Рид. Операция «Пандора»

Виктория Симакова

Жизнь часто ставит нас перед выбором.Что вы сделаете, если для спасения родителей, друзей и самой себя, вам предложат выйти замуж? А потом поступит предложение из преступницы стать символом борьбы с Отступниками? И ничего, что муж фиктивный, а вам самой далеко до идеального образа народной героини. Всё это отойдет на второй план, лишь только Бездна решит вмешаться в игру, давний враг нанесет удар, а далекое прошлое вдруг окажется настоящим.

Глава 9. Дневник. Сицилия

Лишь только я открыла глаза, как поняла, что знаю это место: щелканье цикад, аромат цветов и солнечные зайчики, прыгающие по до боли знакомой комнате. Это так необычно — снова оказаться здесь. Каждая вещь в комнате, каждый закуток этого огромного дома наполнен воспоминаниями.

Сицилия. Семейная вилла Лукиани. Место детских шалостей и веселья. Место, куда я не хотела возвращаться. Все здесь напоминает о нем, моем лучшем друге Луке. Именно поэтому ноги моей тут не было. До моего бегства из мира магии я приезжала пару раз в Рим, но здесь не была более десяти лет.

Приподнявшись немного на локтях, осмотрелась. Комната, в которой я оказалась, очень сильно напоминала ту, где я останавливалась на вилле в детстве. Те же песочного цвета обои, те же золотистые, как пляжи побережья, шторы. Деревянная кровать с балдахином, в котором удобно было прятать сладости. Все это так отчетливо напоминало обстановку из детства, что даже закралась мысль, что я нахожусь именно в той самой комнате, что и много лет назад. Но разве такое возможно? Ведь прошло более десяти лет с моего последнего приезда сюда. Неужели Лукиани ничего не поменяли?

Затаив дыхание, я посмотрела на левый резной столбик у изголовья. И хоть голова не кружилась сильно, но все же легкое недомогание, граничащее со слабостью, чувствовалось.

Как же я устала чувствовать себя слабой. Каждый раз, встречаясь со своим прошлым, приходится доказывать, что я сильнее обстоятельств и магов. Без магии это сложно. Но больше всего выматывает тот факт, что казаться сильной приходится перед всеми. Только с близкими можно быть собой, настоящей. Но где они, эти близкие?

Давным-давно мы с Лукой вырезали наши имена на таком столбике, после чего друг вырезал вокруг них сердечки. Тогда мы были маленькими, и наши родители все еще верили, что две сильнейшие магические семьи породнятся. Надпись располагалась у самого матраса, и чтобы ее заметить, необходимо было изловчиться. Сделать это с первого раза не получилось, но после трех попыток надпись была обнаружена.

Теплое, щемящее душу чувство заполнило сердце. Будто выпила стакан теплого молока с медом и маслом. Сразу стало как-то уютно и безопасно. Даже показалось, что раздастся легкое постукивание в дверь, и на пороге покажется взлохмаченная голова Луки, который придумал очередную шалость.

Воспоминания о прошлом грозили затопить меня вместе с набежавшими слезами. Но этого допустить было нельзя. Не время и не место, чтобы разводить мокрое дело. Расслабляться было недопустимо. Тем более, что я так и не выяснила, как оказалась на вилле, и чем закончилась заварушка в клубе. Воспоминания о тех событиях были сумбурными и хаотичными.

Каким-то неимоверным усилием воли я заставила себя не думать о погибшем друге. Отодвинула все воспоминания на задний план, будто заслон поставила. Надолго его, конечно, не хватит, и рано или поздно преграду снесут эмоции и переживания, если я их не обуздаю, как мне удалось это провернуть во время заточения у безопасников.

Тогда Тереза что только не делала, чтобы я сломалась из-за смерти Егора. И смеялась, и иронизировала, и пыталась сыграть на моем чувстве вины. Она не знала, что перед гибелью мы с Егором успели объясниться и помириться. Осознание этого окрыляло и губило одновременно. Понимание того, что безопасникам и этой вечной прилипале Виторио-Айгуша, Терезе, что-то неизвестно, согревало душу и приносило капельку удовлетворения. Они не всесильные и не всезнающие. Понимание этого поддерживало меня.

Появлялась надежда, что родителей они тоже не нашли. Иначе бы Тереза не упустила бы возможности посмеяться надо мной. Но никакие насмешки, обидные реплики и комментарии не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось в моей душе.

