кто сильнее, тот и прав. И щенков приучают к уважению с малолетства. Физически. Пока ты это не поймешь, я не советую тебе лезть с разговорами к мастерам. Саня — ученик моего брата. Именно поэтому я не сделала ему больно сверх меры, не побила и не заставила ползать на коленях и вымаливать прощение на глазах у всего бара. С любым другим щенком я обошлась бы гораздо жестче. Как и другой мастер мог бы обойтись с тобой.

— Я понимаю это, — возразил Ирвин, хмурясь.

Я сокрушенно покачала головой и отозвалась:

— Нет, не понимаешь. И, боюсь, не поймешь, пока сам не столкнешься.

Я промолчала о том, что его непонимание заключается, в основном, в том, что он не причисляет к «остальным мастерам» меня, судя по тому, какие вещи позволяет себе в моем отношении. Я надеялась, что он все же поймет.

— Я постараюсь быть осмотрительнее, — пообещал вампир, обезоруживающе улыбаясь. Мне почудилась снисходительность в этой улыбке, но, стоило мне сосредоточить внимание на выражении его лица, как оно тут же разгладилось, став нейтрально-добродушным. И я не могла быть полностью уверена, что не додумала увиденное согласно своим опасениям.

Еще около часа мы беседовали, в общем, ни о чем. Настроение у меня было неоднозначное, но впервые мне почти приятно оказалось находиться с учеником рядом и разговаривать. Ощущение хотелось продлить. Судя по тому, как охотно Ирвин участвовал в ни к чему не обязывающей болтовне, его чувства совпадали с моими.

Следующие пару недель мне было совершенно не к чему придраться в отношении Ирвина. Его поведение оставалось безупречным как с точки зрения вежливости, так и в свете требований профессионального этикета. Я выбиралась в «Тыкву», не задерживаясь там подолгу, чтобы постепенно приучать местное сообщество и моих друзей к присутствию вампира. Пожалуй, друзей в первую очередь. Ребята относились к Ирвину с явной настороженностью, и мой ученик это чувствовал. Я замечала, как нервно он сжимал ладонь в кулак, уловив очередной неприязненный взгляд, и мне было жаль его. Если предположить, что Ирвин чист, а его желание вернуться в мир людей искреннее, ему, должно быть, чертовски неприятно было ощущать враждебность к себе, вызванную его сущностью. Порой я видела, как напрягаются его скулы и опасалась, что Вин не удержится в рамках приличий. Но щенок демонстрировал великолепное умение владеть собой.

Ребята же постепенно расслабились настолько, что позволяли себе обсуждать в присутствии моего ученика работу. Имен и прочих узнаваемых деталей все равно никто бы называть не стал, при Ирвине или без него. Но говорить об убийствах зубастых в присутствии их собрата мои товарищи почему-то поначалу стеснялись.

— И тут, понимаешь, я попадаю в полную…

— Лужу, — рассеянно подсказал Глетчер, предупредив готовую сорваться с уст Красавчика грубость.

— Ну, можно и так сказать, — весело кивнул тот. — В доме я его не возьму. Нет, Джокер, я все уже просчитал. Он уйти успеет, пока мы с дверью ковыряться будем. Отследить и взять по дороге — маловероятно. А дальше он под такой охраной, что…

— А выманить? — неожиданно для всех подал голос Ирвин, доселе молча следивший за ходом разговора. Мрак и Тень взглянули с интересом. Святоша насмешливо фыркнул. Неразлучная троица, Джокер, Бинго и Глетчер, проигнорировали. Красавчик, замявшись на мгновение, пришел в себя и ответил:

— Как? Девственницу с порезанной глоткой поперек порога кинуть?

— Должны же у него быть слабые места, — пожал плечами Вин, проигнорировав выпад. Он быстрым жестом завел за ухо выпавшую из хвоста прядь, и я осознала, что вмешательство в разговор далось ему ценой немалых усилий. Вампир нервничал. Сильно. Я поймала себя на желании положить ему ладонь на плечо, но сдержалась. Боюсь, мой жест шокировал бы не только ребят, но и самого ученика.

— Кто-то или что-то, о чем он может беспокоиться, — продолжал щенок, стиснув левой ладонью правую. Ребята, судя по всему, его напряжения не замечали. Мне же было любопытно, в том числе, как наставнице, и я сконцентрировалась на наблюдении за его позой и жестами. — Или что-то, что он может любить. Предложить это так, чтобы не вызвать подозрений…

— Любить что-то, кроме крови? — скептически вскинул брови южанин.

— Ну да, — левая ладонь вновь дернулась вверх, приглаживая и так отлично лежавшую за ухом прядь. Дыхание ученика участилось. — Вампиры в этом не слишком отличаются от людей. Им тоже что-то может нравиться.

— А я думал, им нравится только кровь сосать, — хохотнул Бинго.

— Ну, может не только кровь, — подмигнул Красавчик, делая преувеличенно-выразительный глоток из горлышка бутылки.

— В той же мере, что людям может нравиться сосать не только пиво, — процедил Ирвин, глядя на собеседника яркими злыми глазами. Я, мгновенно вынырнувшая из увлекшего меня наблюдения, прошипела:

— Вин!

Красавчик хохотнул, насмешливо вскинув брови. Святоша нахмурился и разглядывал вампира, склонив голову набок. Наша троица, наконец, почтила моего щенка вниманием. Мне стало неуютно. Вин же, судя по всему, опасность пока не чуял.

— Зубы лишние? — по-прежнему улыбаясь, осведомился южанин легким, почти дружелюбным тоном.

— У меня?

— Рот закрой, — резко произнесла я, рывком разворачивая щенка к себе за плечо. — И выйди подышать. Немедленно.

Ирвин, которому в помещении явно не хватало воздуха, судя по тому, как раздувались крылья его носа, обжег меня взглядом, но молча поднялся и направился к выходу.

— Извини, Красавчик, — виновато произнесла я, переводя взгляд на товарища. — Обещаю, я подробно проясню ему ситуацию.

— Да ладно, — махнул южанин. — Это было даже забавно.

Я натянуто улыбнулась остальным, кивком поблагодарила товарища за проявленное добродушие и отправилась нагонять щенка. До дома мы ехали молча. Ирвин не смотрел на меня, отвернувшись к окну. Я же подбирала слова, обдумывая как и что скажу ученику по приезду. Но первое, что попытался сделать мой щенок, едва переступив порог дома, это уйти от разговора. В прямом смысле, к себе. Мне пришлось его окликнуть.

— Постой.

Вампир нехотя остановился у самого подножия лестницы и развернулся ко мне.

— Чего ты хочешь, Леди?

Голос звучал сухо и равнодушно, но глаза, злые, колючие, демонстрировали обиду.

— Объяснений, разумеется, — фыркнула я и произнесла куда строже, — что ты себе позволяешь?

— Защищаю себя, — буркнул в ответ щенок, отворачиваясь. Я подошла ближе и пальцами взялась за его подбородок, разворачивая лицом к себе. Кожа была гладкая и прохладная.

— Непосредственно на тебя никто не нападал, — возразила я, внимательно вглядываясь в его глаза. — Или тебе обидно за всех вампиров? Честь семьи, так сказать?

— Не притворяйся! — вспыхнул Вин. Он дернул головой, вырываясь, и черные волосы растрепались, разметавшись по плечам. — Красавчик специально сказал так, чтобы меня зацепить. Они все смеялись надо мной, пытаясь вывести из себя!

— Ну да, — не стала отрицать очевидное я и отшагнула назад, скрестив руки на груди. — Они тебя проверяли. И будут проверять еще долго. Ты первый вампир в этой компании, Вин. И, скорее всего, последний. Ты первый вампир в компании убийц, охотящихся на вампиров. Согласись, наивно ожидать от наемников радушия и дружелюбия. Сегодня ты продемонстрировал слабость, попавшись в ловушку, как…

— А мне кажется, слабость демонстрируешь ты, — огрызнулся Вин, вновь глядя на меня, на этот раз, почти с ненавистью. Его кулаки сжались, тело напряглось. — Слабость и трусость. Кодекс, Кодекс… Строишь из себя крутую, а на деле только сидишь и ресницами хлопаешь. Привычно быть объектом насмешек, да? А я не хочу вот так, по-бабски…

Пощечина вышла звонкой и хлесткой. Вампир дернулся, отвернув лицо, но тут же вновь посмотрел на меня. Его глаза горели, обещая убить. Губы сжались, кожа на скулах натянулась. Лицо покрыла бледность, исключая щеку, где проступал багровеющий отпечаток моей ладони. Я поняла, что он меня сейчас ударит. В голову бросился хмель близящейся схватки. Но Вин сдержался, промолчал, сжигая меня ненавидящим взглядом, развернулся и бросился вверх по лестнице.

— Ирвин! — окликнула его я, все еще дрожа от ярости. — Я тебя не отпускала!

Он не вернулся. Пулей взлетев на второй этаж, вампир захлопнул за собой дверь комнаты. Я поднялась следом, дернула за ручку и с удивлением обнаружила, что дверь заперта. Давая себе секундную передышку, я прислонилась спиной к стене рядом с дверью и медленно вздохнула, успокаивая ярость. Меня одолевало желание убить его немедленно, и я едва удерживалась, чтобы не привести задумку в исполнение. Я могла бы разочаровать вампира, показав, что замки в моем собственном логове не являются для меня проблемой, но, решив подождать до утра, отошла от двери и спустилась на кухню.

Эмоции переполняли меня, не утихая, несмотря на попытки успокоиться. Ярость клокотала в горле, разливалась густым пламенем по плечам и рукам, собиралась в тугой клубок в животе. Я еле сдерживалась, чтобы не подняться наверх и не устроить вампиру взбучку, с каждым ударом вбивая в его голову привычку уважать меня и моих друзей. Нам очень повезло, что Красавчик не обиделся, обернув случившееся в шутку. Я полагала, что его благодушное настроение отчасти объяснялось ошеломлением. Как правило, южанин вел себя иначе. И расхлебывать последствия оплошности щенка пришлось бы мне. Не говоря уже о том, что отношения с ребятами были бы подпорчены.

Я еще раз глубоко вздохнула, выпила стакан прохладной воды, усмиряя свою ярость и задумалась. Действуя наобум, я могла наломать дров. Требовалось выработать стратегию. И я знала человека, который точно сможет помочь мне в этом. Ами. Необходимо было съездить к ней и посоветоваться. Решив на этом закончить столь длинный вечер, тем более что стрелки часов придвигались к четырем, я поднялась к себе в комнату, предварительно заблокировав дверь Ирвина, и легла спать.

Глава 10. О мокрой курице и твердости рук.

Утром я встала довольно рано, около десяти, что являлось подвигом, памятуя о том, во сколько вчера закончился мой день. В душе еще плескалось ощущение ярости, перекатываясь, как вино в бокале. Я не стала перебирать события вечера, будя в сердце еще большую злость. Чтобы привести Ирвина в себя, мне требовались сейчас расчетливость и ясное мышление. В плену у ярости думать трудно. Я, не давая себе поблажки, задушила проявление негативной эмоции и вытряхнула себя из постели. Долго и с удовольствием принимала прохладный душ, пока тело не покрылось мурашками. Тщательно отжав волосы, я покинула ванну и оделась. Я заставляла себя делать все медленно, в привычном темпе, выравнивая дыхание, словно готовилась к бою. В каком-то смысле, мне и предстоял бой. По расписанию на сегодня, на четыре, была намечена тренировка, после которой меня ожидал заказ. Не то, чтобы очень трудный, но требующий сил и сосредоточения.

Я злорадно улыбнулась. В свете вчерашних событий я подкорректировала планы и собиралась удивлять ученика. Приведя себя в порядок, я разблокировала дверь Ирвина и направилась вниз, на кухню. Проходя мимо комнаты вампира, я остановилась и прислушалась. Щенок, полагаю, должен был чувствовать меня, слышать мое дыхание. Но за дверью царила тишина. Либо он спал, вымотанный вчерашними эмоциями, либо притворялся, не желая общаться. Что ж, ему же хуже. Скорые извинения, возможно, смогли бы исправить ситуацию.

Я сварила кофе. Одну порцию. Приготовила себе бутерброды. Устроилась с этими запасами перед телевизором в гостиной, захватив ноутбук из кабинета. До четырех еще прорва времени, до заказа — тем более. Успею поработать.

