Спираль смерти

Виктория Олеговна Рогозина

Иногда сны говорят гораздо о большем, но разве мы прислушиваемся?!?Книга, которая выходила отдельными главами еще аж в 2008 году. По ряду причин «Спираль Смерти» не публиковалась, но по многочисленным просьбам читателей, книга все-таки выходит. Одна из самых первых книг автора, которая увидела свет, вновь возвращается в первоначальном варианте. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 6. Жизнь ради смерти

Жизнь — это то,

что случается с нами,

пока мы строим

планы на будущее.

Из заметок

Четвертый выход на сцену. Меня это уже бесить начинает. И танцуем все время одно и то же: хип-хоп, верхний брейк и R`n`B. Скукотища. Я бы обрадовалась, если бы были самые различные танцы, а не как заедающая пластинка с одним и тем же набором движений.

Зато сейчас хотя бы выступление будет с дракой и акробатикой. Главное не навернуться с поручней. А то есть у меня нехорошее предчувствие.

Заиграла красивая ритмичная музыка и мы (у нас выступает группа из десяти человек) рванули на сцену, едва-едва успев переодеться к очередному номеру. Выстроившись в нужном порядке, мы начали самый сложный танец со всеми кульбитами, сальто и другой ерундой.

Толпа радостно аплодировала и всячески пыталась нас подбодрить. Но среди этих людей для меня было важным два лица: Лилит и Давид. Только они. Они стали моей новой семьей. Семьей в Хакуринохабле.

Ой, мамочки! Ну, зачем же ТАК подкидывать??? Я едва вцепилась в турник и начала раскручиваться. Не люблю я этот момент. Все-таки страшновато раскручиваться, перекручиваться в верхней точке удерживаясь на одной руке.

Марина, девушка на соседнем турнике, неожиданно вскрикнула и я с ужасом увидела, как удерживающие цепи рухнули. В последний момент, Марина прыгнула в мою сторону, и я, поймав ее за руки, повисла вниз головой, удерживаясь на турнике только ногами, согнув их в коленях. Хотя еще немного и я сама соскользну оттуда.

В зале вроде бы зашевелились. Поднялась паника. Кто-то вызвал «скорую».

— Боудика! Отпускай ее! — крикнул внизу Давид. Я и не заметила, когда он туда подошел.

Расцепив руки, я проконтролировала, как Марина упала в объятия Давида. Даже стало немного завидно.

— Давай! — он махнул мне рукой. — Не бойся, я тебя поймаю!

Ага, как же испугаешься с ним! Я перекинула ноги, уже думая о том, как хорошо будет в сильных и нежных руках Давида, но все пошло не так. Моя длинная брючина как-то странно закрутилась вокруг турника, и я повисла в еще более неудобной позе. Пытаясь высвободить ногу, я подтянулась, но тут одна из цепей, на которой удерживался турник, оборвалась и чуть не грохнулась. Кстати, цепь, пролетая мимо, едва не снесла мне голову. Сердце неприятно екнуло. Брючина никак не хотела высвобождаться. И тут я вспомнила…

— Давид, чашки, сон! Уведи всех со сцены! — крикнула я, пытаясь все-таки высвободить ногу.

Кивнув, Давид громко заявил:

— Под сценой что-то есть! Может быть бомба.

Что началось! Всех присутствующих как ветром сдуло. Причем ураганным.

— Ты сама спрыгнешь или тебе помочь? — несколько раздраженно спросил Давид, вновь оборачиваясь ко мне.

— Тоже сойдите со сцены, — попросила я.

— А как сон, чашки и сцена связаны? — поинтересовалась Лилит, спускаясь вниз вместе с Давидом.

— В моем сне бились чашки. А сейчас я поняла, что сцена рухнет.

— Рухнет?! — переспросила Лилит, словно сомневалась в моем душевном здравии.

Я не ответила только потому, что треклятая брючина порвалась, и я все-таки упала. Даже взвизгнуть не успела, не то, что съязвить.

Холодная рука нежно обхватила меня за талию. Всего лишь мгновение, а я уже сижу на коленях Давида. Все-таки поймал. Приземлился он по-кошачьи тихо. Я затаила дыхание.

— Ты права, — негромко признал он.

