Чужая невеста босса. Ты будешь моей!

Вероника Лесневская, 2023

– Я не могу быть беременной, – испуганно всхлипываю, листая заключение врача.– Так, и что тут у нас, – за спиной доносится мужской голос, и я обреченно прикрываю глаза. – Хм… – мощная рука со знакомой татуировкой перекидывается через мое плечо. Выхватывает бумаги.– Вы не подумайте, это не ваш ребенок, – поворачиваюсь к боссу, который задумчиво изучает мою медицинскую карту. – У нас ведь ничего не было. Почти, – шепчу и сама сомневаюсь. – Это просто ошибка. Я пересдам анализы в другой клинике.– Судя по результатам УЗИ, все-таки было. И я знаю, что только со мной. А нашей «ошибке» шесть недель. Сроки совпадают.– Неважно. Я сама все решу.– Какую бы глупость ты не придумала в своей красивой головке, выбрось ее оттуда, – холодно чеканит. – Потому что у тебя теперь одна дорога… В ЗАГС. Со мной.– Но ведь у меня… жених, – напоминаю вкрадчиво.– Забудь, – осекает резко. – У тебя мой ребенок. Это все меняет. Твой единственный жених – я.

Глава 7

Каролина

— Скорая?

Хриплый, грубоватый бас вторгается в мое сознание из ниоткуда. Летит, как спасательный круг утопленнице, и я мысленно хватаюсь за него, выныривая из холодной глубины на поверхность. Разлепив глаза, тут же щурюсь от яркого света.

— Тут девушке плохо. Записывайте адрес…

Прикрыв лицо рукой, из-под полуопущенных ресниц пытаюсь осмотреться. И почти мгновенно нахожу огромную, мутную фигуру, которая бродит по комнате, как доисторический медведь в тесной пещере.

Цепляет плечом угол шкафа, заставляет его покачнуться и загреметь содержимым. Фиксирует, упираясь в дверцу лапой. Кажется, матерится.

Медленно поворачивается ко мне, и я импульсивно зажмуриваюсь. Стараюсь даже не дышать.

— Что случилось, спрашиваете?..

Шаги становятся ближе — и резко останавливаются возле моей кровати. Грозный голос тоже обрывается, сменившись тяжелым дыханием. Слышится лишь недоуменное покашливание.

Я лежу, не шелохнувшись, и притворяюсь мертвой. На всякий случай. Если бы еще сердце так громко не стучало!

— Хм… Что случи-илось, — звучит где-то над головой. Задумчиво, хмуро и… растерянно. — Как бы вам так объяснить…

Судорожно пытаюсь воспроизвести, что произошло. В голове мелькают разрозненные картинки, обрывки фраз и… Внезапно всплывает образ большого, заросшего, дикого мужика. С которым я…

И это был не сон! Да как же так!

А теперь он врача мне вызывает? Лишнего свидетеля моего позора?

— Не надо скорую, — распахиваю глаза и вижу склонившегося надо мной незнакомца. Дергаюсь, ойкаю от страха, и он отшатывается, словно напуган не меньше меня. — Я нормально, — кутаюсь в шелк, сминая в руках края простыни.

Сажусь на постели, подбираю ноги к себе и, прижав колени к груди, обнимаю их. Бросаю удивленный взгляд на свои руки, облаченные в смятый хлопок. Вбираю носом аромат мужского парфюма.

Я в его рубашке? Впрочем, зато не голая. Главное, чтобы он не решил забрать ее у меня прямо сейчас.

— Отбой, — выдыхает громила с облегченным рычанием. — Ложная тревога. Спасибо за внимание, — выдает с сарказмом и отключается.

Некоторое время молча изучает меня, а я… его.

При свете лампы он не такой страшный, но по-прежнему слишком большой. Всюду.

Сине-черная спортивная майка, которую он успел натянуть, буквально трещит на его каменном торсе. Грудь и руки бугрятся мышцами. На предплечье татуировка, что придает образу брутальности. Джинсы грозятся расползтись по швам на мощных бедрах. Так при этом еще и рост… Не могу даже приблизительно прикинуть, сколько. Дикарь просто бесконечный! Вот-вот макушкой потолок прошибет.

Как я выжила с ним вообще? А еще страшнее… как я могла перепутать их с Ником?