Конечно, в моем положении оставлять данные на каких-либо носителях не стоит. Я и не оставляла ничего такого, что может помочь людям, желающим причинить мне зло. Но за восемь с лишним лет работы удержать в памяти все подробности заказов совершенно невозможно, а самая незначительная мелочь иногда может оказаться важной впоследствии. Поэтому некоторую базу я все же вела. Машина, служившая пещерой дракона, не была подключена к сети и периодически проверялась на предмет взлома. Впрочем, гениальным программистом, да что там говорить, хотя бы мало-мальски талантливым компьютерщиком я никогда не была, так что защита была наивна и условна. Я старалась сохранять только довольно безобидные данные, оставляя зацепки для своей памяти. На сегодня я наметила эту базу разгрести, перепроверить и навести в последних сведениях подобие порядка. К тому же, я надеялась, что где-то может всплыть хоть клочок информации о вампире.

Разбор старых данных и добавление новых отняли у меня почти три часа, и я, выплыв из сладостной рабочей дремоты и с удовольствием потянувшись, оторопела, заметив время. Совсем пора собираться. К тому же, я не была намерена заезжать в логово перед заказом, значит, собираться следовало вдумчиво и обстоятельно.

Я убрала ноутбук и следы перекуса, поднялась наверх, чтобы переодеться, машинально зафиксировав тишину в комнате щенка. Надеюсь, он не натворил глупостей? Впрочем, сбежать он не мог, а склонностей к самоубийству не проявлял. Обойдется без моей заботы. Я вошла в свою спальню и остановилась, размышляя над формой одежды. На улице царил совсем не типичный для этого времени мороз. Зиму я не любила никогда, и десять градусов казались адским холодом. Разумеется, рабочая форма была рассчитана и на перепады температуры тоже, но, все-таки, не на такие. С сожалением откопав на дальней полке термобелье более высокого класса, я принялась нехотя одеваться. Двигаться будет не так удобно, как прежде. Но работать холодными мышцами — удовольствие ниже среднего.

Тщательно распределив ножи по предназначенным для них креплениям, я проверила, надежно ли они зафиксированы и легко ли их достать. Никогда не знаешь наперед, как пойдет бой, и что тебе пригодится. С моими противниками ухо надо держать востро. Зашнуровав высокие ботинки и убедившись, что нож скользит в них легко и, в то же время, держится крепко, я застыла на миг, чтобы удостовериться, что ничего не забыла. Мой заказ обещал быть муторным, потому как в этот раз вампир мог и не прийти ко мне в удобную точку сражения, тогда его пришлось бы выковыривать из здания. А повышенной силой носферату, позволяющей снести к чертовой матери пару дверей, я не обладала.

Я водрузила набедренную сумку на тумбу в холле и принялась перебирать содержимое. Через какое-то время я спиной почувствовала присутствие щенка. Двигался он бесшумно, подарок дьявола их кровавой братии, но меня смутило то, что я не услышала щелчок замка. Что ж, мальчик мог любоваться мной сколько угодно. Я не собиралась поддаваться на провокации. Но, вопреки моим ожиданиям, сдался он значительно быстрее. Практически сразу.

— Леди. Мне очень жаль, что… В общем, я хотел… А что ты делаешь? — в голосе прозвучало удивление.

— Собираюсь, — односложно ответила я ровным тоном. Ни раздражения, ни усталости, ни обиды. В душе, укрепленной сегодняшним неспешным днем, воцарилась тишина. Вампир не смог бы уловить ни одной моей эмоции. Я повертела в руке взрывчатку, прикидывая, насколько температура на улице сможет изменить ее пластичность. Решив, что запас устойчивости вполне достаточен, я отправила ее в сумку и застегнула замок.

Видимо, приглядевшись, он сообразил, что я в рабочей форме.

— На заказ? — голос был растерянным. — А как же тренировка?

Здесь я позволила себе повернуться и взглянуть Ирвину в глаза. Встревоженные, виноватые, печальные глаза, обрамленные синими кругами. Сквозь бледную кожу лица слабо просвечивали венки. Интересно, на него так влияют бессонные ночи или это флер для меня? Я пригляделась, заставив себя сконцентрироваться. Нет, вид вампира не изменился. Это не маска.

— Обойдемся без тренировки. Сегодня тебе лучше остаться дома, — и чуть более зло добавила: — Будет время подумать над своим поведением.

— Но… я хотел… Леди, подожди! — я прошла мимо него, и Вин двинулся, попытавшись поймать меня за руку. Нет, мой милый, дважды со мной такие номера не проходят. Мои пальцы оказались на долю секунды быстрее, обвив его запястье, после чего я резко вздернула его руку и ударила о стену. Пару мгновений мы смотрели друг другу в глаза, после чего я разжала пальцы, отвернулась и ушла, не забыв запереть за собой дверь.

— Ами? К тебе можно?

Мастер приоткрыла дверь и удивленно взглянула на меня. Я была засыпана снегом, словно провела на улице не меньше часа. На самом деле, сносный снеговик вышел из меня за каких-то пятнадцать минут. Все это время я размышляла, что именно я хочу получить от своего мастера. Ощущая себя потерянной и запутавшейся, я не вполне понимала, какого совета пришла просить.

— Леди? Давно ты здесь? Заходи, девочка. Замерзла? — Ами распахнула дверь квартиры и позволила мне войти. В ее доме было тепло и сумрачно. Чадила на столе ароматическая свеча, наполняя воздух восхитительным запахом. Маленькая, уютная прихожая, едва освещенная лампой на стене. Темный проход, открытой раной зияющий на фоне теплых желтых стен, открывал гостиную, озаренную сейчас лишь крошечным огоньком. Это мое подсознание заставляет меня придавать обстановке ноту трагизма или атмосфера уже пропитана невеселыми мыслями? Как бы то ни было, лезть в душу мастера не стоило. Тем более, без приглашения. Тем более, когда в моей собственной душе царили хаос и смятение. Я бессильно привалилась к стене. Самоконтроль целиком и полностью ушел на Ирвина, и сейчас мне просто необходима была передышка. Ярость сменилась подавленностью, злость — ощущением собственной неправоты.

Ами выглядела обеспокоенной. Узкие глаза с тревогой всматривались в мое лицо. Ее тяжелые волосы, темные, отливающие густым медом из-за желтоватого света, были небрежно заколоты в пучок. Мастер набросила на плечи шерстяной кардиган, что делало ее силуэт одновременно домашним и уязвимым, скрадывая профессионально-стремительные жесты.

— Раздевайся. Судя по виду, ты либо с заказа, либо на заказ.

— На заказ. Но у меня есть время, — я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой. Какой бы героической я не выглядела в другой обстановке, рядом со своим мастером я превращалась в неуверенного щенка.

— Тогда тебе тем более не стоит стоять в холодном пальто. И, если ты не отряхнешь снег, то на заказ поедешь мокрой курицей. Раздевайся и проходи.

Я послушно разделась, отряхнула одежду и развесила ее на вешалке, запоздало ощутив вину за то, что, скорее всего, подтаявший снег обернется лужицей в аккуратной прихожей. Ами махнула рукой и прошла в гостиную, приглашая следовать.

— Кофе хочешь? Тебя покормить?

— Нет. Можно, я закурю?

— Кури.

Так просто. Так естественно. Почему же от своего щенка мне не удается этого добиться? Я сникла окончательно, растеряв все заготовленные вопросы. Здесь, в уютной теплой квартирке Ами, я отчетливо ощутила, что все мое наставничество стремительно катится коту под хвост.

Ами устроилась на диване, приглашая меня занять кресло. Но я лишь сползла по стене на пол, стянув рукой ворот свитера.

— Снимай. Запаришься, — велела мне мастер, и я подчинилась. — Что стряслось? Неприятности на работе?

Я помолчала, затягиваясь. Ами также молча достала гостевую пепельницу, водрузила на пол и вновь вернулась на диван.

— Не намусори. Так что произошло, Леди? Заказ?

— Нет, — наконец отозвалась я. — Щенок.

— Что он натворил? Дерзит?

— Да, как сказать. Вчера он обвинил меня в трусости.

Я рассказала ей все, начиная с наших первых стычек и заканчивая последним вечером. Во время рассказа лицо моего мастера приобретало все более суровое выражение. Закончив грустную повесть, я потянулась за следующей порцией никотина.

— Что мне делать, Ами?

Я ожидала от нее гнева, понимая, что сплоховала. Но следующая фраза моего мастера хлестнула меня, как мокрая тряпка.

— Вот уж не думала, что ты у меня такая размазня.

Отдернув от пачки руку, я вскинула голову и уставилась в застывшие серые глаза. Боль и возмущение сплелись воедино, но я достаточно хорошо знала свою наставницу, чтобы выражать их сейчас. Пауза не означала, что Ами завершила фразу.

— У тебя еще возникают вопросы, что делать дальше? А я ведь предупреждала, девочка, что с вампиром будет тяжелее. Это не мальчишка, который станет ловить каждое твое слово. Когда ко мне попала ты, тебе не было и семнадцати. А с тобой мне пришлось очень туго. Чего же ты ожидала от взрослого мужчины, да еще и вампира?

— Я надеялась объяснить, — я опустила голову и сцепила руки, обняв колени.

— Это невозможно. Это попросту невозможно. Нельзя объяснить страх. Нельзя аргументировать уважение. Нельзя разложить по полочкам иерархию. Уважают людей за поступки. Боятся по той же причине, — Ами покачала головой и закусила губу, сдерживая эмоции.

— Что я должна делать, мастер? — повторила я, все еще надеясь на совет.

— А сама ты как думаешь? — в голосе Ами искрилась злость. Второй раз за сутки я почувствовала, что меня сейчас ударят. Но мастер, не нарушая традиции, сдержалась. И все же посоветовала:

— Ставить на место. Он пришел к тебе учиться. И не видит в тебе той силы, за которой шел. Он не понимает, за что может тебя уважать. Что может у тебя перенять. Не чувствует в тебе твердой руки. Так дай ему это, черт подери! Дай ему всей шкурой прочувствовать, в чем разница между щенком и состоявшимся наемником! Дай ощутить не мозгом, а телом, что ты гораздо сильнее. Ты так часто насмехаешься над Мраком и его непоследовательностью. А сама-то ты, Леди, далеко от него ушла? Заменяешь хорошую выволочку благочестивой беседой? Пытаешься объяснить вампиру, почему ты круче его?

— Нет, — тихо ответила я. — Я пыталась построить отношения. Мне казалось, именно с ним это должно сработать.

— И что? — злобно ответила мне мастер. — Сработало? Упрекнул тебя в трусости, в слабости, а ты подписываешься под его словами, спуская все на тормозах!

— Я ударила его! — возразила я, сжав кулаки. В висках стучало. Возможно, от чрезмерной дозы никотина. Возможно — от бессильной ярости.

Ами расхохоталась.

— Пощечина? Не смеши меня. Пощечина вампиру, который боли-то толком не чувствует? Унизительный жест, не более. Жест, который вызвал раздражение, а не уважение или страх. Вампир пришел учиться искусству убивать, Леди. Чему можно научиться у того, кто слабее тебя? Как можно учиться у того, кого ты не уважаешь? Знаешь, почему учеников называют щенками? Потому что взаимоотношения выстроены, как в стае. Щенки идут за сильным. Учатся у него. Подчиняются ему. Уважают. Так дай Ирвину выработать это самое уважение! Ударь его по-настоящему. Докажи, что тебя можно и нужно бояться.

— На страхе не построишь уважения, — покачала головой я, вновь утыкаясь в колени.

— Да ну? — изумилась мастер. — Как же это я работала все эти годы? Или, может, ты меня чему новому научишь?

Я вздрогнула. Обвинение было сформулировано предельно остро и требовало немедленного ответа.

— Нет. Разумеется, нет. Я не пришла бы к тебе за советом, если бы не верила тебе.

— Так слушай тогда! Тебе немедленно необходимо взять его в руки. Выбить из него эту чертову самоуверенность. Тем более, если его рассказ о себе правдив. Черт побери, Леди, ты учишь его чертовски долго для того, чтобы не знать о его жизни все! Я не узнаю тебя! Почему ты не хочешь подчинить его?

