Новогодний маджонг. Соединяя пары

Виктория Волкова, 2018

Есть такой детский пасьянс, где нужно отобрать карты с одинаковым рисунком. Игра закончится только тогда, когда на поле не останется ни одной карты, или истечет время. Ловкой рукой кто-то перемешивает людские судьбы, словно кости маджонга. А на дворе Новый год. И чувство реальности сменяется искренней верой в сказку. Хватило бы времени разглядеть свою половинку в круговороте событий и понять, что нет никого дороже.

Глава 4

После ухода Дьяконовых дверь запирать не стали и даже оставили распахнутой. Еще раз побывать в заложниках никому не хотелось. Вова выдвинул в дверной проем комод-обувницу, предотвратив любую попытку как закрыть дверь, так и без ведома хозяев войти в квартиру.

Пока Рита кормила Саньку, Молоканов сделал несколько звонков и вымыл посуду, оставшуюся после завтрака. А затем, начертив что-то на салфетке, позвонил зятю:

— Мне нужна твоя помощь, Серый.

— Собери вещи, — скомандовал он, как только Маргарита вышла с ребенком на кухню. — Здесь оставаться опасно. Поедем ко мне. А через пару дней замки тебе поменяем. Сейчас никого из мастеров найти невозможно.

Рита хотела было возмутиться — вместе меньше суток, а он тут уже указания раздает. Но подумала, что Вова прав. Находиться в квартире вдвоем с ребенком опасно. Павлик наверняка разжился той самой связкой ключей, которую Антон так и не соизволил отдать.

«Что же ему все-таки надо? Зачем пробрался в спальню? Неужели выкрасть Сашку? И что бы я тогда делала? Хорошо хоть, Володька в доме оказался».

— Одного не могу понять, зачем твой бывший родственник к тебе пожаловал? Что ему нужно? — словно прочел ее мысли Вова.

— Понятия не имею, — покривила душой Рита и помчалась собирать вещи.

Молоканов заметил поспешность в ее ответе, но говорить ничего не стал. Рано еще. «Сейчас главное, обеспечить безопасность ей и Саньке, а остальное приложится», — мысленно отмахнулся он сам от себя.

Он встретил зятя около лифта и сразу же забрал тяжелый мешок с железяками.

— Что тут у тебя? — полюбопытствовал Сергей, пытаясь заглянуть в тамбур.

— Говоря суровым протокольным языком — несанкционированное проникновение, — пробурчал Молоканов, понимая, что вопросов не избежать.

— И как далеко удалось проникнуть? — осклабился зять.

— Мне или вору? — довольно хмыкнул Вова.

Сергей расхохотался и стукнул Молоканова по плечу.

— Ладно, потом сам расскажешь, — отмахнулся он, вызывая лифт. — Пойду, а то Ирка хватится. Придется ей что-нибудь наплести, куда я половину кладовки первого января выволок.

— Скажи, что выкинул на помойку! — Прокричал Вова в открытые двери лифта и быстро занес поклажу в Риткину квартиру.

Маргарита с удивлением наблюдала, как Молоканов выкладывает на мраморном полу различные железки и устройства. Постепенно из разрозненных предметов Вове удалось собрать гибкое решетчатое полотно.

— Да, — разочарованно протянул он. — Немного не хватает. Это остатки рольставней. Сегодня уж точно по ширине двери я ничего не найду. — Молоканов, кряхтя, принялся передвигать вертикальные полосы. Он закрепил их в новых пазах и потянул на себя.

— Раздвинуть, конечно, можно, а вот войти в квартиру вряд ли удастся.

Затем Вова быстро повесил над дверью тонкий металлический каркас и, навесив рулон с решеткой, установил направляющие.

— Здорово ты придумал, — восхитилась Маргарита. — Теперь уж точно никто сюда не влезет.

— В любой момент можно демонтировать эту конструкцию, — заверил Вова. — Замки поменяем, и можно снимать. Знать бы, зачем этот ниндзя к тебе рвется?

— Не представляю даже, — фыркнула Маргарита и ушла мыть Саньку.

Вова заглянул в мешок, валявшийся на полу в надежде, что там ничего не осталось. Но обнаружил запасные колеса для рольставень, металлические уголки, проволоку и трос.