Я будто в транс погрузилась. В какой-то момент мне даже… нравилось с ним. Хуже того, таких моментов было больше одного. И все они отнюдь не мимолетные. Я чуть голос не сорвала…

Боже, это же натуральная измена! Телом, мыслями, сердцем… Комплексно.

Молодец, Каролина Владовна, сделала сюрприз любимому! От души.

Вздохнув, возвращаю взгляд к мужскому лицу, напряженному, покрытому бородкой. Встречаюсь с синими прищуренными глазами. Вся сжимаюсь, мечтая просочиться сквозь матрас и исчезнуть.

— Это ты свет в щитке вырубила? — пристреливает меня неожиданным вопросом. Сглотнув, я рвано киваю. — Зачем? — поднимает густые брови.

— Р-роман… — заикаюсь от паники.

— Можно просто Рома, — перебивает меня.

— Р-романтика, — выпаливаю быстрее. — Свечи, музыка, полумрак, — отрывисто объясняю.

Он запускает руку в свои удлиненные волосы, спутанные и растрепанные мной. Проводит от макушки к затылку, приглаживая их и убирая назад. Но отдельные пряди все равно падают на лицо.

Непривычно. Я таких мужчин не встречала.

Настоящий варвар.

— Для своего Ника старалась? — кривится недовольно. — Ему повезло… — вызывает у меня легкую улыбку, будто похвалил, но тут же все портит: — Повезло, что он этого не застал, — хмыкает, а я тихо всхлипываю.

Вспоминаю все, о чем начиталась в интернете, ловлю снисходительную ухмылку мужчины, наблюдаю, как он разочарованно качает головой, сжимает губы.

И чувствую себя полной дурой.

— Ладно, не обижайся. Я там в коридоре водичку твою… расплескал немного. И свечкам хана.

— Не только свечкам, — сипло произношу, думая о своей невинности.

Все. Нет ее, похоже. А я толком не поняла, как ее потеряла и с кем.

— Ужасно, — прячу пылающее лицо в ладонях.

— Я это уже слышал, — оскорбленно бурчит мужчина и садится рядом со мной на постели. Под его весом проминается матрас, а меня качает. — В целом, ты как? Точно скорую не надо? Мало ли, — осекается, когда я зыркаю на него исподлобья.

— Нет, — отползаю к изголовью кровати.

Проследив за моей «миграцией», Роман-варвар встает и отходит от меня. Будто из нас двоих именно я представляю главную опасность.

— В обмороки больше падать не собираешься? — отрицательно машу головой. — Предупреждай, если что, одеялко подстелю, — приподнимает уголки губ.

— Не собираюсь, — бубню, не зная, шутит он или серьезно. — Я перенервничала. И вино повлияло, наверное, — признаюсь, но тут же прикусываю язык.

Зря я про алкоголь. Подумает, что я пьяница какая-то.

Хотя после того, что между нами случилось… Вряд ли может быть хуже.

— Ты еще и пила тут, в моей квартире? — укоризненно цокает. — Зачем?

— Для храбрости. Я волновалась, — мой голос все тише и тише.

— И как? Помогло? — усмехается.

— Немного, — шепчу еле слышно.

— Осталось что-то? — уточняет внезапно. — Я бы сейчас тоже не отказался. Для храбрости.

Вспоминаю, как прятала пустую бутылку в мусорке. Обвожу взглядом разгромленную спальню. Представляю, какое впечатление я произвела на хозяина.

Алкоголичка с сюрпризом в чужой квартире.

— Не осталось, — чувствую, как горят щеки. Наверняка они сейчас цветом похожи на красное вино.

— Серьезно ты к делу подошла. А с виду и не скажешь. Куда в тебя столько влезло? — Роман окидывает меня оценивающим взглядом и припечатывает приговором: — Мелкая.

— Извините. Я не знала, что это ваша квартира. И вообще… — из последних сил пытаюсь казаться милой, когда самой хочется рыдать. — Я случайно. Вы меня отпустите?

И леденею от одного короткого, хлесткого ответа:

— Нет.

***

Кажется, я соврала, когда уверяла его, что обмороков больше не будет. Я вот-вот опять потеряю сознание. Тело становится ватным, пальцы немеют, а язык едва ворочается во рту. Теряя контроль над всем своим речевым аппаратом, я вдруг испуганно сиплю:

— Нет? Вы меня насиловать будете?