— В чем на этот раз? — не очень дружелюбно поинтересовалась я.

— В том, что сцена действительно на соплях держится. Как вы на ней танцевали? Хотя… — Давид призадумался. — Короче, кто-то очень добрый кое-что подвертел и подорвал под сценой, поэтому твое падение было завершением. Вдобавок вам специально цепи отвязали. Значит, избавиться хотели от нескольких людей…

— Либо проверить! — вдруг дошел до меня ужас происходящего. Видимо страх в моих глазах так четко читался, что Давид попытался меня успокоить, что ничего страшного не случится.

Я вздохнула, а Давид легко спрыгнул со сцены. Он сделал это очень изящно и весьма тихо, что невозможно для парня, который еще на руках и девушку удерживает. Зато сцена наконец-то обрушилась, после падения на нее турника, на котором я выполняла сложные элементы.

— Спасибо! — поблагодарила я.

— Это самое малое, что я сделал для тебя, — проговорил Давид, думая о чем-то, о своем.

Я терпеливо ждала, когда он опустит меня на пол, но этого пока не происходило. Бузурманкучиев медленно осматривал помещение, а потом и меня. От такого пристального взгляда, я смутилась и, наверное, покраснела. Что он пытается высмотреть у меня?

— Ты, кажется, запястье растянула, — сообщил он в такт моим мыслям.

— Да? — удивленно покрутив руками, я поняла, что Давид прав.

— Лилит, какие у тебя сегодня планы? — спросил он, поворачиваясь к забытой всеми девушке.

— Искать остальных.

— Бессмысленно, — усмехнулась я. — Если ваши друзья уже были тут раньше, то они знают, как затаиться среди жителей этого города. Хотя приезжих запоминают все и сразу. Кстати, раз уж все равно мы засели в одной компании, то может примете мою помощь?

— И как ты собираешься нам помочь? — сказано было с легкой ироничной улыбкой. Давид верил, что я помогу, но относился с сарказмом ко всему этому.

— Почему бы не поспать?!

— Ты хочешь через сон узнать где, кто и куда приедет? — уточнила Лилит.

— Ну да, по типу этого, — согласно кивнув, я вдруг почувствовала, как вибрирует телефон в кармане куртки. Пришлось ответить:

— Да, мам, все хорошо! Нет, мам, никто не обижает! Я не могу сейчас говорить по-французски. Нет, я не забыла язык. Да, мама, пока… ЧТО? Нет, мама, не… Когда вылетел? Ладно, встречу!

Отключившись, я тяжело вздохнула.

— Проблемы? — уточнила Лилит.

— Племянник летит ко мне погостить. Он будет жить у меня неделю. Блин, не люблю детей, — я схватилась за голову.

— Он очень маленький? — ласково спросила Лилит.

— Восемь годиков или лет??! — вздохнув, признала я. — Просто я понять не могу: дети любят быть со мной, а я их не перевариваю.

— Значит, неправильно готовишь, либо гастрит, — рассмеялся Давид. — И когда это мелкое чудовище приезжает?

— Завтра, утренним спецрейсом «AIR France». Короче, по типу частного самолета. Они приземляется в нашем аэропорту в шесть утра. Мама просила показать ему город. Радует одно.

— Что именно? — напрягся Давид.

— На учебу завтра не пойду.

— А может, ребенком займусь я, а вы спокойно пойдете на учебу? — вдруг внесла свое предложение Лилит. — Я люблю детей!

— Тебя случайно не Давид научил их готовить? — улыбнулась я.

— Нет, у Лилит врожденный дар к общению. Она может любого уговорить как на самую опасную авантюру, так и примерно себя вести, — усмехнулся Давид. — Да, Зэле, интересно у нас все складывается в этом году.

— Бузурманкучиев, вы же не думаете, что это все из-за меня? — поддерживая игру, проговорила я.

— Да… — протянул он и с интересом взглянул на меня, продолжая все еще держать на руках.

— Ты меня, может, поставишь на ноги? — скривившись, спросила я. А то будут у него, потом руки болеть. Оно мне не надо. Я же все-таки не пять килограмм вешу.

— А стоит? — с сомнением спросил он, и в его глазах вновь заплясали знакомые мне чертики. — Знаешь, я тебе забыл сказать, что в моих планах нет знакомства с полицией.

