Карета шестнадцать!

Виктория Романова, 2023

Вика и пять ее подруг познакомились, когда были совсем детьми. Спустя десятки лет они встречаются в «их» месте и как раньше делятся самым откровенным.Эта история взросления пропитана особенной атмосферой ностальгии по детству восьмидесятых и юности девяностых. Героини учились, выходили замуж, строили карьеру, рожали детей, проживали радости и потери – росли, преодолевая каждая свои проблемы, вместе. C ними менялась и страна, и любимый город – Санкт-Петербург. Как сохранить дружбу сквозь десятилетия? Можно ли остаться друзьями, пройдя через испытания юности, а за ней и взрослой жизни? И главное – нужно ли?

Часть I

Глава 1. Мы встретимся здесь

Часовая стрелка близилась к семи часам — времени назначенной встречи. Была выпита вторая кружка капучино и заказана третья. Виктория, что сидела за столиком возле входной двери, наблюдала, как поочередно загорался свет в окнах жилого здания напротив. Снежная пыль летала вдоль узкого тротуара, провожая спешащие стопы к теплым парадным.

Вика часто наблюдала за прохожими, благо нынешняя работа давала простор недавно приобретенному хобби. Но сейчас о другом, женщина была здесь совсем не за этим. На семь часов стояла очень важная встреча — встреча c приятным прошлым, волнующим настоящим и грядущим. Пять подруг, что раз в месяц встречались в кафе на Галерной 42, сегодня вновь собирались остановить время, сжать его до размеров маленького зала, пропустить через сито воспоминаний и новых ощущений.

Посетители мерно заполняли пространство кафе, любезная управляющая встречала их на входе, провожая за свободные столики. Виктория за это время успела сменить фокус внимания и уже пристально вглядывалась в стеклянные входные двери кафе. Поглощая свет уличных фонарей, они сияли золотыми искрами, точно новогодняя елка.

Здесь все было утонченно: стройные изгибы лепнины на потолке, стеганные темно-серые кресла, мраморные полы, винные полки вдоль стен, бутылки хранили в себе аромат терпкого винограда. В дополнение и в противовес всему изысканному витрину кафе украшала вполне себе современная неоновая вывеска: «Кофе и вино».

Виктория открыла телефон — экран засветился, показывая сообщение: «Привет! Мчу!» Женщина усмехнулась: даже в переписке собеседница умудряется быть эмоциональной — никаких тебе точек, сплошные восклицательные знаки. «Интересно, — подумала Вика, — а мчу — это уже почти тут или только выезжаю из дома?» На автомате она принялась листать ленту то одной, то другой соцсети. Повсюду елки, постановочные фото с подарками и мишурой, детские новогодние поделки — кто-то хвастался шедеврами своих малышей…

Каждый год ведь одно и то же. Но почему все меньше и меньше ждешь чуда? Отчего то, что раньше казалось волшебным, теперь выглядит дешевой бутафорией? В необъяснимом раздражении женщина заблокировала телефон и положила экраном вниз — надоел! Уж лучше было продолжить смотреть на прохожих: те хотя бы не выглядели приторно-счастливыми, были на лицах и усталость, и озабоченность предстоящим праздником, и раздражение от переполненных магазинов… Вдруг в окне мелькнула знакомая фигура, забавная шапка, припорошенная снегом, размашистый шаг, сияющие глаза — Беата!

— Вик, привет! — Подруга стряхнула с шапки снежинки и кинулась обниматься.

— Привет! Рада тебя видеть! — У Виктории было и правда очень тепло на душе от встречи, она словно противостояла всему фальшивому, что бросилось на нее из рупоров соцсетей.

— У меня для тебя кое-что есть! — Беата почти подпрыгивала на месте.

— Что? — Вика хотела спросить, не подарок ли подруга приготовила, но потом осеклась, решила подождать — сама она не успела приобрести сюрприз для подруг.

— Я тут на днях ездила в старую квартиру, разбирала вещи — решила в новый год войти без хлама из прошлого…

— Так, и? — невольно вырвалось у Виктории. Любопытство разгоралось, не оставляя ничего от ее привычной сдержанности.

— Ага, интересно? — Беата лукаво улыбнулась и начала копаться в объемной сумке.

— Беат, ты с собой все для спектакля захватила? — подколола ее Вика — подруга была актрисой, работала в «Детском театре на Неве», новогодние каникулы для нее — пора череды праздничных спектаклей.

— Да ну тебя, ты же знаешь, сколько всего нужно современной женщине, а уж тем более маме. Тут тебе и лего завалялось, да и кое-какой реквизит в целом исключать нельзя, — засмеялась Беата.

Еще какое-то время подруга перетряхивала сумку, словно затерявшийся в ней предмет был размером с пылинку. Хмуря брови, она то и дело приговаривала: «Да ну где же ты?», и — совсем уже отчаянно — «Не могла же я забыть тебя дома?» Наконец ее лицо озарила улыбка — нашла пропажу!

— Вот, смотри! — проговорила Беата и, кажется, задержала дыхание.

