Городские проказы, или Что случилось в День Дурака в Нордейле

Вероника Мелан, 2016

Юмористический рассказ о том, что случилось с любимыми героями в Нордейле на День Дурака

Ани-Ра

Бег — это не только бурлящая в венах кровь, шумящий в ушах пульс, крепкие голени, икры и бедра, прекрасный тонус, стройное тело и хорошее настроение.

Бег — это способность выжить. Если вдруг однажды тебя вновь закинет на странный Уровень, где нужно будет бежать, и бежать так быстро, как только позволят звенящие от шока и адреналина нервы. Например, закинет на Войну.

Ани на Войну не хотела — не опять. Свист пуль до сих пор изредка преследовал ее по ночам — в тех снах где-то рядом рвались гранаты, пальцы сжимали пыльный приклад винтовки, а рядом кто-то орал щербатым ртом «в окопы!». И тогда она вздрагивала и просыпалась в поту, с бешено стучащим сердцем, с осознанием того, что вскоре предстоит рвануть на всех парах — на пузе, на четвереньках или бегом — преодолевать километр за километром — в неизвестность, до следующего убежища.

Облегчение накатывало сразу же, как только дрожащей ладонью она нащупывала рядом огромную и мирно сопящую тушу Дэйна, прижималась к ней, чувствовала, как любимый мужчина рефлекторно протягивает руку, как ласково причмокивает губами, уткнувшись носом в затылок.

Войны больше нет. И хорошо. Хорошо, что страшное осталось позади, сменившись мирной жизнью — размеренными счастливыми буднями, любимым домом, любимым человеком… И все же, Ани была Войне благодарна — та научила быть начеку: внимательно относиться к мелочам, подмечать важное и не слишком расслабляться даже на гражданке.

И потому Ани бегала. Еще она еженедельно ходила в тир, брала уроки самообороны у своего же медведя, ежевечерне занималась растяжкой позади дома на газоне и, как любой человек, прошедший Войну, настороженно следила за новостями. И если что-то из вышеперечисленного Ани-Ра изредка могла «пропустить» из-за навалившейся вдруг лени, то бег — никогда, ибо бег — это и есть сама жизнь.

Утро началось прекрасно — со стакана свежевыжатого сока. Правда, стаканом сока началось не раннее утро, а, скорее, тот ласковый и медлительный промежуток между утром и полуднем, до которого она, изнеженная чьими-то руками ночью, довалялась в постели — уже десять утра, а она все улыбается и потягивается в постели. Лентяйка! Бегать, ей давно пора бегать!

Пришлось подняться.

Дом пустовал. Снайпер забрал Барта в штаб, оставил после себя две пустые тарелки на столе — одну с крошками из-под тостов, другую с разводами жира после яичницы; вокруг собачей миски на полу валялся сухой недоеденный корм.

Сыпанул, как всегда, гору. А она потом выгуливай этого хвостатого увальня.

Но не сегодня. Сегодня ее пробежка состоится позже обычного и в одиночестве — тоже хорошо.

Умытая, с убранными в хвост волосами, одетая в спортивную майку и короткие шорты, Ани принялась зашнуровывать кроссовки.

Музыку она включила еще до выхода из дома. Уже спускаясь по лестнице, воткнула в уши бархатные капельки наушников, отыскала на плеере любимый трек — новый, только вчера нашла в сети, и теперь балдела. Какой вокал, какие ударные, какой ритм — под такой ноги сами превращаются в отбойные молотки и просятся вскачь.

На улице солнце, на улице уже почти жара — добрые люди давно на работе, а Ани топает на стадион — чем ни повод для веселья? Уже почти кипит асфальт, воздух пропитан ароматом скошенной травы (наконец-то сосед «побрил» свой сад), Летти, как всегда, выгуливает лохматую собачку.

Вокалист протяжно выпевал звук «а-а-а» во фразе «жизнь ведь только началась, жизнь не кончена-а-а», когда Ани впервые показалось, что в музыкальный фон закралась фальшь — некий диссонансный звук. Хм, наверное, в мелодию просто вплелся визг бензопилы, которой неподалеку подрезали ветки. Или какая-то дама позади нее окликнула свою знакомую — мало ли.