— Рит, — позвал он. — А можно я похулиганю? Отомщу за блокировку двери, а?

Маргарита посмотрела на вчерашнего гостя, в одночасье ставшего самым близким человеком. Его глаза горели таким азартом, что Ритка не удержалась:

— Расскажи, что ты задумал?

— Вот смотри. — Молоканов покрутил в руках проволочки и колесики. — Сейчас я соберу некую конструкцию. Получится упрощенная версия блочного арбалета. И если кто-то откроет дверь своим ключом и попробует отодвинуть решетку, то в него сразу прилетит снаряд.

— А стрелять чем будем? Картошкой? — радостно захихикала Ритка.

— Нет, если картошка попадет в глаз или нанесет другое увечье, тебя могут обвинить в превышении самообороны. Мы пойдем другим путем, — воскликнул Молоканов с интонацией вождя революции. Он залез в свою сумку, болтающуюся на вешалке, и выудил небольшую пластмассовую черную коробочку. Открыл ее и показал содержимое Маргарите.

— Остается только закрепить, — задумчиво проговорил он.

— А зачем? — удивилась Ритка. — Твой снаряд стукнется о цель и отлетит внутрь квартиры. Ты же не собираешься вести огонь на поражение противника?

— А ты права, Ритуль, — довольно улыбнулся Вова и потянулся к ней с поцелуем.

Уже поднимаясь к себе на шестой этаж, Молоканов уловил запах свежей сдобы. И ассоциативная память, связующая воедино представления и обстоятельства, сразу подбросила образ бывшей жены. Именно так пахла Катькина выпечка. Но чтобы днем первого января… Показалось, ей богу!

Но, только открыв дверь, Вова сразу понял, что не показалось. В коридоре валялись Катькины сапоги, а в шкафу висела шубка, купленная им к очередному дню рождения. Сама Катерина хлопотала на кухне и, услышав шаги в коридоре, радостно проворковала:

— Вовочка, это ты?

Как будто он пришел к ней домой, а не в собственную квартиру. Молоканов мысленно поморщился от этого «Вовочка», но тут же заметил, как рядом дернулась Рита.

— Кто это? — шепотом спросила она.

— Бывшая жена, — подмигнул ей Вова. — Сейчас постараюсь выпроводить.

— И часто она к тебе заходит? — напряглась Маргарита. — Я тебя ни с кем делить не намерена. Отвези нас лучше к моим родителям.

— Перестань, Рит, — тихонько попросил Молоканов. — Я и сам не в восторге от этого визита.

— А я тут у тебя похозяйничала. Пирожков с печенкой напекла, — промурлыкала Катерина, выплывая в коридор в одной майке, чуть прикрывающей бедра. Она напряглась, заметив незнакомую женщину и самого Молоканова с ребенком на руках.

— Что происходит? — вскинулась Катя. — Кто это?

Вова заметил, как моментально взгляд из ласкового и добродушного стал злым, губы сложились в тонкую линию. Катерина приготовилась к бою. Но Вова, прожив с этой фурией пять лет, прекрасно изучил все ее повадки.

— Катя — моя бывшая жена, — представил он умышленно Катерину первой. — А это Маргарита и Санька. Моя семья, Кать.

Рита вгляделась в лицо отвергнутой женщины. Катерине явно хотелось разрыдаться, только она силой воли сдерживала себя.

— Там пирожки, как ты любишь, Молоканов. Считай подарком на Новый год! Почему мне только никто не сказал, что ты обзавелся семьей, а? — пришла в себя бывшая и бросилась в атаку.

— Мы пока держим наши отношения в тайне, — заметила Рита и, чувствуя крайне неловко, опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с новой знакомой.

— Ребеночка заделали, и до сих пор тайна? — изумилась Катька.

— Это наши проблемы, Кать, — бросил Молоканов.

— Нет, милый, — тут же возразила Катерина. — Малышу сколько? Полгода? Ты когда меня назад уговаривал к тебе вернуться, словом не обмолвился, что с другой встречаешься!

— Кать, прекрати, дитя напугаешь, — предупредил Вова и махнул рукой в сторону дивана:

— Ритуль, располагайся!

Маргарита не заставила себя просить дважды: прошла вглубь студии и принялась напевать, раздевая ребенка.