И застываю, не веря, что сказала это вслух. Не двигается и варвар, переваривая мой вопрос.

— Что? — сводит брови к переносице и изгибает одну, придавая своему лицу крайне удивленное выражение. — Я, по-твоему, камикадзе, догонять самолет, начиненный взрывчаткой под завязку, и лезть в него на полной скорости? — увидев в моих глазах полную прострацию, он говорит конкретнее: — Нет, не буду.

— Точно не будете? — сглатываю вязкую слюну. В горле пересохло. Хочется залить водой образовавшуюся там пустыню. А лучше — остудить из огнетушителя.

— Я не пойму, ты меня уговариваешь сейчас? — игриво ухмыляется Роман и делает шаг ко мне. Всего один, но такой широкий, что вмиг оказывается напротив. А я, сидя на кровати, невольно упираюсь взглядом туда… куда лучше вообще мне больше не смотреть. Никогда!

— Нет, — подскакиваю на ноги, утопая в мягком матрасе и с трудом балансируя на нем. — Можно я поеду?

Порываюсь сбежать, но две мощные лапы ложатся на мои бедра. Сердце сжимается в крохотный комочек, а вместе с ним и я сама, когда руки ползут вверх и заключают мою талию в кольцо. Практически полностью обхватывают, чуть ли не соединяя пальцы. Легкое движение — и я слетаю с постели вниз. Касаюсь босыми ногами холодного пола и импульсивно поднимаюсь на носочки.

— Нельзя, — доносится сверху, пока я утыкаюсь носом в твердую грудь. — Куда ты поедешь в таком виде посреди ночи? И с такими тараканами в голове? Если с тобой что-нибудь случится, то привлекут меня, как последнего, кто тебя видел. И с тобой… кхм… контактировал, — медленно скольжу взглядом по майке, поднимаюсь к мощной шее, а выше не рискую посмотреть. Молча слушаю звериное рычание над ухом: — Так что сиди дома!.. То есть в гостях. В моей квартире. Могу дать телефон, чтобы ты позвонила своим и предупредила, если надо.

Капкан на моей несчастной талии открывается — и выпускает меня.

— Не надо, — отчаянно машу головой. На секунду забываю об опасности, которая может исходить от дикаря, потому что мне грозят проблемы серьезнее. — Мне и ехать особо некуда. Папе я сказала, что переночую у мамы. А мама уверена, что я дома с отцом. Они в разводе, — поспешно поясняю, когда Роман"ломается". — Если я напомню о себе сейчас, посреди ночи, могут быть вопросы. Особенно у отца.

Мысленно ругаю себя за излишнюю откровенность. Во всем виновато вино. И дурацкий «сюрприз». Я до сих пор не отошла от шока.

— Папина дочка, — тепло усмехается мужик и в этот момент выглядит почти нормальным. А потом в нем будто тумблер перещелкивает, и он гаркает на всю комнату: — Сколько лет?

— Пятьдесят три, — выпаливаю в испуге. Хмурюсь, и он повторяет за мной, как отражение. Только в кривом зеркале. — А зачем вам возраст моего папы?

— Тебе, блин, лет сколько? — уточняет все так же нервно. И вновь оказывается вплотную ко мне.

— Д-девятнадцать, — лепечу, запрокинув голову до судороги в шее.

— Ф-фух, — выдыхает мне в лицо. Свежей мятой и терпким кофе. А я инстинктивно облизываю губы, которые не вовремя вспоминают вкус его поцелуев. — Минус статья.

— Какая? — мысли опять улетают в далекие края.

Боже, все, чего я хочу в данный момент, — это вернуться в теплую постельку и лечь спать. А не выяснять отношения с чужаком, который меня…

— Неудобная. За развращение несовершеннолетних, — вырывает из полусонного вакуума. — И хрен же на суде докажешь, что я как бы жертва. Еще и присяжные засмеют.

Опускаю ресницы, наслаждаюсь секундной темнотой — и медленно открываю глаза.

— Суд? Какой суд? — зеваю, не стесняясь. — А, вы несерьезно? Вы бы предупреждали, когда шутите. Я не всегда вас понимаю.