Мы только помирились с Егором. Забрезжил маленький лучик надежды, что наша история может продолжиться. Несмотря на то, что он бросил меня пять лет назад, несмотря на то, что я сдала его и студентов братьям Чайкиным. Все это было неважным. Мы простили друг друга. Простили, потому что любили. И его прощальный взгляд мне не забыть никогда. Егор спасал и уходил, но знаю точно, что любил.

Именно в тот момент, когда появилась маленькая надежда, размером не больше зернышка, я поверила, что у нас может все получиться. Я открылась миру, а мир забрал Егора.

Нагло. Подло. Жестоко. Виторио-Айгуш. Я готова была его ненавидеть так же сильно, как он меня. Но даже это у меня не получилось. Было больно. Пусто. Темно. Хотелось выть и бросаться на стену от потери любимого. Но нельзя. Нельзя было показывать очередную слабость перед Терезой.

Все силы и злость я тратила на то, чтобы не сойти с ума. Потому ненавидеть тогда я не могла. А сейчас уже поздно. Егор мертв. Его убийца тоже мертв. Мне почти удалось отомстить, но почему-то от этого не стало легче. А я ведь знаю, что время лечит. Но я как будто застряла на одном месте, и не сдвинуться. Остальные могут идти вперед, а я нет. То ли засосало болото безысходности, то ли погрязла в прошлом, как в зыбучих песках. А, может, просто нет моральных сил, чтобы и стены безразличия вокруг себя держать, и выбираться из личного ада.

Зато для остальных все вполне объяснимо и проходимо. Катерина была влюблена в Егора и даже собиралась за него замуж, а теперь на пути к новым отношениям. Если Энрико не сильно изменился, то он скоро начнет завоевание Ветровой. И чем сильнее она будет упираться, тем ярче и изобретательней будет вести себя Лукиани. Он не привык проигрывать. Тем более, когда девушка ему нравится. Она ему нравится. Видно, какие пылкие взгляды Энрико бросает в сторону обозревателя, как ухаживает, как улыбается ей.

Итальянец легко может вскружить голову любой девушке. Высокий, красивый, сильный, галантный, в деловом костюме, темные глаза и саркастическая улыбка. А еще он богат, образован и воспитан в лучших аристократических традициях. Энрико — почти эталон мужчины-мечты. Если бы не собственнический характер и пару скелетов в фамильном шкафу.

Так что, если Лукиани всерьез решит покорить Катерину, то долго ей точно не продержаться. Она уже им очарована. Это заметно по тому, как она тайком смотрит на Энрико, когда ей кажется, что никто не замечает, как интуитивно старается быть в зоне его видимости и внимания, как наклоняет голову, слыша его голос.

Тревожит ли это меня? Самую малость. Есть доля ехидства и превосходства, что не так уж она сильно любила Егора, раз позволяет себе увлекаться другим. Хотя, кто я такая, чтобы судить других? Может, она до этого сутки напролет в депрессии была, и новым знакомством пытается заполнить пустоту после ухода почти жениха?

Рухнув обратно на постель, я прикрыла глаза. Думать о том, как я здесь оказалась и что будет за нашу самоволку, не хотелось. А надо. Подозреваю, что агент Холковский, если бы мог, снова засадил бы меня в камеру. И Ветрову за компанию, чтобы не помогала развлекаться. Обидно за девчонку, если ее отстранят от репортажей. Инициатором «веселья» была я, а ей тоже достанется.

Nek — Allora si

А все так хорошо начиналось. Тихий и теплый вечер. Энрико уехал по делам семейства. Денис умчался на доклад к агенту Бри. А мы с Ветровой отдыхали, каждая в своей комнате. И хоть палаццо Лукиани огромный, целых три этажа с кучей комнат, но находиться там мне уже порядком надоело. Я бывала здесь раньше не так часто, но знала почти все секретные и интересные местечки в доме. Интерьер, статуи, картины уже давным-давно изучила, еще в школьные годы, а потому мне было скучно. И, как оказалось, не только мне.

Ветрова заглянула в мою комнату примерно через час, как мужчины разъехались по делам. Не сказать, что мы с ней не общались до этого. Так, обменивались дежурными фразами и ничего не значащими разговорами. Призрак Егора стоял между нами и создавал ощущение скованности. Что, впрочем, мне нисколько не мешало, так как после пребывания у безопасников стремление сближаться с кем-либо практически отсутствовало. А вот ей было некомфортно, о чем Ветрова и поведала.

