Строптивая для бандита

Виктория Райн (2024)

Он — «теневой король» нашего города. За его спиной криминальное прошлое, о котором все боятся говорить.Валиев решил, что мой отец виноват в проблемах его «бизнеса» и теперь мой папа при смерти, а я пленница, которую он забрал из собственного дома. Ненавижу его…– Валиев, ты об этом ещё пожалеешь! Слышишь! Мерзкий уголовник, папа найдёт на тебя управу и ты подохнешь в тюрьме! Ненавижу! Скотина!– «Графиня», если ты продолжишь и дальше вести себя как торговка на базаре, поверь, отношение к тебе станет таким же.Его темно-карие глаза сурово впились в меня и словно пробрались в самую душу. Схватив её и заставляя трястись от ужаса.

Глава 6.

Лира.

Пока я отвлеклась на владельца дома, Константин сделал резкий выпад в мою сторону и ударив по рукам, всё же выбил пистолет. От неожиданности и прострелившей боли я вскрикнула и осела на пол. Оружие отлетело к Руслану, и он наклонившись молча поднял его.

— Я должна его увидеть, — подняв голову вверх с выступившими слезами на глазах, проговорила Валиеву.

— Сегодня часы приёмов уже закончились, — безэмоционально ответил он мне.

— Неужели в тебе нет ничего человеческого! — выкрикнула я, срываясь на истерику. — Я всего лишь хочу убедиться, что он жив! Твои люди сопроводят меня и вернут, — стерев нервным движением пролившиеся солёные капли с лица.

— Хорошо, но ты поедешь со мной, — всё тем же непрошибаемым спокойствием окатил меня Валиев.

Руслан.

«Чёрт. Как она тут оказалась? Почему именно в этот момент?! — прокручивал мысли в голове, когда эта фурия едва не выстрелила мне в лоб».

Я понимал постигшее девушку горе и отчаяние, но практически ничем не мог помочь. Если я сейчас отпущу девушку это, не вернёт Степану Алексеевичу здоровье. Лира пропишется в больнице, но никому от её жертвенности не будет пользы.

"Как же она хороша в своём гневе! — от вида этой воительницы по моим венам начал распространяться жидкий огонь. Раскрасневшиеся щёки, азартный блеск в глазах всё это притягивало взгляд к девушке. Хотелось подойти вплотную к пистолету и испытать нас обоих на прочность. Меня на пуленепробиваемость её на храбрость. — Выстрелит или нет?»

Костян всё же исправил свою оплошность и сработал чётко, но рано. Я только почувствовал сладкий привкус желанной добычи. Не такой лёгкой и доступной как обычно, а такую, за которой нужно хорошенько погоняться по лесу, и на открывшемся втором дыхании загнать в угол без шанса на побег.

После сразится с ней едва ли не в рукопашном бою, ведь добыча не сдастся без последней схватки. Именно эта победа бывает самой сладкой, ведь она была окрашена тысячью эмоций, драйвом и вкусом крови.

После потери контроля над ситуацией Лира сразу сдулась. Словно в одну секунду из неё выкачали весь воздух. Костя подал ей руку и помог подняться с пола. Боковым зрением я видел, как мой заботливый охранник подал ей пачку салфеток и пошёл следом за мной. Машина, на которой я только что вернулся домой, всё ещё стояла во дворе. Ею мы и воспользовались.

— Пристегнись, — указал на ремень безопасности моей пленнице, после того как согласился сам сопроводить её к отцу. Лира молча выполнила указания и, сложив руки на коленях, как школьница с прямой спиной уставилась на дорогу.

Она не лила слезы, не проклинала меня на все лады, лишь сверкала своими стальными глазищами, показывая мне всё, что она думает только ими. Завёл двигатель и вырулил со двора.

Я не взял охрану, сам сел за руль и вообще хрен пойми, зачем сказал, что свожу её в больницу. Не иначе умственное помешательство на фоне усталости и решительного вида девушки, а может, во мне всё же проклюнулось чувство вины, и я решил таким образом сгладить перед ней хоть малую часть того, чему стал причиной.

