Искушения. Роман

Виктория Чуйкова

Ольга Гай – глава и старейшина рода бессмертных. Ольга устала от главенства, от ответственности, да и от самого современного мира. Но! Она любит жизнь и не собирается с ней прощаться. Отделившись от семьи, она наблюдает за тем, как оставшись без ее поддержки, они противостоят искушениям. Она ждет, когда же они оступятся, преодолевая подножки судьбы. Ждет, не зная, подставит ли им свое плечо. Да и стоит ли? «Искушения» – восьмая книга серии «ВеЛюр».

Глава 5

Лера вошла в свою комнату, бросила в угол рюкзак и, не снимая обуви, улеглась на диван.

Вел зашла за ней практический сразу, лицо почернело, глаза были опущены в негодовании, но она молчала, облокотившись о дверной кося, стояла и ждала мужа.

— Ну, давай, читай морали. Все взрослые только и могут, что отчитывать. — с презрением бросила девушка. Вел отмолчалась и на это, зашел Эд:

— Встань и сядь нормально. — приказал он.

— Да, пожалуйста! — девчонка достала жвачку и отправила в рот. Жевала вызывающе, надувая ее, лопая и облизывая губы.

— Мы, ни одного дня не пытались заменить тебе родителей, но делали все, чтобы стать семьей.

Лера снова надула шар и лопнула его. Эд не остановил, не сделал замечание, хотя такое поведение очень раздражало его, в данный момент он лишь хотел достучаться, чтобы нормально поговорить: — Ты слышишь меня?

— Слышу и что?

— Тогда ответь, чем мы тебя обидели? Может, унизили или ограничивали в чем-то твою жизнь и свободу?

Лера достала жвачку и растянула ее, Вел не могла на это больше смотреть, вырвала резинку из рук девочки, даже не пошевелив мускулом, одним взглядом, не стараясь напугать, просто не контролировала уже свой гнев. Та испугалась, насторожилась, сразу выпрямилась, Лера ни разу не видела Вел такой злой и решительной, и даже не подозревала, что кто-то в семье владеет телекинезом.

— Вижу, не хочешь простого разговора. — заявил Эдгар. — Ты под домашним арестом. Либо поймешь свою неправоту, либо мы будем искать другие методы. — закончил, так и не добившись ее внимания.

— Испугал. Скажи еще, что приставишь ко мне своего волкодава, а может, сдашь меня в интернат?

Вел неожиданно резко развернулась, вышла, не удостоив ее ответом, Эд просто офигел от такого поведения дочери, но, будучи корректным человеком, не мог просто взять и наорать, не говоря уже о большем, тем более что, как не крути, а она удочеренная, значит ответственности вдвойне. Лера засмеялась, думая, что это конец морали, решила добить: — Это все на что вы способны! Наигрались? Я и так знаю, что вам давно не интересна!

— Лера! Как ты можешь такое говорить? — еще больше опешил Эдгар.

— А что я сказала не так? — Эд не успел ответить, вернулась жена с двумя чемоданами:

— Значит так, девочка. Хочешь свободы — пожалуйста! Собирай вещи! Бери все, что сочтешь нужным. Хочешь жить как детдомовские — твоя воля! Еще целый год ты можешь испытывать на себе прелести их жизни. Решила стать как все — твое право! Панель тебя ждет. Не перебивай меня Эд, — увидев его жесты, отрезала сразу, — пусть идет. Я переболею, но уговаривать, читать морали не буду! Что она знает о трудности жизни? Получала все на блюдечке, не задумываясь: что, откуда берется, пользовалась, не стесняясь в средствах и требованиях. А теперь вспомнила свои корни! Детдомовская говоришь?! Так собирайся, прямо сейчас!

— Вел! — все же перебил ее Эд, — ночь на улице. Пусть переночует.

— Зачем?! Она просилась провести эту ночь на скамье и слушать маты за уроненный косяк, так пусть возвращается. Ей хочется самостоятельности, быть серой никчемой, не выделяющейся из стаи — дверь открыта! Пусть окунется в нее, ту самую жизнь без правил, с первой минуты! Дать ей ночь…. Зачем? Она же царица этой жизни, в которой мы с тобой ничего не смыслим. Уходи! Но, запомни — назад дороги нет!

— Я знала, что ты меня не любишь, с первого дня. — Лера начала искать лазейку, испугавшись, но еще барахтаясь.