Видела, как нелегко ей было начать этот разговор. Все же она — обозреватель, и ее задача — выводить магов на откровенность, а не наоборот. Бегающий взгляд, разглаживание одежды, чуть сбитая речь, — все выдавало нервозность девушки в первые минуты общения. Помогать и поддерживать ее как-то не входило в мои планы. Сама пришла, сама начала общение, пусть сама и выпутывается. Но слово за слово и вот уже из неуверенной девушки передо мной сильная, немного наивная и честная собеседница.

Никаких заискиваний, чувства вины или прочей сентиментальной ерунды, но при этом почти детское стремление сделать так, чтобы у всех в округе было все хорошо. Так не бывает. Невозможно. И Катерина в силу своего возраста этого пока не принимает. Что странно, она же обозреватель и видела всякое. Неужели можно сохранить непосредственную наивность и веру в справедливость и что-то светлое? Удивительно. И этот ее разговор о Егоре, о том, что он никогда не забывал меня, вымораживал. Сочувствие со стороны бывшей почти соперницы — это так непривычно, необычно. И потому я сменила тему.

— Поехали кататься, — почему-то мне захотелось выбраться из этого каменного палаццо.

— Что? — Катины глаза стали почти огромными. — Самоволка?

Улыбка расползлась по ее лицу, оживляя его.

— Точно.

На сборы нам потребовалось не больше пятнадцати минут, и вместе, как две студентки, сбегающие от бдительного ока магистров, мы устремились в гараж по потайному ходу. Слуг в магическом доме практически не было.

Один из проходов для слуг, который располагался в библиотеке, мы обнаружили с Лукой еще на первом курсе магической школы. Для этого необходимо было всего лишь проследить за старшими членами семьи Лукиани. И вуаля! проход к гаражу был известен. Вот и тогда мы с Катериной неспешно отправились за книгами в библиотеку. А благодаря иллюзии, которую наложила Ветрова, охране казалось, что мы просто приятно проводим время за изучением архивов.

— Я даже наложила чары, чтобы страницы переворачивались. Так будет видимость, что мы читаем, — хихикнула Ветрова, довольная своей выдумкой.

Говорить о том, что Энрико узнает о нашем побеге намного раньше, чем мы успеем пересечь два перекрестка, я не стала. Зачем разочаровывать?

В гараже я хотела сначала взять любимый автомобиль Энрико, красный Феррари. Но такой транспорт будет очень заметен на улицах Вечного Города, а мне бы этого не хотелось. Стремление погонять по широкими пустым улицам требовало своего выхода, а потому мы взяли черный спортивный автомобиль, который мог при необходимости слиться в потоке других транспортных средств, но и выдавал сто километров менее, чем за семь секунд.

Завести автомобиль без ключей не составило труда. Энрико был несколько старомоден и электронным замкам в автомобилях предпочитал обычные.

— Лихо, — глаза соучастницы угона автомобиля светились в предвосхищении приключения.

— Энрико сам нас с Лукой научил таким штучкам. Да и мы сами тоже кое-что придумывали, — выезжая из гаража, ответила я тогда. Кто же знал, что простая увеселительная поездка закончится не так позитивно?

Сколько мы катались по улочкам Рима, не знаю. Мы не превышали скорость, спокойно скользили в потоке автомобилей, избегая вечерние пробки. Были на ярких в неоновых огнях переулках, проезжали мимо Колизея. Он прекрасен в вечернее время, больше таинственности и величия. Фонтаны Рима мы объезжали стороной, ведь это излюбленное место у туристов, а хотелось тишины, спокойствия и скорости.

Устав от города, мы выехали на автомагистраль. Вот где можно было дать волю адреналину и погонять почти в свое удовольствие. Это, конечно, не гоночная трасса, но все же ощущение свободы присутствовало. Даже дышать стало легче. Пусть Лукиани наблюдает за нами через спутник, но ни Энрико, ни агента нет в непосредственной близости. И так легко было забыть про них хотя бы на часок-другой. Что я и сделала. А Катерина с присущей ей легкостью поддалась этой иллюзии свободы и простора.

Скорость. Ветер в волосах. Дорога. Ощущение безграничных возможностей. Никаких ограничений. Сердце безумно стучится в грудной клетке, готовое вырваться на свободу. Руки крепко сжимают руль и улыбка от понимания, что шалость удалась. Казалось, еще мгновение и можно взлететь, если еще прибавить газу.

