На крылышках шмелей

Виктория Топоногова (2024)

Если в зимние каникулы к десятилетнему мальчишке приезжает в гости «летняя бабушка», значит, его ожидает незабываемый отдых в деревне! Весёлые приключения, новые друзья и возможность наконец-то встретиться с отцом…В деревне Гречишке Вася попадает совершенно в другой мир — живой, звенящий шмелями и шуршащий листвой осин. Тут можно ловить рыбу в луже, строить запруду не хуже бобров и слушать шуршунчиков на сеновале. Со своим новым другом Коськой Вася учится плавать в реке, пасёт коров, охраняет сад от скворцов и даже пытается организовать петушиные бои. И когда мама приезжает, чтобы забрать мальчика на море, он отказывается. Ну какое море, когда у соседской кошки родились котята, а курица вывела цыплят под смородиновым кустом! А ещё тут бывает отец, которого Вася не видел очень давно. А с отцом даже молчать, и то интересно. И хорошо бы, чтобы папа и мама снова нашли общий язык.

ГЛАВА 4. НЕ ХУЖЕ БОБРОВ

До реки от Гречишки идти далеко, а поблизости течёт только ручей, в овраге за огородами. Но он очень мелкий, не окунёшься.

Есть ещё заросший пруд, где одни утки да лягушки купаются.

Об этом мы рассуждали с Коськой, сидя на лавочке в огороде после прополки картошки. Его тоже заставляют картошку полоть, вот мы и договорились: сначала в нашем огороде две борозды полем, а потом в покосовском. А потом опять в нашем. И так далее. Две борозды мы наперегонки полем — я одну, Коська другую. Так веселее и быстрее получается. Но за Коськой мне никак не угнаться. Он привычный, а я то об колючку какую-нибудь руку уколю, то на бабочек засмотрюсь. Так что он свою борозду заканчивает и идёт на лавочку отдыхать, а потом и я к нему присоединяюсь. Мы оба мокрые, усталые, чумазые. А искупаться негде. И даже баню только в субботу будут топить.

— Жара какая… Пойти, что ли, в ручей лечь? — размышляет Коська.

— Он же мелкий, только ещё больше изгваздаемся.

— Зато прохладный.

И тут мне в голову приходит одна идея.

— Слушай, — говорю, — а давай на ручье плотину сделаем!

— Какую ещё плотину?

— Ну, когда гидроэлектростанции строят, на реках плотины устраивают. И тогда получается озеро, то есть водохранилище.

— А зачем нам электростанция?

— Не нужна нам никакая электростанция. Нам водохранилище нужно. Чтобы купаться. Когда большие плотины делают, русло реки перегораживают, ей деваться некуда, она и разливается вширь. Даже деревни затапливает.

— А вдруг и мы деревню затопим? — пугается Коська.

— Не затопим, не бойся. Мы же сами будем контролировать, насколько ручей разольётся.

И мы побежали за огород, к ручью.

— Ну и как мы это будем делать? — спросил Коська.

— Сначала надо место выбрать.

— Выбирай поближе к нашему огороду.

— Почему это к вашему? Может, к нашему? И вообще, не это главное.

— А что главное?

А что главное, я и сам пока не придумал, поэтому молчу.

В одном месте земля по краям оврага осыпалась, и он здесь становится шире. А потом опять сужается. Мне это место почему-то больше нравится — подходящее для плотины.

— Давай здесь сделаем, — говорю.

— Давай, — соглашается Коська. — А как?

— Надо чем-нибудь запрудить ручей, завалить.

— Если мы завалим ручей, у нас и ручья не останется.

— Нет, надо завалить только в одном месте, вот здесь, где поуже. Давай, ищи камни, палки — что найдёшь…

Чего только мы не накидали в ручей: и камни, и бутылки, и колесо от детской коляски, и сломанный бампер от машины…

А ручей по-прежнему течёт сквозь всё это по своему руслу.

— Что-то не то, — говорю я.

— Зато округу от мусора очистили… — отвечает Коська. — Кстати, я вспомнил, кто так делает.

— Кто?

— Бобры.

— Точно.

— Только у них лучше получается.

— Да, у них опыта больше… И чем же мы хуже бобров?

— Они деревья грызть умеют.

— Правильно. Надо дров туда накидать!

— Не-е… За дрова мне мать башку оторвёт.

— Тогда пошли веток наломаем.

Ветки нам помогли, но не очень. Ручей только чуть-чуть пошире стал.

— Всё равно протекает, — сказал Коська, осматривая наше сооружение.

— Но что-то же должно остановить эту воду! — и я начинаю руками грести к запруде со дна оврага всё подряд слой за слоем: сначала траву, потом землю, потом песок, а потом какую-то глину. И вот всё это, накиданное на тот хлам, который у нас уже был, застревает в нём и начинает, наконец-то, задерживать воду!

— Ух ты, получилось! — говорит Коська, глядя, как в овраге образуется нашими стараниями большая лужа.

Тут мы услышали, что нас зовёт Коськина мама.

Пришлось возвращаться на огород полоть картошку.

На следующий день мы продолжили строительство запруды. Воды в ней было уже выше колена, но нам этого было мало. Хотелось, чтоб можно было зайти хотя бы по пояс. Мы целый день таскали к запруде камни и битые кирпичи отовсюду, где находили, а сверху заваливали их ветками и глиной.

К вечеру воды прибавилось, и хотя плавать, конечно же, было нельзя, но окунуться и ополоснуться после прополки картошки мы наконец смогли.

— Ну вот, мы с тобой уже настоящие бобры! — сказал Коська.

Однако на следующий день о нашей запруде каким-то образом проведали коровы, которых пасут на этом лугу. Им очень понравилась наша идея насчёт того, чтобы окунуться и смыть грязь, и они освежились в нашем «водохранилище» всем стадом. Своими копытами они разворотили нашу плотину, и уровень воды снова упал. Да нам и самим как-то расхотелось там купаться после коров.

— Да что ж такое! Мы строим, а они ломают! — сокрушался Коська. — Не понимают пользы прогресса! — он поднял несколько камней и уложил их в самые большие пробоины на плотине.

— Думаешь, есть смысл восстанавливать? — спросил я.

— Нет, это я так… Пусть хоть по колено будет… Всё-таки коровам понравилось. Пусть себе пьют… им тоже жарко.

— Получается, что мы строили ванну для себя, а построили поилку для коров?

— Получается, так…

— А как же мы?

— А мы пойдём на речку.