— Знала она…. Да что ты знала, что ты такое мне говоришь? Факты, дорогая, предъяви мне факты. Ты трудилась не покладая рук, падала от усталости, прислуживая нам? Училась в отстойном интернате? Носила мои обноски и все года проводила в чулане? — в дверь заглянули Славочки и Вел резко повернулась к ним: — Что за любопытство?! На часы смотрели?

— Мы хотели…

— Спать!

— Мама! — голосок Миры испуганно дрогнул, но она настойчиво пыталась договорить: — мы хотели…

— Я зайду к вам, — сказала более спокойно, уняв гнев во взгляде. — Как только Лера уйдет.

— Можно мы с ней попрощаемся? — всхлипнула Влада и сделала шаг вперед, сутулясь и пряча голову в плечики.

— Можно даже составить ей компанию, если и вам родители кажутся зверьем. — Вел говорила это тихо, но специально, чтобы Лера поняла, она так поступит с любым. — Две минуты. — и отошла к окну, отвернувшись ко всем спиной.

— Вел! Это жестоко. — прошептал Эд. — Славочки-то, каким боком провинились в этом?

— Не мешай, пожалуйста. Пожалеть я всегда успею.

— А если она уйдет? — они стояли спиной к детям, давая им возможность поговорить.

— Далеко и надолго? Она умный человек, только заелась. И потом, Эд, она нас не пожалеет, поверь, — глянула на него полными слез глазами, боль накрыла ее. Не гнев, не обида, а боль. Но она держала себя из последних сил. Надев маску безразличия, повернулась к детям.

— Лера! Сестричка! — говорили девочки, — мы так виноваты, прости нас, мы тебя любим. Не уходи…. — слезки ручейками бежали у них из глаз, губки дрожали, подпрыгивали подбородочки. Вцепившись в нее ручонками и подняв головы, шмгали носиками и слюнявили ее плечи.

— Время закончилось! Лере еще надо найти, где ночевать. Так что пожалейте ее. — сказала Вел, более спокойно, — идите к себе, я скоро зайду.

— Мама! Папа! — не отходя от Леры, повернули к ним зареванные мордашки Славки, ощутив силу родителей и то, каким бывает наказание. — Пожалуйста! Не надо.

— Не надо что? — уточнил Эд, видя что Вел уже не в силах сдержать слезы.

— Отпускать Леру! — ревели обе.

— Это ее желание, а она взрослый человек, требующий самостоятельности! — пояснила Вел, стараясь не смотреть на Велерию.

— Мама! — взвыли девочки.

— Я отведу их. — Эд пошел к дочерям, как было не больно, но проигнорировав Леру, стер слезы с испуганных лиц, обнял и повел к выходу: — Поговорите без меня.

Лера стояла посреди комнаты, опустив голову, и не знала, как лучше поступить. Конечно, она могла позвонить подруге и за ней приедут, но…, чем закончится эта ночь, где она заночует? Куда денется завтра?… Вопросы нарастали и ни одного конкретного ответа, она не могла дать сама себе. Вел молча смотрела на нее.

— Тебе нужна помощь собраться, я пришлю кого-нибудь из обслуги. Но, если подумать, то лучше самой. Там, на воле, никто на помощь… Ладно, умолкаю, ты грамотная! — опять пауза, долгая. Лера не шевелилась, Вел сделала шаг к двери: — Думаю, прощаться у тебя не возникнет желания, с чужими для тебя людьми. И еще. — Вел достала из кармана ее первый рисунок, тот самый, что увидела выйдя из литургического сна, много лет назад, тот самый, с которого у них с этой рыжей девчонкой, их Солнышком, началось знакомство. Вел берегла его все годы в заветном местечке, куда складывала все, что ей дарили дети. — Это тоже твое… — протянула сложенный листочек. — Я хранила, как самое ценное, что у меня есть, как…, но теперь можешь забрать. — Лера вздрогнула, но не взяла. Положив листик на стол, Вел направилась к двери.

— Можно я переночую, — попросила девочка, — отвезете меня завтра, куда захотите.

— Ночуй. — пожала плечами Вел, не оглядываясь, но легкая улыбка коснулась ее губ. — Скажешь Эду, когда будешь готова. Куда? Выберешь сама, времени до утра много. Деньги на первое время он тебе даст. В двадцать получишь все счета. Если выживешь…. Прости…. Но, мне больно с тобой говорить. Поэтому прощаться не буду. — она закрыла дверь и зашла к дочкам.

Эд сидел в кресле, малышки в кроватях, личики напуганы, плечики вздрагивали, но стояла полная тишина, как отец, так и Славочки прислушивались к тому, что происходило в соседних комнатах.