Чуть взвизгнув на одном из крутых виражей, Катерина ухватилась за ремень безопасности, будто он мог ей помочь. А потом уханье и улыбка до ушей. Может, где-то там она и крутой обозреватель, но сейчас она — девчонка, которая так же, как и я, дорвалась до свободы. Ни слова укора или просьбы сбавить газ я не услышала. Быстрый взгляд на сообщницу. В ее глазах плещется азарт, кровь переполнена адреналином, и она готова нарушать правила.

— Ты просто мастер вождения! — озорно прокричала Ветрова.

И доверие, исходящее от Катерины, отрезвило. Пришлось немного сбавить темп и мысленно представить место, где можно было бы остановиться перевести дух от дороги.

— Девочкам пора в клуб, — усмехнулась я. Эмоции можно получить и более простым путем.

Вот где я давным-давно не была. Ночной клуб здорово помогал избавиться от надоевших переживаний. Главное, не злоупотреблять коктейлями. Но мы тогда совершенно не думали о последствиях и возможной расплате за жажду приключений.

Кто же знал, что именно там и встретятся пособники Малыча. Это упущение непростительно с моей стороны. Подставилась не только я, но и Катерина. Страшно подумать, что бы они с ней сделали, если бы план Отступников удался.

В дверь тихонько постучали, и показалась голова Ветровой в едва приоткрытых резных панелях. Девушка быстро прошмыгнула в комнату и тут же направилась к моей кровати. На ней были все те же черные брюки и синяя блузка, в которой мы сбегали из палаццо. К тому же на лице Кати были явно заметны следы усталости и беспокойства обо всем произошедшем. Возможно, я заметила даже отблески чувства вины.

Уверена, такая хорошая девочка, как Ветрова, уже не раз занималась самоедством, что не остановила меня. Не ходить в клуб, не брать тайком авто, не заходить ко мне в комнату. Думаю, еще и Энрико масла в огонь добавил, обвинив девчонку. Хотя нет. Тут, скорее, Холковский больше постарался. Вот кто точно накинулся на нее с упреками, так это Денис.

— Привет, — поздоровалась я. Уж коли ко мне нагрянула гостья, она же бывшая соучастница, то просто необходимо поговорить и узнать последние новости. — Как мы здесь оказались? Телепортация или что-то еще?

— Привет, — осторожно присаживаясь на край огромной кровати, промолвила девушка. — Частный самолет семейства Лукиани. Ты как?

— Нормально, — махнула я рукой и только тут заметила, что повязки на запястьях свежие.

— Это донья Палома, — проследив за моим взглядом, быстро добавила Ветрова.

Не самый плохой вариант. Донья Палома, мама Луки, тетя Энрико и его несносной сестры Франчески, бабушка Флориана.

Ему,, наверное, уже лет десять. А значит, он вполне может учиться на первом курсе магической школы. Если только донья Палома не уговорила Энрико оставить мальчишку на домашнем обучении. После смерти Луки женщина стала очень тревожной и мнительной, так по крайне мере говорила мне прабабушка Зоя, когда я бывала у нее в Париже.

— Откуда это у тебя? — вопрос Ветровой вывел меня из задумчивости о том, что доньи простительно быть мнительной. Сначала она потеряла мужа, потом сына. Понятное дело, что за внука она сильно переживает.

— Бинты? — дождавшись легкого кивка в ответ, я поспешила выяснить насколько сильно безопасники доверяют обозревательнице. Если она не знает о причине ранок на моих запястьях, то получается, не так уж и много ей вообще известно о доблестных защитниках мира магии. — Магам, чтобы они не колдовали, надевают магические блокираторы. Через специальные штырьки смесь попадает в браслет и не дает возможности колдовать. Так как у меня браслета нет, а заклинание создать получилось, то…

— Нет, — Катя непроизвольно закрыла рот ладошкой и замотала головой, — не может быть. — Легкий ветер всколыхнул шторы в комнате, хотя все окна и дверь были закрыты.

–…То мне одели на руки. На обе руки. А то вдруг я с двух смогу заклинание создать, — как ни в чем не бывало продолжила я. — Теперь вот необходимо подождать, пока выйдет вся эта фигня из организма.

То, что я видела, мне импонировало. Ветрова далеко не глупая, хоть и пока наивная. Говорят, что она отличный обозреватель. Но, видимо, пока не занимается политическими делами. То ли не пускают после случившегося на Площади Обозревателей, то ли сама не хочет в эту грязь лезть. Невозможно заниматься политикой и остаться чистеньким, даже если только пишешь новости об этом. Наивностью можно воспользоваться в своих целях. И маги, и люди любят мучеников. А Катерина еще и справедливость ценит. Вот пусть и начнет копать под безопасников. Много она против них не найдет, но зато отвлечет их от меня.