— Вы уходите, а я ими займусь, — улыбнулась Лилит. — Уж я-то их очарую.

Давид кивнул и быстро выпрыгнул со мной на улицу, а там, словно кошка, по стене и на крышу какого-то здания.

— Боюсь, что я потерял бы тебя где-нибудь на нижних этажах, — улыбнулся он. — Ну что? Если есть пожелания, то выслушаю.

— Может пос… — начала я, но меня перебили.

— Пока я тебя удерживаю на руках.

— Ага, как будто потом бросишь. Тебе что, совсем не тяжело? — завопила я с явным намерением обидеться. Зачем обижаться? Да просто так!

— Химера не может устать, — отмахнулся он.

— Ладно, — задумавшись, я на некоторое время притихла, думая, а чего же хочу. — Может, сходим куда-нибудь в сквер? Или в кино?

— Судя по урчанию в твоем животе, в ресторан, — звонко рассмеялся Давид. — Я знаю тут один на примете. Ты как?

— Не против, но может все-таки…

— Нет, не поставлю на землю. Так мы быстрее доберемся. Знаешь, что такое паркур?

— Мамочка-а-а-а!!!

Мой вопль остался без внимания. Давид разбегался и прыгал с крыши на крышу, крепко держа меня на руках перед собой. И как он меня нигде не уронил, да и сам не упал??! Нет, Давид легко приземлялся, словно большой кот. Его голубые глаза горели озорными искорками. Понятненько, ему еще и весело.

Мягко спустившись вниз, на пустую улицу, Давид все-таки поставил меня на ноги и открыл дверь передо мной в престижный ресторан.

— Добрый вечер! — к нам сразу же подскочил официант. — Мистер Давид! Приятно удивлены! Вам как обычно?

— Да, — согласно кивнул он, и нас повели между столиками куда-то вглубь зала.

Интимный полумрак, цветные свечи, розы, ненавязчивая музыка. Неплохое место. И народу мало. И видимо, Давид тут часто бывает.

Нас посадили на втором этаже, за темную перегородку, чтобы нас не беспокоили. Сделав заказ, я внимательно посмотрела на Давида, который что-то высматривал за окном.

— Знаешь… Лилит мне рассказала про твою теорию, — нерешительно начал он.

— Я просто предположила, — попыталась отвертеться я, но с Давидом это дохлый номер.

— А мне хотелось бы послушать эту теорию, — настаивал он.

— А если…

— Извини, — он откинулся на спинку стула. — Наверное, я себя неподобающе веду. Извини, но за все время я ни разу не влюблялся так сильно.

— Так может вот в чем твоя миссия? — задумчиво протянула я.

— Ты считаешь…

— Я ничего не считаю и даже не предполагаю. Обычно я говорю то, что думаю. Мне кажется, что вы не на том концентрируете внимание.

Я замолчала. Появился официант и поставил перед нами два бокала с шампанским. Почему-то я вспомнила вопрос Давида, еще при нашей первой встречи и неожиданно мне захотелось рассказать ему. Мне хотелось рассказать все, что накопилось у меня в душе. Почему-то так тяжело было. Судя по лицу Давида, он меня выслушает с огромным интересом.

За окном порхали снежинки. Они плавно кружились, даря спокойствие и умиротворение. Снег… он такой красивый.

— Знаешь… — нерешительно начала я, но увидев любопытство в глазах Давида, продолжила. — Когда я приехала сюда, то никого не знала. Хотя… родители беспокоились обо мне и поэтому обеспечили мне все так, чтобы было достаточно одного звонка и мне все сделают и дадут. Ева с самого начала была лидером в классе, поэтому я обратилась к ней, — слова давались с трудом. Тем не менее, я продолжила — Я не хотела быть одной, но меня поставили перед выбором, либо танцевальный вместе с ними, либо… Я выбрала второе. С тех пор, против меня Ева смогла настроить полшколы, а потом и академии. На самом деле я не желаю ей зла. Просто было очень обидно. В тот день… двадцать первое ноября… Анечка с Ольгой подошли ко мне именно в тот день. Раньше я просто обращала на них внимание, как на людей, над которыми Ева не властна. Чтобы я не делала, меня презирают и ненавидят. Я считала, что я сделала какую-то серьезную ошибку в жизни и поэтому помогала людям, которые оказывались в беде. Лилит оказалась одной из тех. Я не могла спасти людей, даже чью смерть я видела во сне, но… — комок слез подкатил внезапно. Мысленно досчитав до десяти, я продолжила — И после этого, вы говорите, что прокляты и… Ты хоть представляешь, что чувствуешь, когда видишь смерть человека во сне, а потом в реальности и ничего не можешь поделать?!