— Почему не спите? — голос Вел осип, от волнения и переживаний, уж нежданно все случилось.

— Мы не пожелали тебе спокойной ночи. — ответила Влада.

Вел улыбнулась, поцеловала их и поправила одеяльца. Стараясь казаться спокойной, расправила и подушечки, однако глаза оставались печальными, не злыми, не недовольными, а именно полными боли, дочки это сразу заприметили.

— Спать! Завтра будет хороший день. — пообещала Вел.

— Мамочка, а Лера завтра уедет? — Мира не сдержалась, схватила мать за руку.

— Не знаю. — честно ответила Вел. — Это Лера решает. Мы с папой не имеем права ее держать.

— Мы ни когда не будем плохими. Не надо нас в интернат, пожалуйста. — девчонки многого не понимали, в данный момент у них был только страх.

— Я подумаю. — пообещала Вел, даже не пытаясь пояснять, сейчас это было бесполезно. — Славки, запомните одну вещь — никто человека не обидит, если он этого не хочет сам. У вас есть свое Я, так учитесь себя уважать, любить себя. Если вы не будете этого делать, моей любви не хватит. И даже папиной. А сейчас спать! Ваши хорошие, сказочные сны — разбегутся.

— Спокойной ночи мамочка и папочка!

— Спокойной! — Вел оставила приоткрытой дверь и стояла в коридоре, ожидая событий, которые не могли не быть.

— Вел! — Эд взял ее за руку. — Что ты ждешь?

— Действий Валерии.

— Думаешь, уйдет по-тихому?

— Нет! Славки сейчас побегут к ней.

— С чего взяла?

— Я бы так сделала. — и, в подтверждение ее слов, Эд услышал шлепанье босых ножек.

— Что будем делать?

— Спать! Нервы никуда не годятся, надо их расслабить. А за Леру не волнуйся, они пробудут у нее всю ночь. Да и не уйдет она никуда.

Эд все-таки снял туфли, не стал входить в детскую, а прошелся по коридору, прислушиваясь: Лера плакала, нянька так и не вышла к ней, хотя из ее спальни все комнаты девчонок были как на ладони, не говоря о слышимости. Когда из части апартаментов Жана переделывали детскую, специально делали их проходными, все комнаты, для удобства передвижения. Так же в любую из комнат можно попасть и с холла, что он и сделал. Подойдя к комнате старшей, приоткрыл дверь. Девочки, забравшись к ней под одеяло, гладили по голове, говоря всякие «добрости».

— Все, — наконец-то произнесла Лера, — укладывайтесь, я умоюсь, переоденусь и лягу к вам.

— Честное слово? — спросила Влада. — Не уедешь?

— Не уеду. — твердо пообещала девушка. Быстро выбежала из комнаты, а девчушки, облегченно вздохнув, забрались в постель, обнявшись, прижались к стеночке и, широко открыв глаза, будто боясь ее пропустить, смотрели на дверь ванной комнаты.

****

— Вел! Я считаю, ты была чересчур жестока. — с порога начал Эд. — Девочка запуталась. А Славки… Ты с ними говорила, как со взрослыми и виновными во всех грехах!

— Эд! Во-первых — они взрослые. Они умней своих сверстников. Во-вторых — лучше один раз выяснить отношения, чем всю жизнь потом жалеть, уговаривать, наказывать. А что касается Леры — травка к хорошему не приведет.

— Травка?! — удивился Эд. — Вот только этого не надо. Она не могла…

— Эд! Ты как ребенок. Запах. Реакция парня на упавшую сигарету. Думаю, она попробовала впервые, иначе бы мы заметили раньше, да и сама бы не так отнеслась к упавшему косяку.

— Косяк?! Только попробовала?! Ты, как специалист говоришь.

— Не в банке выросла, многое видела. Но дело не в этом. Просто волдырь надо удалять сразу, начнется гангрена — оттяпают все! Или ты хочешь, как в сериалах. Умолять, ползать на коленях? Толк будет? И потом…. Только не обижайся…. Она ведь нам, по сути, чужая. Мы ничего о ней не знаем. Кто родители, какие в нее гены. Мы любим ее как родную! Но это мы. А она, она так же любит нас? — Эд открыл рот, для возражения, но Вел не дала вставить даже слова. — Сегодняшняя ночь покажет. Если останется, примет наши условия, значит любит! А иначе…, я не хочу страдать и смотреть на ее кондибобир. Поверь, если втянется, нащупает в нас слабину, будет таскать все из дома. Мы и не заметим сразу пропажу одной — двух вещей. Это сначала. Затем придется вытаскивать ее из болота, в которое она же себя и загонит. Будет сложно. Лучше сразу все расставить по местам. Эд, ну сам подумай, пока не случилось худшего, один раз будем плохими, зато всю жизнь лучшими!