Переживания девушки, сидящей напротив меня, были искренними. По глазам было видно, какая внутренняя борьба идет внутри ее головы. Вот глаза зажглись праведным гневом, и кажется, что через секунду она побежит на разборки с Денисом, а затем появляется настороженность, стремление проверить полученную информацию и только потом делать выводы. Нереализованная энергия справедливости постепенно затухает, чтобы потом, когда это будет необходимо, разгореться вновь.

Давно я не общалась с людьми, чьи мысли и эмоции можно прочитать по лицу. Уверена, что она уже усвоила парочку приемов, как не дать себя «прочесть» и понять, что ты думаешь на самом деле. Тогда что это передо мной: игра на публику в лице меня или же стремление быть собой хотя бы с кем-то?

— Что произошло тогда в клубе? — пора было переводить тему и получать информацию. — Помню блондинку, которая назвалась твоей подругой, а потом все как-то обрывками.

По словам Катерины, получалось, что Светлана Мышкина, бывшая подруга Ветровой, вместе с другими однокурсниками перешла на сторону Отступников. Помнится, Алек Алехович и Оникс Бьернсен перешли на сторону Мака, а вот остальные — к Руслану Малычу, который спал и видел, как бы поймать меня.

— Энрико говорил, что люди Малыча искали пути, чтобы добраться до нас, но безопасники их «пощипали», отправив в тюрьму. Но тут мы сами попали в его руки.

— Голова трещит, как после похмелья. Только я ничего не пила, — пожаловалась я собеседнице, сжимая и массируя виски.

— Это Света тебе что-то вколола.

Точно. Помню, на Катю налетел парень, случайно облил ее коктейлем, я пошла за блондинкой через один из танцевальных залов. Зачем? Голова болит от всех этих воспоминаний, но надо восстановить всю цепочку событий. Незнакомка хотела передать весточку от Свена, а я, как дурочка, поверила ей. Глупо. Непростительно.

Повсюду играла музыка. Яркие вспышки света. Двигающиеся разгоряченные тела. Густой воздух, пропитанный потом, духами и прочими химическими запахами. Парочки, спешащие уединиться в кабинках туалетов или випзон. Все это шумное многообразие здорово отвлекало и нервировало. Видимо, Мышкина и воспользовалась моей растерянностью, чтобы уколоть какой-то гадостью. Отвыкла я от подобных мест.

— Пока я тебя искала, приехали ребята, но так как клуб большой, входов-выходов много, мы сразу и не встретились, — извиняющимся голосом продолжала Катерина.

Как оказалось, все самое интересное произошло на парковке, когда она пыталась не дать Мышкиной и еще одному бывшему сокурснику, Феринсову, переправить меня через портал.

— Получается, у них есть артефакты вызова, — резюмировала я, начисто игнорируя ту часть истории, где появились Холковский и Лукиани. Они, конечно, молодцы, но пусть ими восторгается Ветрова. Для одного — это работа, для другого — возможность заполучить власть в Коллегии Девяти магов Европы. И оба чуть было не подпортили себе планы на их реализацию. Мужчины знали, на что шли, когда согласились: один на свадьбу, другой на предоставление жилья.

Вот пусть и защищают. В конце концов, это их часть сделки. Моя же — не попасться Малычу и объединить магов против него. Это только работа, ничего личного. В политике не должно быть чего-то личного. Только дело и все для дела, так кажется звучит лозунг у безопасников.

Хотя к Малычу попасть в лапы очень не хотелось бы. Он неоднократно через подручных сообщал, какие «прекрасные» перспективы ждут меня, лишь только я окажусь рядом. Прочувствовать его гостеприимство в живую я не стремлюсь. Мужчина, стремящийся отомстить, чрезвычайно опасен. Да и встреча с Деляновым-старшим была весьма запоминающаяся, хоть и короткой.

Это было во время похода на очередное магическое исследование. Я тогда была у безопасников. И с двумя бравыми агентами неспешно двигалась по коридорам их исследовательского центра, который больше напоминал тюрьму. Вдруг в коридоре замерцали магические пульсары, находящиеся под потолком. Раздался громкий топот ног, и из бокового перехода выскочил худой мужчина невысокого роста. Светлые брюки свободного кроя, такая же футболка. Без пробкового шлема я даже не узнала доктора Делянова. Зато, когда он посмотрел на меня своими безумными глазами и смешно задергал носом, будто к чему-то принюхивался, я тут же узнала это крысиное выражение лица. Дмитрий Делянов и раньше был немного не в себе, а после заточения у безопасников вообще свихнулся. В его глазах не было ни намека на осмысленность происходящего. И это человек, возомнивший себя способным подчинить магию? Я не видела доктора больше пяти лет с тех пор, как мы с Карлосом разгромили его лагерь в Южной Америке.

