Как стать папой за пять минут

Вероника Лесневская (2024)

— Мне изменил муж. Прямо на свадьбе!– Что вы от меня хотите за пять минут до конца дежурства? — лениво поворачиваюсь. — Приходите после новогодних каникул, а лучше возвращайтесь к мужу…Резко осекаюсь. Передо мной — невеста в свадебном платье и с округлым животиком.– Беременна? Срок?– Тридцать пять недель. Мы спешили расписаться до родов, а он мне изменил. Вы должны аннулировать брак! Вот паспорт.– Кира Станиславовна, в девичестве Пампушина, — зачитываю имя. — Пампушка, ты, что ли? — узнаю в ней девочку из своего прошлого.– Что? Вы ненормальный? — возмущенно вскакивает с места. Значит, обознался.Кира хватается за живот и растерянно смотрит на кресло. Проследив за ее взглядом, замечаю мокрое пятно на кожаном сиденье.– У меня, кажется, воды отошли, — лепечет шепотом.Стоп! Какого…

Глава 5. Не муж он мне!

— Партнерские… что? — переспрашиваю, а мозг будто блокирует опасное слово. Вместо него подставляет более подходящие и безвредные, на его взгляд, существительные: «переговоры», «отношения», «сети», «программы»… Да что угодно, елки зеленые, только не…

— Роды! — вслед за врачом радостно повторяет медсестричка Майя. Упершись бедрами в край стола, она расплывается в улыбке Чеширской кошечки, будто ей здесь доплачивают за сломанную психику каждого несчастного мужа, обманом затащенного в родзал.

— Э-э, но… — яростно потираю вспотевший лоб, внезапно разучившись говорить. Отупевшим взглядом гипнотизирую медленно закрывающуюся за Ланской дверь. Из кабинета доносятся голоса, слабые стоны Киры, и ее образ мгновенно материализуется перед глазами. Заковывает меня невидимыми цепями, не позволяет сдвинуться с места.

Дорогой Дед Мороз, Снегурка тебя за ногу! Неужели я так хреново себя вел в этом году? Нет, я, конечно, не образец послушного мальчика, но партнерские роды… Таким способом надо серийных маньяков пытать, а не мучить постороннего мужчину, по глупости решившего помощь бедной беременяшке. Добро наказуемо.

— Ой, больно-о, — жалобно летит из «пыточной». — Что-то не так? Малышка там нормально? Нам еще рано на свет! — спорит упрямая Кира с врачом.

— Ты в родах, дорогуша, — Ланская выносит приговор, который должен напугать ее, а за сердце машинально хватаюсь я. — Ребенок, судя по КТГ, здоров и спешит встретиться с мамой. Так что соберись! Не отвлекайся на нытье и крики. Не трать силы впустую, они тебе еще пригодятся! — строго рявкает доктор, как офицер на плацу перед желторотыми новобранцами.

— Не понял, — от возмущения забываю о предстоящей экзекуции и даже делаю несколько шагов вглубь коридора. — Чего это она на Киру орет?

— Вы что! — мелкая брюнетка путается под ногами. — Нина Витальевна — лучший акушер-гинеколог в больнице. Вам повезло попасть на ее смену. К ней очереди выстраиваются. Знаете, сколько ей платят, чтобы «договориться» о родах!

— Деньги не проблема, но кричать на мою жену зачем? — выпаливаю на автомате, подсознательно смирившись с этим статусом. Такими темпами недалеко и до родзала… — Ей же и так хреново, — сочувственно морщусь после очередного писка Киры.

— Так это специальная тактика! Чтобы роженица не паниковала, а слушалась рекомендации врача, — поясняет Майя, толкая меня в какой-то кабинет. — Ланская строгая, но грамотная. Если все выполнять так, как она диктует, то ребеночек выскользнет как по маслу, а у вашей жены не будет разрывов и кровотечения, — лепечет, доставая из шкафчика стерильный одноразовый комплект одежды и протягивая его мне.

— Каких разрывов? — проталкиваю ком в горле. — Где?

Что происходит? И зачем я на это подписался?