— Уйдет…

— Нет! Уже бы умчалась, сразу, пока была в пылу. Да не такая уж она глупая — уйти в нищету, ей все-таки пятнадцать, соображает. Сейчас материальное перевесит, над обидой. Дом, шмотки, вкусная еда, собственный шофер. Кто же от всего откажется? Жестоко, говоришь я с ней, согласна, но пресечь надо было. Ты и сам поймешь. — Вел сжала виски: — Голова разболелась.

— А мне ее жалко. — подал воды, пошел расстилать постель.

— Мне тоже, но поддаваться не буду! Жалко! Я себя так чувствую, будто это меня выругали, ни за что! А знаешь что, предупреди, на всякий случай Игоря. Пусть последит.

— Понял. Но, тогда уж лучше схожу. Не по телефону же!

— Сходи, сходи! Пускай присмотрит за будущей женой! — с последней фразой у Вел даже улыбка появилась.

— Вел! — оглянулся Эд, она подняла руки, в знак молчания, и занялась собой.

Уснуть долго не мог, слышал что и Вел делает вид будто спит, но говорить не хотелось. Он был с ней не согласен, но подрывать авторитет не стал. Осознал, что до сих пор обязанность перед Лерой берет верх. Прокручивал ситуацию вновь и вновь, и наконец, пришел к выводу — жена права. Обрезала раз и навсегда, теперь зависит от того, как они их воспитывали, что заложили. Проснулись очень рано. Вел не спешила покидать кровать, осознавая, что дети долго не спали, давала им возможность выспаться, прийти в себя, сделать первый шаг к примирению.

— Я спущусь, узнаю у Игоря, как дела. — извиняясь произнес Эдгар.

— Только, пожалуйста, не заходи к девочкам, путь поспят.

— Думаешь, еще не проснулись?

— Эд, пусть сделают первый шаг на встречу к нам, пусть проявят уважение. Там разберемся. — Эд кивнул. — Я не жестокая. Просто хочу, чтобы они поняли всего одну вещь — безнаказанно ничего не будет. И еще, не хочу чувствовать себя неловко. Краснеть за их невоспитанность.

— Понимаю, — он сел рядом, — дорогая, я боюсь их потерять.

— Я тоже. Но вчерашний день может быть только началом. Эд! Давай он будет отрезком, который все вместе прошли.

Он не ответил, даже не кивнул, поцеловал и вышел. Практически сразу постучались в дверь гостиной.

— Войдите! — крикнула она, выходя на встречу. Просунулись две головушки. Немного сонные лица, зато умытые и тщательно одетые, Вел поняла — сделали все сами.

— Доброе утро, мамочка! — Влада всегда была решительней или смелей, только сейчас это было не важно. — Мы проснулись.

— Как спалось? — Вел улыбаясь, как ни в чем не бывало, похлопала рукой по дивану, предлагая присесть рядышком.

— Хорошо. — ответила Мира, — мы не хотим разъезжаться. Можно мы будем в одной комнате?

— Если обе уверены, что по-прежнему любите друг друга.

— Очень! — их ручонки обняли ее. — И тебя, и папу и всех, всех.

— Сегодня вы настоящие принцессы!

— А ты позавтракаешь с нами?

— Конечно! Вот только оденусь. Ну, бегите, поиграйте, еще есть время. А что Лера, будет с нами завтракать? — невзначай спросила Вел.

— Да! Но мы ей напомним.

Дети помогали накрыть на стол, когда Вел и Эд вошли в столовую. Лера была грустная, задумчивая, молчаливо возилась со всеми.

— Доброе утро! — поздоровался со всеми Эд и помог своим женщинам рассеется. — Приятного всем аппетита.

— Можно мне сначала сказать? — спросила Лера, не поднимая глаз.

— Говори. — сказал он, Вел не вмешивалась.

— Простите меня, пожалуйста, я была не права. И если можно, то посадите под арест, я не хочу уезжать…., из семьи.

— Если ты решила остаться, то мы не гоним, — ответила ей Вел. — Только, пожалуйста, отложим все разговоры на время завтрака, если можно.