Ани прибавила громкости и зашагала еще бодрее — некий звук на фоне все повторялся — «пройдет, — мысленно махнула рукой она, — повод ли, чтобы останавливаться и прислушиваться?» Конечно, нет. Утро скоро кончится, утро не ждет.

Находящаяся по ту сторону дороги бабка Летти по какой-то причине смотрела не то на шагающую по тротуару девчонку в шортиках, не то на росшие позади нее раскидистые кусты; собачка в этот момент мочилась на чужую ограду.

Он ее нервировал. Этот длиннотелый долговязый спортсмен в зеленой майке, который едва не пускал слюни всякий раз, когда Ани пробегала мимо. Уже два круга, и все время одно и то же — его голова, как у болванчика, поворачивалась в ту сторону, где бегала (да симпатичная, но ведь чужая!) девушка.

Ничего, пусть только приблизится, она ему тут же всыплет по первое число…

Ранним утром лучше — на беговом треке никого, а теперь, в половине одиннадцатого набралось «спортсменов», понимаешь — одни групповую растяжку делают у спортивного комплекса, другие прыжки через скакалку практикуют на дальнем газоне, а этот… разгильдяй, он тут тренируется или глазеет?

«Разгильдяй», как назло, смотрел ей вслед, не отрываясь.

Нет, точно понравилась. Видимо зря надела короткие розовые шортики и топ, лучше бы задрапировалась в длинные плотные штаны. Но ведь жарко…

Музыка в наушниках грохотала без перерыва. Сразу после любимой композиции началась другая — та, под которую Ани-Ра бегала каждое утро — длящаяся без пауз почти сорок минут. Удобно — и песни разные, и не нужно прерываться, чтобы выудить из кармана плеер, отыскать кнопку, нажать на нее.

Половину круга Ани пронеслась, чувствуя чужой взгляд спиной, затем вновь увидела повернутую к ней голову стоящего на дорожке горе-ухажера. Нет, придется остановиться, объясниться, вежливо попросить, чтобы не наблюдал на ней так пристально — невежливо это и неприлично. Или лучше пробежать мимо? Пусть смотрит, если нравится — за просмотр, как говорится, денег не берут — лишь бы не лез.

Ани остановилась на втором варианте — гавкаться с утра ни к чему (к тому же рука у нее после «Войны» тяжелая и удар меткий), нужно просто выбросить этого идиота из головы. Сейчас пролетит на всех парах мимо, даже взгляда не бросит, задерет подбородок вверх и была такова.

Невнятный звук на фоне песен все повторялся — какой-то странный протяжный не то «ау-у», не то «мя-у-у».

Неужели плеер сломался?

По спине пот, мышцы разгоряченные, ноги пружинят, прорезиненные подошвы равномерно отскакивают от покрытия, а на фоне все «мяв-мяв-мяв». Не успела она как следует задуматься, откуда может идти странный фон, как долговязый парень, к которому она успела приблизиться, вдруг вытянул вперед руку — словно останавливал такси.

Вот урод!

Ани снизила темп, остановилась в двух шагах от парнишки и с красными от негодования щеками, вытащила из ушей «капельки».

— Ты в курсе, что глазеть на дам неприлично? Нет?

Не гавкаться с утра не вышло. Жест «эй, затормози!» сразил ее наповал.

Парень почему-то смущенно переминался с ноги на ногу в огромных растоптанных кедах, очевидно не знал, куда деть руки и изредка улыбался глуповатой такой улыбкой, какая возникает на лицах в случае крайнего смущения.

— Я… хотел… спросить…

Ани-Ра злилась. Терпеть не могла мужчин, которые мямлят. Вот ее Дэйн — тот бы сразу штурмом и наповал — за то и любила. А когда «Вот… Я… Мы… Мы могли бы…?» — для таких сразу ответ «не могли бы». И плевать, что паренек, в общем-то, симпатичный — темноволосый, высокий, удачный лицом. Занята она. ЗАНЯТА. Влюблена и окольцована.

— Спрашивай. У меня времени в обрез.

Через пару минут мышцы остынут, придется снова стартовать медленно, пульс упадет, жиросжигающий эффект схлынет — черт бы подрал этого незнакомца, всю утреннюю пробежку уже почти испортил.

— Я… мог бы… вам помочь.

— Помочь?