— Ох, и нелегко вам придется, — причитает Майя, качая головой и упирая руки в бока. — Старайтесь меньше думать, — подмигивает приободряюще, но я чувствую подвох, и от этого напрягаюсь сильнее. — В уличной одежде нельзя в родзал, — задумчиво осматривает мои брюки, заляпанные снегом вперемешку с грязью, расстегнутый пиджак, мокрую рубашку с перекошенным воротником, за который успела схватиться Кира. — И сменку вы не брали?

— Здесь еще и сменка нужна? — поднимаю бровь. — В космос, что ли, запускаете?

— В новую жизнь, — игриво хихикает брюнетка, прокручивается вокруг своей оси и наклоняется, оттопырив попу. Роется в белье на нижних полках шкафа. — Вот. Наденьте тогда это, — дает мне голубой медицинский костюм. — Вроде ваш размер. Ничего другого у нас нет, а форма только позавчера поступила. Новенькая — Минздраву деньги надо было срочно освоить перед Новым годом.

Какого-то лешего послушно скидываю пиджак, дергаю за пуговицы рубашки, ненароком отрывая их по одной. И застываю, когда слуха касается очередной вопль Киры. Да что они там с ней делают?

— На каталку и в родбокс. Быстро, — гремит следом.

Шум, беготня, стоны — все смешивается в один огромный снежный ком, который будто падает на меня сверху и обухом бьет по башке. Соображаю, какого ежика происходит, и не могу пошевелиться.

— Помочь? — прохладные пальчики поглаживают мои побелевшие костяшки. — Не нервничайте так, все будет хорошо, — короткие ноготки порхают по голой груди между разошедшимися краями хлопковой ткани. — Вы прям как каменный, — звучит с неуместным придыханием.

Наверное, мне должно нравиться, что за мной ухаживает симпатичная девушка. Раздевает, касается, кокетничает. Мужик я или около? Причем в эту новогоднюю ночь я как раз собирался оторваться во всех смыслах. Впервые после тяжелого развода пуститься во все тяжкие. Наверстать, так сказать, упущенное. Но в моей жизни вдруг наступили смутные времена. Не думал, что скажу это раньше лет этак шестидесяти, а желательно, и всех ста, но… меня в данный отрезок времени абсолютно не интересуют бабы. Тем более, когда где-то там, в родзале, корчится в муках Кира.

Мы в ответе за тех, кого приручили… Точнее, кого со спецэффектами привезли рожать.

— Тебя мама не учила, что если будешь чужих мужей трогать, то волосы на ладошках вырастут? — очнувшись, хмуро сканирую чересчур любезную медсестру.

Она округляет глаза и рот, резко одергивает руки и первые пару секунд осматривает их, будто поверила. Одумавшись, прячет кисти за спиной, сцепив в замок.

— Я трогала вас исключительно как медик, — выкручивается из неловкой ситуации. — Я вообще-то помочь хотела.

— Я выгляжу так, будто мне нужна помощь гинеколога в родильном отделении? Хреново, значит, — выдаю с сарказмом, щелкая пряжкой ремня. — Ты подожди за дверью, пока я переоденусь, — скептически кривлю губы.

— Подумаешь, какой стеснительный, — фыркает обиженная Майя, но все-таки уходит.

Быстро натягиваю на себя медицинский костюм, путаюсь в бахилах, разворачиваю шапочку… Сжав ее в руке, растерянно падаю на кушетку. В какой-то момент будто батарейка внутри меня садится. Часто моргаю, тщетно пытаясь прийти в чувство и понять, как я до такой жизни докатился.

Я реально пойду на партнерские роды? К совершенно посторонней женщине? С которой даже никогда не спал?

Да ну на хрен!

Чокнулся, Славин?

— А-а-ай, — отдаляющийся крик резко поднимает меня на ноги, как убойное заклинание некромантии.

Точно оживший труп, грузно вываливаюсь из кабинета, неловким движением надвигаю проклятую шапочку на самые брови, чтобы не слетела. В коридоре оглядываюсь.