— Я боюсь, — отводя глаза, призналась я. — Боюсь перегнуть палку. Переборщить. Я не знаю, сколько сил потребуется приложить, чтобы…

— Леди, прекрати нести чушь, — мастер выпрямилась и потянулась ко мне, взяв меня за руку. — Никто тебе не обещал, что будет просто. И ответственности никто не отменял. Я понимаю, что легче мимоходом потрепать чужого щенка, чем своего собственного, которому потом придется смотреть в глаза. Но ведь учится не только он. Учишься и ты. В первую очередь, отвечать за двоих. Приняв Клятву, ты приняла на себя обязательства мастера. Ошибется ученик — отвечать тебе. Какого именно качества ты лишаешь Ирвина, струсив сегодня? За что будешь в ответе потом? Каких дел может наворотить твой щенок, уверенный в собственной безнаказанности? Его будущее в твоих руках. И этим рукам иногда следует быть жестче.

Я стиснула зубы, удерживая рвущееся наружу отчаяние:

— Понимаю. Но боюсь, что в погоне за страхом могу травмировать или…

— Замечательно, — процедила Ами. — Тогда забирай свои сигареты и убирайся.

Я вздрогнула. Ее теплая ладонь соскользнула с моих пальцев. Мастер откинулась назад, прикрыла глаза и продолжила:

— Если ты боишься, я больше ничему не могу научить тебя.

Я растерянно молчала, не решаясь пошевелиться. Внезапно настроение Ами переменилось, и она вновь села ровно, гневно глядя на меня:

— Леди, какого черта? Что ему нужно сделать, чтобы ты его наказала? Ударить тебя? Оскорбить при всех? Смешать с грязью? Поставь его на место. Не бойся ломать. Легче будет потом. Доверься мне.

На заказ я ехала сумрачная и задумчивая. Не лучшее состояние перед работой, но успокоиться и выкинуть разговор с Ами из головы я не могла. Черт, лучше бы она меня побила! Бороться с физической болью я умела, а вот психологическое избиение было выдержать сложнее. Хуже всего то, что Ами права. Я не имела права поступать с Ирвином так, как поступаю. Сносить. Оставлять без внимания. Прощать. Я развращала его собственной неуверенностью. Мне необходимо научить Вина ощущать баланс силы, на котором строятся все отношения в нашем мире. В конце концов, не я ли так красиво рассуждала о педагогике в задушевных беседах с Мраком? Красивые слова требовали логичных поступков. Красивого подтверждения. Что ж, я планировала в ближайшее время продемонстрировать щенку, что значит по-настоящему злая Леди.

Глава 11. О мохнатых и несговорчивых.

Вампир был внутри и не собирался выходить. Я замерла перед особняком, гадая, как попроще победить каменную стену и прочные стальные решетки. Взрывчатка, над которой я так долго размышляла, пригодилась. Обычно я работала чисто, но сегодня мне хотелось выплеснуть адреналин. Тем более что этой жертве можно было бы оказать и особую честь. Почти столетний вампир, сильный, жестокий и умный. Расчетливая тварь, перешедшая дорогу многим и у многих отнявшая счастье. Нет, я вовсе не считала себя божественным посланцем, призванным оградить мир от зла. Будь так, я стала бы охотником. Но порой меня разбирала злость. Считать себя выше прочих только лишь потому, что оборот подарил тебе способность жить без соплей, весьма опрометчиво. Тем более, мнить себя вершителем человеческих судеб, как минимум. Я испытывала огромное удовольствие, перечеркивая планы таких особей жирным могильным крестом.

На взрыв сбежалась охрана. Пять волчьих оборотней. Я с ними сталкивалась редко: ареал обитания мохнатых лежал существенно восточнее, в нашей местности их было мало. Этот вампир специально завез их, видимо, надеясь со временем воспитать надежных телохранителей. Информацию передали заранее, и я, знавшая, что мне противостоят зеленые юнцы, спокойно вытащила из ножен клинок, замирая у стены. Конечно, пять волков против одной меня — не слишком удачный расклад, но обстановка позволяла рисковать. В лесу или поле одна бы я на такое не подписалась. В городских условиях терялись основные преимущества мохнатых: мощность, вес, скорость.

Я собрала мозги в кучку и пропустила мимо себя первого нападавшего. Второй волк сунулся к ноге, неосмотрительно предположив, что мой удар достанется товарищу. Он просчитался. Едва первый серый бок миновал меня, я обрушила меч на его последователя. Удар вышел точным, аккурат в шею. Инерция нападавшего добавила веса, и оружие задело позвоночник. Отлично. По крайней мере, в ближайшее время не встанет. Я левой рукой потянула лезвие скользящим движением назад, чтобы не позволить стали увязнуть в теле. Тут же развернулась, на ходу вытягивая набедренный нож. Ударила в открытую пасть, целя в небо, но неглубоко, мгновенно убирая пальцы от лязгнувшей челюсти, и вонзила короткий клинок под подбородок, в шею, проворачивая. Оборотень почти всхлипнул, захлебываясь слюной и кровью, и осел. Я перекатилась, увлекая за собой освобожденный меч, встала на ноги, вырастая перед оставшимися противниками. Удар лапой я едва не поймала на предплечье, тут же слева лязгнули челюсти, жарким дыханием обдав ухо. Я резанула мечом наотмашь, пропарывая первого в районе грудины и на излете ударяя второго. Обе раны не опасные, но на регенерацию требуются силы. Отойдя на пару шагов назад, я ухмыльнулась оставшемуся волку. Тот припадал на передние лапы, скреб землю, готовясь к прыжку. До этого собратья мешали ему ударить — позицию я выбрала верную, зажавшись в угол между основным строением и пристройкой. Теперь же, когда оставшиеся в живых едва поднимались на лапы, горизонт очистился. Оборотень прыгнул. Я шагнула назад, почти к стене, упираясь ногами в неверную заснеженную почву, и приняла беззащитный живот на острие меча. Вспарывая противника, я сама попала под удар когтей, по касательной прочертивших на моем лице царапины и больно ткнувших меня в грудь. Волк упал, содрогаясь в конвульсиях обратного превращения. Я обернулась влево, как раз вовремя, чтобы резануть мимоходом неловко летящий серый комок. Это один из двух недобитых опомнился и бросился в атаку. Шагнула вправо, открывая ему стену в качестве мишени, и завершила защиту, ударив мечом снизу вверх. Вытащив оружие из тела, я двинулась к оставшемуся пятому. Тот лежал на земле и хрипел. Шерсть постепенно осыпалась с его конечностей, открывая болезненно бледную кожу. Странно. Я думала, удар в грудину вышел слабее. Но, судя по всему, тот был ранен до этого. Возможно, восстанавливал силы, когда ему так не повезло встретиться со мной.

Я закончила бой, отрубив головы. Передохнув секунду, шагнула в пролом. Почему вампир еще не вышел? Странно. Мы здорово шумели. Застать его одного было само по себе достижение. Но мой заказчик, из числа постоянных, сделал все, чтобы создать мне обстановку. Вампир бывал в этом особняке не так часто, без всякой системы и видимых причин. И только длительная, тщательная слежка смогла обеспечить мне эти самые сносные условия работы.

Я бегло осмотрела первый этаж. Пусто. Не мешкая, я поднялась на второй и застала вампира в большом кабинете. Он сидел за столом и читал, не обращая внимания на драму, разворачивающуюся на улице. Мой приход заставил его оторваться от книги.

— Добрый вечер, — произнес он глубоким, мягким голосом, и сознание тут же заволокло, утягивая вглубь. Я приказала себе не думать ни о чем, сконцентрировалась на заказе, и ощущение отпустило. Вампир улыбнулся, оценив.

— Пять волков на одну смертную — неплохой результат. Зачем ты пришла, охотница? Я не нарушал договора, — его поза была спокойной, расслабленные пальцы вертели в руках нож для бумаг. Создавалось ощущение, что я долго просила у него аудиенции, и он, милостиво согласившись, недоумевает, почему я отнимаю его бесценное время.

— Я не охотник, — хрипло ответила я. С мороза голос не слушался.

— Вот как? Тогда для кого ты это делаешь? И почему ты так уверена, что тебе удастся меня убить?

Я не любила разговора с жертвами. Начиная общаться, ты невольно впускаешь другого в свое пространство. В убийстве это ни к чему.

— Защищайся.

Нож для бумаг прилетел ко мне со скоростью истребителя. Я уклонилась от него, и острый кончик просвистел в паре сантиметров от моей щеки. Вампир смазался, растекаясь по воздуху, и мгновенно очутился рядом со мной. Первый удар отбросил меня к стене. Я схватила воздух, затолкала боль подальше, и, резко распрямившись, заставила мышцы работать. Скорость у него была чудовищная. Я еле успевала замечать очередное движение и, предугадывая, уклоняться. Вампир не давал мне отойти от стены, для него сейчас эта позиция была более чем удобна, в отличие от меня. Оценив преимущества короткого оружия, я отбросила основной меч и схватилась за единичку. Пляска со смертью, казалось, растянулась на часы, хотя я осознавала, что бьемся мы едва ли минуту. Я уворачивалась, колола, блокировала и снова уворачивалась, так и не достигнув цели. Вампир был быстрее. Перетанцевать его не было ни единого шанса. Сообразив это, я плюнула на свои инстинкты и подпустила врага ближе. Тот мгновенно схватил меня когтистой ладонью за плечо и рванулся к шее. Чтобы тут же отступить, удивленно глядя вниз, себе на грудь. Точно против сердца из груди торчал нож. Конечно, ему это что слону дробина. Такой укол не мог его убить, лишь вызвал удивление. И раздражение. На одно мгновение заставил остановиться. Большего мне не требовалось.

Чтобы размахнуться, мне хватило доли секунды. Удар вышел корявым, кособоким и совершенно некрасивым. Зато эффективным. Я выдернула лезвие из не совсем перерубленной шеи, и завершила дело вторым ударом.

Домой я вернулась, смертельно уставшая, и твердо решившая: чтобы не выкинул мой ученик, разбираться с ним я буду завтра.

Ирвин ждал меня в гостиной, застыв в кресле, словно статуя. Едва я показалась в холле, как он тут же вскочил и подошел ко мне, но замер в нескольких шагах, не решаясь поздороваться. Я тоже молчала.

— Как заказ? — неуверенно начал Вин, но я проигнорировала вопрос, удостоив его лишь беглым взглядом. Откровенно говоря, я никак не могла решить, в каком тоне хочу с ним сейчас говорить. И хочу ли вообще. Тогда он вздохнул и произнес, опустив голову:

— Леди, прости меня. Я был не прав. Я вчера позволил себе лишнее. И в баре, и здесь, в беседе с тобой. Я не считаю, что ты проявила слабость. Я понимаю, что ты старалась уберечь меня от последствий моей несдержанности. Я целые сутки обдумывал ситуацию и понял, что я — круглый идиот. Прости. Пожалуйста.

Я вновь промолчала, внимательно посмотрев в его глаза. Я простила бы его, если бы не разговор с Ами. И, наверное, поверила бы и забыла. Скорее всего.

— Я очень устала. Спокойной ночи.

Миновав ученика, я, еле передвигая ноги, поднялась к себе в комнату, стянула одежду и доспех, и рухнула на кровать. Щит с двери я не снимала, но сейчас мне стало неуютно. Я встала, умирая от усталости, убедилась, что щиты действуют, дверь закрыта от вампира. Потом доползла до ванной, умылась и снова рухнула на постель. На этот раз, окончательно.

Как я и ждала, после ссоры щенок вел себя прекрасно. Ходил за мной следом, очаровывая виноватым видом, был вежлив, предупредителен и ненавязчив. Меня смягчало такое глубокое раскаяние. Прошлый разговор с Ами уже не казался таким актуальным. Возможно, она все же не права, и я сумею словами добиться того, чего остальные добивались грубой силой. Во всяком случае, я полагалась и на свою способность объяснять, и на его понимание.