— Ты! — злобно закричал Делянов, и у меня возникло острое желание юркнуть за спину агента. — Ха, теперь ты тоже у них. Не сбежала. Не смогла. А Руслан тебя всюду ищет. А ты тут. Спряталась? Или поймали? — мужчина ринулся ко мне. Почему тогда бездействовала моя охрана, не знаю. Смею предположить, что на то было указание кого-то из верхушки безопасников. Возможно, именно они специально организовали нам с Деляновым эту встречу.

— А моего сына нет. Они не пощадили, — в уголках рта доктора скопилась слюна и вот-вот была готова потечь по подбородку. Казалось, яд и злоба расщепляют его изнутри, — а тебя пригрели.

Лезвие скальпеля блеснуло в руке нападавшего, и вот тут-то и сорвались золотые плети с браслетов охраны. Магические путы скрутили Делянова по рукам и ногам. Он только и мог, что ругаться и насылать проклятья на всех вокруг, с жадностью смотря на мою сонную артерию и пытаясь достать меня стоптавшимися больничными ботинками.

Natasha St-Pier-Chacun pour soi

— А может, у них есть маги телепортации? — вопрос Катерины вывел меня из мрачных воспоминаний.

— Как, например, твоя подруга? — почему-то захотелось вывести на эмоции это милое создание. Трудно верить, что маг может быть настолько добросердечным и наивным. Хороших людей и магов вообще не бывает. У каждого есть своя темная сторона, своя червоточинка. Только кто-то ее искусно маскирует, а кто-то развивает и пестует. Тут уж каждому свое.

— Носова тоже подозревать будешь? — не осталась в долгу Ветрова. В тоне слышалась легкая злость, но Катерина старалась ее сдержать.

— Можно. Почему нет? — мне нравилось, когда обозревательница была такой, как сейчас — настоящей. Не скрывала эмоции и не пряталась за маской хорошей девочки. Она чем-то напоминала меня в школьные годы. Я тоже хотела быть хорошей, но не получилось.

— Ирину и Сергея давно проверили. Они вне подозрений.

— С такой-то фамилией, как у Домаер, это да, — не удержалась я от сарказма.

— При чем тут это? Они просто доказали свою верность безопасникам. А еще за них словечко Рахим Сейх замолвил. — Видимо, заметив мой озадаченный взгляд, собеседница решила немного пролить свет на личность третьего мага-телепортера. — Сейх — самый сильный маг телепортации. Говорят, он может совершить десять прыжков по мирам и не вспотеть.

А вот это уже было интересно. К этому магу необходимо присмотреться и узнать побольше информации. Но чтобы не выдавать заинтересованность личностью Сейха, необходимо было перевести тему.

— А остальные? Их тоже уже проверили? — резко менять русло разговора не стала, так можно вызвать еще больше подозрений. Мне же необходима информация и союзники. А их можно заполучить, когда они чувствуют откровенность. Что же, немного открытости может пригодиться. Главное, ничего серьезного самой не выдать.

— Магов-телепортов не так много, так что остальных проверят быстро. А вот для проверки нелегальных магических рынков потребуется время. Хотя не так много мест, где можно приобрести и изготовить такие мощные амулеты для перемещений, какие были у Феринсова.

То, что работы у безопасников много, я и не сомневалась. Тут тебе и Отступники, и гвардейцы, и не маги, которые спят и видят, как овладеть силой и с помощью нее приобрести могущество и власть над миром магии. А ведь и про Приспешников Ужасной Анны, моей матери, тоже не стоит забывать. Думается, кто-то из них или их родственников точно перешел на сторону Малыча и компании.

— Катерин, а ты не в курсе, что за гадость вколола мне твоя подруга?

— Бывшая, — резко поправила меня девушка. — Это тебе лучше у Энрико спросить. Он делал анализ крови и антидоты вкалывал.

— Точно. И где наши рыцари в сверкающих доспехах?

— Зря ты так ерничаешь, — немного засопела Ветрова. — Они, между прочим, спасли тебя.