— Ну ты и сволочь, Молоканов, — прошипела Катька. — А я-то дура дурой, еще на что-то надеялась.

— Ты не дура, Кать, — миролюбиво заметил Вова. — Когда я просил тебя вернуться ко мне, ты искала идеального мужчину. Прости, если во время твоих поисков я встретил идеальную женщину.

— Когда ты просил меня вернуться, то уже спал со своей идеальной, — злобно бросила Катерина и, наскоро нацепив на себя свитер, лосины и шубу, пулей вылетела из квартиры.

Вова почесал репу в задумчивости.

«Нехорошо получилось», — поморщился он мысленно.

Молоканов, бросив быстрый взгляд в зеркало, решительно прошел через студию и, усевшись на диван рядом с Маргаритой, притянул ее к себе. Она положила голову ему на грудь, а потом попросила тихо, но требовательно:

— Расскажи, почему вы развелись.

— Тут все просто, Ритуль, — задумчиво начал Вова. — Мы с Катей прожили пять лет. А потом у меня начались проблемы в бизнесе. Произошел рейдерский захват. Я долго бился, мне многие помогали. Тогда, кстати, я с Дьяконовым и познакомился. Мировой мужик. Только ничего не смогли сделать. Проиграл я. Ну и жена моя решила, что я ей совершенно не подхожу, мы разные люди. И прочую ерунду вылила мне на голову. А я расценил это как предательство. Пока деньги были, никаких претензий не возникало. Все устраивало. Она до сих пор ходит в шмотках, купленных на мои деньги. Но в тот момент Катька даже не захотела усилие над собой сделать. Потерпеть немножко. Ну а потом я с нуля все начал. И вышел на прежний уровень достатка. Тут моя бывшая женушка решила вернуться обратно. И кто-то из моих родственниц ей в этом помогает. Мать или сестра, не знаю.

Маргарита хотела сказать что-то жалостливое, но Вовка ей не дал сделать этого.

— А теперь ты расскажи, что ПавликБратАнтона ищет у тебя дома? Он неспроста залез, так ведь?

Рита тяжело вздохнула, понимая, что рано или поздно придется посвятить Молоканова в свои проблемы.

«Тот еще секрет Полишинеля!» — мысленно усмехнулась она и, увидев обеспокоенный взгляд Владимира Петровича, принялась рассказывать.

— Мы развелись с Антоном сразу, как только стало известно, что я беременна. Тризуцкий сразу заявил, что он бесплоден и ребенок не от него. Да и мы до этого почти год не жили вместе. Поэтому развод стал просто формальностью. Но в прошлом году, где-то в конце ноября, Антон приезжал ко мне на работу. Говорил, что прощает меня и если я избавлюсь от ребенка, то смогу вернуться к нему. Мы тогда страшно поскандалили. Ромка Дворецкий, мой однокурсник, даже вмешался в эту грязную склоку и выгнал Тризуцкого из музея. На меня так сильно повлиял этот скандал, что я угодила в больницу. Но на этом все не закончилось. В тот же день в музее обнаружили пропажу. Из частной коллекции, которую мы готовили к экспозиции, бесследно исчез лист Наполеона.

— Что это? — насторожился Владимир Петрович.

— Один из золотых листьев императорской короны. Первоначально золотой венец показался Бонапарту слишком тяжелым. И ювелиру пришлось вынуть шесть листьев, каждый из которых он подарил своим детям. До сих пор неизвестно, где находятся четыре листа. Один хранится в Фонтебло, а еще один до недавнего времени являлся гордостью миллионера Лутонина, чью коллекцию мы готовили к выставке. Учитывая, что саму корону переплавили, каждый из оставшихся листьев считается уникальным.

— Вот же гад! — не удержался Вова и стукнул кулаком по кожаному подлокотнику. — Никому не позволю тебя обижать! — рыкнул он.

— Все уже в прошлом, — отмахнулась Рита и от избытка чувств чмокнула в щеку Владимира Петровича. Он в долгу не остался и медленно провел ладонью по шее, по ключице и крепко поцеловал Маргариту в губы.

— И куда же делся лист Лутонина? — почесал затылок Молоканов, когда поцелуй закончился.