Пару дней спустя я, все же, взяла его на тренировку. Тем более что мы вновь пересекались с Мраком, на этот раз уже умышленно: прошлое занятие показало, что совмещать приятное с полезным можно и нужно. Общение Сани с Ирвином явно шло на пользу вампиру, излечивая боязнь общества. Да и Мрак мог подсказать, на что следовало обратить внимание. На этот раз я отрабатывала удары, нападение. Конечно, в арсенале моего ученика все базовые приемы имелись, но, в свете исправленных стоек, следовало проработать данные умения еще раз, акцентировать внимание на изменениях и показать преимущества исправлений. Ирвин работал хорошо, полностью воспринимая мои советы и честно стараясь следовать указаниям. Его рвение покоряло меня, его внимание притупляло беспокойство. Я чувствовала вину во взглядах и словах моего ученика, признание собственной ошибки говорило о том, что он подумал о своем поведении, и я расслабилась. Я все больше утверждалась в мысли, что Ами ошибалась: альтернатива силовым аргументам существовала, и мне оставалось лишь нащупать верную тактику.

Спустя два часа мы сделали перерыв, Мрак присоединился ко мне, оставив щенков болтать, и мы вдвоем отправились курить. На улице было снежно и морозно. Но, разгоряченная после тренировки, я ограничилась плащом, накинутым на плечи.

— Выяснил что-нибудь? — сигарета тлела в руках, приятным огоньком мерцая между кружащихся снежинок. Как на ладони, перед нами распласталась стоянка, придавленная снегом, сыпавшимся настолько щедро, что дворники не успевали убирать.

— Да, — ответил мне брат, заботливо набрасывая свой шарф на мою шею. — Но немного. Нашел школу, о которой рассказывал Вин. «Путь Воина», в двухстах километрах от города. Пафосное заведение. Я не пожалел времени и съездил туда. Очень живописное местечко, должен тебе сказать. Фактически, школа занимает целый поселок. Высокая стена, хорошая охрана. Ближайший населенный пункт находится на расстоянии десяти километров. Учеников много, порядка ста, может, и сто пятьдесят… человек. Вампиров, вроде, больше не наблюдается, но, сама понимаешь… Мне удалось пройти внутрь и переговорить с директором. Результат ожидаемый. Они не знают и не помнят такого ученика, и вообще, не дают информации о своих питомцах. В общем, меня довольно вежливо выгнали. Я думаю, Леди, тебе стоит самой туда поехать и поговорить на месте, нажав правом мастера. Или деньгами. Есть шанс, что тебе дадут информацию.

Я нахмурилась. Сведения мне совсем не понравились.

— А стая? Вообще, есть что-то о вампирах?

— В общем, нет, — Мрак щелчком отправил сигарету в урну, облокотился на колонну, поддерживающую стеклянный козырек над входом, и задумчиво посмотрел вверх, на снежную крупу, обильно сыплющуюся сверху. — Но, сама подумай, сколько может стоить обучение в таком закрытом заведении? Либо твоему вампиру покровительствует кто-то очень состоятельный, либо стая была крепкой и взрослой, располагающей ресурсами. Глубоко и прочно запустившей корни в человеческую экономику. Кто-то его спонсировал, Леди, это ясно. И еще одно. Я, уже по своей инициативе, проверил деятельность вампира после школы и до тебя. Он действительно брал заказы, недорогие и простые, в основном, на молодых вампиров-одиночек. Работа, практически, охотничья.

— В основном? — мигом выделила я самое важное. Пока что все, что выудил Мрак, совпадало с результатами моих поисков.

— Да. В списке, что мне удалось раздобыть от информатора, мелькнули две явно человеческие личности. Но странным мне показалось не это — каждый выживает, как может. Однако представь себе ситуацию. Незнакомый никому вампир внезапно появляется в наемничьей среде. И сразу получает заказ. Заметь, не грязную работу, а именно заказ, пусть и дешевый. Кто-то его страховал, сестричка. И очень здорово страховал. Так, что даже следов не оставил. Полагаю, в «Тыкву» он пришел именно в поисках тебя, поскольку в этот момент его работа закончилась. Кто навел его на тебя? Он сказал, что ему посоветовали тебя в качестве мастера. Но могу точно сказать: он не собирал информацию о Леди. По крайней мере, обычными путями. Я прощупал основных информаторов этого уровня. Припугнул. Он не покупал у них знания.

— Идея с подставой прорисовывается все четче, — хмыкнула я. — Черт. Буду думать. Искренне надеюсь, что убивать мне его не придется… Во всяком случае, не стану делать поспешных выводов, пока не выясню все досконально.

— Я согласен с тобой. Может быть, он действительно хочет уйти от своих. Но поддержка у вампира все равно осталась — должен быть кто-то, так профессионально обрезающий хвосты. Поаккуратней с ним, — Мрак тревожно взглянул на меня.

— Естественно. Буду искать дальше. Спасибо за помощь, брат. С меня причитается.

— На заказе сочтемся, — привычно отмахнулся наемник.

***

Когда мастера ушли, Ирвин сел на скамейку и вытянул ноги. Мышцы гудели. Нагрузка оказалась отличной от той, что тело испытывало обыкновенно. Вампир подумал, что он никогда так не уставал. К тому же, начинал проявляться голод. Вин не помнил, как давно он в последний раз ел нормально. Даже те перекусы, которые он позволял себе время от времени, чтобы не дать разуму скатиться за грань сознания, становились все реже. Конечно, кровь шла на пользу. Но желание вернуться в человеческую жизнь было сильнее голода. Ирвину было противно даже думать о возможной охоте. Он сознательно запретил себе любые воспоминания, предпочитая иллюзорную близость к людям кайфу при ощущении горячей влаги на губах. Он не хотел охотиться, не хотел питаться. Он хотел назад. Понимая, что жить без крови не сможет, делал все возможное, чтобы хотя бы ограничить себя в потреблении ненавистного продукта.

И, тем не менее, последствия не заставили себя ждать. Головокружение и раздражительность, ставшие предвестниками, сменились жестокой головной болью и приступами агрессии. В тот вечер, когда Леди ударила его, Вин чудом справился с собой, сбежав в комнату и закрывшись. Его трясло от едва сдерживаемого желания наброситься и разорвать наемнице горло, выдрав трахею зубами. Он провел всю ночь и утро, борясь с самим собой, и рискнул выползти только к трем часам, когда почувствовал, что может себя контролировать. Оказалось, что говорить уже поздно. Когда мастер ушла, он перекусил, голод чуть притупился, но очередная вспышка ярости могла разбудить его снова. Поэтому ссориться с Леди было невыгодно не только ради ее расположения, но и для сохранения контроля над собой. Впрочем, за мастера он не боялся. Все то время, что они тренировались, Вин осторожно пробовал силу, пытаясь понять, как далеко простираются границы профессионализма Леди. Он был уверен, что сильнее ее, в несколько раз. Хотя бы по причине их видовых различий. Но каждый раз, когда он пытался передавить силой или скоростью, мастер оказывалась на долю секунды быстрее. С легкостью избегала всех ловушек, выворачивала ситуацию так, что выходила победителем, словно заранее предвидела каждый шаг ученика. Поэтому-то вампир был уверен, что, если нападет на нее, не справившись с собой, наемница сможет защититься. Проблема вырисовывалась совершенно иная: Ирвин отчетливо понимал, что тот день, когда он попробует укусить Леди, станет, вероятно, последним днем не только его ученичества, но и жизни.

Санька подошел и хлопнул Вина по плечу, вызвав приступ тошноты. Разгоряченное тело приятеля пахло потом и адреналином. Десны зачесались.

— Что-то случилось? — сочувственно спросил Саня.

— Нет, — Ирвин медленно поднял голову, концентрируясь на разговоре. — С чего ты взял?

— У тебя расстроенный вид. Да и те взгляды, которыми вы обмениваетесь с Леди, не вполне обычны. Так что у вас произошло?

Вин вдруг почувствовал непреодолимое желание поделиться. Беседа помогала отвлекаться, избавляя от неприятных ощущений. Расположение и искренний интерес Саньки вампир ощущал кожей, словно разлитое в воздухе тепло. Что плохого в том, что он расскажет?

— Я нагрубил ей после того эпизода в «Тыкве», — вздохнув, признался Вин. — Серьезно. Назвал слабой. Она здорово разозлилась.

Санька удивленно воззрился на него:

— Но ты, вроде, цел.

— Ну, можно и так сказать. Леди влепила мне пощечину.

Человек замер, остановив на вампире донельзя удивленный взгляд. Ирвин вопросительно уставился на товарища, не видя причин для столь яркой реакции.

— И все?! Обалдеть. Никогда бы не поверил, если бы мне сказал кто-то другой.

Ирвин, по-прежнему ничего не понимая, только пожал плечами.

— Я же извинился. Я, действительно, перегнул палку. По-моему, все вернулось в норму. Леди, по крайней мере, общается спокойно.

— Назвать Леди слабой — очень плохая идея, — осторожно высказался Саня, явно избегая более честного ответа. — Она с легкостью может доказать обратное. Я бы, на твоем месте, повторять эксперимент не стал.

— Спасибо, — улыбнулся в ответ Вин, заметно расслабляясь. — Это ценный совет, и я обязательно ему последую.

Глава 12. О богинях и шпионах.

Время тянулось медленно, словно издеваясь надо мной. В заказах наметился перерыв, денег у меня имелось вполне достаточно, чтобы устроить себе трехнедельный отпуск. В общем-то, я не могла потратить все то, что зарабатывала. В моей профессии меня привлекал отнюдь не заработок. Бешеные суммы я спускала на экипировку, оружие, транспорт — все то, от чего зависели успех и выживание. Некоторое количество денег уходило на содержание дома. Часть я отдавала Глетчеру, который занимался финансированием общих вопросов, вроде того же спортивного клуба. Ну и, пожалуй, следующей статьей расходов была «Тыква». Мы проводили в баре достаточно много времени. Помимо того, что заведение предоставляло стандартные услуги: питание и развлечения, здесь можно было услышать свежие новости, сплетни, слухи. А в нашем деле информация занимала одно из ведущих мест в списке наиболее ценных ресурсов. Кроме того, в «Тыкве» работали связные, осуществляющие коммуникацию между заказчиками и наемниками. Подыскивать себе работу через них было намного удобнее и безопаснее, хотя моя репутация обеспечивала мне хороший приток клиентов и кроме тех, что приходили от связных. К алкоголю я относилась нейтрально, для нас это был легкий способ снять стресс и напряжение после работы. Ирвин же, судя по его взглядам, эту нашу привычку не одобрял. К счастью, молча.

Ситуация с учеником постепенно выправлялась. Ирвин демонстрировал повышенное внимание к своим словам, старался проводить больше времени рядом со мной, в беседах или же просто находясь поблизости. Он стал рассказывать какие-то мелочи о себе, вроде воспоминаний из детства или юности. В них не было сколько-нибудь значимой информации для меня, но я подбадривала ученика, постепенно приучая мне доверять.

Два дня из внезапно свалившегося на меня отпуска я с удовольствием провалялась дома, занимаясь бездельем. Покинула стены своей крепости лишь однажды: вытащив вампира на прогулку по магазинам. Следовало его приодеть, поскольку появление в баре в его излюбленном мрачноватом стиле провоцировало насмешливые взгляды и недружественные настроения. В принципе, в наемничьей среде не существовало какого-то общепринятого дресс-кода. Разве что, считалось неприличным заявляться в бар в рабочей униформе, но и то, косо посмотрели бы, не более. Я сама нередко пользовалась трендами молодежной моды: тонной железа, которая сейчас была популярна у подростков, легко было замаскировать железо профессиональное. А откровенно дешевый, малолетний прикид менял облик, сбрасывал возраст и отвлекал внимание от личности человека. Но использовать подобный стиль в повседневности было не слишком разумно. Как и делать ставку на мрачный романтизм. Вин, выслушав мои аргументы, легко согласился расширить гардероб. Я провела около сорока минут на диванчике, изучая окружающую обстановку, пока Ирвин делал вид, что наслаждается покупками. Я убедила его завернуть еще и за верхней одеждой и обувью, на этот раз, приняв участие в выборе, в качестве консультанта по профессиональным нуждам: для работы, разумеется, существовала отдельная экипировка, но никогда не знаешь, где и когда может потребоваться поработать. Расплатился за свои покупки Вин сам, хотя я и предложила ему деньги. Но гордый вампир ответил, что у него есть немного в запасе, и я не стала настаивать.