— А я думала, что ты, — я поправила плед, в котором не было особой необходимости, так как в комнате было тепло. — Спасибо за то, что не бросила.

Поборов смущение, Катя принялась рассказывать, как именно происходила спасательная операция.

— И Денис нес тебя до машины на руках, — не скрывая восторга от галантного поступка Холковского, закончила историю обозревательница.

— Он сильный. Ему можно, — не могла не съязвить. Подумаешь, донес пару метров. И что? Я так похудела, что вешу, как пушинка. Он высокий, бицепсы стальные, наверное. Не знаю, не трогала.

И вообще меня больше волнует место, куда нас привез Лукиани. Лучше бы мы оставались в Риме или еще где. Даже у безопасников было бы спокойнее, чем здесь. С виллой «Солнечная долина» у меня связано так много воспоминаний, что страшно. Страшно оказаться в прошлом.

Здесь случился мой первый поцелуй. Мы тогда с Лукой шпионили за Энрико и его очередной подружкой. Зато потом быстро улепетывали от магических гончих, которых натравил в отместку Энрико. А за пару лет до этого играли в прятки, да так здорово спрятались с Лукой, что взрослые искали нас пару часов. И даже магия им не помогла. Лука тогда как раз опробовал свою первую магическую глушилку. А еще были разные шалости и розыгрыши, приключения и просто теплые, уютные вечера в тени деревьев.

Но это все в прошлом. А его необходимо принять и отпустить, если я хочу двигаться дальше. Иначе одна ниточка историй потянет за собой следующую, а та следующую и вот, пожалуйста, уже клубок. А мне этого хватило у безопасников, когда Тереза заставляла снова и снова окунаться в пучину тяжелых воспоминаний и переживать заново все потери. Драгоценный друг Лука. Любящий муж. Возлюбленный.

Хотя, если бы не скрип зубов, стирающий эмаль, сжатые кулаки и нечеловеческое желание выдержать все это, я бы погрязла в жалости к себе. Когда есть реальный враг, то легче бороться с призраками прошлого. Все, что порой я могла сделать, так это не показывать, как больно переживать все заново, как коробило и ломало от осознания, что ничего не вернуть и не изменить.

Тереза была довольна результатом. Она сама говорила об этом, гадко улыбаясь. Легкий, почти успокаивающий голос и заботливые прикосновения, когда она присоединяла медицинские приборы, которые позаимствовала у людей, могли ввести в заблуждение. Но стоило ей напитать аппаратуру магией, как иллюзии спадали. Миллионы нейронов в моей голове вопили от боли, погружая в спасительное забытье. Мои крики Тереза глушила магическими сферами, а потому никто понятия и не имел, что происходило в моей камере-палате. Не хотелось бы думать, что Аннет Бри была в курсе всего этого. Она — безопасник и преследует свои цели, но не такая же она сволочь.

Бывало, я так выматывалась за день, что ночью ничего не снилось. И это хорошо. Так как кошмары из-за гибели близких преследуют с завидным постоянством. Только в последнее время получается спать почти нормально. Почему почти? Кошмары прошлого сменились непонятными картинками будущего. Что-то темное, теплое, даже жаркое обволакивает и ждет меня. Что это, не знаю, но оно ждет. Выжидает и готовится. К чему? Кто бы знал.

— Ты опять меня не слушала, — с укором заметила Катерина, чем вывела меня из омутов памяти. За это я была благодарна.

— Извини. Задумалась. Я давно здесь не была, хотя когда-то в детстве частенько приезжала. Эту комнату донья Палома приказала закрепить за мной. А комната Луки была дальше по коридору. Нас специально не селили рядом, чтобы мы не придумывали приключений хотя бы ночью, — сказала и осеклась.

Нельзя. Никому из них нельзя доверять. Каждый вокруг меня преследует свои собственные цели и легко использует любую информацию, что я дам. Безопасникам нужны мои знания. Лукиани и Ветровой тоже. Все они хотят узнать, как я убила Виторио-Айгуша без браслетов и магии. А если докопаются до Прометея, то пиши пропало.

— Мне бы немного прийти в себя, — добавила я после затянувшейся паузы. Надеюсь, Ветрова поняла намек, что ей пора бы удалиться.

— Хорошо, — довольно быстро согласилась Катя.

Вот ведь, хотела добыть информацию, а сама ее раскрываю.