Медицинский персонал в частной клинике был невероятно учтив, что несказанно радовало. Ещё с бурной молодости ненавидел наши бюджетные больницы, запах тлена и смерти словно навсегда въедался под кожу после недельного пребывания в них.

Сейчас же современные и главное, платные больницы радовали своим отношением и сервисом, встретившая нас на входе девушка проводила нас до нужной палаты и напряжённо улыбнувшись оставила у дверей.

Лира тут же рванула на себя створку представшей перед нами палаты и вошла внутрь. Глянув на подскочившего с кресла охранника, в котором он совсем недавно довольно удобно сидел, вошёл следом.

— Папочка, — услышал я сдавленный всхлип от девушки. Она осторожно села на край его кровати и взяла мужчину за руку.

— У него был сердечный приступ, — сам не знаю, зачем стал рассказывать всё Лире. — Врачи вовремя приехали и им удалось его стабилизировать. По всем их прогнозам он скоро пойдёт на поправку, — оставаясь у входа, поведал обо всём произошедшем я.

— Это ты во всём виноват! — шёпотом шипела на меня Лира. — Если ему станет хуже, я не задумавшись и секунды убью тебя, — повернувшись и сверкая своими стальными глазами грозно сказала она мне. — Поверь, я найду способ.

— Лира, — внезапно произнёс только что пришедший в себя Степан Граф.

— Я здесь, — тут же откликнулась она и обратила всё своё внимание на родителя. — Со мной всё хорошо. Ты только не нервничай, я рядом, — ласково успокаивала девушка своего отца.

Запищала аппаратура, что повсюду была подключена к пациенту и в палату практически вбежал запыхавшийся врач. По отметине на щеке мужчины было видно, что он прилёг подремать, а внезапно сработавшие датчики заставили его бегом бежать к нам.

— Руслан Рахимович, покиньте, пожалуйста, помещение и заберите девушку, — едва зайдя в палату и кивнув в знак приветствия, попросил доктор. Следом за ним вошла медсестра с капельницей в руках.

Лира встала с постели отца и отошла на шаг в сторону, позволяя медикам оказать помощь больному, но и показывая всем видом, что никуда отсюда не пойдёт. Пришлось подойти и крепко стиснув её локоть повести на выход слегка упирающуюся девушку.

— Я должна быть рядом! — дёрнулась она в моей хватке и грозно сверкнула сталью глаз.

— С ним сейчас лучшие врачи нашего города. Он пришёл в себя, всё будет в порядке, — приблизившись едва ли не вплотную негромко проговорил девушке. — Оттого что ты будешь сидеть у его палаты словно сторожевой пёс, состояние твоего отца не изменится. Идём, — уже настойчивее сказал ей, утягивая в сторону выхода из отделения.

— Только попробуй увести меня отсюда! Я буду звать на помощь, — разъярённой фурией прошипела она мне в лицо.

— Давай, — подначивал её к активному противостоянию. — Больница находится под моей «опекой», и никто из персонала не рискнёт остановить меня, даже если я потащу тебя силой. Только тебе выбирать, как мы вернёмся в мой дом, — дёрнул уголком губ, подзадоривая её.

В мыслях я уже закинул брыкающуюся девушку на плечо и укусил за манящую попку, пока нёс до машины. Видимо, разглядев в моих глазах это обещание, она перестала сопротивляться.

— Сначала мы дождёмся врача и его профессионального заключения.

Молча согласился с её просьбой, понимая, что по-другому даже моя совесть не успокоится. Через пятнадцать минут нам предоставили полный отчёт о состоянии здоровья Степана Граф, и он однозначно шёл на поправку.

— К нему можно?

— Нет. Мы вкололи ему снотворное, чтобы он ещё немного побыл в покое, но завтра вы сможете его навестить.