Также я купила себе новые перчатки, из хорошего, прочного синтетического материала под кожу. Они предназначались для работы и были оснащены металлическими кольцами, закрепленными на пальцах на манер кастета. Сложный сплав, из серебра и усиливающих, придающих крепость, металлов позволял использовать их против вампиров. Материал был легким, относительно обычного кастета, не отягощал руку, не тянул кисть и не мешал работе с мечом, а в экстренном случае близкого контакта кольца обещали преподнести вампирам несколько неприятных сюрпризов. Правда, за данным чудом нелегкой промышленности пришлось завернуть еще в одно место, но я осталась довольна.

В утро среды я вспомнила, что на сегодня как раз выпадает «счетный» вечер, как мы про себя иронически окрестили наши посиделки в баре в полном составе. Я сказала об этом Вину, сразу оговорив, что хочу взять его с собой. Тот, казалось, обрадовался возможности выехать.

Ребята собрались все, в целости и сохранности, были радостны и относительно довольны жизнью. Вниманием сразу завладел Красавчик, шумно и эмоционально пересказывая историю своего последнего заказа. Рассказчиком он был изумительным, видимо, сказывались южные корни. Он неожиданно вышел на того самого нанимателя, который подставил нашу компанию в давнем заказе с оборотнями, и теперь, довольный собой, излагал полученную информацию. Сомневаться в том, что жить заказчику остались считанные дни, не приходилось, но, тем не менее, в его кругу могли быть другие люди, способные доставить крупные неприятности. Информацию следовало занести в черный список, с пометкой «убить при встрече».

После обсуждения поступков будущего покойника атмосфера разрядилась. Ирвина я сразу же посадила вместе с Санькой, и сейчас щенки упоенно болтали о чем-то, практически не обращая внимания на окружающие разговоры. Официантка в очередной раз подошла, готовая принять заказ. Мы попросили еще виски, причем на этот раз к заказу, уверена, что не без влияния Саньки, присоединился мой ученик. Я раньше не замечала за ним привычки к крепкому алкоголю. Вампир ограничивался только пивом и вином. К тому же, если моя информация была верна, у зубастых сложные отношения со спиртным. Что ж, тем интереснее может оказаться наблюдение за представителем детей ночи. Я подперла щеку ладонью, вполуха слушая рассуждения Святоши о том, как, по его мнению, следует наказать нанимателя, чтобы другим неповадно было, и внимательно посмотрела на щенят. Я допускаю, что мой взгляд, затуманенный размышлениями об искренности вампира и поволокой алкогольной эйфории, мог быть недружелюбным. Однако реакция Саньки оказалась неожиданной. Он сидел ближе ко мне, правее Вина, и оказался как раз на линии взгляда. Почувствовав внимание, он поднял голову и встретился со мной глазами. Не знаю, что уж он увидел, но тут же резко отвернулся, будто не желая провоцировать. Я, ошарашенная его реакцией, отвела взгляд, выбралась из размышлений, и вернулась в реальность, прислушиваясь к диалогу Тени и Святоши, и пытаясь вникнуть в смысл спора.

Это оказалось бесполезным. Над столом плавал дым, сизыми кругами увиваясь вокруг луча света, что дарила нам одинокая лампа, упрятанная в доспех абажура. Звенели бокалы. Слышались хриплые мужские голоса, лениво спорящие, соглашающиеся, рассказывающие. Мы занимали угол бара, наполовину отгороженный тонкой, декорированной тканью стенкой от остального помещения. Я окинула взглядом зал. За много лет тут ничего не менялось. Те же льдисто-синие тона на черном фоне, бессчетное количество закутков и столики, расставленные таким образом, что каждый клиент мог почувствовать себя наедине с собой или собеседником. Это было весомое отличие от дешевых заведений, где я развлекалась и искала работу, будучи начинающим наемником. В тех и пройти между столами, не зацепив сидящих — уже проблема. Время переползло за границу «детского»: десять часов, пора начала развлекательных программ и взрослых встреч. Помимо официанток в зале начали мелькать девушки весьма определенного рода. Одна рыжая бестия, покачивая бедрами в узкой юбке цвета морской волны, направлялась к нашему углу. Кожаное болеро, небрежно накинутое поверх бюстье, открывало взглядам соблазнительную упругую грудь и подтянутый животик. Фрея. Удивительно тонкая и белокожая, она была поразительно красива, гибка и податлива. Нежные руки, точеные хрупкие плечи, водопад медных кудрей, небрежно рассыпанных по плечам. Вся Фрея казалась сотканной из секса. Гормоны так и витали вокруг нее. Заметив мой взгляд, девица изменила траекторию и подошла ко мне со спины, обвивая руками мою шею.

— Добрый вечер, Леди, — легким дуновением отозвался в ушах ее низкий густой голос. Фея говорила альтом, и те, кто слышал ее голос впервые, бывали несколько обескуражены несоответствием вида и звучания. Меня окутал цветочный запах ее духов, а пальцы легли на плечи, нежным, но лишенным какой бы то ни было эротики жестом.

— Устала? Не хочешь расслабиться?

Я откинула голову, выражая согласие без слов, и пальцы рыжей Фреи, высвободив мою шею из захвата, пробежались по спине и плечам, слегка нажимая. Я действительно расслабилась, прикрывая глаза. Потом отставила бокал с виски и вытащила сигарету из пачки. В ловких ухоженных пальчиках богини страсти щелкнула зажигалка, и я прикурила, глядя, как в темных глазах отблескивает огонек. Фрея улыбнулась и продолжила свое занятие. Я затянулась и вновь откинула голову. Едва прикрыв глаза, почувствовала, как моих пальцев касается прохладная влажная кожа, и, удивленно встрепенувшись, заметила, что Фрея затягивается моей сигаретой, не прекращая массажа. Ухмылка скривила мои губы, богиня понимающе улыбнулась в ответ и потянулась ко мне, трогая своими почти ледяными губами мои.

— Эй, так дело не пойдет, — раздался веселый голос моего брата, и Фрея, влекомая чужим усилием, оторвалась от меня. Мрак беспардонно усадил девицу к себе на колени, и притянул рыжую голову к плечу.

— Здесь довольно много симпатичных мужчин, а ты вечно крутишься вокруг Леди, Фрея, — шутливо проворчал он.

— Если ты не заметил, она делала мне массаж, — недовольно возразила я, еще храня на своей коже поцелуй девушки.

— О, Леди, если ты еще и девок у нас начнешь отбивать, нам останется только совершить массовое ритуальное самоубийство, — весело усмехнулся Красавчик, жестом привлекая внимание проплывавшей мимо темноволосой Марго. Та с видимым удовольствием подошла к мужчине и взъерошила его волосы.

— Боюсь, Мрак, что на сегодня эта девушка занята, — возразила я, поднимаясь со своего места и маня Фрею за собой. Брат состроил недовольную мину, но отпустил богиню из плена своих рук.

— Присмотри за моим щенком, — бросила я, обнимая Фрею за талию и направляясь к лестнице на второй этаж. Проходя мимо вампира, я поймала его взгляд, и едва не задохнулась от неожиданности. В его золотисто-коричневых в искусственном свете глазах читались отвращение и злость. Меня позабавила его реакция, но я лишь весело подмигнула, оставляя размышления на сладкое. Не хватало только делиться женщиной со щенком.

Мне было абсолютно наплевать, что подумают о моих предпочтениях ребята. Тем более что для меня самой подобного вопроса не существовало. Отношение к шлюхам у меня было простым и предельно ясным: безразличие. Я могла найти себе любовь на одну ночь в гораздо более высоких кругах, не особо напрягаясь. И однозначно предпочитала мужчин, не представляя, как можно получить полноценное удовольствие с человеком моего пола. Но с Фреей история приключилась совершенно иная. Однажды в этом самом баре к Фрее пристал клиент, которого та явно не хотела. Как правило, меня мало трогают подобные разборки: в каждой профессии свои трудности. Но тогда… Настроение было почудачить, что ли? Или захотелось привлечь к себе внимание и заработать очередной камушек в прочно собранный образ? Не помню. Я подсела к барной стойке, аккурат между девушкой и навязчивым клиентом, и перебила его предложение небрежно брошенной увесистой пачкой купюр. Представитель сильного пола пробормотал что-то насчет того, что не может не уступить девушке, и ретировался. А я после этого потребовала разговора с хозяином и дала хорошие отступные, чтобы Фрея могла избежать подобной ситуации в дальнейшем. Возможно, меня тогда вела интуиция. Или дружеская симпатия к дерзкой рыжей девице. Оставшись со мной наедине в комнате, где широкая кровать, застланная розовым шелком, не оставляла сомнений в намерениях посетителей, девушка смущенно благодарила и бормотала, что не знает, как она сможет отработать такие деньги. И тогда у меня возникла идея.

Я прошла в комнату, дождалась, пока Фрея закроет дверь, улыбнулась ей и присела на кровать. Рыжая искусительница тоже улыбнулась мне, уже по-настоящему, тепло, как старому другу. Я разделась и легла на живот, чуть содрогнувшись от холода шелка. Девушка тут же села сверху и положила прохладную ладонь на мою спину, второй рукой дотянувшись до массажной свечи. Млея от медленных, нежных поглаживаний, я спросила:

— Что-то новое есть?

В последний раз мы виделись почти два месяца назад. Со своим учеником я совсем забросила Фрею, забывая навещать ее.

— К сожалению, должна тебя разочаровать, Леди. Ничего стоящего. Информация мелкая, и недостойная внимания, на мой взгляд. Но, возможно, что-то сможет тебя заинтересовать. Я, как обычно, приготовила отчет. Послать с цветами? — мягкая прядь пощекотала мою лопатку, и я чуть дернулась. Осторожные пальцы тут же замерли, и приглушенный голос тревожно спросил:

— Я сделала больно?

— Нет. Продолжай. Диск оставь в машине, как обычно. Деньги найдешь там же. На старом месте.

Я не боялась прослушивания, потому как в заведении такого уровня это было невозможно. Половина клиентов здешних девиц легкого поведения могла запросто попытаться наказать хозяина, узнав, что кто-то подслушивает их утехи. Но следовало соблюдать осторожность, так как Фрее наверняка досталось бы, проведай хозяин о ее подработке. Мужчины очень часто говорят лишнее, выпивая в баре, после работы, или наслаждаясь умелыми ласками. А шлюхи вовсе не такие безобидные, как кажутся. Они внимательны и многое запоминают. Поэтому деньги мои Фрея отрабатывала, поставляя для меня информацию. За которую я еще и платила. Хорошо платила. Обмениваться «подарками» в комнате было рискованно. Меня никто не тронет, а вот богиню страсти могли и обыскать при выходе, настоятельно интересуясь той суммой, которая у нее оказалась сверх стандартной оплаты ее услуг. Для благодарности от довольного клиента сумма слишком велика. В результате долгого совместного обдумывания вариантов обмена, Фрея просто оставила мне копию ключей от машины. Я отыскивала ее красный спортивный автомобиль в дальнем углу стоянки, где было довольно темно и глухо, забирала из-под сидения пакет с диском, оставляя в обмен конверт с деньгами и какую-нибудь мелочь на виду, вроде цветов или конфет. Наш «роман» служил замечательным оправданием моим действиям. И добавлял некоторого ажиотажа моей персоне, вызывая целый спектр реакций, от молчаливого неодобрения до добродушных или не очень подколок. А вот комментировать собранное ею Фрея могла в комнате, прикрываясь оказанием мне недвусмысленных услуг. Даже ребята были уверенны в том, что я увлеклась девушкой. Что уж говорить о хозяине, польщенным выкупом за относительную самостоятельность девчонки. Полагаю, мы бы глубоко разочаровали всех, открыв, что никакой эротической связи между нами не было. А вот массаж Фрея действительно делала изумительно. И я время от времени предавалась этому разврату.

— Сейчас не самый удачный момент. Только утихли рождественские гуляния, после праздников все в благостном настроении. Ты, верно, и сама заметила по заказам.

— Хитрая сучка, — почти промурлыкала я, млея от восхитительных ощущений в районе поясницы. — Ты слишком наблюдательна.

— Но умею держать язык за зубами, — со смехом отозвалась рыжая, устраиваясь на мне поудобнее. — Не знаю, много ли информации смогу собрать к следующему разу. Но ты все равно приходи. Мне нравится делать тебе массаж.

Я усмехнулась. Флирт присутствовал в нашем общении каждый раз, и порой мне казалось, что рыжая девушка меня соблазняет. Хотя, наверное, это было что-то вроде профессиональной деформации. Я вдруг подумала, что было бы любопытно услышать, как Фрея разговаривает, например, с мамой.