— Никто не знает, — передернула плечами Рита. — Меня скорая увезла в больницу сразу после скандала. Такая суматоха поднялась. А потом, когда все дух перевели и приступили к работе, то обнаружилось, что лист пропал. Подумали на Антона. У нас коллектив слаженный. Мы друг друга много лет знаем. Я пришла работать в музей после института. И когда вернулась, расставшись с Антоном, меня приняли как родную. Никто из посторонних к нам не заходил. Да и зайти нельзя. Кругом охрана. Как Тризуцкий прорвался, понятия не имею.

— А зачем он вообще на работу к тебе приходил? Почему не домой? — требовательно осведомился Молоканов.

— Я же и говорю тебе, не знаю! — выкрикнула Маргарита и тут же прикрыла ладонью рот, боясь разбудить задремавшего Сашеньку. Но малыш, похныкав, засопел дальше.

— Давай чаю попьем с пирожками, — миролюбиво предложил Вова. — Только я понять не могу: если Антон выкрал этот самый лист Наполеона у Лутонина, то что он у тебя ищет?

— Тризуцкий считает, что это я его так подставила. Сама спрятала лист, а на него свалила. Из-за этого он вынужден прятаться. Даже работать не может. Его уже Интерпол ищет.

— Значит, реликвия не у него, — предположил Молоканов, откусывая сразу полпирожка. — Или к тебе лезут по другому поводу, или лист взял не Антон.

— А кто? — жалобно пробурчала Маргарита с набитым ртом. — У нас никогда ничего не пропадало. И Алексей Николаевич каждого из нас лично знает.

— Какой еще Алексей Николаевич? — не понял Вова, прихлебывая чай из толстой пузатой чашки.

— Лутонин. Он всегда экспозиции в нашем музее проводит и доверят свою коллекцию.

— А-а-а… — протянул Молоканов, собираясь выдать что-то умное, но не успел. На столе тихонько задребезжал Риткин сотовый.

— Это соседка, — удивилась Маргарита. — Что-то случилось…

— У нас там кто-то воет, — испуганно заявила Рита, отключив звонок. — Соседи говорят, из нашего тамбура доносятся крики и вой. Они собираются полицию вызвать. Наверное, в твой капкан дичь поймалась.

— Нужно ехать, — буркнул Молоканов, уже понадеявшись, что Ритуля останется с ним.

Около тамбура столпились соседи с нескольких этажей. Рядом топталась полиция.

— Вы хозяйка? — строго обратился к Ритке полицейский капитан.

— Да, — чуть слышно прошелестела Маргарита. Ее голос потонул в доносившихся из-за двери воплях.

Вова взял у нее из дрожащих рук ключ и повернул его в замке. Огромная металлическая дверь распахнулась, и перед собравшимися предстала удивительная картина.

Прямо в проеме Риткиной двери стоял ПавликБратАнтона. Его голова оказалась просунута между двумя прутьями гибкой ограды. А другими — намертво обездвижены запястья. Видимо, юный мститель попробовал раздвинуть решетку, а сам угодил в ловушку. Внешне младший Тризуцкий напоминал каторжника в колоде.

Молоканов подошел к жертве и поинтересовался нарочито громко:

— Я тебя предупреждал, чтобы к нам не лез?

— Да, — жалостливо проблеял Пашка.

Вова одним движением поддел небольшой штырек в нижнем правом углу, поднимая решетку и освобождая пленника.

Павлик от неожиданности со стоном упал на колени. Кто-то из сердобольных соседей бросился его поднимать. Но бывший тамбурный узник оттолкнул помогавших и поднялся сам, потирая лоб.

— Что там у тебя? — поинтересовался капитан.

Павлик убрал руку от лба, и Вова еле сдержался, чтобы не закричать как мальчишка: «Йес! Сработало!»

На бледном лбу Тризуцкого отчетливо виднелся оттиск штампа и надпись на олбанском: «Зачот!».

Полицейский капитан глянул на Павлика, затем перевел взгляд на Молоканова, не сумевшего вовремя стереть торжествующую улыбку и, усмехнувшись в усы, поинтересовался строго:

— Заявление подавать будете?

— Почему вы его спрашиваете? — возмутилась Маргарита.

— Так он же потерпевший, — заявил капитан.

