Что в погребе у садистов?

Виктория Сергеевна Макушева (2024)

Кнут или пряник? Как найти баланс в воспитании родных детей и не превратиться в домашнего тирана? Как выстроить теплые отношения, в которых друг друга слышат и понимают? Автор приводит жизненный пример, который помог ему изменить климат в семье и найти способ согреться — объединить замерзающие «я» в солнечное «мы». Описанный психологический прием неожиданной метафоры, вовремя примеренной на себя, приоткроет читателю дверцу в свой собственный «погреб», чтобы проветрить отсыревшие участки души и взрастить зерна любви.

Что в погребе у садистов?

Настроение — дрянь. Еду в такси. Без интереса смотрю на витрину из домов, торговых центров и мелькающих людей. Механически листаю ленту мессенджеров. На душе горько и некомфортно, потому что в очередной раз поругалась с детьми.

В машине трое пассажиров: я, старший сын и дочь. Хотя нет. Есть четвёртый — вязкая и тягучая тишина. Молчаливо едем на выставку Рериха. Она-то, кстати, и стала причиной нашей ссоры.

Дело было так. Совершенно случайно я обнаружила, что до закрытия грандиозной экспозиции осталось несколько дней. В памяти пробудились приятные воспоминания, да так, что захотела свозить туда старших, причинить им «культурно-нравственное» добро.

Да уж.

Дети сопротивлялись. Я была настойчива, как и большинство родителей, наивно полагая: «Уж я-то знаю лучше, что будет полезно и нужно для моего ребёнка!»

Так вот, сборы на это мероприятие затянулись. Атмосфера накалялась. Аура всё больше пульсировала.

Дети покорно одевались, но медлили и ходили с недовольными лицами. Всем видом показывали, как им не хочется идти в музей. Я же старалась держать лицо, подбадривала и внушала веру в то, что эта поездка и гений художника перевернёт их жизнь, разделив на «до» и «после». Но как оказалась, эта история изменила мою.

В общем, время шло, таксист уже битых пятнадцать минут стоял около нашего подъезда, периодически отправляя на телефон уведомления, что скоро уедет. Напряжение росло. Тучи сгущались. Я нервно держала дверь лифта в ожидании детей. А они всё не выходили.

— Соня, Егор, давайте быстрей! — взволновано крикнула я.

К тому моменту на моём внутреннем горизонте некоторое время уже маячила тёмная буря. Зарница явно намекала, что при попутном ветре придёт и разразится сильной грозой.

Соня неспешно появилась в коридоре.

— Ма-а-ам, — медленно прикрывая дверь квартиры и лениво растягивая слова, говорила она, — ну чего торопишь, Егор всё равно ещё не одет.

Это был он — тот самый попутный ветер, что подхватил циклон и понёс прямиком на мою мирную полянку. В порыве эмоций я хмурой тучей влетела в дом. На пороге начались молнии и раскаты грома. Они добавили энергии для быстрых сборов.

И вот через две минуты в лифте: немного потерянный, наспех одевшийся Егор, огорчённая Соня и рассерженная мама. Мы двигались вниз. Гроза в нашей семье продолжалась.

Напряжение достигло предела, когда сын, поправляя свои взлохмаченные и сырые волосы, которые не успел высушить после душа, позволил себе заметить, что он вообще не понимает в чём была проблема, ведь ничего страшного в принципе-то и не произошло, и по какому поводу кричала мама, до него не доходит.

Конец ознакомительного фрагмента.