— Не искушай, — лениво отозвалась я. — Фрея, я прошу тебя обратить внимание на особый сорт информации. Меня интересует все, что касается моего щенка. Слухи, сплетни и домыслы. Кто и что говорит, как смотрит, чем интересуется. Для меня это очень важно.

— Он симпатичный, — высказалась девушка.

— Это не трудно заметить, — фыркнула я. — Мне нужны более подробные сведения. И, кстати, не советую им увлекаться. Если ты, конечно, не любишь секс с элементами кровопускания.

— Я люблю разный секс, — на этот раз мурлыкала Фрея, вплотную занявшись моими ногами. Я расслабилась и больше не разговаривала, отдавшись на волю ощущений.

Вернулись в общество мы спустя сорок минут, счастливые и разомлевшие. Мои мышцы вибрировали, впитав нежную ласку и тонизирующие прикосновения. Я вновь встретилась глазами со своим щенком. На этот раз его взгляд был холодным и отчужденным. Я же потянулась, как греющаяся на солнце кошка, и села на место. Мрак не преминул тут же вернуть Фрею в свое распоряжение, вновь усадив ее на колени.

— Фрея, удели кусочек внимания и мне. Если, конечно, Леди тебя не вымотала, — нахально подмигнул нам обеим брат.

— Мрак, ну что ты, — с притворным возмущением ответил Красавчик, — у вас совсем разные фронты работ.

— И техники разные, — хмуро добавил Ирвин со своего места, не спуская с меня глаз. Ребята засмеялись шутке и потянулись чокнуться с вампиром.

Я с удивлением отметила, что щенка, кажется, повело. Любопытно. Я наклонилась к уху брата и спросила шепотом:

— Мрак, сколько он выпил?

Брат задумался, подсчитывая количество.

— Хм. Получается, вдвоем с Санькой они почти уговорили бутылку. А что? Что-то не так? Ты же просила следить за ним, а не бить по рукам при попытке выпить. Расслабься, Леди. Ну, перебрал щенок. С кем не бывает? Зато в присутствии «мамочки». Ты посмотри зато, как на него ребята реагируют. Уже гораздо теплее.

Я ткнула брата в бок за «мамочку» и удивилась количеству выпитого. С чего это такая попойка? И не следует ли мне остановить Ирвина? Но любопытство брало верх. В конце концов, я в любом случае смогу доставить ученика домой, сама я выпила совсем немного, за рулем буду чувствовать себя уверенно. А возможность посмотреть на пьяного вампира покрывала некоторые неудобства.

Мрак небрежно разлил по бокалам остатки ближайшей к нам бутылки и жестом велел мгновенно материализовавшемуся официанту повторить.

— За любовь! — торжественно провозгласил Красавчик, нетвердой рукой поднимая свой бокал. — Без половых различий!

Все засмеялись, я хитро взглянула в сторону Фреи, укрепляя нашу легенду, и присоединилась к чокающимся. Рыжеволосая девушка послала мне воздушный поцелуй. Глаза моего щенка сверкнули, но я списала это на алкоголь и освещение.

— А не сходить ли нам проветриться? — здраво предложил Святоша, наблюдая за перебравшими учениками. Он хмурил брови, периодически бросая на Саню с Вином неодобрительные взгляды. — Здесь душно.

Согласный гул был ему ответом, и ребята, похватав пачки сигарет, потянулись к выходу.

— Дождись меня, — велел Мрак Фрее, и та уселась на его место, нахально закуривая сигарету, добытую из его пачки.

Глава 13. О чести и челюсти.

Во внутреннем дворике, действительно, было свежо. Посетители же, видимо, предпочитали оставаться в тепле бара, так что идиллия природы, выхваченная ресторанной территорией из цепких когтей города, не нарушалась ничем.

Здание «Тыквы» занимало довольно большую площадь. Изогнувшись подковой, оно возвышалось на три этажа. В правом крыле, примыкающем к кованой ограде и дороге за ней, располагался «младший» бар. Там, как правило, собирались молодые наемники и щенки, недавно выпущенные мастерами или приближавшиеся к выпуску, а, следовательно, обладавшие большей свободой, чем те же Санька и Ирвин. В этом зале было дешевле, проще и агрессивнее. Ученики только начинали демонстрировать зубы, выясняя, кто из них сильнее, ловчее и круче. Поэтому в младшем баре часто вспыхивали ссоры, оканчивающиеся зрелищным или не очень мордобоем. Внутри ресторана драки находились под строжайшим запретом: хозяин, как любой деловой человек, считал святым делом безопасность каждого своего гостя, охранники мгновенно растаскивали нарушителей, не заботясь о деликатности своих действий. Зато на улице сорвиголовы и забияки могли выяснять отношения, сколько хотели. Как правило, до серьезных травм не доходило, поскольку драки традиционно велись до первой крови. С другой стороны, наемник был бы плохим профессионалом, не умей он наносить бескровные удары по самым чувствительным местам.

Центральную часть первого этажа занимал холл, где некогда располагались игровые автоматы. Царство азарта рухнуло, когда один мастер, основательно проигравшись, устроил настоящее побоище, сорвав свою злость на ни в чем не повинных машинах и персонале, что имел несчастье попасться ему под руку. После этого администрация бара приняла решение, что без игры будет безопаснее. Теперь же холл был просто холлом, выполнял свое прямое предназначение, очаровывая тех, кто попадал сюда впервые. Здесь же вежливые, красивые и улыбающиеся хозяйки злачного места встречали гостей и приводили их к месту отдыха или деловых переговоров. Также в холле находился вход в хранилище: оружие принято было сдавать, по крайней мере, огнестрельное. С холодным все обстояло сложнее, и для некоторых посетителей делалось исключение. Тем более что мой меч, скажем, стоил баснословных денег, и хозяин предпочитал не рисковать. Правда, человек, обнаживший оружие в оазисе покоя, автоматически попадал в черный список и лишался возможности посещать «Тыкву». Навсегда.

Левое крыло занимал наш излюбленный бар, гораздо обширнее «младшего», богаче оформленный и с совершенно другими расценками и услугами. Официанты трудились лучше, девушки были красивее, напитки дороже, публика серьезнее. Драки внутри вовсе были редкостью, как и на улице. В конце концов, взрослые мастера предпочитали выяснять отношения подальше от посторонних глаз. Максимум, что тревожило покой посетителей — это пьяные драки, которые, как правило, быстро и безболезненно заканчивались. Бузотеров разнимали их же приятели, не вмешивая в свои дела охрану. Да и замершие у дверей улыбчивые блюстители покоя были на порядок профессиональнее мрачных мордоворотов из «младшего бара».

Второй этаж раскрывал двери желающим обсудить дела в узкой компании. Помимо одного изолированного большого зала и двух открытых веранд, пользовавшихся популярностью летом, здесь находились небольшие приватные гостиные, каждая из которых была обставлена с ненавязчивой роскошью дорогого кабинета и позволяла придать деловой встрече налет шика. А третий этаж представлял собой царство разврата, где хозяйничали богини любви. Надо сказать, что в этом райском саду, полном грешных ангелов, наемники оставляли куда больше денег, чем на первых двух этажах. Девочки, действительно, были особенные, бдительно охранялись и оберегались, и, по скупым замечаниям Фреи, весьма неплохо зарабатывали. Как шутливо говорил Мрак, когда желал меня позлить, без заработка я не останусь.

Ареной для драк обычно выступал внешний двор, небольшая площадь перед стоянкой, вымощенная камнем и освещенная литыми ажурными фонарями. Во внутреннем дворике посетители предпочитали беседовать куда менее агрессивно. К этому укромному уголку, летом увитому плющом и виноградом, а зимой подсвеченному рождественскими огнями, прочно прикрепилось название «атриум». В центре атриума в теплое время года бил фонтан, окруженный кокетливыми шляпками легких беседок. Зимой же дворик, укутанный снегом, казался царством Ледяной Королевы. С наступлением весны также открывалась галерея, по которой можно было пройти вдоль всей подковы здания, переходя из одной части в другую. Вообще, в «Тыкве» было много переходов и выходов, но все тщательно охранялись, что было немаловажно для посетителей. Безопасность и возможность незаметно для находящихся в баре пройти из одной части в другую, создавали «Тыкве» колоссальное преимущество перед аналогичными заведениями.

Мы, смеясь и беззлобно переругиваясь, вывалились в атриум, и заняли одну из просторных беседок, спасаясь под ее крылом от снега. Ирвин, не пожелав присоединиться к компании, остановился у первой ступеньки, опираясь на перила. Саня, выразив недовольство, все же, остался рядом с приятелем. Ребята все никак не могли оставить нас с Фреей в покое. Вообще, они любили подтрунивать надо мной, стараясь вывести из себя, и получали от этой изощренной пытки максимум удовольствия. Это напоминало любовь старшего брата, способного доводить сестру до слез своими нападками, но готового свернуть шею любому другому, покусившемуся на святое.

— О, покажи, — Тень потянулся к моим новым перчаткам, пристегнутым к поясу. Я не удержалась от желания похвастаться перед ребятами обновкой, захватив ее в качестве аксессуара, дополняющего образ. Любопытство друга было пропитано интересом профессионала, увидевшего новую вещичку. Я отстегнула перчатку и натянула ее на правую руку, демонстрируя коллегам.

— Класс! — Тут же отозвался Мрак, прикуривая мне сигарету. — Правда, в них ты провоцируешь меня на более агрессивные эротические фантазии. Скажем, с элементами садизма?

— О, да, моя госпожа, — простонал Красавчик, давясь от смеха.

— Да ты что! — тут же включился Тень. — Она занята! Она будет делать это с Фреей!

— Да пошли вы, — беззлобно отозвалась я, показывая правую руку Саньке. Тот взвесил мою ладонь с кольцами на руке и присвистнул. Ему, естественно, в общем веселье участвовать не разрешалось. От щенка я бы такого не потерпела.

— А может, все-таки, попробуешь меня в этой роли? — не отставал Красавчик, развивая успевшую уже мне надоесть тему. Но по опыту я знала, что экзекуция может продлиться очень долго. Оборвать подколки можно было двумя способами: игнорировать или рявкнуть. Для крика я пока не была достаточно зла, поэтому оставалось не обращать внимания.

— Боюсь, ты здорово уступаешь Фрее, вот в этом месте, — усмехнулась я и ткнула его в грудь.

— Зато я умею быть таким покорным, — томно протянул Красавчик, вызвав очередной приступ смеха у Тени, явно представлявшего себе картину во всех красках.

— Смотри, какой на тебя высокий спрос, Леди, — привычно хмыкнул Мрак. — Если ты потеряешь работу, приходи на третий этаж. Будешь звездой! При таком-то очаровании…

–… и полном отсутствии моральных устоев, — раздался внезапно хмурый голос Ирвина. Смех резко стих, словно горло сдавили ладонью. Повисла колкая, угрюмая тишина, разрушая рождественскую идиллию атриума. Тишина, пробитая насквозь пронзительными взглядами, сходящимися в одной точке. На моем ученике.

Я стояла, замерев с недокуренной сигаретой в зубах, медленно осознавая то, что сейчас услышала. У меня галлюцинации, или меня только что назвали шлюхой? И кто? Собственный ученик. Мой щенок. Вероятно, он сам не понял, что сотворил. Стало горько, и на память пришли слова Ами. «Что ему нужно сделать, чтобы ты его наказала? Ударить тебя? Оскорбить при всех? Смешать с грязью?» Вот. Дождалась. Черт, как же она была права! Нужно было сразу ставить его на место. Сейчас разговаривать было уже поздно. Я просто не могла спустить оскорбление. Вокруг ребята…

Эти мысли пролетели в моей голове за доли секунды, и в следующее мгновение я уже приняла решение. Практически не контролируя себя, объятая яростью, ослепленная дерзостью щенка, я в несколько стремительных шагов сбежала по ступеням, преодолев расстояние, разделявшее нас. Боковым зрением я уловила агрессию, застывшую на лицах друзей. Враждебный взгляд Тени, злые, насмешливые глаза Святоши и взволнованное лицо Саньки, инстинктивно прикрывшего рот ладонью. Ирвин смотрел прямо на меня, вздернув подбородок, вызывающе, с нехорошим огоньком в темных зрачках. Не замедляя шага, я приблизилась к нему вплотную и вписалась коленом в живот. Удар, вкупе с моим весом и инерцией, вышел мощным. Ирвин согнулся пополам, судорожно выдыхая, но завершить рефлекторное движение я ему не дала. Стиснутой в кулак правой рукой, затянутой в новенькую перчатку, я ударила его в челюсть, встречая на траектории движения. Вероятно, ярость помешала мне рассчитать силу удара: пальцы, утяжеленные кольцами, врезались в кость с противным хрустом. Вампир простонал что-то сквозь сжатые зубы и медленно осел, сначала на колени, а потом и вовсе рухнул в снег, сворачиваясь в калачик от захватившей его боли.