Покачиваясь, я кое-как добираюсь до ванной комнаты, как только за Ветровой закрывается дверь. Водные процедуры должны разбудить заторможенное тело и встряхнуть мысли. Здесь практически ничего не изменилось. Все те же светлые плиты на полу, те же росписи на стенах и белоснежная ванна рядом с душевой кабиной. И понимаю, что в комоде лежат полотенца, зубные щетки, паста и прочие необходимые мелочи. Здесь было все, как всегда. Все привычно. Но почему же живот скручивает и сгибает пополам от понимания, что иллюзия прошлого — только иллюзия, и сейчас все иначе?

Мозг щекочет мысль, что что-то важное вот-вот должно произойти. Прям почти здесь и сейчас. Вздор. Ничего не будет. Водные процедуры, завтрак или что там по времени, разговоры и выполнение своей части договора с безопасниками. Но почему-то есть ощущение, что кто-то дергает за ниточки и манипулирует всеми. Будто незримый кукловод выстраивает события в только ему понятную структуру, а все мы только и делаем, что встаем на свои места, как фигурки на шахматной доске.

Информации так мало, что считай ее и вовсе нет. Только ощущение, что будто пробежала рядом мысль. Махнула пушистым хвостом по ноге и скрылась между деревьями. И сколько не смотри, не вглядывайся, все равно ничего не увидишь.

Почему-то вернулось желание оказаться в пещере из моих снов. Тех, что не кошмары, а где тепло, где камни и огонь, и кто-то там еще есть. Нет ни воспоминаний, ни образов, а только догадки и ускользающее, как вода сквозь пальцы, ощущение важности.

Когда была у безопасников, то такие сны были редкими. Как только сняли блокираторы магии, то стали чаще и ярче. Вот и перед клубом приснился такой сон. Но только он был немного другим. Беспокойным и требовательным. От меня чего-то хотели, за что-то ругали и чего-то ждали. Но ничего больше не помню. Было противное чувство, что я упускаю нечто важное.

Nek — La vita e

Под теплыми струями душа я представила, как у меня получается оставить позади и магов, и безопасников, и родственников. Понимаю, что с большим удовольствием отправилась бы в поход, а лучше в путешествие, как когда-то с Лукой. Мы побывали в таких местах, что вряд ли я бы оказалась там специально. Маленькие городки и деревушки Японии, где мы были с лучшим другом, не входят в путеводитель для туристов. Мы порой были первыми за тридцать лет иностранцами, посетившими местных жителей. А потом было путешествие по бескрайним просторам России.

Вот тогда я почувствовала полностью всю силу природы. Такую не встретишь в магическом мире, не изучишь в магической школе ни за пять, ни за десять курсов. Такой силой можно только напитаться и постараться сберечь в сердце. Что я старалась делать, вдыхая чистейший воздух, любуясь нетронутыми лесами и слушая только шум леса да рычание зверей. Но это было так неумело.

Что неудивительно. В семнадцать лет наслаждаться природой, высокими деревьями, бездонными реками и звенящими ручьями с ледяной водой сложно. Тогда хотелось бежать навстречу миру и расталкивать преграды на своем пути. Быстрее, быстрее!

Это сейчас тянет к неспешности и спокойствию. Чтобы после бега по камням, покрытым мхом, можно было развести костер и греть ужин, послушать шелест листвы и окунуться в звездное небо.

Оно огромное, безбрежное, и нет ему ни начала, ни конца. И тысячи звезд сияют, придавая таинственность всему происходящему вокруг. И чувство, что ты — часть этого чуда и красоты, опьяняет, сносит все преграды. И дышится легко. И пусть я всего лишь песчинка в этом огромном мире, который был, есть и будет, несмотря на все перипетии мира магии и людей.

Как бы я хотела повторить то путешествие из Токио в Питер. Но увы. Это невозможно. И дело не только в том, что тот путь я проходила не одна. Рядом был лучший друг. Лука смешил и тормошил, когда я поддавалась лени. Это с его легкой руки мы отправились в то незабываемое путешествие, которое изменило меня, его и многих других людей, с которыми мы повстречались. И после тех каникул наш роман с Егором обрел плоть и кровь, а наши чувства стали достоянием общественности в лице близких, друзей и однокурсников.

Делов в том, что Луки нет, Егора нет. Есть только я.

И я здесь, на вилле, под жарким сицилийским солнцем, под надзором безопасников и магов, где каждый ведет свою игру.

А мне играть не хочется. Но надо. Я устала притворяться и носить маску. Но надо. Ничего другого я не могу предложить. Никому ничего, кроме того, что я продолжаю игру и постараюсь выиграть.