Я замолчала, потому что нам принесли заказ. Официант уточнил, ничего ли нам не надо, а потом удалился и больше нам никто не мешал.

— Все мои попытки помочь кому-либо заканчивались провалом, — уже шепотом говорила я, чтобы не расплакаться, да и смотреть приходилось вбок (боялась прочесть в глазах Давида презрение к себе). — Я не знаю, зачем мне был дан этот дар. Я не умею им пользоваться или вернее я пользуюсь им только в своих интересах. Так что то, что творится у меня в группе, я видимо заслужила, — вполне логично, как мне казалось, заключила я.

Смотреть на Давида я по-прежнему боялась. А что если он…

— Вот поэтому я и хотел выслушать твою версию, — мягко проговорил он.

Недоверчиво взглянув на него, я поняла, что меня не только поняли, но и до сих пор за что-то любят. Или вопреки???

— Честно говоря, зря ты так переживаешь, — мурлыкнул Давид и коснулся пальцами моей руки, отчего я вздрогнула. — Лилит многое мне про тебя рассказывала. Я даже не поверил сначала, но… скажу одно: Зэле, ты удивительный человек.

— Искренне надеюсь, что ты так считаешь, — мой голос все еще был хрипловатым.

— Ты думаешь, что я тебя тоже буду ненавидеть!?! — вдруг рассмеялся Давид. — Даже не надейся. Увы, но чтобы ты сейчас не сделала, ничего не заставит меня испытать к тебе отрицательные чувства.

— Уверен? — несколько резко спросила я. Хотя, говорила теперь я скорее с вызовом.

— Хочешь поспорить? — флегматично уточнил он.

— Нет, — сдалась я и вдруг замерла.

— Что-то случилось? — забеспокоился Давид.

— Я гитару оставила в «Каскаде»!!! — с ужасом вспомнила я и, пытаясь найти мобильный телефон во внутреннем кармане жилета, думая, что же делать.

— А я уже подумал что-то серьезное, — с облегчением вздохнул Давид. — Я передал Лилит твою гитару. Просто вы так носились с выступлениями, что мне показалось, нужно помочь.

— Спасибо, — я улыбнулась (уф, хорошо, что он обратил не это внимание!). — Итак, что же за Ангел у нас появился в городе?

— Да, так нас называет одна группа. Мы их в шутку называем Мури.

— А почему так? — заинтересовалась я.

— Потому что все, что они делают слишком бессмысленно для нас. Так, по крайней мере, переводят с какого-то языка. Мури — бессмысленные. Так или иначе, у них команда состоит из шести человек, чаще всего бойцов особого назначения. Типа «Ночной Стражи», только квалификацией ниже.

— То есть они перерождаются не так, как вы? — недопоняла я.

— Нет, просто они рождаются где-нибудь, где заканчивают школу бойцов или еще чего-нибудь в этом плане. У них цель уничтожить нас. Для этого нам всем нужно найти человека, который докажет, что наш путь верный и скажет, что нам делать дальше. Иначе говоря, есть Седьмой человек и у той, и у другой компании — заинтересованный человек. Этот человек указывает дальнейший путь. Главное, чтобы пути не пересеклись. Мы уже один раз чуть не убили друг друга. Но пока, той команде внушили то, что они должны помешать нам, — Давид замолчал, с интересом посмотрев на меня. А я вовсю занималась заказом. Салаты и мясо по-французски были очень вкусные, но не подумайте, что я не слушала его. Слушала и анализировала. И что вы думаете? До меня, кажется, стало доходить, почему ни у Ангелов, ни Мури ничего не получается. Даже жалко их.

— Вообще мне кажется, что и вы и они идете не в том направлении. Этот седьмой человек какой-то особенный? — спросила я.