— Он подобрал ключи, влез в мою квартиру и только благодаря охранной системе не проник внутрь, — отрезала хозяйка квартиры. — Очень хорошо, что вы приехали. Поймали преступника на месте преступления.

— Да я по-родственному зашел, — заныл Павлик.

— Ты мне не родственник, — отмахнулась Маргарита. — Забирайте его, товарищ капитан.

— Мой брат женился на тебе!

— Я вас не знаю! — не на шутку разошлась Ритка. — Я еще сейчас адвокату позвоню. У меня тут квартиру взломали, а полиция вора никак не арестует!

— Я у тебя ничего не украл! — взвыл «зачотный» пацан. — И не собирался!

— А чего хотел тогда? — встрял Молоканов. — Мы тебя уже ловили. Зачем к нам в квартиру лезешь?

— А ты вообще кто? Я тебя в первый раз вижу.

— Я тебя тоже, — парировал Вова.

— А вы кто, кстати, гражданин? — всполошился капитан.

— Это мой муж Владимир Петрович, — спокойно пояснила Рита.

— А ты ей кем приходишься? — поинтересовался капитан у Павлика.

— Брат мужа, — пробурчал недовольно Павлик.

— Тогда почему говоришь, что видишь его в первый раз? — изумился капитан. — Вы же братья.

— Не этот, другой! — взвыл Пашка-зачот. — Я брат Антона Тризуцкого. А он с Маргаритой долго жил, а потом развелся.

— Кого? — насторожился полицейский. — Это который у Лутонина золотую корону украл? Стало быть, брат преступника, на него уголовное дело заведено. Хищение в особо крупных. От осинки не родятся апельсинки! Поехали в отделение, мил человек. И свидетели — тоже.

— Нет, пожалуйста, не надо в отделение! — В тамбур ворвалась толстая, коротко стриженая тетка в леопардовых лосинах и фиолетовой меховой куртке. — Я умоляю вас!

— А вы кто? — уточнил полицейский, уже начиная путаться в этом новогоднем бедламе.

— Я его мама, Нонна Евгеньевна, — запыхавшись, проговорила женщина, махнув в сторону Зачота. Она внимательно оглядела присутствующих, затем остановила свой взор на Рите.

— Маргошечка, прошу тебя, не погуби, — взмолилась она. — Один он у меня остался.

— Вы знакомы? — поинтересовался капитан.

— Мам, — по привычке начала Ритка и осеклась. — Нонна Евгеньевна, я не стану подавать заявление о взломе, только верните мне ключи, пожалуйста, и пообещайте, что больше Павел ко мне вламываться не станет.

— Конечно, конечно, — залепетала бывшая свекровь.

— А говорите, что друг друга не знаете и не родственники, — строго пробурчал капитан и уже громко добавил — Вводите полицию в заблуждение, время служебное тратите. Проедемте в отделение. Я на вас протокол составлю.

— На меня? — изумилась Маргарита, краем глаза заметив, как довольно осклабился Пашка.

— Э-э-э, командир… — встрял Молоканов. — Давай осади. Она тут при чем? Тебя кто-то другой вызвал. Мы уже после подъехали.

Капитан задумался, насупившись. Уж очень его эта история достала.

— Ладно, бог с вами — отмахнулся он, решительно направляясь к выходу. — Мне плевать, кто тут кому кем приходится…

— Ключи, Нонна Евгеньевна, — напомнила Маргарита.

Бывшая свекровь мельком глянула на Саньку, спокойно сидевшего на руках у Молоканова, и повернулась к сыну.

— Отдай, Пашка! — приказала она.

— Сейчас, — хмыкнул Зачот и быстро ретировался в квартиру.

Вовка удивленно посмотрел на Риту. Она пожала плечами.

Видимо, Нонна о чем-то догадалась и тоже кинулась вслед за сыном.

— Поехали ко мне, — прошептал Молоканов Маргарите. — Не хочу тут ночевать и вас не оставлю.

Маргарита кивнула. Ей самой оставаться в своей собственной квартире не хотелось.

Нонна вышла не сразу. Вовка заметил, что Риткина бывшая свекровь заметно повеселела.

«Нанюхалась она там чего?» — незлобиво фыркнул про себя Молоканов.

Женщина протянула ключи Рите и довольно заметила:

— Рада, что у тебя все сложилось удачно, Маргоша!