Выслушав всё ещё раз и задав какие-то вопросы, девушка молча пошла на выход с гордо поднятой головой и походкой королевы, не меньше.

— Ну да, куда уж нам простым бандитам до самой «Графини», — едва слышно произнёс я, следуя за девушкой.

— Зачем я тебе сейчас? Отец всё равно ничего не может тебе сказать, да и я уверена, он понятия не имеет о том, кто тебя подставил, — сказала девушка едва я сел на водительское сидение, а она разместилась на пассажирском.

— Ты пока что моя гостья, — дёрнув бровью ответил ей и завёл машину.

— Сам то себя слышишь? Гостей не запирают в спальне, не водят под конвоем и не угрожают их отцам, — сложив руки под грудью тут же воинственно проговорила Лира.

— Учитывая, что ты с лёгкостью вышла из своей комнаты, тебя никто не запирал, — парировал я, выруливая с парковки у здания больницы.

Тут её желудок выдал урчащие звуки и скосив глаза в сторону пассажирки чуть не улыбнулся. Уголки моих губ, видимо, всё же дрогнули, раз она вскинула на меня свои стальные глаза.

— Ничего смешного, между прочим. Подумаешь есть хочу. Это естественная человеческая физиология, — насупилась ещё больше девушка.

— Так, ты же сама объявила голодовку. Я тут совершенно ни при чём, — пожал плечами в ответ на её слова.

Мне было легко в обществе Лиры. Впервые за последние лет пять я чувствовал себя парнем, которого не сковывают по рукам и ногам обязательства перед"братвой". Не нужно натягивать на лицо маску мрачного и грозного волка одиночки. Я едва удержал себя, чтобы не остановиться и не проверить, боится ли эта девочка щекотки.

«Валиев? Кукушка блядь съехала?» — задал вопрос сам себе и, круто вывернув руль, повернул к шаурмичной, которую только что приметил недалеко от дороги.

— Почему мы остановились? — тут же спросила моя временная спутница.

— Кормить тебя буду, — ответил ей и вышел из машины, поставив ту на сигнализацию.

Лира дёрнула дверцу в попытке выйти, но я лишь показал ей зажатый в руке брелок от машины. Она сузила свои стальные глаза и вновь гордо отвернулась к окну, полностью игнорируя мою персону. Я понимал, что, скорее всего, она бросит эту шаурму мне в лицо, но почему-то страшно захотелось съесть что-то с запахом свободы.

Не все эти модные креветки и прочие морские ресторанные гады, а простая и понятная еда, которую раньше себе позволял лишь в дни зарплаты или крупного выигрыша в тотализаторе. Я бы даже выпил бутылку дешёвого пива, находясь прямо на улице в компании Графини, но прекрасно понимал, что сейчас не время для столь неординарных выходок.

Мы не на свидании, у нас нет взаимной симпатии, и она по факту просто моя заложница. Единственная избежавшая участи пострашнее, чем быть запертой в чистой комнате. Та, что не сидит в подвале с крысами и не верещит от страха и холода. Мотнул головой прогоняя воспоминания, забрал заказ и сел за руль. Второй свёрток я протянул Лире, но она всё ещё играла в обиженную.

— В меня две точно не влезет. Я, конечно, могу попробовать, но думаю твой желудок не простит моего издевательства, — помахал перед её лицом, набитым овощами и мясом лавашем.

— Что за гадость? — вскинула она свою идеальную бровь.

— Неужели ты ни разу не ела эту «плебейскую» еду? Если так, то ты многое теряешь, — хмыкнул на её мимику и с наслаждением откусил довольно большой кусок шаурмы.

Прикрыв глаза, я с удовольствием прожевал и впился в еду зубами вновь. Лира смотрела на меня, периодически бросала взгляд на вторую порцию, которую я благоразумно оставил на виду и под рукой. Когда её желудок в очередной раз издал трель, она всё же плюнула на гордость и, взяв в руки свёрток осторожно его, укусила.