— Мразь, — выплюнула я. — Жди меня в машине. И не смей раньше попадаться на глаза.

Уронив ключи в снег, не заботясь о том, насколько заметны и доступны они будут вампиру, я переступила через его тело и направилась ко входу в приятное тепло бара, но замерла, почувствовав за спиной движение. Святоша сделал несколько шагов к моему ученику.

Не оборачиваясь, я прошипела:

— Только тронь. Это мое. Разбираться мне.

Я услышала, как наемник перевел дыхание. Потом негромко хрустнул снег под его ботинками, когда он отступил. И вновь двинулась к двери, обещающей тепло, но на этот раз меня остановил умоляющий голос Саньки:

— Мрак, пожалуйста!

Брат догнал меня парой шагов и переадресовал просьбу:

— Ты позволишь ему остаться? Помочь. Щенок — твой…

Я передернула плечами, то ли от холода, то ли от кипящих внутри эмоций, и безразлично уронила:

— Мне все равно.

Мрак кивнул ученику, и Санька облегченно отвернулся. В это время я шагнула в душный сумрак бара, и всполохи цветного света отсекли от меня улицу.

***

Ирвин лежал в снегу, почти не чувствуя его обжигающего холода и влажности. Боль свернулась ярким клубком в районе солнечного сплетения, пожирая его с упорством оголодавшего зверя. Вдохнуть никак не получалось. Рефлекторно сократившиеся мышцы сковали тело. Любая попытка пошевелиться отзывалась зубодробительным звоном в голове и приступами тошноты. Челюсть Ирвин почти не чувствовал. Первые секунды после удара она будто гудела, а потом ощущения отключились, не позволяя проконтролировать состояние. Осторожное прощупывание языком дало понять, что зубы, вроде, целы, но ощущались они странно, будто не совсем на своем месте. Рот наполнялся кровью, и ее солоноватый привкус почему-то тоже вызывал тошноту.

По щекам бежали горячие слезы, и тяжелее всего оказалось то, что вампир не мог понять их причину. Боль? Обида? Унижение? Страх? Он так отвык от этих человеческих реакций, что не мог понять, какое чувство их вызывает. Он уже забыл, когда последний раз плакал. Видимо, в прошлой жизни. Боль вновь скрутила внутренности, взрывом ощущений отозвалась ушибленная челюсть, и Вин понял, что отсутствие чувств являлось благословением. Хотелось стонать, но он держался.

Санька подошел ближе и присел около него, положив руку на плечо. Ребята ушли, сразу же последовав за Леди.

— Вин… — его голос дрожал, наполненный горечью и сочувствием. — Как же тебя угораздило ляпнуть такое! Держись, сейчас станет легче.

Саня осторожно потянул его за плечи, распрямляя, помогая вдохнуть, и ворвавшийся в глотку кислород обжег легкие, словно кипяток.

— Дыши. Сейчас полегчает.

Его пальцы пробежались по корпусу, прощупывая, и Вин услышал, что друг облегченно выдохнул и пробормотал что-то вроде «цел». Санька, вытащив из кармана платок, попытался стереть кровь с лица вампира, но тот едва не взвыл от легкого прикосновения, и человек быстро убрал руки.

— Соберись, тебе надо встать. Не стоит лежать на снегу, простудишься. Я доведу тебя до машины.

Кое-как с помощью Саньки Вину удалось подняться. Но его тут же настиг очередной приступ тошноты и головокружения, тело повело, и он бы упал, если бы приятель не поддержал его.

— Черт. Два удара. Всего два удара, — покачал головой Саня, поддерживая Ирвина в более-менее вертикальном положении. Отпустив его лишь на мгновение, чтобы поднять ключи, человек медленно повел вампира к машине. До стоянки они добрались, наверное, минут за пять. Саня немного повозился с ключами, после чего открыл дверь и, как можно удобнее, устроил вампира на заднем сидении. Сам сел на водительское место, завел мотор, включил обогрев, после чего принялся искать аптечку. Она абсолютно точно должна была быть в ближайшем доступе для водителя: привычка всех наемников. Наконец, аптечка обнаружилась под пассажирским сидением. Саня быстро пересел назад. С Ирвина разве что не текло. Джинсы, рубашка, водолазка — растаявший снег пропитал все насквозь. Еще с минуту они сидели молча, Саня — тревожно осматривая приятеля, Вин — закрыв глаза и пытаясь контролировать боль. Но вампирская природа не подвела. Через пару минут тошнота улеглась, мир прекратил вращаться, оставив только лишь противный звон в висках. Ирвин открыл глаза и негромко произнес:

— Спасибо.

И тут же осознал ошибочность своего действия. Челюсть пронзило такой болью, что он застонал в голос, едва не вырубившись. Инстинктивная попытка пошевелиться еще раз окончилась так же бесславно — голова закружилась, и его вновь повело.

— Да брось ты. У тебя щека и подбородок отекают. Я боюсь, что челюсть сломана, — отозвался Санька, следя за реакцией вампира. — При движении больно?

Вин утвердительно опустил веки, стараясь шевелиться как можно меньше.

— Зубы целы?

Вампир снова ответил глазами.

— Хорошо, — Санька потянулся к приборной панели, перегнувшись через сидение, и прибавил температуру. Вин дрожал, от боли или от холода. В любом случае, его необходимо было согреть, чтобы снять последствия шока. Ловкие руки молодого человека быстро перебирали содержимое аптечки. От стандартов автомобилистов этот набор сильно отличался.

— О, отлично, обезболивающее нашлось. Кровь неплохо бы остановить… И повязку следует сделать обязательно. Если перелом есть, то смещение может произойти легко. Если уже не случилось. И последствия нехорошие… Потерпи, брат, может быть больно.

Еще пара минут ушла на то, чтобы соорудить фиксирующую повязку. Вин терпел, сжав кулаки до боли и прикрыв глаза. Когда Санька закончил, вампир осторожно приложил правую ладонь к груди, благодаря жестом.

— Ты, вообще-то, ошалел, — мрачно сказал Санька, глядя на товарища. — Сказать такое Леди! В присутствии остальных! Вот уж не думал, что ты склонен к суициду. Считай, что тебе повезло. Несказанно повезло. Если она на этом остановится. Черт подери, да другой мастер не посмел бы ей такое ляпнуть, а тут собственный щенок. Леди же вспыльчивая, как вся преисподняя, а тут еще и зрители… Не будь ты ее учеником, тебя сейчас от асфальта отскребали бы. Ты чем думал вообще?

Вин прикрыл глаза в ответ. Он не понимал, почему Саня так переживал. Он не понимал, отчего взбесилась Леди и отреагировала так жестко вместо того, чтобы заткнуть его словами, как обычно. Он вообще перестал что-либо понимать. Словно в ответ на его мысли, прозвучал голос Сани:

— Ирвин, можно тебе совет дать? — дождавшись еле различимого кивка, друг продолжил: — Постарайся с ней помириться, как можно быстрее. Что хочешь, делай, хоть в ногах валяйся, но добейся примирения.

Вампир вопросительно вскинул брови, морщась от боли.

— Леди злопамятная, — пояснил Саня, — Но, пока ты не здоров, никаких мер с ее стороны не последует. Профпригодность превыше всего, здоровьем твоим Леди не рискнет. Кодекс. Используй этот шанс. Черт, пожалуйста, хоть один раз послушай меня!

Последняя фраза вышла уже на повышенных тонах, и Ирвин кивнул, прерывая поток слов. Голова слишком болела, тошнота вернулась, мир перед глазами поплыл, и вампир всерьез боялся потерять сознание. Ощущения были новыми, но не отличались приятностью. Для сохранения сознания необходим был покой…

***

Я вошла в бар, злая донельзя, с намерением схватить вещи и уйти, не задерживаясь ради комментариев. Но уйти мне не дали. Мрак тут же бесцеремонно согнал Фрею, дожидавшуюся его на стуле. Девушка испуганно взглянула в мое лицо, очевидно, полагая, что со мной что-то случилось, но, считав мои эмоции, поспешила исчезнуть. Мрак почти силой усадил меня на свое место и, удерживая мои руки, медленно и четко проговорил, глядя в глаза:

— Не торопись. Выпусти пар. Ты же его убьешь сейчас. А потом жалеть будешь. Подожди.

— Стоило бы, — сквозь зубы процедила я, тем не менее, не делая попыток освободиться.

— А ты ее не удерживай, — зло вмешался Святоша. — Пусть убьет. Вампира никто жалеть не будет, правила на него не распространяются. Я за твоим щенком, Леди, давненько наблюдаю. Не умеет он свой язык держать. Ты не научила его вежливости и почтению. Силенок не хватило? Хочешь, помогу?

Я вскочила резко, сбросив руки брата и опрокинув стул, и оказалась лицом к лицу с обидчиком.

— Насколько я помню, ты еще не воспитал ни одного щенка. Хочешь меня поучить?

— Если бы ты только слушала, — хмыкнул Святоша, глядя на меня сверху вниз, с высоты своего немалого роста. — Я изначально не одобрял твой выбор. И сразу говорил тебе, что ты с вампиром не справишься. Но ты же крутая! Простые смертные не для…

Мой кулак мгновенно мелькнул в воздухе, ударяя снизу вверх, змеей проскользнув между нашими телами. И замер на полдороге, врезавшись в подставленную ладонь Красавчика. Тот сразу же отдернул руку, охнув и сжав ее с гримасой боли. Хорошо, что Свята я ударила куда слабее, чем собственного ученика. Мог бы быть и перелом.

— Ты с ума сошла? — рявкнул на меня Мрак, вновь силой усаживая на место и заставляя смотреть ему в лицо. — Бить друзей утяжеленной перчаткой? Ты чем думаешь?

— Ясно чем, — поддакнул Святоша, скрестив руки на груди и продолжая насмешливо смотреть на меня сверху вниз. — Вампира своего бережет, а…

— Свят, если ты сейчас же не заткнешься и не исчезнешь, я сам тебе врежу, — огрызнулся на него Мрак, но я перебила:

— Нет, зачем же исчезать? Предлагаю поединок. До первой крови. Выиграешь — можешь наказать моего щенка, как сочтешь нужным. Проиграешь — извиняешься передо мной прилюдно.

Святоша побелел от ярости и сжал кулаки, злобно глядя на меня, но между нами тут же вклинился Тень, меня схватил за руки брат, а Святошу оттеснили назад Красавчик и Бинго. Охрана тоже явно заинтересовалась происходящим за нашим столиком, но пока не подходила, давая возможность навести порядок самостоятельно.

— Все, все, ребята, стоп! — Тень развел в стороны руки, словно стремясь удержать нас одним жестом. — Хорош, а то мы еще друг другу начнем кости ломать. Вам лучше позже все обсудить, сейчас все на взводе.

— Мне действительно лучше уйти, брат, — едва слышно сказала я, вытаскивая деньги, чтобы расплатиться за вечер. Мрак настойчиво нажал на мою руку, вынуждая вновь спрятать банкноты.

— Убери, просто уйдем. Я заплачу за вас. Пойдем, провожу тебя до машины.

Я, не спеша, оделась, вышла во двор и почти прогулочным шагом добралась до авто. Намеренно выдержанная пауза облегчения эмоциям не принесла. Санька появился из пассажирской двери и с расстроенным видом подошел к своему мастеру.