— Не знаю, — покачал головой Давид. — Скорее всего, слишком особенный, но мне уже все равно, — он снова откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки.

— Все равно? — не поверила я. — Интересно с чего бы вдруг? Не веришь в существовании Седьмого?

— Верю, не верю. Какая разница?

— Есть разница, — заверила его я. — Тебе объяснить или у тебя какая-то особая диспозиция по этому поводу? Объясни, если не сложно.

— Объясню, — Давид красиво улыбнулся. — Мне все не важно, потому что я нашел ту, без кого жить не смогу.

–??? — черт, умеет же он разжечь мое любопытство. Как интересно! Любопытство не порок, но столько кошек уже погубило! Интересно, а именно этих кошек на шаурму пускают. Боже мой, о чем я думаю, ужас какой!?!

Давид как-то слишком хитро улыбнулся. Вот прям слишком. Прям вот через чур. А в глазах непостижимо что зажглось (ну непонятливая я немного). Какой-то он слишком таинственный. Да и рассказывать он умеет так, что мое любопытство и интерес к нему только возрастает. Удивительный человек!

— Знаешь, я уже столько раз возрождался, но ни разу не влюблялся! — произнес он как-то отрешенно.

— Уже стихами заговорили? — не выдержав, съязвила я. — И что же мешало?

— Не знаю. Наверное, глупость! А ты… — он что-то изобразил руками. Честно говоря, слишком грубым мне это показалось.

— Ну, ты и чурбан бесчувственный! — возмутилась я, вставая из-за стола и направляясь к выходу. Мною завладела злость.

— Зэле, подожди, извини, я не хотел тебя обидеть! — закричал он, рванув за мной вдогонку.

На улице, Давид меня все-таки догнал. Он даже не решился схватить меня за руку, зато извинялся очень активно.

— Зэле, прости! Да я чурбан! Но дай мне шанс исправиться! Если ты уйдешь, то жизнь потеряет для меня всякий смысл.

— Да причем тут я? — не выдержав, я остановилась и повернулась к нему.

Давид застыл. В его глазах читалось такое непонимание происходящего, что мне его невольно стало жалко. Тяжело вздохнув, я ладонью прикрыла глаза. Как же ему все объяснить?

— А в чем дело? — интересно, мне показалось, что Давид стал заикаться??? Если все же заикаться не начал, значит, он просто волнуется и у него так заметно дрожит голос.

— Дело в том, что вас шесть человек связанных одной проблемой, — смягчилась я. — Если на себя ты еще можешь наплевать, то на остальных просто не имеешь права. И дело не в том, что вы свою миссию направляете не в ту сторону. Ой, блин! — кажется, я уже сама запуталась в том, что говорю. Я не знаю, как объяснить то, о чем думаю. Надеюсь, что Давид хотя бы не принял меня за ненормальную. Хотя, если принял, то все будет неважно.

— Прости! Я не имел в виду ничего плохого. Просто я выразился неправильно! — его голубые глаза с грустью взглянули на заснеженный тротуар.

— Да я тоже хороша, — махнув рукой, я перевела взгляд на единственный горящий фонарь. — Вот поэтому у меня плохие отношения.

Мне показалось, что разговор закончен также, как и наши отношения. Фонарь неприятно мигал, словно бы кто-то играл с тумблером.

— Зэле, — глухо позвал меня Давид.

Пришлось остановиться.

— Я тебя люблю! — какая нежность в его голосе. — Прости, я не хотел тебя обидеть. Пожалуйста, не бросай нас. После твоего появления, мы начали приближаться к цели. Ради остальных.

— А ты?

— А я хочу навсегда остаться с тобой.

— Приплыло счастье, — буркнула я, разворачиваясь к Давиду. — Ты уверен, что это любовь, а не влюбленность?

Видимо мой вопрос его окончательно ошарашил. Голубые глаза приняли круглую форму, размером с блюдце. Даже сейчас, Давид красивый и очень милый.

— Ну, ты блин даешь! — не выдержав моего напора, сдался он. Я рассмеялась и Давид расслабился.

— Ладно, сойдемся на том, что мы друг друга неправильно поняли, — дружелюбно предложила я, не желая больше спорить.

— Как ты пожелаешь, — слегка поклонился он.

Конец ознакомительного фрагмента.