— В следующий раз табличку сделаю с надписью «Смех» и буду поднимать на каждой шутке, — говорит размеренно, а его голос все сильнее отдаляется. — Что-то ты совсем поплыла, — аккуратно приобнимает меня, но я уже не сопротивляюсь. — Иди в ванную.

— Зачем? — опомнившись, толкаю его в грудь и отступаю назад. Судорожно одергиваю на себе рубашку. Хотя она и так длинная. Безразмерная. Кажется, три меня в ней поместятся.

— А зачем ходят в ванную? Искупайся, освежись, резиновых уточек попускай. Взбодрись немного, в общем, — ведет меня к выходу. — Я пока в квартире приберусь. Ты не против, если я твой сюрприз… сразу в большой мусорный пакет? — выглядывает в коридор и обреченно, с надрывом вздыхает.

— Да делайте что хотите, — сдавленно всхлипнув, вытираю нос ладонью. — Все равно он не удался.

— Как сказать, — оборачивается, хитро прищуриваясь. — Я, например, удивлен и поражен. Значит, функцию свою он выполнил. Слушай, ты еды не захватила с собой? — вдруг переводит тему. — У меня пустой холодильник.

— Там, — взмахиваю рукой в неопределенном направлении. — Фрукты, сливки, клубника…

И еле сдерживаю подкатывающий к горлу ком.

Дура! Какая же дура!

Хочется сквозь землю провалиться, и чтобы меня замуровали. Залили сверху теми же сливками и оставили застывать.

— А мясо? — неожиданно интересуется Рома. Вскидываю брови и удивленно изучаю его лицо. Спокойное, серьезное. Он не шутит?

Глубокая ночь, щекотливая ситуация, а ему лишь бы поесть. Что за мужчина?

— Этого не было в рекомендациях, — повторяю, как заезженная пластинка. И поджимаю дрожащие губы.

— Очень зря, мелкая, — он щелкает меня по носу, а я чуть не отпрыгиваю от него. И смотрю на его руку, как на ядовитого тарантула. — Между прочим, во время сек… сюрприза сжигается много калорий. И их надо восстанавливать. Не травой же, — прячет ладони в карманы. Правильно, там им самое место! Подальше от меня.

— Не было у нас… сюрприза, — багровею от стыда. — Это не считается.

— Ясно все с тобой, поищу в интернете круглосуточную доставку, — пробубнив с непонятным недовольством, он достает телефон. — Есть какие-то пожелания?

— Нет, я не ем после шести, — лгу как можно правдоподобней. И, гордо вздернув подборок, переступаю порог. — Ай, — попадаю ногой в лужу.

— Стой, там же твои аквариумы вдребезги, — с беспокойством окликает меня Рома. — Порежешься.

Не успеваю издать ни звука, как он подхватывает меня под бедра и в следующий миг… просто взваливает себе на плечо. Тащит куда-то, как неандерталец избранную самку. Благо, хоть предварительно дубинкой не оглушил.

Надо бы закричать и на всякий случай попросить о помощи, но на меня накатывает такая апатия, что я безвольно повисаю головой вниз, устремив взгляд на мощную спину. Сил нет. Я даже не ощущаю дискомфорта от ладони, которая придерживает меня за попу.

— Спасибо, — еще и благодарю, когда Рома ставит меня на ноги возле дверей в ванную.

Он закатывает глаза от моей «вежливости», собирается съязвить что-то в ответ. Но из кухни вдруг доносится протяжный вой. И что-то неистово скребется.

Импульсивно прячусь за широкой спиной Романа — и даже выглянуть боюсь. Все-таки там, на балконе, у него кто-то завелся.

— У вас мыши, — пищу тихонько.

— У меня не может быть мышей, — хмыкает он. — У меня есть кот, — потирает заросший подбородок. — Кстати, где он?

Вопросительно косится на меня, а я пожимаю плечами. В квартире точно не было питомцев, я бы заметила. Может, он бредит?

— Ладно, посмотрим.

Рома направляется на кухню. Навстречу верной смерти. И я мысленно поминаю его. Наше знакомство было странным и недолгим. Зато никто никогда не узнает об этой ночи.

Натягиваюсь, как струна, пока он открывает застекленную, прикрытую жалюзи, дверь. И чуть не получаю разрыв сердца, когда в унисон с загробным воем звучит хриплый мужской крик:

— Ты что натворила? Женщина, в тебе есть хоть что-нибудь человеческое?