— Леди, — тихо обратился он ко мне, — прости, что действовал, не спросив у тебя разрешения, но ему совсем нехорошо. Черт, был бы он человек, я бы сказал, что ему крайне плохо. Челюсть, похоже, сломана. Озноб, головокружение, тошнота. Вину врач нужен…

Я обожгла Саню взглядом, но за него неожиданно вступился мастер:

— Сестренка, если я еще что-то понимаю в травмах, то удар очень нехорошо лег. Плюс утяжеление. Покажи-ка ты его врачу, действительно. Убить всегда можно. Но ведь мы не хотим испортить тебе щенка, верно?

Я сухо попрощалась и села в машину. Врач? Вампиру? С него и регенерации хватит. Кажется, кто-то счел себя достаточно сильным, чтобы тявкать на мастера. Вот пусть и наслаждается достигнутым результатом. Ирвин полулежал на заднем сиденье, мокрый и продрогший, и выражение его лица мало походило на наслаждение. Он едва различимо стонал сквозь зубы, когда машина дергалась на дороге. Я про себя мстительно пожелала ему легкого пути и продолжила ехать в прежнем ритме. В моей голове теснился многоголосый рой различных желаний, но ярость мешала сосредоточиться и обдумать их как следует. Разумеется, в первую очередь, мне хотелось ударить Ирвина. И не один раз. Так, чтобы утолить свою жажду мести. Так, чтобы стереть это снисходительное выражение с его лица. Так, чтобы вампир испугался меня по-настоящему. Но, пока я оставалась его наставницей, я была связана Клятвой, обязующей меня оберегать жизнь и здоровье ученика. Ами оказалась права. Он не видел во мне силы. Не питал ко мне уважения. И я явно упустила момент, когда следовало это уважение завоевать. Сейчас меня терзал лишь один вопрос: стоит ли вообще заморачиваться с обучением? Проблема заключалась в том, что, по условиям Клятвы, отказаться от обучения без веской причины мастер не мог. Хотя, конечно, саму личность вампира вполне можно было предъявить в качестве веской причины. Но теперь такой поворот смердел трусостью. А вот мой ученик отказаться мог: сломанная мною челюсть за вескую причину вполне сошла бы. Я злорадно улыбнулась, предвкушая замаячившие на горизонте возможности мести.

Глава 14. О нервах и мифической анатомии.

Заглушив мотор у логова, я помолчала несколько секунд, настраиваясь на нужный тон, а потом обернулась к распластавшемуся на заднем сидении Вину.

— Доволен собой?

Вампир открыл глаза и ожег меня злым, ненавидящим взглядом. Кровь ударила в виски, я сжала кулаки и, усилием сдерживаясь, прошипела:

— Как вижу, вполне. Что ж, у меня для тебя есть предложение. Я иду в дом. И даю тебе четверть часа на обдумывание. Если ты не уважаешь меня настолько, что способен назвать шлюхой, то чему ты собрался у меня учиться? Можешь катиться на все четыре стороны. Через пятнадцать минут я закрою барьер на двери, и войти ты сможешь только лишь затем, чтобы забрать вещи.

Хлопнув дверью, я вышла из машины и отправилась в дом. Меня потряхивало. Дыхание билось в горле стремительным пульсом. Ярость никак не желала успокаиваться. А глубоко в животе, под слоями раскаленной лавы гнева, плескалось тухлое болотце отвращения. К себе. Фактически, мой поступок был бегством. Я не справилась. Сдалась. Выходит, Вин обоснованно упрекал меня в слабости. В любом случае, не надо быть ясновидящей, чтобы предсказать развитие ситуации. Он уйдет.

Я прошла в кухню и налила себе холодной воды. Потом умылась, в попытке успокоить тело. Но эмоции заряжали мышцы адреналином, и мне до саднящих костяшек хотелось движения. А, лучше, драки. Разумеется, Ирвин уйдет. Гордость не позволит ему остаться. Пережитое в атриуме унижение не даст и шанса дальнейшему сотрудничеству. А уважения, которое могло бы сломить гордыню, я в нем так и не воспитала. Какое-то время у Ирвина займет восстановление. И, если мой ученик сочтет возможным отступить от избранной диеты, то время это будет весьма скоротечно. А затем последует вызов. Сомневаться в том, что вампир захочет мне отомстить, тоже не приходилось. И я успела узнать его в достаточной степени, чтобы быть уверенной, что он не станет подстерегать меня в подворотне. В нем было слишком много самонадеянности и превосходства по отношению к людям, чтобы он мог отказаться от реванша, но достаточно совести, чтобы не поступить подло. Вызов я, разумеется, приму. Клятва меня больше держать не будет. В поединке я сделаю с бывшим учеником абсолютно все, что захочу. Он встать не сможет. В лучшем случае. А если это случится за пределами «Тыквы», возможно, и в живых не оставлю… Мои губы исказила злая, предвкушающая усмешка. Возможно, во мне тоже чрезмерно много гордыни. Но оставить без внимания прилюдно брошенное в лицо оскорбление я не могла. Я мазнула взглядом по циферблату. Прошло двенадцать минут. Можно не изображать благородство, дожидаясь обещанного срока, а пойти и опустить барьер прямо сейчас.

Выйдя в холл, я изумленно замерла, уставившись на дверной проем. Ирвин, явно страдая от боли, тяжело переступил порог, с трудом ввалился в дом, захлопнул за собой входную дверь и сполз по ней на пол. Я все так же молча таращилась на него, и ученик, ощутив мой взгляд, посмотрел на меня исподлобья.

— Прос… — начал он и тут же застонал, уронив голову. Я впервые испытала слабый укол сочувствия. Поразмыслив мгновение, я подошла и протянула руку. Вампир недоуменно воззрился на открытую ладонь перед своим лицом.

— Опирайся, — сухо предложила я ученику. — Помогу дойти.

Он без возражений схватился за мою руку, с трудом поднялся, но стоять ровно сам не смог, навалившись на мое плечо. Я непонимающе оглядела его с ног до головы. Мои удары не были достаточно сильными, чтобы настолько вывести его из строя. Мне не были ясны причины плохого состояния щенка. В любом случае, ему требовался покой. И, пожалуй, все же врач. Я вздохнула и сделала несколько шагов к лестнице, ощущая, как к левому боку прижимается прохладное тело вампира. Ирвин осторожно повернул голову, не поднимая полуприкрытых век, едва не ткнувшись в мою шею, и втянул носом воздух. Я настороженно замерла, готовая в любой момент дать отпор. Глаза приоткрылись, и ученик, оценив степень моего напряжения, еле заметно покачал головой.

— Молчи, — приказала я, осознав, что Ирвин хочет что-то пояснить. — Кусаться ты сейчас вряд ли способен. Все остальное можно обсудить позже.

Врач прибыл через тридцать минут. Невысокий, подтянутый седовласый и очень серьезный мужчина, медленно, но верно приближающийся к сорокапятилетнему рубежу. Макс. Судьба свела нас совершенно случайно, когда я получила крайне неприятную травму в уличной драке: мне здорово располосовали бедро ножом. Рана была плохая, рваная, глубокая, и обильно кровоточила. Паникующий Мрак кинулся за аптечкой, пытаясь не дать мне истечь кровью на мокром осеннем асфальте, когда темноту переулка резануло светом фар, и из истошно завизжавшей тормозами машины выскочил взволнованный человек. Он оттеснил побратима с сухим и деловым «я — врач», и принялся обрабатывать мои раны. Мрак чудом отбил меня из рук спасителя, не дав увезти в больницу, и урвав у правосудия еще некоторое время моей жизни. Врач, однако, настоял на визите к нему в частную клинику, и в течение долгих недель контролировал мое выздоровление на дому. Совершенно бескорыстный поступок преданного профессии человека был достойно оплачен мной. Среди полезных деловых качеств Макса обнаружилось умение держать язык за зубами, и начало нашему сотрудничеству было положено. Сейчас я знала почти все о его жизни, профессиональном статусе и прочих мелочах, составляющих личностное пространство любого человека. Он знал о моей работе, положении в сообществе и некоторых жизненных обстоятельствах. Макс не работал с наемниками ни до, ни после знакомства со мной. Во всяком случае, на постоянной основе. Качество моего труда он мог бы описать по залеченным им ранам. В моих руках бережно хранились жизни: Макса, его жены и двух девчонок. В его уверенных ладонях — моя жизнь и свобода. Этот бартер лишь укреплял взаимовыгодное сотрудничество, и даже мысли о шантаже не мелькало в наших головах. Макс стал моей палочкой-выручалочкой, отвечая на звонок даже среди ночи, приезжая по первому требованию и делая все возможное для сохранения жизни и здоровья. В общем, отношения уже давно стали дружескими, и я не была удивлена скорому приезду Макса.

— Что на этот раз? — поздоровавшись, поинтересовался доктор, снимая пальто в прихожей. — Выглядишь ты здоровой и бодрой.

— На этот раз не я, — усталый голос не соответствовал характеристике, но я умела себя держать. — Не знаю, слышал ли ты, но у меня завелся ученик. Вампир. Нам наверх, первая гостевая комната.

Мы поднялись в обитель Ирвина, найдя того в постели. Макс тут же проявил деловое любопытство, подойдя ближе и внимательно осматривая будущую жертву его способностей исцелять.

— Вампир? И что с ним?

— Удар в живот, удар в челюсть. Первое меня не волнует, серьезной травмы там нет, ушиб обычный. А вот челюсть, похоже, сломана, — я прислонилась к двери и включила верхний свет, перекрывая тусклое свечение настольной лампы. Обстановка в комнате была почти спартанской. Идеальный порядок на компьютерном столе. Ни малейшего следа пыли. Кровать, застеленная свежим бельем. Задернутые шторы. Притулившийся в углу платяной шкаф. Раньше мебель стояла по-другому. Ирвин передвинул все спустя неделю после переезда. Теперь комната была его, и это отражалось во всем.

Макс бесцеремонно откинул плед, открывая щенка по пояс. Моя помощь окончилась на этапе укладывания на кровать. Видимо, разделся и забрался под плед ученик уже в мое отсутствие. Одежда была свалена в кучу на полу.

— Внутреннее кровотечение, полагаю, можно исключить, — пробормотал доктор, прощупывая живот ученика. Обнаженный вампир выглядел беззащитным. Бледная кожа резко выделялась на бежевой простыне. Над впалым животом выступали ребра. Я никогда не видела Ирвина без одежды. А зря. Было, на что посмотреть. Он казался худым, но, как выяснилось, одежда скрывала упругое, тренированное, по-мальчишески стройное тело. Тело, которому уже не суждено обрести зрелую мужскую красоту. Тем не менее, Вин был вполне хорош и в том виде, в котором застало его обращение. Впрочем, все вампиры привлекательны, это их особенность. Макс, тем временем, снова накрыл ученика пледом, и, повернувшись, спросил меня:

— А он всегда такой холодный?

Вопрос застиг меня врасплох.

— Трудно сказать, — я подошла и нырнула рукой под плед, прикасаясь к груди вампира. Кожа действительно была ледяной, от нее веяло холодом. Я мысленно провела сравнительный анализ с ощущением его ладони на моих пальцах и покачала головой:

— Пожалуй, сейчас холоднее обычного. Но он какое-то время лежал на снегу. Плюс шок… Полагаю, возможность воспаления легких для вампира тоже можно исключить?

— Не знаю, — пробормотал Макс и занялся головой Ирвина. — А почему он не реагирует? Спит?

Я окончательно растерялась. Честно говоря, я была абсолютно уверена, что серьезных травм не нанесла, поэтому дожидалась Макса в гостиной, не проверяя состояние Ирвина. Не потому, что мне было все равно, напротив: мне было слишком не все равно, и я опасалась, что не смогу удержать свою ярость, если ученик позволит себе хотя бы неосторожный взгляд.

— Не знаю, Макс. Когда я его оставила, он был в сознании, попыток отключиться не проявлял.

— Леди, ты меня поражаешь, — прокомментировал мужчина, и оттянул веко вампира, заглядывая в глаза. Неожиданно Ирвин не то проснулся, не то пришел в себя и дернулся вперед, не понимая, что происходит, и кто находится в его комнате. Я тут же резко надавила ему на грудь, вынуждая лечь обратно. Вин поддался неожиданно легко, застонав. Видимо, движение пробудило боль. Макс принялся ощупывать его челюсть. Вин вновь дернулся, приоткрыв губы, из-за которых тут же показались клыки. Я положила руку ему на лоб, придавливая к подушке, и злобно пояснила:

Конец ознакомительного фрагмента.