Где эта адская комната? Как там ее? Родбокс! Хотя бы указатели повесили. Отвратительный сервис!

— Куда? — рычу на Майю, а она указывает рукой направление.

— А-а, больно-о, — по-настоящему кричит Кира. Истошно и гораздо громче, чем в машине, когда пугала гаишника. Сейчас она не имитирует.

— Да что ты творишь, — сурово отчитывает ее Ланская. — Дыши, дуреха! Ты слышишь меня вообще?

— А-а-а, дедулечки-и-и, — летит вместо ответа.

Совсем эти коновалы берега попутали — мою Киру так мучить? Наверное, спешат расправиться с ней, чтобы спокойно Новый год встретить. Ну, сейчас им организую елку и мандарины в одно место!

— Я проведу, — порывается помочь медсестра, но я в стрессе отталкиваю ее. Не нравится она мне, раздражает.

Спотыкаясь и покачиваясь, как в тумане, сам пересекаю коридор. Ориентируюсь на тонкий, жалобный голос, который приводит меня в небольшое, но светлое, чистое помещение. Сбиваю по пути какое-то кресло, ударяюсь бедром о край столика — и тот на колесиках с грохотом въезжает в стену.

— Я муж, — лгу опешившей акушерке, преградившей мне путь, чтобы пустила к Кире. Моя названная жена подозрительно умолкает, и меня начинает трясти от этой зловещей тишины сильнее, чем от крика. — Документы там… — запыхавшись, неопределенно взмахиваю рукой. — В приемной.

— Да зачем мне ваш паспорт? — по-доброму смеется женщина, поправляя на мне сбившуюся шапочку. — Кто в здравом уме явится на чужие роды? — отступает, открывая мне обзор. — У изголовья становитесь.

Кира, переодетая в медицинскую сорочку, полулежа расположилась в специальном родовом кресле-кровати. Выглядит это странное приспособление как стул для пыток. Ноги согнуты в коленях, прикрыты от меня одноразовой простыней. Видимо, намеренно, чтобы поберечь мою психику. Что происходит по ту сторону импровизированной завесы — я не вижу.

Первым делом проверяю живот — на месте, такой же кругленький, как раньше. Вроде бы, ребенок еще не появился на свет. Значит, я успел.

Правда, не могу понять, меня это факт радует или пугает?

— А вот и наш папочка, — с заметным облегчением выдыхает Ланская, будто она лично рожает. — Очень непослушная мамочка нам сегодня попалась. Все делает в точности до наоборот! — укоризненно зыркает на раскоряченную Киру. Еще бы! Я бы тоже в такой позе только орал и ничего не выполнял. — Садитесь рядом и будете повторять ей мои команды! Громко и четко, — врач грозно руководит мной. Гитлер в юбке.

Однако я подчиняюсь. Вплотную приближаюсь к Кире, поглаживаю ее по голове, стараюсь смотреть в лицо, а не на просвечивающееся сквозь тонкую одежду тело и, уж тем более, не туда, откуда собирается лезть малышка. Мысленно прошу ее делать это как-то шустрее и аккуратнее.

— Ты? Ты… чего? — в ужасе и шоке округляет глаза Кира. Хмурит мокрый лоб, а я ладонью стираю с него испарину. Заправляю прядь взмокших волос за ухо, наклоняюсь и зачем-то целую ее в висок. — Ты идиот? — шипит она в перерывах между потугами.

Похоже, да. Идиот хронический.

— Хм… Ты не болтай, лучше на деле сосредоточься, а? — нервно хмыкаю. — Новый год на носу, а ты тут людей задерживаешь, — пытаюсь неудачно пошутить, чтобы отвлечь ее от боли. — Я рядом посижу, не обращай внимания, — опускаюсь на табуретку, которую подносит мне акушерка, и беру Киру за руку.

— Извращенец, выйди… Ай-к, — икает, сжимая мою ладонь и врезаясь в нее ногтями. Ощутимо царапается. — Не муж он мне! — орет что есть мочи. — А-а-а!

Тяжело сглатываю ком паники, чтобы не завопить в унисон.

Доктор, помогите! Нам обоим…