Солнце неумолимо карабкалось к зениту. Уже двенадцатый час, душно, а она, как назло, забыла дома бутыль с водой и теперь изнывала от жажды. О какой, черт возьми, помощи он говорит?

— Помочь чем?

Шнурки у нее развязались? Разбита коленка? Тепловой удар? Домой ее — бездыханную — нести не нужно, тогда почему этот субьект все стоит и тянет время?

— Ну, я мог бы… если у меня… Хотите у меня?

Ани медленно зверела изнутри.

У. Него. Что?

Какой-то больной. Если шагнет навстречу, она зарядит ему по яйцам — точно зарядит. И не вспомнит, что пинок у нее точно тяжелый и меткий — поделом тому, кто останавливает взмахом руки незнакомую девчонку, как желтобокую машину такси.

— Ничего не понимаю.

— Ну, вы, — спортсмен вздохнул, не зная, как продолжить, — вы же за «этим» привлекаете внимание?

— За «чем»? И чем?

Ей делалось дурно от глупости ситуации. Что, слишком короткие шорты? Слишком длинные ноги? У кого-то спермотоксикоз?

Раздосадованная тем, что вообще остановилась и вступила в диалог, Ани-Ра переступила с ноги на ногу и тут же услышала странный звук «А-а-а-х», идущий снизу. Простонал явно женский голос. Ани автомотически посмотрела под ноги — что за ерунда?

— Вот… Я же говорю — вы привлекаете внимание.

На незнакомца она даже не взглянула — не этот ли «мяв» все это время слышался на фоне? Предчувствуя недоброе, Ани осторожно перенесла вес с подошвы левого кроссовка на подошву правого. «У-а-а-ах» — тут же снова простонала незнакомка, да так сладко, будто испытывала множественный оргазм.

Ани мгновенно покраснела и на несколько секунд приросла к дорожке. Через секунду вновь переступила с ноги на ноги, неспособная поверить, что это ЕЕ кроссовки издают такие неприличные звуки.

«Аа-а-а-а…» — стонала дама на записи, «у-у-у-у…». Причем стонала так, будто ей прямо в попу пытались ввести огромный, смазанный вазилином, член.

Ах ты… Вот же!..

— Дэйн… — прошипела Ани разъяренно и сжала кулаки.

— Я не Дуэйн, мисси… Я — Патрик.

— Гуляй, Патрик, — направила она долговязого миролюбиво, а сама потопталась по дорожке, убеждаясь в том, что в подошвы ее кроссовок кто-то однозначно запихнул механизм, при давлении на который воспроизводилась запись с чьими-то ахами и вздохами.

Черт бы его подрал… Вот же противный! Вот она ему сегодня зарядит, куда не нужно, вот вплетет в косичку колючую проволоку. И ведь где-то нашел такие стоны, будто одну распаленную курицу там имеют сразу три крайне сексуальных самца.

— Так… вы хотите?

Патрик на свою беду не отставал.

— Хочу?

Ани-Ра недобро прищурилась и улыбнулась. Знал бы он, чего она сейчас хочет… Мести. Хорошей, приправленной специями, остренькой и очень продолжительной. Чтобы с наслаждением. Ах, Дэйн, ах, засранец — вот подшутил, так подшутил. Теперь понятно, почему в ее сторону смотрели все, кто хоть краем уха слышал тот звук, который издавали ее спортивные боты. Вот она ему покажет за все хорошее, вот отплатит той же монетой — за стыдобу, за Патрика, за испорченную пробежку. Ох, жди, милый снайпер.

Жди, Ани уже идет к тебе.

Разочарованный отказом Патрик долго смотрел ей вслед.

Всю дорогу домой она старалась наступать либо на тыльную сторону подошв, либо на внутреннюю — тогда датчик давления не срабатывал. Ну, не снимать же обувь и не шуровать босиком? Асфальт горячий и не очень чистый — вдруг осколок? В напеченной солнцем голове крутились планы мести — чего бы такого придумать? Еду пересолить? Клея на стул налить? Положить мелкокалиберную взрывчатку в сумку? Как она вообще могла забыть, что сегодня День Дурака? Ведь еще какое-то время назад помнила о нем, раздумывала над тем, как позабавиться, когда наступит момент, а пришел момент «Х», все почему-то вылетело из головы.

Конец ознакомительного фрагмента.