Гора Свержения
Гора Свержения[2]. Парю, стою над бездною,
на цикломены не смотрю (цветут, прелестные!),
на сотни сосен и камней (так… украшение…).
На гору гнали главарей — для устрашения.
А он тогда стоял на краешке, непризнанный,
и на него вовсю глядел весь город «избранный»!
«Ворона белая», изгой в своём отечестве,
на край скалы привёл простое человечество
и показал всем им, отвергнувшим познание,
что — смел и мудр, неуязвим и горд изгнанием!
Там кто-то подлый подтолкнул, и в полдень ветренный
пророк бесстрашно сиганул в своё бессмертие!
А может быть, слова нашёл душою любящей
и молча сквозь толпу прошёл к Голгофе будущей…
А может, слепо поглядел, как смотрят странники,
и — растворился, улетел, как время праздников…
А там, внизу, стояла мать, глядела пристально,
стараясь в птице распознать судьбу и истину.