То ли мерцали лампы и Виктории показалось, то ли пальцы подруги и впрямь подрагивали. «Что ж там за драгоценность такая?» Вика взяла в руки пакет, мельком отметив: не тяжелый. Она почему-то не решалась открыть его, ей передалось торжественное, хоть и невесть откуда взявшееся, настроение подруги. Беата смотрела на Вику улыбаясь: «Ну, чего ждешь? Не укусит!»

Наконец она заглянула внутрь: желто-зеленая тетрадь и пыльный сверток когда-то белой ткани.

— Это что? — только и спросила Виктория.

— А ты достань и посмотри! Я даже кофе заказывать пока не буду, хочу увидеть твою реакцию.

«Так увидела вроде уже…» — подумала Вика, но спорить не стала и аккуратно, боясь повредить видавшие виды вещи, достала их на свет.

Ткань оказалась фартуком, который выпускницы надевали на последнее первое сентября, а тетрадь…

— «Викусины гадости»… Ты ее хранила все эти годы?

— Ну раз она здесь, то явно не выкинула, — хмыкнула подруга.

Но одно дело случайно оставить, похоронив в груде никому не нужных газет, школьных дипломов и квитанций за электричество. Другое — сохранить, как ценность, и принести прямо перед Новым годом, словно это желанный подарок.

Мир замер. Виктория всегда знала: дружба для нее — причал, где тебя поймут, примут и услышат. Она даже спорила об этом с детьми, которые не заводили долгосрочных отношений, — все их приятели испарялись с течением времени. Их общение жило в сети: чувства прятались за смайликами и взаимными лайками. Женщине же хотелось, чтобы они ощутили, что такое простое, но глубокое общение, взаимное обогащение душ, настоящий, честный обмен. Этому Вику научила мама: со многими друзьями она поддерживала связь на протяжении шестидесяти лет! А передать флаг дружбы детям не удалось… Хотелось прямо сейчас набрать дочери и сказать: «Вот, смотри, как бывает! Не может такого быть, когда вместо общения у вас голосовые в ускоренном режиме…» Но не позвонила, конечно: поучать было не в духе Виктории, все эти диалоги разворачивались лишь у нее в голове.

В глазах Беаты стояли слезы — или снова замигали елочные огоньки?

— Беат, я… Можно обниму тебя?

— Спрашиваешь! — Подруга раскинула руки в ожидании.

Виктория положила на стол тетрадь и фартук так, как кладут сладко спящего младенца в колыбель, и уткнулась носом в плечо подруги. Прошлое подождет, главное — сейчас.

Промелькнуло мгновенье, но по ощущениям — целая вечность.

— Вик, ты чего, растрогалась? — мягко прервала тишину Беата.

— Да что-то нахлынуло. — Виктория отстранилась, села на свое место.

Дрожащими руками она открыла тетрадь и тут же захлопнула, подняв глаза на Беату.

— Помнишь торт? — Память иногда причудлива, и ярче всего помнятся какие-то мелочи, совсем не важные в масштабе жизни.

— На первое сентября? — Беата засмеялась. — Во втором классе который? Ну еще бы!

Владимир — так звали Викиного отца — в тот день заметно волновался. Обычно спокойный, он торопил дочь, даже прикрикнул на нее: «Давай быстрее, опоздаем!»

«Было бы куда спешить», — подумала новоиспеченная второклашка. Но все же ускорилась — папу сердить лишний раз было ни к чему, его и так ждал новый учебный год, полный двоек за поведение и красных гневных записей в дневнике.

Линейка уже не поражала своим размахом: все то же самое, что и в прошлом году, только спать хочется сильнее. Вика зевала, прикрывая рот рукой, и смотрела по сторонам: на месте ли все ее подельники по школьным проказам. Найдя глазами Беату, Ксюшу и Аню, девочка успокоилась и продолжила меланхолично наблюдать за торжественным, казалось бы, мероприятием.

Наконец официальная часть завершилась и учительница позвала в класс — на чаепитие. Вика предложила отцу отправиться домой, потому что чай у них был и дома, ни к чему проводить в классе пару лишних часов. Но папа только сердито сверкнул глазами. Пришлось плестись с ним за руку — даже Беату не догонишь!

В кабинете уже ждали составленные к центру класса парты, а в середине импровизированного стола — о чудо! — торт из мороженого, в вафельной корзинке, щедро украшенной цветами. Вика буквально слышала ее хруст. Внизу был сухой лед, он так и манил Вику — разломать вилкой, ощутить во рту приятную сладкую прохладу, наслаждаясь лучшим моментом этого первого сентября…

— Вик, это я принес, иди выбирай себе кусочек, — подтолкнул к столу отец.

Для торта нужен был особый повод, и девочке не казалось, что этот праздник, от которого одно название, заслуживает такого подарка. Но Владимир считал иначе.

— Папа хотел, видимо, чтобы во втором классе этот день был не таким унылым, как в первом, — сказала Виктория.

— А что там такое было? — подруга нахмурилась в попытке вспомнить.

Удивительно: то, что нам кажется огромным, почти вселенским по размерам и важности, другим часто не запоминается вовсе. Беата так и не смогла припомнить, что же такого плохого случилось в самый памятный школьный день любого ребенка, Виктория — не забудет никогда.